Нет пророка в отечестве нашем

   Научно-исследовательский институт экологии моря гудел как растревоженный улей. Старшие и младшие научные сотрудники, с выпученными глазами, бегали из кабинета в кабинет, казалось, без всякой на то причины. Никто толком ничего не понимал и, беспорядочная суета еще больше усугубляла нечто такое, что напоминало панику при внезапном стихийном бедствии. Иногда кое-где раздавались, похожие на истерические, восклицания, вроде того, что институт захватили какие-то рейдеры и всем выходит теперь форменный «кердык». Немалого страху нагоняло на людей и то обстоятельство, что все ходы и выходы были блокированы, почему-то вооруженными, мужиками свирепого вида.
   Наконец, из кабинета вышел директор института в окружении трех богатырей, одетых в черные пиратские одежды. Вид у директора был далек от того, каким его привыкли видеть подчиненные. Когда-то совсем в недалеком прошлом, директорская солидность, с легким налетом типичной чиновничьей чванливости, улетучилась, как воздух из надувного детского шарика. Перед народом предстал жалкий униженный человек, без чувства собственного достоинства, подавленный страхом и покорностью перед новой и беспардонной в своей наглости, силой.
   - Товарищи,- робко произнес по старой привычке директор и тут же понял несуразность подобного обращения.
   - Господа,- попытался он исправить положение, но снова попал как бы пальцем в небо. Действительно, уж никак не вязалось помпезное и вычурно холодное слово «господа» с тем, как выглядели нынче бывшие старшие и младшие научные сотрудники.
- Люди добрые,- наконец, нашелся директор.- Расходитесь по домам. Института больше нет.
   - Как это, нет!?- после долгой паузы раздался, вдруг, в тишине громкий женский голос. - Объясните, что здесь происходит! Я в этом учреждении работаю больше тридцати лет, и вот так внезапно, за пять минут все провалилось сквозь землю!? Нас что, захватили террористы!?
   - По решению суда это здание передается другой организации,- стыдливо пряча глаза, пояснил директор. -У них на руках вся необходимая для этого документация. Мы в данной ситуации ничем не можем возразить. Так что придется освободить помещение.
   На этот раз кое-что все же прояснилось. Институт занимал девятиэтажное здание из стекла и бетона. Сооружение представляло собой один из последних, можно сказать, архитектурных шедевров советской эпохи. И ничего удивительного не было в том, что столь лакомый кусочек пригляделся кому-то из сильных мира сего.
   -А как же с оборудованием, исследовательской работой, с отчетами, анализами…с нами, наконец?- обреченно спросил кто-то из добрых людей.
   - Они все на улицу выбрасывают!- проинформировал тот, кто стоял у окна. Эта новость окончательно выбила почву из-под ног у тех, кто склонен был видеть во всем лишь досадное недоразумение. И все сразу стало ясно - эта бескомпромиссная акция и есть ответ на вопрос, что будет с нами. Таково было веление времени. Таковы были правила игры в условиях рыночной экономики. Повсеместно закрывались фабрики, заводы, санатории, больницы и даже детские сады. На их местах утверждались налоговые инспекции, кооперативы, частные магазины, акционерные общества и прочие новомодные структуры.
   - Как дальше будем жить?- раздался чей-то тоскливый голос.- Где зарплату будем получать?
   - А то мы ее получали!- тотчас с ехидным смешком последовал ответ. - Уже  два года  наши финансы поют романсы  в чужих карманах… И добрые люди разошлись по домам, окончательно поняв, что научно-исследовательский институт экологии моря приказал долго жить.
   Антонина Михайловна в скорбном смятении вышла вместе со всеми на улицу, пребывая в уверенности, что вряд ли теперь, когда-либо повстречается со своими бывшими коллегами. Проблема, что делать дальше встала перед ней в самый переломный момент жизни – до пенсии оставался всего лишь один год. Трудового стажа хватало в избытке, но этот год надо было как-то прожить.
   В науку Антонина пришла, можно сказать, божьей милостью. И на этот алтарь положила всю свою личную жизнь. В двадцать шесть стала кандидатом наук, в тридцать с небольшим, шутя, расправилась с докторской и возглавила лабораторию. Тогда же получила двухкомнатную квартиру в новом, удобном для проживания, районе. Для одиночки это было редким явлением, но доктору наук, по законам того времени, власти обязаны были предоставить жилье с отдельным рабочим кабинетом.
