Контакт

               
               
– А в заключении я хотел бы сказать несколько слов вне протокола, – Вадим  Куропаткин отложил в сторону листки с речью и внимательно осмотрел зал. –  Сегодня мы совершили научный прорыв, сегодня впервые человек смог отправить сигнал к далёким звёздам со скоростью, сопоставимой со световой. Скептики скажут, что закодированное послание достигнет Глизе-581 лишь через пятьдесят лет. И что шанс того, что информация о нас попадёт в руки разумных существ – один на миллион. Всё так. Но, уважаемые коллеги, все мы, участники этого проекта: математики и астрофизики, акустики и техники, лаборанты и рабочие – абсолютно все –  сделали новый шаг в становлении нашей цивилизации, шаг в будущее. И я верю…  Я искренне верю в то, что контакт с инопланетной цивилизацией рано или поздно состоится!
Собравшиеся с энтузиазмом зааплодировали. Впрочем, Вадим Александрович сорвал бы аплодисменты в этой аудитории,  даже если б исполнил матросский танец «яблочко» или просвистел «Боже, царя храни». Самый молодой член-корреспондент РАН, заместитель директора института прикладной физики, 43-летний Куропаткин был два года назад специальным указом президента назначен руководителем проекта «Послание». Что, согласитесь, случай редкостный.
 И, что вообще является случаем уникальным, с блеском завершил проект в назначенные сроки,  даже не потребовав дополнительных бюджетных ассигнований. И сейчас выступил с торжественной речью на банкете перед государственной комиссией и своими подчиненными.
Суть «Послания» сводилась к трёхступенчатой лазерной…  Впрочем, не смотря на то, что автору нестерпимо хочется поведать, а читателям узнать, все технические условия проекта «Послание», сделать это строго-настрого запрещает закон о неразглашении государственной тайны. Так что, может в следующем издании, лет через сто, когда с документации  снимут гриф «секретно». Если кратко – большой объём информации про планету, про человечество в целом и нашу страну особенно был сжат в некое подобие СМСки и отправлен со скоростью в два с половиной раза меньше световой в сторону Глизы-581 – планетарной системы, где по некоторым предположениям учёных могла существовать разумная жизнь. Впрочем, могла и не существовать.
Независимый интернет-журнал «Очнись», принадлежащий АО РЖД, подсчитал вероятность  того, что послание достигнет адресата. Никто точно не знал, есть ли вообще Глиза-581, существование её было лишь теоретической догадкой. На которой, в свою очередь, строилась версия о возможном наличии  там разумной жизни. Вероятность того, что эта возможная разумная жизнь достигла такого уровня технического прогресса, чтоб раскодировать СМС-послание и перевести его с русского языка на глизапятьсотвосемьдесятпятианский была и вовсе ничтожно мала. Так что лукавил Вадим Александрович, оценивая шансы как один к миллиону. По версии «Очнись» они были равны одному к трём миллиардам. Журналисты негодовали – зачем государство выделило проекту «Послание» сумму, на которую можно было бы обновить весь парк электричек Тамбовской области.
Впрочем, государству видней. Во-первых, конечно, партнёрам - конкурентам нос утёрли – их послания к иным цивилизациям уходили в космос с гораздо меньшей скоростью. Во-вторых, если в «Послании» поменять… Короче, военным понравилось.
Как бы то ни было, проект был триумфально завершён. Ничто не взорвалось при пуске, ничто не перегорело, никого не посадили за растрату бюджетных денег.  Ушла СМСка к далёким мирам, ушла! Вадим Александрович готовился прицепить на пиджак орден «за заслуги перед Отечеством» и стать полным академиком РАН. Ну и что, что один к трём миллиардам?

