Владимир Плетнев, старший оператор

     Бутылка с нефтью стояла на окне операторской. И когда луч солнца падал сюда, жидкость вдруг начинала переливаться разными цветами. Потом рядом с ней поставили взятый для пробы бензин. Он был так прозрачен и чист, что его почти незаметно было в сосуде.

     Как будто кто-то специально поставил рядом эти два сосуда. Смотрите, мол,  как просто. Из темной и густой нефти мы получаем чистейшие как слеза, нефтепродукты. Вот и все. А в нескольких метрах от операторской – фантастически сложное сооружение упирается  в зимнее небо двенадцатью колоннами, дышит почти четырехсотградусным жаром печей. Там, у насосов, понимаешь собеседника  только по движению губ, и даже  здесь, в операторской, дыхание установки  заставляет нас напрягать голос. Десятки приборов пунктуально измеряют ее пульс и чертят красные паутинки графиков.

     Но сегодня дыхание и пульс установки  неровны. А поэтому и бригада напряжена, каждый начеку. Постороннему, пожалуй, сразу и не почувствовать этого напряжения, каждый начеку. Постороннему, пожалуй, сразу и не почувствовать этого напряжения. Но вдруг собеседник на полуслове прерывает разговор, и его фигура уже мелькает там, на фоне причудливых переплетений стальных трубопроводов. А второй, подхватив инструмент, спешит к насосам. Оглядевшись, начинаешь замечать: что бы ни делал человек, о чем бы ни говорил, взгляд его непременно устремлен на щитки приборов.

     И вчерашний день тоже был такой. Даже сухие строки вахтенного журнала, обязанные лишь фиксировать действия бригады, не могут скрыть напряженного положения на установке. Записи показывают, сколько всего сделано, чтобы обеспечить ее нормальную работу.

     Много забот у начальника установки М.М. Шакирова.

     - И я вчера до двух часов заснуть не мог, – рассказывает старший оператор

     Дело в том, что на завод поступило новое сырье. Его смешивали с обычной нефтью, еще не зная точно, какая дозировка будет наиболее удачной. Недаром и направили это сырье на АВТ-4, самую надежную из всех заводских установок по первичной переработке нефти. Смесь оказалась слишком «легкой». Она не хотела подчиняться четко определенным границам давления и температуры, рвалась вверх по колоннам, путая фракции, заставляя лихорадочно трепетать стрелки манометров и тонкие усики самописцев. А ведь за каждым таким отклонением  таилась нежелательная неожиданность. Иной раз считанные секунды оставались для того, чтобы он, старший оператор Плетнев, вместе с оператором Александром Клеймановым принял мгновенное и единственно правильное решение.

     А ведь еще около полутора десятков различных видов сырья для других установок завода дает АВТ-4.  И у каждого – чуть не по полсотни показателей, треть из которых целиком зависит от умения и опыта старшего оператора, от четкости и согласованности действий его бригады.

     - Как хотите, а  я считаю, что нефтепереработчики – особый тип рабочих, - так сказал секретарь парткома завода Владимир Михайлович Дорогов. – У них глубокие теоретические знания процессов переработки сочетаются с постоянной готовностью принять мгновенное решение в сложной ситуации. И эталоном этого типа рабочих – технически грамотных и мужественных – является у нас старший оператор Владимир Георгиевич Плетнев. Это коммунист из числа тех, на кого опирался в своем становлении завод, без которого не обошлось ни одно трудное дело на предприятии. Девять лет работает у нас Плетнев, а одним из самых опытных операторов стал уже давно, за несколько лет в совершенстве овладев сложнейшей наукой нефтепереработки.

