Жизнь поэта. книга 4-я. стр 241-260. продол. 13 сл

           Страстно нас коты ласкают,
           О любви нам говорят,
           Нам, затем, они вливают,
           И, кошечки, затем - родят.
-Ты этот стишок давно сочинил или, сейчас, на ходу, экспромтом?
-С чего ты взяла? Я ничего не сочинял. Только перевёл с кошачьего языка на человеческий, русский.
-Я не знаю, получится из тебя писатель или нет, но стихи твои, которые ты давал мне почитать – нравятся. А ты сам, как думаешь, кто ты больше – писатель или поэт?
-Ни тот и ни другой. Строитель. И то - хреновый, такой же, как и писатель и поэт.
-Это похвально ругать себя вслух и хвалить в душе, но я, пожалуй, беру свои слова назад. Ты назови свою книгу не «Жизнь писателя», а «Жизнь поэта». Потому, что ты больше поэт, чем писатель. Даже в любви, то есть в телесной близости, в сексе, ты – поэт! Поэтому меня так тянет к тебе.
-Согласен. Озаглавлю свою книгу, если хватит сил и умения её написать – «Жизнь поэта», но только с одним условием, что в книге укажу, что это не моя, а твоя идея.
-Ты, что будешь писать и обо мне?
-Я же не могу выкинуть часть своей жизни, драгоценные минуты, проведённые с тобой, красавицей и умницей - принцессой Каэтаной!
-Значит, хочешь сохранить меня на века?
-Да, если люди будущего будут читать книги и если моё бездарное произведение, кому-то из них  попадёт в руки?! Тогда ты, как маха, написанная гениальным Гойя, станешь бессмертной. Только жаль не увидят твою...
-Не я. А твои девочки: Людмила и Этери. О них ты будешь писать чаще и больше. Через каждую строчку, а обо мне так – мимоходом. А Наташка, правда, своей песенкой успокаивает, даже не мурлыканьем. Вроде от неё исходят какие-то импульсы. Мне даже  захотелось  поспать.  А  ты не хочешь? Может, поспим?
241
-Вы, с Наташкой, спите, а я буду охранять вас.
-От кого?
-От котов. Чтобы они, сволочи, не пришли к вам во сне и не оттрахали вас. Или вы, две кошки, блудливые женщины, не побежали бы к котам!
   Отсмеявшись, она сказала:
-Я поняла, почему меня, иногда так тянет к тебе. Ты не только заряжаешь моё похотливое тело, положительной энергией, но и освобождаешь душу от отрицательной.
   Две женщины или две похотливые кошки, тесно прижавшись друг к другу спали, а я, открыв новую бутылку коньяка и влив в себя порцию вдохновения, снова сел за написание книги. Первым делом, я зачеркнул слово «любовь» и написал «Жизнь поэта». Затем нашёл толстую, начатую тетрадь, где были данные по работе за прошлый год, выдрал исписанные листки и уже в новой тетради написал: «Жизнь поэта». Продолжение 2. Это для того чтобы, не путаться, и продолжил писать.
   Жизнь делится на: части, отрезки, периоды, как  угодно
их можно назвать. Это не обязательно: детство, юность, зрелость и старость. Иногда старый человек – душой и всеми своими действиями - ребёнок. А иногда ребёнок - уже глубокий старик. Примеров тому – масса.
   Наше поколение в основном, даже  в  старости  остаётся  детьми,  глядящими на мир  с удивлением. Во  многом это  зависит от воспитания и образа жизни.
По сути дела нас никто не воспитывал. Мы воспитывались сами, потому что родителям было не до  нас. Как я уже говорил выше, в  пятый  класс  я  пошёл в  другую школу,  десятилетку. Учителями,  были  русские,  грузины, но большую  часть  составляли  греки.  Директорами  школы  были  два  брата  грека, которые  менялись через  год, два. Чем это было вызвано, я не знаю и как они ква-лифицировались, как администраторы - тоже, но  как  воспитатели,
242
они были прекрасны. И как люди – тоже.
-Ни хрена себе?! Уже 57 страниц! – сказал я себе, почти 57 страниц, сейчас допишу и пропущу рюмку.
   Вся, школа знала, что директор лупит учеников у себя в кабинете, но, ни разу, за время моей учёбы никто не пожаловался на него.
    Я уже поднёс рюмку ко рту, как услышал её голос:
-Что, милый решил выпить без меня?
-Ты уже проснулась?
-Мы уже проснулись. С Наташкой. А почему, не назвал меня принцессой Каэтаной? А лучше – махой. Посмотри на свою обнажённую маху (она откинула покрывало) и начинай писать её словесный портрет.