Действительно, ну и что? Очень неплохие шансы, надо сказать. Спустя неделю после отправки, космическая СМСка была запеленгована и принята разведывательным зондом Конфедерации миров с левого верхнего угла галактики СЫ-1876. Ну, не Конфедерации, конечно…  Пусть простят меня читатели, но все земные языки, включая даже матерный русский, неспособны описать тонкости инопланетной культуры, науки, быта, политического устройства и правил курения в общественных местах. Нет у нас таких слов, потому что нет таких понятий. Так что в повествовании будем пользоваться приблизительными земными аналогами. Опять же – вдруг у них тоже «закон о сохранении космической тайны» есть?

А в это время Вадим Куропаткин вернулся домой сильно выпивши.  Персональный водитель (а как вы думали?) бережно довёл его до дверей квартиры и сдал на руки любимой супруге Ларисе.
– Вадик, ты уже три дня пьёшь! – Лариса бережно снимала с мужа пиджак с блестящим орденом и при этом по-женски причитала. –  Ну, сколько можно-то, хватит уже.
– Ларик, меня президент сам лично не каждый день орденами награждает! Не каждый день при всех-этих говорит, что на мне вся страна и наука держатся. И на других,  таких как я!
Лариса проводила мужа в спальню, уложила на кровать и принялась раздевать. Но Вадиму очень хотелось поговорить:
– Ларик, вот ты понимаешь, ЧТО мы сделали? Что я сделал, а? Мы же почти скорости света достигли! Это же в физике – как «Гамлета» в литературе написать! Это же – улёт просто, а не открытие!
– А ты не забыл, что я завтра на Кубу улетаю? Что у меня отпуск уже начался, честно заработанный? Что мне собраться надо, а я тут с тобой вожусь?!!
– Ларик, чё тебе собираться? Карточку возьмёшь – там всё, что надо купишь. Мы ж с тобой состоятельные люди! Твой муж – величайший учёный как-никак!!! Ты помнишь, как мы в институте мечтали? Встреча с братьями по разуму, межпланетная дружба. И я, я положил этому начало! Вот я верю – состоится контакт с инопланетянами, обязательно состоится. Нет, не верю – прогнозирую. Я ж учёный!
– Спи давай, величайший учёный. У меня такси в аэропорт на пять утра заказано. Будить тебя не буду – оттуда уже позвоню.
Лариса, наконец, раздела и уложила мужа, чмокнула его в щеку, погасила в спальне свет и стала собирать вещи для отпуска. А Вадим Александрович захрапел уже через пару минут.

Послание с Земли было  перенаправлено зондом в Главный научный центр Конфедерации, находящейся в двухстах семидесяти шести световых годах от нашей планетарной системы. Так что СМСка была получена там только спустя сорок земных минут  после отправки с зонда. Ещё порядка двух земных часов ушло на декодирование,  расшифровку послания и перевод его на общепонятный язык. А спустя ещё час состоялся экстренный совет глав всех четырёх миров, входивших в Конфедерацию.
Представители различных форм осмысленной  жизни были чрезвычайно обрадованы, что в одной далёкой-далёкой галактике нашлись братья по разуму. Четыре расы создали свой Союз пять тысяч лет тому назад. И тут же отправили автоматические аппараты в поисках разума. Уже несколько  тысячелетий разведывательные зонды бороздили вселенную, но найти  разумную жизнь им удалось лишь дважды.
В первом случае это был мыслящий мох на покрытом льдами астероиде. Но единственная мысль, которую генерировал коллективный разум мха была «мля, как же меня  задолбало здесь мерзнуть!». О чём-то другом мох думать был категорически неспособен, поэтому контакт с ним не задался.
Вторая разумная жизнь была слишком философична и мизантропична  для вступления в какой-либо Союз. Впрочем, трудно винить её в этом…  Если ты мыслящее окаменевшее дерьмо каких-то вымерших миллионы лет назад животных – согласитесь, это диктует определенный образ мысли.
И вот – прорыв. Высокоразвитая цивилизация гуманоидного типа, полностью готовая к контактам с другими мирами и даже отправившая в космос послание о дружбе и сотрудничестве!
