Мальчик и река

- Да ничего Вера не скажет, продолжай! - голос моего одноклассника Захарова звучал весьма убедительно и оттого навевал приятные и пряные мысли.
Вера, она же Вера Анатольна, она же Классная, она же Прищур, она же Валентина Понияд (нет, конечно) подошла к месту, где имел место быть вышеприведенный монолог, через минут пять и, сразу узрев, как минимум, административное правонарушение и посягательство на неприкосновенность жилища и сексуальную жизнь вверенных ей подростков ака тинейджеров, строго молвила.
- Захаров, Ивановский! Немедленно переставьте палатки друг от друга! Сейчас же!
Эти события происходили ровно 31 (простите великодушно за неровность юбилея) год назад на берегу полувеликой русской реки Оки, куда мой класс или, точнее, его авангард, а, может, арьергард был сослан или премирован, кому как нравится, в первые недели июня 1985 года. Нас было 13, нам было по 14. Эмоции били через край, гормоны бились друг с другом, словно Емельяненко с Монсоном.
6 мальчиков, 7 девочек. Наш полукласс средней областной школы, возглавляемый классной руководительницей, пошёл в поход по заповедным местам. Упомянутый выше и всуе Захаров по прибытии на место предложил поставить палатку мальчиков напротив палатки девочек так, чтобы между тентованными гендерными жилищами не было места вовсе. То есть, открывая молнию одной палатки, жители другой могли бы попадать туда беспрепятственно. Такой один большой коммунальный рай без удобств.
Представители обоих полов, кстати, не возражали. Никто из 6 мальчиков и 7 девочек. Конструкция была сооружена минут за 20.
Возражала лишь наш классный руководитель, она же Вера Анатольна, она же …, она же Валентина Понияд.
- Захаров, Ивановский! Немедленно переставьте палатки друг от друга! Сейчас же!
Мы почти безропотно повиновались. Признаться, я был восхищён свободой мыслей и широтой взглядов одноклассника Захарова. Мне бы такая мысль не пришла! В результате палатки были отнесены друг от друга метров на десять. На такой минорной ноте и завершился первый день легендарного похода.
Вечер предвещал тоску. После неудавшейся попытки сблизиться все легли спать очень рано. А ваш покорный слуга вместе с, назовём его Сергеем, были назначены дежурными по кухне на следующее утро.
Ровно в 5 утра наша классная, она же Вера, она же…, она же Валентина Понияд разбудила Сергея и меня милым до безумия голосом.
- Дьяченко, Ивановский, подъем! Завтрак должен быть готов к 9 утра.
Партия сказала "надо", советские тинейджеры сказали "Всегда Gesund"!
Натянув на себя влажное тряпьё, мы с Сергеем поплелись к реке.
Чуть седой туман уже рассеивался, небо лазурного тона давило на психику, в то время как соловьи разогревали уже свои голосовые связки.
Я взглянул на реку. 30000 литров в секунду, возможно, больше, плыли или утекали мимо нас.
Внезапно я увидел некий предмет, медленно и вальяжно плывший по середине Оки. Присмотревшись, я понял, что это была рыба. Рыба моей мечты. Воооооот такая! В ту пору по реке ещё ходили суда типа "Ракета", иногда своими моторами оглушая живущую под стремниной фауну.
Так и есть. Гигантское чудище мерно двигалось по течению, будоража кровь неокрепших подростков советского периода.
- Серый, глянь, какая рыба! - обратился я к собрату по дежурству.
- Давай поймаем её и запе(к)ем на завтрак. Всем понравится! - моя мысль распирала меня своим масштабом.
Сказано - сделано.
Сбросив с себя путы верхней одежды, я вошёл в тёплые воды регионального Ганга. До рыбы оставалось каких-нибудь 30 метров. Я выбрал олимпийский стиль типа "кроль" и поплыл навстречу мещанскому кулинарному счастью. Встреча с прекрасным представителем местного рыбного царства манила и обжигала.
Я схватил её уже где-то через полминуты. У меня в руках оказался очень пухлый и увесистый судак. Только вот незадача. После визуального осмотра оказалось, что судачок тот был, хм, весьма тухловат, ибо, очевидно, был оглушён "Ракетой" уже день, а то и семь назад.
Но трофей был у меня в руках. Выпускать его из рук очень не хотелось. На кой …, ну, в смысле, зачем же я в 5 утра переплыл полреки?
Я принял героическое решение плыть с рыбой назад. Возможно, на берегу она не покажется такой уж непригодной к использованию, правда?
Река, тем временем, имела другие виды на покусившихся на её спокойное течение неразумных людишек.
Держа за раскрытые жабры рыбину, я погреб к берегу, к Сереге назад. Последний был несказанно рад. Возможно. Я просто так думал в тот момент.
