Я писатель или Ищу мужа

Я ПИСАТЕЛЬ, или  ИЩУ  МУЖА

Когда  великий критик нашего века Лев Свистунов  заговорил о призвании и признании, я поняла, что мне пора собираться замуж в четвертый раз. Это особо озадаченные ищут того самого признания среди друзей, читай врагов-вражин, литераторов. Я пойду искать его в народ, и совмещу так сказать полезное с приятным, и  народной стану писательницей, и каменную стену себе отыщу, за которой буду трудиться на благо любимого народа – писать свои нетленные творения, которые, как известно, кто-то да прочитает. Уж родные и близкие точно, хотя бы для того, чтобы узнать, чем ты живешь, чем дышишь.

Вспомнился почему-то урок истории, там такие вот девицы с горящими глазами в народ шли,  чтобы поднять его на бой кровавый за счастливое будущее, недаром наверное, вспомнился, на дворе –то 17 год, и ноябрь уже не за горами, история закольцевалась, сто лет прошло, снова на те же самые грабли. Хотя, если в мире все и повторяется, то не совсем  так, как прежде, если сначала была трагедия, то теперь может оказаться  фарсом.

Не, нам бунтов бессмысленных и беспощадных не надобно, мы будем возвращать миру доброе, светлое, вечное – культуру так сказать, ну или то, что от нее еще осталось. И особенно укрепилась я в своем желании, когда послушала речь, бред, маразм большой писательницы, которая миллион баксов за свой бессмертный  труд получила. А если ей дали тот лимон, да короли с ней беседуют, то что же должно со мной случиться. Даже и представить трудно, о другой Светлане, которую тот самый народ за ее писания чуть на вилы не поднял,  я в тот миг старалась не думать. Ну со мной - то такого точно не случится. Князья, о которых я  чаще всего и писала, если бы и захотели  стрелу огненную пустить в своего летописца, то не смогли бы, потому что  померли они, и чаще всего не своей смертью лет 500 назад, так что бояться мне нечего. А читателей бояться, так зачем и писать что-то, сиди помалкивай себе и все обойдется.

Я пошла в народ, и благо, сегодня для этого далеко идти и не надо.
Вот он тот самый сайт знакомств, народу там тьма тьмущая и все хотят если не с писателем познакомиться, то хотя бы быстрый секс получить. Но о последнем я узнала чуть позднее,  тогда о том и не догадывалась, потому что исключительно на писательском сайте  была прописана до сих пор, а там никто мне не предлагал приехать прямо сейчас, или к нему родимому в гости отправиться немедленно, пока что-то там стоит, а не лежит. А зачем зовут,  наверное, для того, чтобы ночь напролет о моем шедевре говорить.

Для чистоты эксперимента я так и написала сразу  Я = писатель, и мне приятно познакомиться с моим народом, на него посмотреть, себя показать – тишина гробовая. Для того чтобы меня узнавать начали  - фотку влепила в свитере таком, что воротом половину лица закрывает, сижу, жду – тишина, как в склепе, только мертвые с косами стоят. Я даже не сразу поняла, что не желает народ с писателем знакомиться, да как вообще такое быть-то может, а я - то думала, что очередь будет,  как в мавзолей… Никого и близко нет.

Через пару недель, парочка тех, кому на кладбище прогулы выписывают и пожаловали. Заговорили о том, как  горько  стариться в одиночестве. Один подчеркнул, что квартира у него есть, но мне надеяться не на что, так как он ее сыну завещал, иначе никчемный сынок   предпенсионного возраста бомжом останется, так что о нем и о себе самой мне заботиться придется бескорыстно, а на том свете все зачтется. Дед уверял, что ему 80, я бы меньше 90 не дала и решила, что он уже ничего из моих шедевров не прочтет и не оценит, а квартиру вместе с сыном пусть кому-то еще предложит, я ж не за этим сюда пришла, а народное признание получить.

В общем на третью неделю, поняла я что так дело не пойдет, а помирать в глуши в забвении не хотелось… Достала свой  сарафан бирюзовый, который больше открывает, чем прикрывает мою внушительную, кстати, настоящую грудь, выбрала самую симпатичную из фоток и налепила ее вместо той в свитере, который больше подошел бы  грабителю, чтобы его никто не узнал…

Ждать долго не пришлось, все, кто были в онлайне тут же заинтересовались моим писательским трудом, или чем там они заинтересовались, но народ обоих полов повалил, девицы – взглянуть на соперницу грозную,  мужики, включая стариков и детей,  книжки мои почитать, наверное…Вот уж недаром говорят,  что встречают нас по одежке, но некоторые считают, что еще лучше вовсе без одежки, потому что столько фотографий в майках и без них, и чем страшнее и старше мужик, тем больше его тянет раздеться. Наверное, те с кубиками на животе, ждут, пока их разденут сами невесты новоиспеченные. А вот кому показывать нечего, те это и стремятся сделать. Но я отвлеклась что-то, это ж наш народ, которому и надо сеять разумное, доброе, вечное, а голый он или одетый, какая разница, главное, чтобы о духовности не забывал.