На экстренном Совете было принято решение установить прочный контакт с землянами, не считаясь с затратами.  Основная проблема заключалась в том, что зонды, конечно,  могли собирать и передавать в Центр информацию. Легко и просто. Поэтому сведения про жизнь планеты Земля, её обитателей и конкретно Вадима Александровича Куропаткина в Конфедерации  получили и изучили очень быстро – за то время, пока шёл Совет. Но  вот отправить послание из Центра на другую планету было делом величайшей сложности. Это требовало колоссальных затрат энергии до тех пор, пока там не заработает ретранслятор.  Почему – не спрашивайте, автор  и  земную-то физику так себе знает, а уж левого верхнего угла галактики СЫ-1876 и подавно…  Научные умы  Конфедерации решили, что Вадим Куропаткина без труда соберёт нужное оборудование, если правильно всё ему объяснить. Ведь он великий учёный, с детства мечтающий о контакте с иными цивилизациями.
Совет решил обеспечить бесперебойную аудиоголографическую трансляцию из лаборатории Главного научного центра.  Прямо в кабинет Куропаткина в его квартире на Земле в течение трёх земных суток.
Было известно, что почти - академик работает там каждое утро. Он мог не почистить зубы, вообще не зайти в ванную,  но в кабинете появлялся обязательно.  Таковы они – выдающиеся деятели науки. Значит, контакт обязательно состоится. И ничего, что энергии, необходимой для трансляции, требуется столько, что все планеты Конфедерации останутся без электричества на целый месяц. Общение с космическими братьями важнее некоторых неудобств!
Группа учёных с Проксимы красного гиганта Л-17 срочно выучила земной язык в гипнокамере. Коллеги с других планет Конфедерации имели столь отличную от землян анатомию, что всё равно не смогли бы произнести ни одного нашего слова. Затем переговорщиков заперли в лаборатории, оставив запасы пищи, чтоб ничто не отвлекало их от выполнения важнейшей миссии
В 8.00 по московскому времени аудиоголографический контакт начался.

Вадим проснулся около 9 утра. Состояние было отвратительным. Пил Куропаткин редко, а тут получилось так, что бухал целых три дня подряд. Причина, конечно, уважительная, но мерзкий вкус во рту от этого не менялся. Да и Лариса в отпуск улетела, даже не попрощались – проспал.
Что хоть как-то избавится от похмельной депрессии, Вадим доковылял до кухни, выпил две чашки крепчайшего кофе, а затем побрёл в кабинет. Не работать – посмотреть на компьютере церемонию награждения себя орденом. Сам президент вручал и руку долго тряс. От таких кадров настроение обязательно улучшится.
Но  все стало ещё хуже. На огромном письменном столе орехового дерева, слева от монитора, рядом с бронзовым чернильным набором – подарком одного нобелевского лауреата (ну, как подарком… на его похоронах Куропаткин произнёс столь прочувственную речь от имени РАН, что вдова разрешила взять что-то из личных вещей покойного на память…), стояли три зелёных человечка. С полметра ростом, одетые в белые халаты, монстры чем-то напоминали людей. Во всяком случае, тех людей, у которых вместо носа хобот. Едва Вадим вошёл в кабинет, шесть пар фасетчатых глаз уставились на него. Самый вроде как старый из чудищ сделал шаг вперёд и необыкновенно высоким голосом произнёс:
– Приветствуем тебя, великий учёный муж, собрат по разуму, Вадим Куропаткин.
Голос создания с четырьмя глазами как у мухи  был столь высок, что шипяще - свистящих букв вообще не было слышно, только голова ещё больше болеть начинала – видимо, произносил он их ультразвуком.
Вадим вышел из кабинета,  плотно закрыв за собой дверь. Постоял с минуту в коридоре, глубоко вздохнул. Вновь заглянул – существа были на месте. «Полярная лисица!», - подумал Вадим и отправился на кухню выпить ещё кофе. Налил чашку, меланхолично сделал бутерброд с икрой.