     На площадке колонны обжигающий студеный ветер упруго бьет в лицо. Внизу раскинулся завод, весь в огнях, как огромная новогодняя елка. Или как корабль на рейде. Здесь многое напоминает капитанский мостик боевого корабля, когда стоишь вот так, взявшись руками за поручни. Ему ли не знать эти ветры?  Сколько лет они били ему в лицо на разных морях, у родных и далеких берегов…

     Владимир ушел в армию в 1944 году. Направили его на флот. Шестнадцать лет он отдал ему. Начал службу на Балтике, закончил на Тихом океане. Только в 1960 году вернулся Плетнев в родные места. Вернулся, обогащенный жизненным опытом, закаленный в опасностях, на которые так щедра морская стихия. Но скажите, где на берегу мог использовать он свои знания, свой опыт, свою смелость? Мальчишки умели больше, чем он, старший лейтенант. Да и откуда ему было научиться тому, что уже умели его сверстники, у которых за плечами были вузы, годы работы на предприятиях. До армии он всего три месяца проработал в районном комитете физкультуры. По существу это и был весь его опыт гражданской жизни. Но не растерялся моряк в житейском море.

     Были у него крепкие руки и сильная воля. А это очень много!

     Город жил тогда стройкой – возводились установки нового нефтеперерабатывающего завода. Там нужны были люди. Туда и пришел Плетнев. Приняли стропальщиком. Когда открылось техническое училище, которое должно было готовить специалистов для завода, Владимир Георгиевич решил учиться. Таких, как он, было немало. В училище их принять отказались: давно уже перешагнули тот возраст, когда выбирают профессию. Но Плетнев не отступил. Собрал товарищей, пошли в управление трудовых резервов, объяснили ситуацию и добились своего. Так появилась в техническом училище эта необычная групп а. Учились в ней бывшие воины майор Александр Корнев, мичман Георгий Васильев, солдат Игорь Богачев…  А старостой у них был старший лейтенант Владимир Плетнев. Счет они вели на часы, многое надо было наверстать.

     Их успели подготовить точно к сроку – к пуску завода. Вот когда в полную меру пригодилось Плетневу все, что дала ему флотская служба. Тут и смены назывались вахтами, и узенькие лестницы на колоннах – как трапы.

     Отсюда, с высоты колонны, и все прошлое Плетнева как на ладони. Вон там АВТ-1, в пуске которой он участвовал. Был тогда помощником оператора по печкам, вместе с Александром Корневым зажигал первые форсунки на заводе.

     Через год пускали АВТ-2. Многие из тех, для кого первая установка была экзаменом, перешли на пуск новой. Плетнев остался, только стал он теперь оператором. А когда осваивали АВТ-3, его, как уже опытного специалиста, перевели туда старшим оператором, доверили бригаду. Строительство и пуск установки велись ударными темпами, и она была единственная в стране, новой и для строителей, и для эксплуатационников. В те дни показывали по телевидению кинокадры из заводской хроники. Засняли и Плетнева. Как он в метель и мороз ведет ревизию оборудования. Уже тогда в полную силу раскрылась его главная черта: самоотверженность в работе. Бывало, вахта кончится, а он все не уходит домой и час, и два, и больше. Пока не будет сделано то, ради чего он остался.

     И еще было замечено в коллективе – с особой ответственностью относится Плетнев к своему партийному долгу. Его выступления на собраниях, взыскательность к себе и товарищам привлекали, зажигали других. Тогда Плетнева избрали секретарем парторганизации цеха.

     Яркую страницу вписала АВТ-3 в заводскую историю. Она была утверждена участницей Выставки достижений народного хозяйства. Удостоверение участника выставки получил и Плетнев. Потом многие из тех, кто видел в павильоне нефтехимии серебристый макет установки, приезжали в Ярославль, восхищались и поражались ее работой.

     А пока у ярославцев учились другие, сами они с нескрываемым интересом заглядывали на соседнюю строительную площадку. Там возводилась АВТ-4. У новой АВТ сооружалась своя электрообессоливающая установка. Можно прямо брать сырую нефть и передавать дальше по  ниткам технологического процесса светлые нефтепродукты.  Будет еще одна ректификационная колонна, четче можно строить работу. И неожиданно Плетнев ловил себя на том, что уже прикидывает, как все это будет на самом деле и с чего бы начал он первую вахту здесь.

     В архивах хранится протокол собрания, на котором Плетнев попросил перевести его на АВТ-4. И оказалось, что не один он присматривался к новой установке, вслед за ним еще четверо коммунистов, четверо самых опытных операторов, поддержали парторга. Они написали заявление, и, волнуясь,  ждали решения парткома и руководства завода. И очень обрадовались, когда сообщили: переход разрешен. Эта радость вызвана была ожиданием новых трудностей и уверенностью в себе.

