Зачем я пишу...

Зачем я пишу?
Для меня текст есть форма организации бытия, форма отношения к вещам. Бытие я принимаю отличным от жизни как "способа существования белковых тел" (Ф. Энгельс), не вполне автономным, но как часть этой жизни, поддающуюся осмыслению и в мышлении получающую своё бытие ("В начале было..."). Отсутствующее я понимаю как слово и как определитель вещи. Всякая вещь, реальная и нереальная - и в этом я согласен с В. Лосским (см. его "Догматическое богословие"), вызывается словом из небытия (я бы назвал это "предсостояние" скорее "инобытием") - "и есть слово для всего существующего, слово в каждой вещи, для каждой вещи, слово, которое является нормой её существования и путём к её преображению". Я бы добавил: и всё это справедливо для слова и для вещи, но... на плане сознания и, следовательно, в плане языка. Добытийное, сверхбытийное слово недоступно нам, оно воспринимается сознанием как идея, как "видеома" (А. Вознесенский) ("...греческое слово "идея" происходит от аориста глагола "видеть" и в профанном языке означает "вид, наружность, образ". - А. Зубов, О. Зубова. Религия Древнего Египта. Часть первая. Земля и боги) и затем выражается средствами языка как слово. Слово в предметном своём выражении отнюдь не нормирует предмет, а лишь служит для него детерминативом-определителем (функция служебная и не затрагивающая творческие аспекты бытия). Собственно, те же мысли содержатся и в процитированном отрывке: "слово для всего существующего" - это и означает "слово для уже развёрнутого, актуализированного в предметном мире", для "существующего" - а не для "сущего". Сущее не вербализуется, оно само вербализует...
Да это же философия, скажете вы. Попытка философии, скажу я. "Философия" означает "любовь к мудрости", и любовь мы видим в начале и в основе развития всякой вещи, в подоплёке любой эпифании - перехода из мира Божественного в мир тварный, из мира вечного в мир вещный и преходящий. Любовь порождает, любовь провожает. Любовь я понимаю как интеллектуальное действие (помимо других, более явленных аспектов любви) эвристической направленности: в любви человек открывается и открывает внешний мир, любовь есть так же норма жизни, как слово - норма бытия. От других интеллектуальных актов любовь отличает постоянное возвращение к ощущениям, к воспроизведению ощущений. Звуки, запахи, тактильные эксцессы важны для любви не меньше, если не больше, чем представления и другие образы сознания. Итак, любовь создаёт мир, слово создаёт бытие, и текст как форма представления бытия не может быть основан ни на чём другом, как только на любви. Текст есть форма любви, и такая интерпретация, пусть и не вполне корректная с "научной" точки зрения, всё же отчасти может объяснить смысл и предназначение занятия, состоящего в выстраивании в определённом порядке одних и тех же абстрактных знаков.


8 июля 2017 г.

То же в стихах: https://www.stihi.ru/2017/07/08/7165


Рецензии