«Ну, зелёные человечки, да», – Куропаткин  откусывал бутерброд, запивал кофе и размышлял о превратностях судьбы: – «Вероятно, мозг перевозбудился. Столько событий:  сигнал в космос, президент с орденом, человечки с хоботом. Померещилось от усталости. Бывает. Вот сейчас пойду – там уже и нет никого»
Держа в одной руке недоеденный бутер, а в другой недопитую чашку, Вадим вновь пошёл в кабинет и распахнул дверь ногой. Чудовища  стояли на краю стола. Едва дверь распахнулась, завизжали уже хором:
– Великий учёный Куропаткин, приветствуем тебя и просим выслушать, у нас мало времени.
Вадим бросил в страшилок сначала бутерброд, затем метнул чашку с остатками кофе. Икра заляпала всю комнату, недоеденный хлеб свалился на подарок нобелевского лауреата. Чашка, обдав брызгами кофе дорогущий персидский ковёр, разбилась о монитор компьютера, по экрану пошла трещина. Зелёные человечки никак не пострадали, впрочем, выглядели изумленно. Вадим закрыл дверь.

«Это происки Вселенского Зла…» Как и большинство коллег по Академии Наук, Куропаткин лет десять назад неожиданно  проникся метафизическими идеями. Интересовался религией, посещал собрания разных космогонических кружков, читал студентам лекции о синтезе науки и духовного начала. Собственно, вся политическая, научная и культурная элита страны неожиданно ударилась в мистицизм. В надежде, что Высшие Силы всё за них сделают  в политической, научной и культурной деятельности. Ну, не самим же работать. 
Перед испытаниями любого нового открытия, особенно в военной сфере, обязательно проводился какой-нибудь сложный оккультный обряд.  Современные  бомбы разрисовывались обережными рунами. Если же, к примеру, дорогостоящие  спутники неожиданно падали в океан, объяснение «так Богу угодно» полностью удовлетворяло государственную комиссию.
«Сатана! Я же столько хорошего для человечества сделал, что Нечистый  мстит, сволочь. Послал приспешников, чтоб  соблазняли меня и с пути сбивали!»  Мысль казалась вполне логичной. Куропаткин покопался в памяти телефона, наконец, набрал нужный номер.
Школьный товарищ, Аркашка Розенберг, ещё в начале 90-х начал карьеру святого отшельника-аскета. Сейчас одноклассник звался учитель Махапшуни, имел многочисленных последователей и издавал неплохими тиражами пособия по воздержанию от всего. Трубку взял после долгого ожидания.
– Аркаша, тьфу, учитель Махапшуни! – Куропаткин сильно нервничал. – Дело у меня к тебе. Ну, по твоей профессиональной части.
В телефоне послышалась какая-то возня, приглушённый женский голос «ну, котик», шёпот «брысь отсюда обе, дело у меня», снова непонятная возня. Наконец, учитель Махапшуни ответил:
– Здорово, Вадька! Что за дело у тебя ко мне, мирянин? Зачем от молитвы и поста отвлекаешь?
– Аркаша… учитель Махапшуни … Ты это, никому только…
– Не боись, у нас тайна откровений похлеще  адвокатской будет.  Говори быстрее.
–  Тут это… Черти у меня… Искушают.
– Какие черти, что за чушь ты несёшь?
– Обыкновенные. Зелёные с хоботами. На столе сидят и искушают. Ты б приехал, прогнал их как-то… Я б заплатил сколько у вас там это стоит.
– Чертовщина какая-то…  Жди, приеду скоро.
 Учитель Махапшуни отключился. Куропаткин пошёл на кухню ждать. Ждать помогла початая бутылка коньяка, найденная в холодильнике.
Друг детства прибыл через час. В оранжевом рубище, золотых амулетах и следах от губной помады на лице.