   А вот семейная жизнь как-то не сложилась. И не по причине физических недостатков. Антонина была женщиной миловидной, статной и угроза умереть девственницей перед не стояла вовсе. Проблема была в другом: одни ухажеры боялись, что не смогут дотянуться до ее интеллектуального уровня и, в конце концов, сбегали. Другим не нравилось то, что она слишком много внимания уделяет работе и, тоже, отходили в сторону. Случались и проходимцы, хитрованы всякие, себе на уме, но это уже были мелочи.
   Вынашивала она как-то мысль зачать ребенка от того, кто больше всех понравится, да испугалась злых языков. Станут полоскать, вот мол, докторша нагуляла, потому что по-серьезному никому и не нужна. И что теперь? Рвать волосы и посыпать голову пеплом? Плакать по ночам в подушку, жалуясь на зряшно прожитую жизнь? А разве, нет?
   - Нет! -решительно сказала Антонина Михайловна своему отражению в зеркале.- Та жизнь была правильная. Сколько усилий мы приложили для того, чтобы вылечить море от той гадости, какую сбрасывал в него человек. Благодаря нашим методикам и открытиям миллионы людей избежали болезней и эпидемий, которые кишмя кишели в морской воде. Мы делали добрую и полезную работу!
   Беда пришла оттуда, откуда ее никто не ждал. Оказалось, что лечить надо было не море, а людей. Выяснилось, что у людей начисто отсутствует иммунитет против вируса, название которому «желтый дьявол». В результате эпидемия охватила всех и вся. Стыд, совесть, мораль и нравственность без следа сгорели в жарких схватках за обладание собственностью. Деньги стали той злой силой, которая сокрушила титанические усилия многих поколений прошлых лет.
   Придя к такому неутешительному выводу, Антонина Михайловна заключила, что все возможные усилия по борьбе за справедливость, есть не что иное, как мартышкин труд. А что делать? Резать вены, пить отраву, сигать с балкона? Нет, конечно. Если с творческим подходом, то можно придумать такое, что будет о-го-го!
   Антонина, конечно, понимала, что лукавила сама перед собой, но, с другой стороны, не было в ее жизни такой проблемы, с которой не справилась бы ее творческая натура. Уже к утру появились, пока еще только контуры, направлений, которые заслуживали более детальной проработки. Первое, с чего она решила начать, это попробовать себя на преподавательской работе. Тут же позвонила хорошей знакомой Ларисе, которая пребывала на должности доцента, на кафедре биологии. За бутылкой конька встреча превратилась в дружескую и откровенную беседу.
   - Нет,  Тонька,  для тебя это  не  фонтан!-  уверенно заявила Лариса.-Конечно, тебя как доктора наук протащить на посаду доцента труда не составит. Однако сама посуди: перспективы у нас те же, что и у вас. Зарплату не платят годами, кадры урезают пачками. Нагрузка растет в геометрической прогрессии. Гарантий – никаких. Оно тебе надо? Как говорят, не успела отмыться от одного, как попала в другое…
   - Да я особо и не рвусь в педагоги,- озадаченно произнесла Антонина. – Так, отрабатываю варианты.
   - Могу поделиться собственным опытом. Погляди!- Лариса повела рукой вокруг себя.  И только сейчас Антонина обратила внимание на красивую мебель и прочие атрибуты роскошной жизни.
   - Взятки берешь?- прямо спросила она.
   - Не приведи, господь, обижаешь,- засмеялась Лариса. – Я перешла на четверть ставки, времени оказалось навалом и теперь мотаю в Китай и обратно. Вроде того, как купец Афанасий Никитин. Покупаю там барахло, здесь продаю, навару хватает на все капризы. Дочке тоже вот квартиру приобрела  в высотке на берегу моря. Сто семьдесят квадратных метров. Не хило?
   - Впечатляет,- согласилась Антонина, а сама никак не могла взять в толк: зачем так много? Она привыкла измерять потребности человека тем, насколько он сам полезен людям. К чему излишества, это аморально. Однако предпочла лишних вопросов не задавать.
   - Могу сделать протеже,- предложила Лариса.- Как ты?
   - Спасибо, за заботу, но коммерция, увы, не мой конек. К тому же стартового капитала у меня ноль. Кредит брать нет смысла, нечем отдавать. Давай лучше, за твой успех!
