Битва проиграна. р3

   Семен Федорович Воропаев стоял у окна, смотрел на поливаемые дождем улицы города, на беснующиеся под ветром ветки деревьев и цедил сквозь зубы: "Битва проиграна! Битва проиграна! Проиграна. Проиграна." Машинально он проводил пальцами руки по холодному стеклу и на его лице было горестное выражение, как будто он потерял что-то очень дорогое или с ним приключилась серьезная беда. "Проиграна" опять повторил он и эта тупая боль в виде мысли вновь прошлась по его душе как кипяток. И так ведь продолжалось уже несколько лет. Почти каждый день он становился у окна и ощущение проигрыша терзало его грудь. Он мучился, не понимая почему это его мучает. Он хотел освободиться от этого. Он уже махнул рукой на это все. Ему не нужны были положительные результаты и даже победа. Теперь к нему приближался рубеж - шестидесятилетие и эта дата неприятно подчеркивала пустые, но напряженные усилия последних лет. "Проиграна!" - еще раз прошептали его губы и он пошел на кухню заварить кофе. Помешивая ложкой песок в стакане с напитком, он притупленно понял, что вода уже только теплая и надо бы подогреть чайник. Мысли были тяжелые, неповоротливые. "А все дело в них, в бабах!" ..."Твари!" - блеснули снова знакомые мысли и болевая тема с новой силой завладела головой.
   Надо сказать, что Федорыч очень долгое время жил без баб. В прямом смысле этого слова. Секса у него не было последние двадцать лет. Когда на рубеже сорокалетия у него первый раз не получилось в постели, он сильно испугался. К тому же за полгода до того от него ушла супруга, рассорив дополнительно с детьми. Они перестали к нему ходить. Но он был загружен работой, писал докторскую и решил мысли, как бы при этом тяжело на душе не было, о личных физиологических проблемах оставить на потом. Ну а потом... потом  с одной коллегой по работе не получилось в постели во второй раз. Встречаясь с этой дамочкой в коридорах института, он сгорал от стыда, делая независимый вид. Впрочем, и она кривила презрительно губы. И понеслась. Он перевелся в филиал института в другом городе, чтобы коллеги перестали расспрашивать о семье, жене и вообще - он не хотел видеть их участливые глаза.
   Дальше - больше. Аппетитных и стройных студенток он специально несколько раз приглашал к себе домой, чтобы проверить свой организм и они охотно раздвигали ноги ради оценки в зачетке, но и здесь произошли срывы. К тому же надо добавить, что внешне Воропаев был тщедушным и невзрачным человечком, и комплексовал по этому поводу всегда, а теперь еще добавилось и это. И так вот вдруг неожиданно быстро пробежало пятнадцать лет. Он преподавал, ставил в зачетках оценки, проверял курсовые, принимал экзамены и не раз гибкие студентки нагло глядели в глаза и чуть-чуть раздвигали в намеке коленки: "На же, возьми! Только поставь оценочку или "сдан". Будь мужиком, дорогой преподаватель!" Но он морщился и "не замечал" этих предложений. В конце концов, Семен Федорович ушел с преподавательской работы и устроился в одну фирму плотником. А заодно начал посещать храм, где общался со священником, про которого говорили, что он лечит всякие хвори. И вот эти последние пять лет он усиленно мазал медом причинное место, пил святую воду, но ничего не помогало. Несколько женщин, с которыми он опять попробовал, не получили от него ничего. В плане физического. Бывший препод перестал ходить в храм, поняв, что Боженьке на него тоже наплевать и вот теперь все эти дни он глядел на дождь за окном, или просто погожие облака при хорошей погоде и говорил: "Битва проиграна... Проиграна".  Да и что оставалось делать шестидесятилетнему мужику, потерявшему по какой-то причине как веру в себя, так веру и в Бога и вообще - счастье и наслаждение полноценной жизни? А за окном студентки шли в его бывший институт, покачивая крепкими бедрами. Да порой женщины постарше, когда он шел на работу плотничать или в магазин, бросали на него оценивающие взгляды, на которые он уже не мог ответить ничем. Битва действительно была проигранной. Или же нет?..
   На следующий день после описываемого Федорыч уехал на Север, взяв отгул. Возможно, суровая природа, ледяные моря освежат его истомленную душу.