– Ну, рассказывай, где ты чертей видишь, – Аркадий был настроен очень деловито.
– Я лучше покажу.
Вадим провёл приятеля в кабинет.
Зелёные человечки лежали на столе и о чём-то щебетали на непонятном языке. Увидев Вадима и Аркадия, резво вскочили и заголосили свой текст:
 – Великий учёный Куропаткин…
 Розенберг сначала оторопел, но затем включился запредельный рационализм, свойственный всем представителям мистических профессий.  Разумеется, он видел зелёных полуметровых монстриков с хоботами вместо носа и четырьмя глазами по всей окружности головы. Но – и это было важнее – он твердо знал, что таких тварей в природе не бывает. Аркадий был хорошо образованным и  прагматичным человеком. Видение  зверушек, не описанных Бремом, разумеется, имело некую физическую основу. Может, Куропаткин какой-то реактив химический пролил, галлюцинации вызывающий. Может – это вообще причудливая игра света, преломляющегося в чернильном наборе на столе. Впрочем, не важно. Важным было то, что святой отшельник-аскет категорически не мог видеть подобное дьявольское наваждение в присутствии потенциальных последователей. Иначе он рисковал остаться без работы…
– Видишь, – спросил Вадим.
– Чего?
– Чертей зелёных…
– Нет! – учитель Махапшуни избрал нужную тактику разговора. – Неужели ты думаешь, что к праведному человеку могут черти явиться? Да они как от огня… или от ладана от него разбегаться начнут!
– То есть – там нет никого…
От  мысли, что только он видит всякую фигню, Куропаткину сделалось совсем плохо.
– Может и есть… Но видимые только тебе.
Учитель Махапшуни достал из принесенного кейса благовонные свечи  и различные амулеты:
–  Потому что много скверны в тебе и суеты, Вадим. Сильно много. Ничего. Сейчас я ауру твою почищу, из помещения нечисть изгоню. Тридцать тысяч с тебя. По дружески. А потом поедем,  Вадик, в «Загородный», давно там не были. Молодость вспомним, ушицы поедим, отдохнём.
Наскоро проведя необходимые обряды, аскет-отшельник закрыл дверь в кабинет. Затем отправились они с Куропаткиным в ресторан «Загородный» и  прогуляли там весь день и вечер. Ночевать остались в придорожном мотеле, наставляя на путь истинный каких-то случайно встреченных грешниц. Водитель доставил Вадима Александровича домой лишь под утро…

Впрочем, физически почти - академик, не смотря на удавшийся вечер накануне, чувствовал себя превосходно.  Да и растревоженный разум слегка успокоился. «Да, Аркашка правильно сказал – за суетность  мне наказание», – думал Куропаткин, поднимаясь по лестнице в свою квартиру: – «Но тридцатник я ж ему заплатил? Да и гуляли вчера за мой счёт. Значит – чист я теперь, можно не бояться. Наверняка пропали дьяволы зелёнохоботные. Жалко, ковёр выбросить придётся – не отмоешь от кофе-то…»
Вадим вошёл в квартиру и сразу же направился в кабинет.
Монстрики о чём-то свистели между собой. При появлении хозяина дома резво вскочили и заверещали на перебой:
 – Куропаткин, послушайте же, это важно!!!
 Великий учёный швырнул в них женскими трусиками, неизвестно как оказавшимися в кармане пиджака после вчерашнего вечера, и с силой захлопнул дверь кабинета.
Вадим плюхнулся на диван в гостиной и начал размышлять. Мозг исследователя анализировал данные и вырабатывал приемлемую гипотезу  происходящего.
«Не пропали. От сильных обрядов не пропали. Значит – не посланцы тьмы. Значит – тридцатник зря выбросил. Да, полтинник почти со всеми тратами-то… Ладно… Не черти – тогда кто ж?»