-Пока ты спала, я писал.
-Но я же, была под покрывалом?!
-Я, с самого первого дня нашей встречи, украл твой портрет и спрятал в мозгу, а теперь подсматриваю там.
-Но тогда я была одетой!
-А я быстро тебя раздел. Мысленно.
-Нахал!
-Налить тебе?
-Сколько времени?
-Четыре или точнее – шестнадцать с минутами.
-Я так мало спала?
-Сорок пять минут, но ты не поверишь, я написал восемь страниц.
-Молодец! Не сбавляй темп.
-Так выпьешь или нет?
-Наливай, змей-искуситель! Но если я выпью твоего зашаманеного коньяка, тебе придётся
-А я уже готов. Разве ты не видишь?
-Я другое хотела сказать. А ты, так и писал голым?
-Зачем тратить время впустую? Оно, итак, летит птицей. Бери сразу и лимончик.
-Давай!
243
-За тебя, моя – маха!
-Ты сразу полез в кровать, кот!
-Все коты такие, нехорошие.
-Убери Наташку, я при свидетелях не могу....
   Когда она ушла, я включил телефон и позвонил Гаязу.
-Почему ты мне не позвонил сразу после  двенадцати?
-Не мог, работал.
-Не ври! Ты не был сегодня на роботе.
-Конечно, не был на объектах. Но у меня была более приятная, но тяжёлая работа. Она, принцесса, пришла только в половине первого.
-Надо было сразу и позвонить!
-Лёжа на ней?
-А потом?
-А потом - я звоню. Она ушла пару минут назад.
-Это так долго ты был с ней?
-Ты когда последний раз был у жены Модеста?
-Ну, позавчера. А почему тебя это интересует?
-Ты был с нею пять минут или всё-то время, что у тебя был отключен мобильник?
-Ну, и гад, ты – Капцов! И здесь меня подловил. Но, ведь это была моя Гулечка!
-Не твоя, а Модестова. А сегодня у меня была она, принцесса Каэтана, обнажённая маха.
-Не обнажённая, голая. Каждый кулик хвалит своё болото.
-Каждый мужик хвалит чужую жену, называя её своей.
-Тебе палец в рот не ложи, откусишь, болтун. А насчёт чужих жён ты хорошо сказал. Можно говорить в кампаниях, для хохмы.
-Говори всем! Дарю эту цитату тебе.
-На завтра больше ни одна баба не запланирована?
-Теперь, как всегда буду пахать без выходных.
-Завтра заезжай в офис, кое-что надо обсудить.
244
   Я сел писать, предварительно надев плавки и добавив вдохновения. Надо ещё выпросить у Гаяза премию на коньяк. На дурняка – он вкуснее. Это даже Дина заметила.
   Писалось легко и просто. Я ничего не выдумывал, только описывал события, которые вспоминал.
   Вспомнил случай из школьной жизни и задумался.
   Нам, после окончания восьмого класса, учительница Анна Фёдоровна, дала задание написать сочинение на тему - «как я провёл летние каникулы». Принесли, все кроме нас троих. Я совершенно об этом забыл.
-Тот, кто не написал, останется после уроков и будет писать, иначе завтра я вызову родителей.
   Мне никак нельзя было оставаться. У нас была назначена игра по футболу с ребятами новой чайной фабрики, а я был лучшим защитником в нашей команде. Всегда упирался, как бешеный, и старался не пропускать противников к своим воротам. Не мог же я подвести ребят!
   На третий урок, истории – я не пошёл. Зашёл в пустой класс и стал писать. Задание было написать на четырёх страницах, но я этого не помнил. Думал надо описать все каникулы от начала и до конца. Писал и писал. Торопился. К концу урока исписал всю школьную тетрадь, которую взял у Маши Болговой, правда, там не хватало двух средних листов. Я накатал двадцать страниц, вместо четырёх, но всё, что мне хотелось написать, так и не уместил. Затем, после уроков подошёл к учительнице и, протягивая ей тетрадь, виновато сказал:
-Анна Фёдоровна, вот, я написал. Правда, все каникулы, как Вы велели, не описал, и исправить ошибки не успел. Но продолжение я напишу дома. А ошибки исправлю потом, если...
-Капцов, когда ты успел написать? Да, здесь же, целый роман!
-На уроке истории.
-Писал во время урока?
-Нет, там  бы  не  получилось,  шумно. Я  не  ходил  на урок.
245
-Это плохо, пропускать уроки. А продолжение ты напишешь дома. Можешь идти домой.