Вот  каждое знакомство и беседу, я с этого и начинала, с просвещения,   так сказать. Получилось плохо, потому что быстро поняла, что первая половина  тех, кто желал просветиться,  требовали, чтобы я к ним сей час же и приехала, для просвещения, наверное, живьем, вторая половина настаивала на то, что они тут же ко мне пожалуют. Неужели им всем так мои шедевры понравлюсь. Хорошо, что их было много в тот вечер, договориться не успела, когда   ко мне пожаловала моя бабуля, проверить, как я тут  народ просвещаю, так что пришлось отложить личное знакомство с народом до следующего дня.

- Это что там за девица, которая одеться забыла, - всплеснула она руками, увидев и не узнав свою любимую внучку, она просто не могла представить меня в таком виде. - И не мудрено, что там гостей, как в бочке огурцов, вот ты бы хоть наполовину так открылась, так может замуж давно уже вышла, а то сидишь, как монашка перед попом, и ничего в этой жизни не понимаешь.

Бабушка священников не любила с детства, потому что ее отчим был сыном такого вот батюшки, и видела она это все изнутри, едва жива осталась, после очередной попойки, когда они там драться начали, топорами махаться, всем досталось.

Когда ж бабуля пригляделась и поняла, что это я и есть, она только руками всплеснула.

- Убери это немедленно, ты представляешь, каких женихов ты в дом заманишь, это ж надо было придумать такое, потом бегством спасаться придется, все бросив…

Мои доводы о признании моего литературного таланта в народе, вызвали еще большую бурю эмоций, она то плакала, то смеялась, пытаясь мне объяснить, что через постель, конечно, много чего можно добиться,  но вовсе не того, о чем я говорю.

Она навскидку открыла несколько анкет, где еще не просвещенные женихи  писали о том, что  книги не читают. Фильмы не смотрят. Но еще способны на очень многое, на словах точно, а там поди проверь.

- Это он шутит так, - попыталась я оправдать незнакомого мужика, на вид моего ровесника.
- Да посмотри на него, может он вообще шутить-то?  Вряд ли, и это и есть большая часть тех, к кому ты оправилась непонятно зачем, пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, ну как в сказке, не иначе.

Я долго не верила бабушке, но надо признать, что говорила она убедительно, на  факты и аргументы не скупилась. Так что к концу разговора, я только и спросила обреченно:

-И что же мне делать, где признания искать?
- А на кой оно тебе сдалось, мужа лучше поищи, старость не за горами.
- Среди этих, которые книжек не читают и фильмов не смотрят? – удивленно переспросила я, не веря, что моя любимая бабушка может желать мне такой судьбы.
- А других у нас нету, да и вряд ли в нашу с тобой бытность появятся. Прости нас, грешных, уж такой мы народ.

Бабушка лукавила немного, сама она книжек читала столько, на сотню моих знакомых хватит, а то и на тысячу.

Забегая вперед, могу сказать, что по большому счету бабушка оказалась права, единственный из тех, кто  с интересом отнесся к тому, что я была писателем, оказался странным парнем, сразу признался, что женщины его не интересуют, ищет он себе мужика, а ко мне зашел случайно, на писателя посмотреть, сочувствие  выразить.

- Сочувствие? – переспросила я, когда мы говорили по телефону, ему единственному я дала свой номер  телефона, потому что не боялась, что он в гости придет, ведь его интересуют не женщины, а писатели.

Вот на этом мое хождение в народ в поисках признания  и закончилось. Жениха я себе искать не стала, ведь при таком раскладе сразу понятно, что мы не поймем друг друга, а счастье, это когда тебя понимают. Но и писать не перестала, потому что мне лично не важно, читают меня или не читают, важен сам процесс создания текстов, и один читатель у меня есть – это я сама, а все остальное не так и важно. Скажете тяжело в не читающем мире быть писателем, а я вам скажу = это круто, быть не таким как все. В читающем мире любой сможет, а вот тут совсем другое  дело.

И теперь всем, кто хочет познакомиться, встретиться, переспать или что там еще им надо,  пишу сразу  Я – писатель. Отстают быстро, помогает безотказно. Должна же быть хоть какая-то польза от труда, который приносит моральное удовлетворение и порой даже радость, но кажется совершенно бесполезным окружающим. Нет, все не так, ребята…