Неожиданная догадка неприятно оцарапал самолюбие Вадима Александровича: – «Значит, это белая горячка. Я ж третий, нет – четвёртый день уже пью. Правильно Лариска ругалась…  Ну да – с коллегами, с президентом, с академиком Яземским, с Аркашкой вчера. Четыре дня. Кого угодно накроет. Все, завязывать надо, навсегда!»
Куропаткин с телефона залез в интернет и вычитал всё, что мог про делирий тремменс.  Случай у него был вполне рядовой. Чтоб убедится в правильности своей догадки, Вадим Александрович бесстрашно зашёл в кабинет и приблизился к письменному столу.
Чудища выглядели расстроенными. Один из них начал голосить:
– Послушайте же нас! У вашей планеты есть уникальный шанс! Ваше послание получено и…
 Куропаткин протянул руку и попытался схватить зелёного человечка. Рука прошла сквозь монстра, тот изумленно замолчал.
«Галлюцинации», – убедился Вадим Александрович: – «Что и требовалось доказать. Значит, белая горячка. Значит, надо лечить…». Он вышел из кабинета и набрал номер одного из младших научных сотрудников проекта «Послание».
– Серёга? Привет, Серёга! Куропаткин беспокоит.
– Здравствуйте, Вадим Александрович. Слушаю вас.
– Слышь, Серёга… Тут такое дело деликатное. Родственник у меня один. Брат. Двоюродный. Не мой, а жены. Сводный. Ну, не важно… всё равно – не чужой человек…  Вот, представляешь, допился он до зелёных чертей. Помнишь, ты говорил, что у тебя тётка врач-нарколог? Нельзя ли как-нибудь помочь ему, анонимно. Тайно даже. Репутация, то-сё… Заплатим хорошо.
– Конечно можно, Вадим Александрович.
– Ты это, позвони ей. Он сейчас прямо и подъедет. Диктуй адрес.

Через два часа Вадим Куропаткин в тёмных очках жены, закрывавших пол-лица, вошёл в нужный кабинет районного наркологического диспансера. Толстая, густо накрашенная врачиха с золотыми перстнями на каждом из пальцев вопросительно уставилась на него.
– Здрасте… Я от Сергея, вот… Иванов моя фамилия. Этот… Василий Васильевич…
– Проходите, больной, садитесь, рассказывайте.
 Врачиха царственным жестом указала на кушетку, накрытую пелёнкой в желтых пятнах. Куропаткин боязливо присел на угол.
– Ну, что рассказывать… Так-то я не пью. Почти. А тут… На заводе, где работаю меня на доску почёта повесили. Ну, фото… Вот. И я, значит, денёк с ребятами, второй день с президентом…
– Значит, делирий начался уже на второй день? – Врачиха оживилась. – Интересный, нетипичный случай!
– Да нет, ну с президентом этого… нашего кружка рационализаторов… с завода. Потом – ещё день опять с ребятами, с другими уже. А на четвёртый день они появились. Человечки эти зелёные.
– На четвёртый, - врачиха приуныла.  – Неинтересный, типичный случай. Ну, расскажите больной, про этих ваших человечков.
– Да что рассказывать… Захожу в кабинет – они сидят на столе. Такие… Полметра ростом где-то. Зелёные. Хобот вместо носа. По четыре глаза у каждого. В белых халатах. И, главное, по имени меня знают.
– Совсем неинтересный случай.
 Нарколог забубнила выученную наизусть речь:
– Вы же понимаете, что вы больны алкоголизмом! Алкоголизм – страшное, смертельное заболевание. Он будет прогрессировать, если вовремя не начать его лечить. Лечение алкоголизма – сложный комплекс различных…
– Сколько?
– На последнем этапе необходима долгосрочная реабилитация…
В глазах у тётки отчётливо работал калькулятор.
– Не надо последнего. Пока не надо. На первом этапе – что нужно сделать, чтоб чертей не было?
 Вадим калькулятор заметил и решил по возможности отключить.