   Мы продули игру и с крупным счётом. Нам забили 27 голов, а мы им только 8. И дважды по моей вине. И хотя я спорил, доказывал, что если бы я не дал забить два гола, всё равно было бы: 25 – 8 в их пользу. Всё равно, мы проиграли. Но, все шишки, посыпались на меня.
-Сынок, ты ещё не делал уроки, - сказала мать, когда покормила меня, и тут я вспомнил, что обещал написать продолжение сочинения.
   Взял чистую тетрадь и исписал все 24 страницы. И всё равно конец получился скомканным, потому что, не хватило места. Писал я с вдохновением. Наверно, потому, чтобы забыть о позорном проигрыше в футболе.
   Утром отдал учительнице.
   Последний урок был уроком русского языка. Она принесла наши сочинения. Все были на листочках и только у меня – две тетради.
   Её похвала в мой адрес вонзалась острым ножом.
-Дурак, мудак, - говорил я себе, - надо было написать всего четыре страницы, а я накатал 44. Почти целых две тетради, если бы я спросил у кого-нибудь, то тоже написал, как и все – четыре страницы, а теперь кроме клички «капчёная рыба» прибавится кличка «писатель», потому, что Анна Фёдоровна несколько раз назвала меня так. А она всё продолжала:
-У него не только всё описано последовательно, логично, взаимосвязано между собой, но и как у настоящего писателя присутствуют поэтические образы. Он пишет, что волны нежно шептались с берегом, а тучка, как маленькая обиженная девочка заплакала и стала ронять слёзы на большие пальмовые листья, под которыми он стоял. А луну он назвал милой ночной одинокой красавицей, которую окружают яркие далёкие звёзды, дающие влюблённым радость.
246
   Я не знал, куда спрятать глаза от стыда. И зачем  только я всё это писал? Для того, чтобы заполнить пустое место в тетради. А девочки, влюблено глазели на меня.
-Кроме того, что у него яркое образное изложение, -продолжала нахваливать меня Анна Фёдоровна, - у него всего 18 ошибок. Это на 48 страниц (два вырванных лис-та, она, видимо, не заметила). А у Сванидзе на три с половиной страницы  – 29 ошибок. Это ещё раз доказывает мою правоту, что вам нужно читать как можно больше книг. Художественную литературу.
   Хоть у всех допущено много ошибок, с заданием вы справились. И я всем ставлю положительные оценки. Им, Капцову и Болговой – пятёрки. Асе Гулая и Толи Диденко – четвёрки, а остальным – тройки. И даже родненькому, бедненькому Вите Чеботарёву, у которого, оказывается, не было каникул. Вот его сочинение:
Ура – каникулы! Это первая страничка сочинения.
Витька, собери учебники, завтра в школу, сказала мать и я стал собирать книги. Это последняя страничка сочинения.
Нет, ещё внизу подпись. Сочинение В. Чеботарёва.
   Все стали дружно и заразительно смеяться и героем дня стал не я, как дурак, написавший аж две тетради, а он В. Чеботарёв. Бездари всегда в почёте.
   Зато, те летние каникулы, я запомнил, лучше, чем все остальные, потому, что на свежую голову закрепил их в своеобразном дневнике – школьном сочинении. Если бы я с детства начал писать дневник, так же, как Людмила? А ведь много раз принимался за него, до седьмого класса. Но дальше чем в Витькином сочинении у меня дело не шло. Две строчки на первой странице школьной тетради, а дальше... а дальше она сгорала в огне.
   Оторвавшись от нахлынувших воспоминаний, начал писать дальше, но уже не школьное сочинение, а книгу. Хорошо, что запомнил слова Анны Фёдоровны, что не фиксирование событий, фактов украшают  любое  произведение,
247
а незначительные мелкие детали, которые первоначально кажутся пустяковыми. Как женщину – не золотое колье на шее, а ямочки на щёчках. Может,  поэтому первое, что я заметил у Людмилы – её ямочки и из-за них полюбил её?
   Писалось легко и быстро. Самое главное, что сегодня я нашёл, поймал в прицел цель, основу будущей книги, благодаря Дине, и определился с её названием. Значит, боги, сама Муза, в образе Дины пришла ко мне и направила меня.
   Нас   повели   по   широкому,  двухметровому  штреку - (коридору-выработке),  высотой  тоже  около  двух  метров. Потолок и стены были  укреплены  такими  брёвнами, (стойками),  которые  я  перемещал  на собственном горбу, работая на лесной базе. Стояли скрип и  скрежет. Казалось, потолок сейчас рухнет и  погребёт  под  собой всех нас. Штрек привёл нас  в  широкую  лаву  (разрабатываемый угольный пласт).