Пытаясь плыть назад к нашему лагерю, я судорожно и энергично грёб одной рукой, поскольку вторая верхняя конечность, как я уже сказал выше, была занята речной дичью.
Но, чем сильнее я пытался грести, тем больше отдалялся от вожделенного берега. Стремнина убыстряла ход, река сужалась, а моих сил на преодоление десятков метров до пляжной зоны явно не хватало. Тем не менее, желание во что бы то ни стало сохранить свою добычу ещё превалировало в моем сознании, поэтому я продолжал грести и грести альтернативной рукой в направлении женской палатки нашего лагеря, который отдалялся от меня с угрожающей скоростью.
Сергей, тем временем, стал проявлять признаки беспокойства.
- Как ты? Рыба как? - донеслось до меня.
Я не ответил однокласснику. Я чувствовал себя нормально, с элементами сильного беспокойства, а как чувствовал себя заарканенный мною судак, я не знал. Как минимум, не хуже меня.
Течение, тем временем, становилось все сильнее и неожиданнее. Я вдруг стал проявлять признаки неприкрытого волнения, поскольку видел, что лагерь наш удалялся с пугающей скоростью, а мои шансы приблизиться к берегу стремились к отрицательным величинам. Волнение моё постепенно превращалось в испуг.
- Господи, помоги мне! - ну, наверно, как-то так сказал мой внутренний голос. Нет, не сказал. Точнее, уже кричал.
Я видел, что Сережин силуэт стал растворяться в утренней дымке. Я узрел также, что мой бедный друг уже стал снимать обувь и сделал робкое движение по направлению к воде. Правда, потом я увидел, что мой напарник вновь надел кроссовки и побежал вдоль берега вслед за мной и рыбой, периодически справляясь о моем текущем мироощущении.
- Как ты? Рыба как? - Серёжа был неисправимо консервативен в своём стремлении познать позиции обеих сторон конфликта.
А течение все усиливалось. Я стал чувствовать, как немеют ноги, но судака отпускать не хотелось ни при каком раскладе. Силы стали покидать меня. Свободная рука предательски налилась свинцом, оловом, железом и осмием одновременно. В голову стали поступать неприличные мысли о конце жизни и сожалении за неправильно прожитые 14 лет. Я понял, что уже никогда не останусь прежним и не доплыву до берега, где за нас с судаком волновался Серега. Все вдруг сузилось до размера чешуйки моей добычи. Тело отказывалось служить, нечленораздельные звуки вырывались из моей груди.
- Серега, помоги!!!
Рыбу бросать не хотелось.
Я понял, что наступают последние мгновения моей жизни. Ее главные события стали проноситься перед глазами. Вот папа дарит конструктор, вот брат даёт пинка, мама делает селедку под шубой, Жанка томно позволяет нести её портфель до дома, палатки, поставленные впритык друг к другу…
Я был готов сдаться, но не был готов выпустить рыбу из рук. Течение Оки все убыстрялось и убыстрялось. Серёжа пропал из виду.
Все. Вот и конец. Как скоро и глупо.
Я почувствовал, как тело переходит в другое качество. В изнеможении я перестал грести, и ноги опустились сами собой. Последние лучи, трава, пляж, судак, палатки, Вера, она же Вера Анатольна, … она же Валентина Понияд.
Внезапно мои колени уперлись во что-то твёрдое. Очень твёрдое. Ещё через секунду я почувствовал, что мой живот, тогда ещё весьма плоский, испытывает весьма болезненные ощущения от соприкосновения с некой поверхностью.
Ещё через секунду я остановился. Оглядевшись, я не сразу, но понял, что не плыву. Течение реки было где-то рядом, а я оставался на месте.
- Что-то произошло! - подумал я.
Я сделал усилие и … поднялся. Вода была мне чуть ниже колен. Я обернулся и увидел, как Серёжа вприпрыжку приближается ко мне.
- Ну как ты? Рыба как? - мне радостно было слышать голос друга.
Позади меня лежала длинная отмель почти до того места, где я яростно завладел гигантским судаком.
Голос Сергея привёл меня в чувство.
- Блин, рыба совсем тухлая, - обреченно молвил я и с отвращением бросил её на берег.
Серёжа промолчал.
Вдруг он резко бросился к зарослям ветлы, что были в паре метров. Опустился на корточки, вытянул вперёд руки, поднялся и повернулся ко мне.
- Смотри, а вот это можно приготовить.
В руках у него шевелилась небольшая щучка, сбитая с толку недавно прошедшей "Ракетой".
Мы вернулись в лагерь, разожгли костёр, нашли пустую банку из-под консервов, разделали щуку, напихали специй, налили масла и поставили на угли.
На завтрак шпроты из щуки по-окски имели оглушительный успех.