   Вторая попытка заключалась в том, чтобы наладить связи с зарубежными коллегами. Это оказалось делом, на удивление, простым. Отозвались знакомые из Англии, Франции, Германии, Италии и Польши. Все уверяли, что у них, наверняка, найдется дело и для нее. Однако из Германии пришло нечто такое, что заставило Антонину призадуматься всерьез. Ее коллега доктор Вернер фон Майер, кроме всего прочего, предлагал руку и сердце. Такого поворота событий она не ожидала. Вернер был вдовцом, слегка нравился ей, и они даже пережили что-то вроде небольшого и приятного романа во время одной из встреч на международном саммите. Такое известие в данной ситуации пришлось более чем, кстати, и Антонина решилась ехать.
   Когда половина вещей уже была в чемодане, на глаза ей попалась обычная папка. В эмоциональной горячке папка как-то выпала из головы. Это была ее последняя работа, в которую она вложила, можно сказать без преувеличения, всю свою душу. В полном смысле слова, «ноу-хау» - проект биологической очистки приморских акваторий. Обладатель патента мог смело рассчитывать на баснословные капиталы, поскольку изобретение могло найти применение во всех портовых городах мира. Проблема состояла лишь в том, что для получения патента, нужны были практические результаты. Для этого требовалось построить где-либо на побережье модель опытной станции и обработать статистику экспериментов. Разумеется, для этого Антонина рассчитывала привлечь коллектив лаборатории, а патент отдать государству.
   Вот здесь-то все усилия Антонины и зашли в тупик. Дать деньги на строительство станции власти категорически отказались. Очевидно, знали о близкой ликвидации института. И все же Антонина была готова пойти на риск – продать квартиру и оплатить расходы. Однако, поразмыслив, пришла к заключению, что денег все равно не хватит, а жить на улице, ну это уж извините. Был, правда, еще один вариант: найти спонсора или инвестора, но в таком случае, кто знает, чем бы закончилась судьба проекта. Скорее всего, ее, как законного обладателя патента, упекли бы, в лучшем случае, куда-нибудь в богадельню. Вот и прозябала, почти решенная, проблема  мертвым  грузом в незавидной папочке. Вид этой папки снова разбередил Антонине душу.
   - Вернер, сразу приехать не смогу,- обратилась она по телефону к своему другу из Гамбурга.- Необходимо завершить одно важное дело. Подождешь?
   - Тоня, я буду ждать тебья сто лет! – обнадежил Вернер.
   - Ну, сто не придется,- засмеялась Антонина. – Надеюсь справиться намного раньше! И вслух добавила: - Думай, Антонина. Крепко думай! Лариска на мелкой коммерции вон, какой капитал сколотила. Жми на все педали!
   А подумать действительно было над чем. Небольшие сбережения, которые когда-то были, в результате, так называемых реформ, превратились в прах. Работы нет, по-видимому, скоро и есть будет нечего. Так на что нажимать?
   И вспомнились Антонине неожиданно далекие детские годы. Первое послевоенное десятилетие. Антонина росла и воспитывалась в детском доме. Кормили и одевали, грех жаловаться, вполне прилично. Другое дело, лакомства всякие, мороженное, например, конфеты, печенье – такое выпадало не часто. Тогда шли на улицу, просили, обманывали. И, бывало, могли и украсть. Чаще всего люди давали кто конфету, кто – печенье. Так что искусство лицедейства было хорошо знакомо Антонине еще с детства. Правда, позднее оно уже не понадобилось.
   И, вдруг, словно молнией, Антонину пронзила дерзкая и озорная мысль: а почему не попробовать себя в новом качестве? Вся страна сошла с ума: кандидаты наук занялись торговлей, инженеры пошли в бизнес, милиция в рэкет, чиновники по уши погрязли во взятках, а она что – рыжая?
   Профессионально владея научной методологией, Антонина за короткий срок сумела понять суть проблемы. Изменила внешность, изучила конъюнктуру, определила наиболее выгодные места и даже разработала систему безопасности от конкурентов. Поначалу она представила свою затею как забавную шутку, однако, вскоре убедилась, что  дело как раз не  шутейное. Уже  в  первый  рабочий  день  она  заработала  на ужин в приличном ресторане. В ресторан, разумеется, не пошла, но шутки пришлось отбросить в сторону. Продолжать лицедейство или прекратить? После долгих раздумий, решила продолжить во имя главной цели – получить патент.