      Не знаю как других,  но  меня   сверлила  одна  мысль:
-Что если я выберусь отсюда живым и здоровым, то  меня никая б…. не заставит больше залезть в эту мрачную тёмную, скрипящую могилу.
   Пробыли  мы в  шахте  часа  четыре.  На  поверхности помылись в бане и разъехались по домам.
-Лучше  сутками   собирать  чай  под   жарким   кавказским солнцем, думал я – чем быть мастером в шахте. Окончу техникум, а работать на шахту не пойду.
На моё счастье, год назад, когда  я  готовился  поступать на шахтное отделение, открылось новое отделение: «Изготовление и монтаж сборных железобетонных кон-струкций», для промышленно – гражданского  строительства, сокращённо -  ПГС.
Поговорив  с братом,  я  перевёлся  на  новое  отделение, но уже на четвёртый курс.
   Летние  каникулы,  как  и  положено,  отбыл   дома,  не вылезая из моря.
248
   Это были мои  предпоследние  студенческие каникулы. Время пролетело быстро и незаметно.
   Резо работал. Даже стал  передовиком  производства.
С ним общался  в  основном  вечером.  Интересы  постепенно  становились  разными. В  основном  играли в  шахматы  или  вспоминали  детство.  Взяв  заранее  билет,  в конце августа уехал вновь  в  Енакиево, чтобы к сентябрю снова  вернуться  на  занятия в техникум.
                ГЛАВА III.       Любовь.
   На  занятия  в  новую группу я пришёл, как  и  положено 1 го сентября. Ещё не  все  были   в  сборе.  Некоторых ребят  и  девчонок  из  группы я знал,  с  остальными  стал знакомиться.
   Техникум был большой. В нём училось до  тысячи  человек. Только актовый зал был рассчитан на 300 мест.
   Дописал последнее слово. Поставил точку. Посмотрел на страницу – 95. Пусть, даже я вычеркну 1/3. Всё равно останется 60 страниц. Но, думаю, при корректи-ровке, страницы  не только сократятся, но и добавятся. Многое я упустил. А я – молодец! И сдержу клятву, что дал Людмиле и буду получать наслаждение, возв-ращаясь в прошлое, стану проживать свою жизнь вторично со всеми её радостями, муками и болями.
   Был уже час ночи. Наташка, спавшая в кресле, встала, потёрлась, об мою ногу и сказала:
-Вань, пошли спать! Мне без тебя одиноко. А ты не верь этой вшивой принцессе Каэтане-Дине, что я хочу стать твоей любовницей. Не обижайся, но мой кот Босяк красивее, чем ты! Я не люблю облезлых котов и не даю им. А ты – лысый, значит, облезлый. И как только эта дура, красавица Дина даёт тебе. Наверно из-за того, что ты долго не спрыгиваешь с неё. Мой Босяк, хоть красивее тебя, а так долго не может. Встретишь его во дворе, научи его. А лучше не надо, а то другим котам не достанется.
Наташка прижалась, замурлыкала и мы заснули.
249
                ВОСПОМИНАНИЯ. ДНЕВЕИК. МЕЖА.
15 ноября. Четверг.
   Вчера вечером просила его присниться. Даже положила наши фотографии рядом. А он не приснился. А приснился Джон и, почти, оттрахал меня. Я не сопротивлялась, назло Вано. Но, слава богу, что это происходило всё во сне, и его не было рядом. Когда ехали с Алкой на работу, подумала, может, рассказать об этом Вано и расхо-хоталась.  Алка глянула на меня, как на дурочку.
   Пересилила себя и пошла на полигон к Вано.
   Он трудился, как пчёлка. Ручным вибратором уплотнял бетонную смесь. Женщина рядом с ним стояла с большой тёркой в руках, чтобы начать заглаживать поверх-ность изделия. Когда он выключил вибратор, она сказала:
-Студентик, лапочка, это та синичка, для которой ты выпрашивал перчатки?
-Тёть Надь, она не выпрашивала, это я выпрашивал для неё. И она не синичка, а Золушка.
-Только без хрустальных башмачков. Ладно, пока воркуйте, а я пойду за перчатками для неё. Две пары хватит, Золушка?
-Спасибо, тёть Надь, а лучше три.
-Привет, Капцов! Ты всё отвечал за меня. Даже не дал слово сказать.
-Люд, она добрая тётка, но если ей что-то не так скажешь, то – кобра.
-Женишься на такой, тогда узнаешь почём фунт лиха!
-Я женюсь или на тебе, или ни на ком.
-Поживём, увидим.
-У тебя ко мне какое-то дело?