– Ну… Интоксикация организма сильная… Нужны минимум две капельницы, искусственный сон под наблюдением медперсонала, стимуляторы..
– И чертей после этого не будет? – Вадим понял, что победил.
– Не будет.
– Сколько?
– Десять тысяч. Но если анонимно – то двадцать. Мы при анонимном лечении другие препараты используем. Импортные. Они лучше.
– Хорошо!
 Вадим достал бумажник и отсчитал деньги:
– Прямо сейчас и приступайте.

Наркологическое лечение продолжалось почти сутки. Куропаткин подозревал, что большинство процедур никак не помогали против чёртиков, а лишь оправдывали высокую стоимость услуг. Ну, чем могла помочь против зловредной «белочки» солевая ванная, к примеру?
Впрочем, наутро после нескольких очищающих кровь капельниц и глубокого сна, Вадим чувствовал себя удивительно хорошо, как в молодости практически. Отослал машину с водителем, решил прогуляться пешком. Побродил по городу, зашёл в парк, скормил уткам в пруду батон белого хлеба. Плотно пообедал в небольшом ресторанчике. Настроение было замечательное!
«Да, белая горячка. Но это для слабого человека удар. Для сильного же, волевого – знак свыше. Все, больше никогда ни грамма. Я молод, талантлив, знаменит, успешен! Без алкоголя ещё большего добьюсь в жизни!»
Домой Вадим вернулся уже после обеда. Сразу решил навести порядок в кабинете – ковёр выбросить, монитор испорченный, икру и кофе оттереть, трусы женские убрать, наконец. Завтра должна была придти домработница, знать про неприятности ей было совсем ни к чему. Вооружившись веником и совком, Куропаткин вошел в кабинет.
Зелёные человечки лежали на столе с закрытыми глазами. При появлении Вадима вскочили на ноги, но как-то вяло уже, устало.
–  Куропаткин, послушайте же…
 Вадим швырнул в чудищ с двух рук, по македонски, совок и веник и захлопнул дверь в кабинет. Затем прошёл в гостиную, плюхнулся на диван и начал обдумывать ситуацию.
«Значит, это не дьявол. И не белая горячка. Что это значит? А это значит, что у меня шизофрения… И если хоть кто-то узнает – всё, конец карьере. «Белочка» - не страшно… Многие пьют… Академик Сорочинский в прошлом году в гостинице голый в ресторан спустился и официанта подносом ударил. Ничего, посмеялись только все…  Но шизофрения – это другое. У нас сумасшедших  не любят, опасаются. Но, если подумать, может ведь никто и не узнать. Фильм был, как же…  С Гладиатором в главной роли… «Игры разума» - во! Там чувак справился! Знал, что это глюки и не обращал на них внимания. Разум и воля победят болезнь! Просто игнорировать – тогда никто и не заметит»
Куропаткин выработал стратегию поведения, решительно проследовал в кабинет, поднял с пола совок и веник и начал убираться. Зелёные уродцы вновь оживились, заголосили на перебой:
– Послушайте, Куропаткин! Времени совсем мало осталось! Срочно запишите несколько формул – позже обдумаете! Возьмите же ручку и бумагу!!!
Вадим не обращал на зелёнохоботных внимания, свернул и вытащил на лестничную клетку безнадёжно испорченный ковёр, начал протирать влажной тряпкой стол. Рука свободно проходила сквозь беснующихся монстриков, что убеждало учёного в правильности версии про шизофрению.
Тщательная уборка кабинета заняла около двух часов. За это время Вадим успел сходить на мусорку и выбросить палас с разбитым монитором, отмыть стол от икры и кофе, пропустить сквозь измельчитель секретных документов женские трусики. И ни разу не обратить внимания на зелёных человечков, которые все время что-то говорили, подавали какие-то знаки, рисовали непонятные формулы прямо в воздухе.