   Дальше, больше. Уже через полгода Антонина стала мастером своей новой профессии. Более того, сумела организовать что-то вроде гильдии попрошаек с кассой взаимопомощи и неким подобием управленческих структур.
   Антонина неоднократно ставила перед собой вопрос: как можно морально оправдать ее действия? Ведь она хитростью отнимала, хотя и не последнюю копейку, но не у каких-то там воров, казнокрадов и взяточников, а у простых тружеников. И пришла к выводу, что проблему необходимо раз и навсегда закрыть убедительными аргументами. И такие аргументы нашлись без всякого лукавства.
   Во-первых, подаяние, которое она получала, болезненно не отражалось на бюджете тех, кто давал. Во-вторых, рано или поздно, эти жалкие крохи должны были вернуться к ним в виде чистых от всякой заразы пляжей. А фактор здоровья не станет оспаривать даже слабоумный. И, в-третьих, это есть не что иное как тест, проверка человека на вшивость. Доброе сердце и, как правило, чистая душа уже есть награда и Божья милость тем, кто подает. Ведь сказано: да возвратится сторицей. Так что совесть ее оставалась там, где и должна была быть, чистой и незапятнанной.
   Примерно, через год Антонина подумала, что не хочется уезжать. Ведь она, похоже, нашла свое истинное призвание – помогать обездоленным, обиженным судьбой, людям. К тому же появилась возможность начать строительство модели опытной станции частным путем. За дело бралась строительная компания, которая купила право на застройку прибрежной зоны. Деньги и сроки устраивали обе стороны.
   Кто  знает, как стали бы развиваться события дальше, если бы не случай. Однажды, Антонина, прогуливаясь по набережной, спустилась вниз и взяла по старой привычке пробы морской воды. Произведя дома анализ, она почувствовала, как волосы на ее голове встают дыбом. Состав морской воды практически соответствовал тому, что можно было обнаружить в стоках старого городского нужника. Вне себя от ужаса Антонина бросилась к телефону, набрала номер санэпидемстанции, представилась и спросила:
   - Когда вы в последний раз брали пробы воды в акватории городского пляжа?
   - Мы делаем это каждый день по два раза,- последовало в ответ.- А в чем, собственно, дело?
   - Каковы результаты анализов?
   - Все нормально, положительные.
   - По-вашему – нормальные?- и Антонина назвала параметры, по которым специалист сразу бы понял, что дело плохо.
   - Минуточку, сказали на другом конце.- Передаю трубку Борису Лаврентьевичу.
   Этого человека Антонина знала достаточно хорошо. Когда-то вместе учились в университете на одном курсе. Выделялся тупой животной наглостью, рабским угодничеством перед доцентами и профессорами, умел без мыла пролезть туда, куда кто другой и носа не стал бы совать. Теперь начальником стал, присосался к одному из хлебных мест в городе.
   - Антонина, ты, что мутишь воду в моем колодце?- попытался пошутить Борис Лаврентьевич. – Чего тебе не хватает?
   - Слушай, Боря!- бесцеремонно перебила его Антонина. – Не строй из себя дурака, и не делай дурочку из меня. Ты все прекрасно понимаешь. Вы допустили строительство высоток в прибрежной зоне, а канализационные стоки вывели напрямую в море. Тем самым сознательно устроили экологическую катастрофу. Вас за это никто не привлечет, наоборот, напхают полные карманы денег. Тем, кто еще не родился и не  родится  никогда,  уже все  равно. Остается  ваша больная совесть и гнилая душа. Как будешь с этим жить!?
   - Тебе не кажется, Антонина Михайловна, что лезешь не в свое дело? Мы сами производим анализы и наши показатели у всех на виду! Твои допотопные анализы не имеют силы! Вашу контору, к счастью, давно закрыли! И не вздумай скинуть свою лживую информацию в желтую прессу!
   - Да иди ты, к черту, идиот недоношенный!- наплевав на этикет, в сердцах выкрикнула Антонина и бросила трубку. Мгновенье спустя решительным шагом пошла укладывать, уже наполовину собранный, чемодан. На этот раз окончательно и без колебаний. А жаль. Воистину, не было, нет и, скорее всего, никогда не будет пророка в отечестве нашем.