-Да, хотела спросить, нет ли у тебя хорошей книги?
-Люд, книги нет. Есть несколько потрепанных журналов «Иностранная литература», где в 1955 году был напечатан роман немецкого писателя, еврейского происхождения Лиона Фейхтвангера «Гойя или тяжкий путь познания».  О великом  испанском  художнике  восемнадцатого века Франсиско  Гойе. Слышала о таком?
250
-Откуда, Вано? Это ты у нас такой начитанный.
-Могу принести. Мне роман – понравился. Там такая, любовь!
-Если про любовь, то принеси!
-Завтра.
-Не забудь!
-Наворковались, голубки? На, Золушка. Две пары новых, две уж быушных, но не порванных. Носи.
-Спасибо вам!
-А ты, оказывается, и разговаривать умеешь! Спасибо не мне, а твоему студентику, и держи его всегда в рукавицах, а то они, мужики, похотливы, как коты.
   Вот и хорошо, что сама первой пошла к нему. И сократила путь к примирению и перчатки заработала, да он ещё и книгу принесёт. Хотя, дома полно книг для чтения, но его, почему-то - всегда интереснее. Две пары перчаток сразу отдала Лорке. Вовремя. Те у неё уже неделю, как порвались.
   За обедом он снова был весёлым и смешил нас. Правда, иногда подкашливал.
27 ноября. Понедельник.
   Зима пришла неожиданно.
   Пушистый  снег  падал  на  шапки и шляпы, на пальто и шубы прохожих. Большие хлопья садились на  ресницы и люди становились ещё красивее. Малыши играли в сне-
жки и лепили снежную бабу.
   Можно считать, что половина практики прошла. Однажды Вано, когда мы выходили из столовой, сказал:
-Люд, можно я приду вечером?
   Мне хотелось броситься ему на шею и крикнуть:
-Дурачок, я давно этого жду.
   Но я притворилась принцессой недотрогой и сказала:
-Зачем, мы же расстались. И между нами ничего не может быть!
-У тебя уже есть другой?
251
-А тебе какая разница?
   Он остановился, а я пошла, догонять Лорку с Алкой. Какая всё-таки я дура! Для чего я это делаю? Чёрт с ним! Пусть позлится. Сильнее будет любить. А если у него перегорит от моих капризов? Чуть позднее схожу и скажу, что передумала и приглашу его в кино. Но через час на полигоне уже никого не было. Сломался растворо-бето-ный узел и всех рабочих полигона отпустили домой.
28 ноября. Вторник.
   Надеялась встретить его в столовой, но он не пришёл. Через час заходил в цех за мелкими закладными, но ко мне не подошёл. Злится. Ну, и пусть. Будет знать, как понапрасну обзывать меня шлюхой. А может, он и не обзывал, а Нинка, тогда приврала? А на улице так хорошо! Когда у нас было всё нормально, обещала сходить с  ним на каток. Парень ни разу не вставал, ни на коньки, ни на лыжи. Смешно. Но зато он хорошо плавает, а я совсем не умею.
   Сейчас бы гуляли и целовались. По своей глупости сижу дома. Хорошо, что принёс журналы об испанском художнике – Гойя. Оказывается и в те времена было распут-ство. Он женат. Она замужем и открыто живут вместе, да ещё у неё дома. Попробовала бы я привести любовника в дом? Вано сразу бы меня зарезал. Какие глупые мысли лезут в голову? Что же делать – не знаю? Похоже, он стал меня сторониться. Какая же у нас полоса? Чёрная или белая? Скорее – чёрная. Мы, если встречаемся мимоходом в столовой, перекидываемся несколькими словами, но обедает он всегда не за нашим столом. Значит, мы не в ссоре, но и не в мире. Стоим и ни на чёрной и ни на белой полосе. На меже. Кто же из нас первым потянет другого с межы на ту или иную полосу? Он или я?
-Женщина должна быть мудрее и покладистее, а тут наоборот, он больше шёл мне на уступки. Если помиримся и у нас всё наладится, я никогда не стану делать того, чтобы ему было плохо.
252
1 ноября. Пятница.
   Неужели он и завтра не придёт обедать? Питается, наверно всухомятку, бутербродами? Испортит желудок.
   Лорка предложила сходить вечером на каток. Хотели предложить Вано, но он снова не появился в столовой.
3 Ноября. Воскресенье.
   В субботу, с утра была такая хорошая погода. Лёгкий морозец и снежок. На душе радостно. Предчувствие меня не обманывает. Что-то должно случиться?! Хорошее, ра-зумеется.
   Я уже переоделась, когда появилась Лора.
-Ну, что, Лор, ходила вчера на каток?