 Не слышать их постоянной свистяще - шипящей речи помогали углублённые размышления о судьбах науки в целом и проекта «Послание» в частности. О том, что пройдёт пятьдесят лет и СМСка достигнет иных миров. И возможно попадёт в руки, лапы или щупальца представителям иной цивилизации. А потом, кто ж знает, может братья по разуму и расшифруют её. И даже отправят ответ на Землю. Минует  сто лет, потомки получат сообщение от инопланетян – благодаря его, Вадима, работе, так высоко оцененной научным сообществом и президентом лично.
Полностью вычистив кабинет, Куропаткин отправился в компьютерный магазин за новым монитором. По дороге зашёл в ресторан перекусить, купил газету и прочитал её, сидя на скамейке в сквере.
«Ну, шизофрения, да. У многих великих эта болезнь была. Для волевого и умного человека – не приговор. Просто игнорировать галлюцинации, никто даже и не догадается».

Домой Вадим вернулся уже к вечеру. Прошёл в кабинет, чтоб установить новый монитор. Зелёные человечки написали на поверхности стола, а вернее – чуть-чуть НАД поверхностью, несколько математических и физических формул и теперь молча стояли вокруг, указывая на них Вадиму верхними конечностями. Учёный и исследователь победил волевого и умного человека, Куропаткин не смог проигнорировать написанное и внимательно просмотрел формулы.
«Вот и подтверждение шизофрении. Явную же глупость эти глюки тут нарисовали», – Вадиму нравилось ощущать своё интеллектуальное превосходство над  болезненными порождениями разума: – «Налицо ошибки, любой студент пятикурсник их увидит. А эта формула вообще противоречит закону академика Зелинского, за который он в прошлом году Государственную премию получил. Чушь какая-то. Ну, что с неё взять – шизофрения она и есть шизофрения»
Вадим установил монитор и сел за компьютер писать статью для журнала «Наука и жизнь» о перспективах встречи с инопланетным разумом, которые открывает перед человечеством проект «Послание». Чтоб  галлюционные звуки не отвлекали от работы, Куропаткин надел наушники и врубил «Рамштайн».
 Зелёные человечки всячески пытались привлечь его внимание – рисовали формулы, что-то кричали, тыкали пальцами в какие-то рисунки и схемы. Но Вадим был непреклонен, полностью их игнорировал, лишь иногда повторял сам для себя «их не существует», «их не существует». И человеческие разум и воля победили психическое заболевание – ночью чёртики неожиданно исчезли. Совсем. Даже следов никаких не осталось.

Жизнь продолжалась. Вернулась из отпуска Лариска. Куропаткина избрали действительным членом РАН и назначили руководителем нового проекта «Звуки вселенной». Предполагалось создать аппарат, который через сложную систему спутников сможет определить есть ли в открытом космосе шумы  искусственного внеземного происхождения. Опытный образец  должен быть запущен через 10 лет, столько всего надо успеть за этот короткий срок. Какое-то время Вадим напряжённо ждал возвращение болезненных галлюцинаций. Но потом, вычитав в каком-то журнале, что галлюцинирование, сродни шизофреническому, может быть вызвано в редких случаях сильным переутомлением, окончательно успокоился и целиком ушёл в новую работу. Не забывая, впрочем, периодически отдыхать.

В Конфедерации миров с левого верхнего угла галактики СЫ-1876 прошли очередные выборы в Совет. Жители всех планет, очень недовольные тем, что месяц сидели без их аналога электричества и не могли смотреть их аналог  «Дома-2»,   почти единогласно избрали в него представителей радикальных партий, давно требующих свернуть все программы по поиску иных цивилизаций.  Ибо во-первых это лишняя трата ресурсов, а во-вторых в Конфедерации миров с левого верхнего угла галактики СЫ-1876 и без того разумных существ  хватает, а Конфедерация не резиновая.  Так что шанса установить контакт с иными мирами у землян больше нет.