     Они пришли на установку за месяц до пуска. По-хозяйски осматривали каждый клапан, каждый изгиб трубопровода, кое-что предлагали переделать. Все это сказалось потом на первых самых трудных вахтах. Да и досрочный вывод установки на проектную мощность, пожалуй, во многом объясняется тем, что старшие операторы хорошо знали АВТ. А установка – это двенадцать колонн, сто теплообменных аппаратов, больше сотни насосов, десятки километров трубопроводов. Даже электронная машина, установленная в операторской,  еще только «учится» рассчитывать режимы трубчатки.

     Последний год пятилетки был самым ярким для  бригады Владимира Плетнева. Она стала инициатором соревнования среди бригад цеха в честь ХХIV съезда КПСС и не раз занимала первые места. В одном из пунктов ее обязательств записано: каждую вахту давать по 30 тонн сверхплановых продуктов. А в конце года соревнование вступило в самую высшую фазу – началась борьба за право переработки последней в пятилетке тонны сверхплановой нефти. Партком и заводской комитет профсоюза приняли решение предоставить это право коллективу АВТ-4, а в нем – Владимиру Георгиевичу Плетневу и его бригаде. Было это событие в ночь на 21 декабря 1970 года.

     Утром на установку пришел секретарь парткома В.М. Дорогов.

     - С добрым утром, товарищи! С победой!

     В тот же день их чествовали в заводоуправлении. Говорили о том, что найденные и приведенные ими в действие резервы равносильны строительству еще одной установки и в этом заслуга, прежде всего коллектива АВТ-4. Плетнева почему-то особенно  тронули цветы, которые преподнесли ему на этом собрании, вручили моряку после опасного рейса.

     Спросите в бригаде любого: с Владимиром Георгиевичем работать приятно. Именно к нему в бригаду  каждый год направляют на стажировку молодых инженеров перенимать практические навыки в работе, учиться руководить коллективом. И немало специалистов цеха прошли школу Плетнева.

     - Я сам пять лет назад, после окончания института, попал в его бригаду,  - рассказывает начальник установки М.М. Шакиров. – И если есть во мне  что-то хорошее, я обязан Плетневу. Хочу обратиться к нему за рекомендацией в партию. Даст – значит, буду считать себя достойным быть коммунистом.

     Всех в этом коллективе связывает негласная клятва бдительности, точности и аккуратности, и если кто-нибудь, пусть по недосмотру или рассеянности, отступит от нее, тут уж не жди снисхождения у Плетнева.

     В этот раз на заседание партийного бюро они собрались без обычного оживления. Трудный предстоял разговор. Особенно трудно сегодня секретарю партбюро Плетневу. С тем, кого предстояло обсуждать, его связывали годы работы, да еще какой трудной работы. Они оба – старшие операторы. Сдавая вахту товарищу, Плетнев верил, что оставляет ее в надежных руках. Но тот проявил слабость. Сейчас Плетневу горько и обидно за него, за проявленную им расхлябанность, которая обернулась ущербом для цеха. И когда надо было сказать свое мнение, он выразил его коротко и строго: когда человек снизил требовательность к себе и подчиненным, он не может оставаться командиром производства, тем более такого ответственного.

     На место пониженного в должности старшего оператора Плетнев предложил своего ближайшего помощника Анатолия Орлова, зная, что этим самым прибавляет трудностей в работе  прежде всего себе.

     В тот тяжелый день, когда вахта Плетнева подходила к концу, положение на установке постепенно нормализовалось. Чуть заметнее тень усталости легла на спокойное, волевое лицо бригадира. Но все так же  был внимателен его взгляд, так же четки все действия. Продолжалась вахта девятой пятилетки, и командир установки коммунист Плетнев был на посту.

     Ново-Ярославский нефтеперерабатывающий завод имени 90-летия ВЛКСМ.

     На снимке: В.Г. Плетнев.

       Фото А. Скворцова.

     Северный рабочий, 23 января 1971 г.


Рецензии