-Ходила. Было здорово. Люд, не знаю, говорить тебе или нет?
-Что, залетела от очередного хахаля?
-Причём здесь это?
-Ты же, как ненормальная, бегала всё лето искать хахалей, да ещё и меня таскала с собой.
-Люд, я хотела с тобой по хорошему, но ты меня разозлила, а теперь я тебе ничего не скажу.
-Ну, и не говори! Больно надо!
-Да, пошла ты к чёрту.
-Сама иди туда, дурочка.
   Вано, наконец-то появился в столовой. Взял пищу и с подносом глазами искал, куда бы сесть. Увидел Лорку, сидящую отдельно от нас с Аллой, и направился к ней. Они оживлённо стали болтать и смеяться. Наверно, он, как всегда, рассказывал ей анекдоты. Дура, если б не поцапалась с Лоркой, сидела бы сейчас с ними, а потом бы уговорили его пойти на каток. Когда я уже научусь сдерживать свои эмоции и не поступать, как всегда, вначале действовать, а затем думать, а не наоборот? Что же она хотела мне сказать? Наверно, Вано просил её поговорить со мной. Трус, несчастный! Не может набраться смелости, чтобы подойти и всё сказать самому. Хотя, он подходил и даже просил разрешения прийти, а я бзикнула. Сама
253
виновата. А, может, что-то другое? Подойду к ней и извинюсь. Чёрт с ней,  с гордостью.
   До конца перерыва оставалось, минут двадцать. Я подошла к Ларисе.
-Лор, извини, не сдержалась. Но я ведь не желаю тебе ничего плохого, наоборот волнуюсь за тебя.
-Ты, мне не мать, чтобы волноваться! Ладно, что было прошло.
-Мир?
-Мир. Но я с тобой не ссорилась.
-Что ты хотела мне сказать?
-Уже перехотела.
-Говоришь, мир, а сама всё ещё злишься.
-Не уверена, что должна говорить это тебе.
-Это касается тебя или кого-то из нашего класса?
-Тебя.
-Меня? Странно! Тогда говори!
-А, может быть, я ошиблась?
-В чём?
-Он был или нет?
-Кто? Что ты говоришь загадками? Раз начала, то выкладывай!
-Мне показалось, что вчера на катке был Вано.
-Показалось, Лорочка, показалось. Если он не умеет даже танцевать танго и вальс, как он может уметь кататься на коньках? Он в жизни на них даже не стоял.
-Тогда показалось. Они быстро бежали с девкой, взявшись за руки и сразу ушли. Я была на другом конце катка.
-Я быстрее поверю, что он стал космонавтом, чем конькобежцем.
-Да, скорее, я ошиблась.
-А как он был одет?
-Брюки - его, коричневый свитер и синяя шапочка и, вроде – женская.
-У него таких, сроду не было. А почему ты не  спросила у него,
254
во время обеда? Сидели же рядом!
-Постеснялась. Если бы я точно была уверена, что это был он – спросила.
-А о чём вы болтали и смеялись?
-Рассказывал разные истории и анекдоты.
-Я так и подумала.
-Он говорил, что идёт новый аргентинский фильм. Спросила, почему не посмотрел, ответил, что одному не хочется.
-Лор, а давай сами пригласим его в кино!?
-Люд, а почему тебе самой не пригласить?
-Неудобно.
-Понимаю, до этого выкаблучивалась. Но я буду третьей лишней.
-Можем сделать таким образом; заходим в зал, а ты минут через десять уходишь. Может же, у тебя заболеть голова во время сеанса? А деньги я тебе компенсирую.
-Дура, что ли? Нужны мне твои деньги!
-До конца перерыва ещё десять минут, сходим к нему?
-Вы, как дети, хернёй занимаетесь, а меня, как няньку, заставляете возиться с вами.
-Не ворчи! Всё наладится, куплю бутылку вина.
-Я и сама могу купить. Но подругу выручать надо. А насчёт того, чтобы не залетать, меня научили точно высчитывать время. Ты знаешь как?
-Нет.
-Слушай....
   Вано удивился, когда мы подошли. Согласился сразу и ещё больше повеселел, хотя грусти в его лице я не заметила. А, может, он правда был с какой-то девкой на катке? Когда всё наладится, возможно - спрошу. Интересно, он всё так же меня любит?  Похоже, мы, с ним, сделали один шаг, нет маленький шажок, для того, чтобы передвинуться с той межы, на которой мы находились, в сторону белой полосы. Что покажет сегодняшний вечер, когда он после фильма пойдёт меня провожать? Полезет  целоваться
255
или нет? Или мне самой, первой надо будет предпринимать усилия?
   Пока Вано стоял в очереди за билетами, Лорка ушла, а я сказала ему, что она встретила бывшего своего хахаля и они пошли в кафе, но он улыбнулся, значит, всё понял.
   В кино, он не предпринимал никаких усилий, только всё время держал мою руку в своей, видимо, боялся, что я сбегу. Но это слабая связь. Накрепко он уже связал мою душу со своей. А я, видимо, повзрослела. Если с Вадимом я ходила в кино, для того, чтобы он погладил мне ляжку, то сейчас, с  Вано, мне этого уже не хотелось. Мне было приятно, что он сидит рядом и тепло его руки разливается по всему моему телу. А может, я постарела и у меня начинают атрофироваться чувства, хотя вечером, перед сном, всегда кладу под подушку запасные трусики, потому, что только подумаю о нём и начинаю внизу «потеть».
   Кинотеатр недалеко от нашего дома, и мы, почти, всю дорогу после фильма, шли, взявшись за руки.
   Как обычно, больше говорил он. Я слушала, но из меня всё время пёрло - женское говно любопытства. Всё время хотелось спросить, был ли он на катке?  И если был, то с кем?
   Когда мы перешли железнодорожный переезд и стали подходить к моему дому, я не выдержала:
-Вано, (пока язык не поворачивается, назвать его, милый Ванечка) ты не научился ещё кататься на коньках?
-Людочка, а я только что собирался предложить тебе сходить на каток. Ты не поверишь, но я уже не только стою на коньках, правда, ещё неуверенно, но даже пробежал пару кругов, но не без поддержки.
-И тебя, конечно, поддерживала девушка?
-Девушка, Люд. Вчера вечером ни Сантоса, аргентинца, ни Виктора не было дома. Читать мне было нечего, и навалилась такая тоска, что я пошёл на улицу. Ты же ви-дела, какая прелестная была  погода? Ходил по  улицам  и подошёл к катку. Стоял и смотрел, как  красиво  катаются пары и одиночки.
256
Две пары даже танцевали танго на коньках. Думал, умел бы я так хорошо кататься, катался бы с Людой. Возле меня ходила взад и вперёд девушка с сумкой и с двумя парами коньков через плечо. Разговорились. Она ждала друга, а он не пришёл. Предложила мне, я сказал, что в жизни не стоял на коньках. Потом согласился попробовать.  Коньки её парня были большого размера и я взял напрокат. Ну, она меня и учила. Падал я много раз и все вокруг хохотали. Ну, и я, разумеется, тоже.
-Значит, она тебя закадрила?
-Никто никого не кадрил. Правда, там, где выдавали коньки, дали свитер, большого размера и шапочку, похоже, что она была женская, но это уже мелочи. Как это здо-рово встать впервые на коньки! Я даже понял тех, кто впервые был на море и окунался в него.
-И как же звали эту девушку?
-Лена.
-А потом вы с этой Леной целовались?
-Не много. Всего раз пятнадцать.
Пауза и замешательство.
-Зачем ты вырвала свою руку и стала уходить?
-Можешь идти и продолжать целоваться со своей Леной! Не трогай мою руку. Отпусти! Или я сейчас закричу.
-Кричи, кричи! На всю Горловку, что любишь меня и ревнуешь.
-С чего ты взял?
-Людочка, я отпустил твою руку. Не бесись. Теперь я понял, нет, теперь я точно знаю, что ты тоже любишь меня.
-Я никого не люблю!
-Любишь, любишь! Ты помнишь, говорила мне, что  специально стала кокетничать с Вадимом, чтобы узнать стану ли я злиться или нет? А я после этого, сбежал с за-нятий, потому что - разозлился. А сейчас, я специально сказал, что целовался с этой Леной, чтобы увидеть твою
257
реакцию и если бы, ты восприняла это равнодушно, я бы расстроился. Единственно, что у нас было с этой Леной – это она меня держала за руку, когда мы бежали, чтобы я не свалился, и то - она была в перчатках. Давай я погрею твои руки, лапочка!
-Ты меня никогда так не называл.
-Я тебя называю всеми ласковыми именами, но ты меня не слышишь, потому, что избегаешь. Да, если бы у меня было что-то с этой девкой, я бы тебе вообще не сказал, что был на катке.
-Шила в мешке не утаишь. Тебя вчера на катке видела Лорка, но она не была уверена, что это ты.
-Почему же она не подошла?
-Я же говорю, что не была уверена.
-Ты не замёрзла? Мы постоим ещё?
-Давай походим.
-Люд, не знаю, сказать тебе или нет?
-Ещё какой-то сюрприз?
-У тебя на ресничках снежинки, можно я их сниму губами?
-Нет, Капцов, на тебя трудно обидеться. До чего же ты хитрый!
-Люд, если бы я тебе сказал, можно я тебя поцелую, ты бы сказала - нет, хотя, может быть, хочешь этого.
-Пойдём в конец улицы, там темнее.
......................................
-Ты, сумасшедший, скоро начнешь, есть мои губы.
-Я давно хочу всю тебя съесть.
-А почему же не ешь?
-Никак не могу выбрать приправу, с какой ты будешь вкуснее. Боже мой, как же я о тебе соскучился и как же я тебя люблю!
-Съешь меня, Ванечка, съешь! Я хочу, чтобы только ты меня съел.
-Мы с тобой похожи на скалистый берег и волну. Волна влюблена в него и с радостью бежит к нему, бурлит, пенится, торопится, чтобы быстрее ему  отдаться,  а  берег
258
ждёт её, ждёт и злиться, что она не так быстро катится, чтобы встретиться с ним, да ещё, по пути, флиртует с ветром, который её оседлал, целует и поёт ей песенки. А когда, они, в порыве страсти, встречаются, то скалистый берег, от злости разбивает волну, и по его щекам начинают струиться слёзы влюблённой волны, вперемежку с его собственными слезами. Любовь красивая, но страшная штука: радость веселье, мучение и боль.
-Где ты прочитал такую красивую историю об этой прекрасной любви волны и берега?
-В собственной голове. Когда я не с тобой, вернее, когда ты не со мной, в голову приходит разное. А сейчас родилась вот эта история и на неё меня натолкнула твоя ревность. Глядя, на тебя, я думал: -глупая, ну, почему ты ревнуешь? Видно и ты, глядя на меня, говоришь: -глупый, ну, почему ты ревнуешь?
-Точно, так и есть. А кто из нас в этой истории был волной, а кто скалистым берегом?
-В зависимости от ситуации. Чаще всего волной была ты и я глупо, иногда беспричинно, тебя ревновал,  и когда ты, такая красивая, с радостью приближалась ко мне, волной, чтобы нам вместе слиться, я, в порыве злости, разбивал тебя о себя, а потом плакал.
-Мы вместе плакали.
-Я не знаю, плакала ли ты, потому что не видел твои слёзы, но я всегда плакал.
-Я тоже ни разу не видела твоих слёз.
-А я плакал, даже при тебе, душой. Один раз. Правда, открыто, когда ты уходила, с тем красавцем, твоим братом, но я не знал, что он твой брат, а та девушка - это не -  ты, а его жена - Оксана!
-Плохо всё тогда получилось. Сразу столько совпадений, как в глупом, плохом фильме.
-Люд, это судьба вставляет нам палки в колёса, в нашу любовную телегу.
-Ой, ты опять так красиво, образно сказал – телегу.
259
-Да, милая, у всех влюблённых кареты, а у нас телега, потому, что другие украшают свои телеги, превращая их в кареты, а мы сдираем с нашей арбы, то есть телеги, последние украшения.
-Так, украшай её!
-Любимая, понаблюдай за птичками, когда они весной начинают влюбляться, строят свои гнёздышки парами, кроме кукушки, он и она, и их гнёздышки получаются красивыми. Нам надо вдвоём превращать нашу телегу в карету.
-А кто сегодня был волной? Тоже я?
-Нет, Сегодня волной был я, а ты скалистым берегом, потому, что ты приревновала меня и чуть не разбила на кусочки.
-Но я всё равно не видела твоих слёз. Так не хочется расставаться. Я о тебе тоже скучала.
-Если бы мы с тобой поженились, лежали бы сейчас в кровати и
-Целовались!
-Нет! Гадали бы, кто у нас будет первым: мальчик или девочка?
-Ты невыносим! Не знаешь, что ты скажешь в следующую минуту.
-Это же хорошо! А вот когда мы проживём с тобой лет сорок, нам вместе будет неинтересно.
-Почему?
-Потому что мы настолько притрёмся друг к другу, что будем читать мысли друг друга.
-Откуда ты это знаешь?
-От родителей. Они прожили вместе более сорока лет и сейчас понимают друг друга с полуслова. Мне, иногда, кажется, что они не молчат за обедом или ужином, а раз-говаривают, мысленно. Мать родила меня, когда ей было сорок девять лет. Люд, а как бы ты хотела назвать девочку, дочку и как мальчика, сына?
-Я об этом не думала. Потому что, рано.
260
Продолжение 13 следует.

мой сайт:
www.kapczov-stihi.ru