Счастливая молодость 14-22

                НЕМНОГО О СЕМЬЕ, С КОТОРОЙ ПОРОДНИЛСЯ ДЕД ФЕДОТ
                (Воспоминания Деляры Прошуниной, снохи Федота Кондратьевича.
                Написаны в конце 90-х годов.)

                (14/22) Счастливая молодость

     Я поступала в университет в 1949 году, и среди абитуриентов еще встречались фронтовики, которые шли вне конкурса. Первый экзамен английский. Подхожу к дверям аудитории, где будут принимать экзамен. На скамейке сидят двое мужчин лет под тридцать и разговаривают на английском. Один из них на костылях. Обе ноги висят у него, как неживые. Я прислушиваюсь к их разговору и с горем пополам понимаю, что они тоже пришли сдавать экзамен. Тот, что на костылях, его зовут Сергей, пролежал больше четырех лет в госпиталях. Теперь немного подлечился и решил поступать в университет. Вообще-то он готов сдать экстерном экзамены за все пять лет, но пока ему не разрешили. Второй, Вадим, работал переводчиком с английского в комиссии по репарациям. У меня екнуло сердце. Я знала, что мне нужно сдать все экзамены на пятерки, иначе меня не примут. Но куда мне до этих ребят. По сравнению с ними мне и тройки много.
     Мы разговорились. Я призналась в своих опасениях. Они решили пустить меня сдавать экзамен первой и предложили выучить несколько вводных фраз. Оба пришли в ужас от моего произношения. Память и попугайские способности к подражанию помогли. Я получила свою пятерку.
     С Сережей мы подружились. За четыре года лежания в госпиталях он прочел много книг, выписывал их по межбиблиотечному обмену из Москвы и Ленинграда. Он читал мне стихи полузапрещенных тогда Гумилева, Ахматовой, Есенина, составил список книг, которые надо прочесть, а начинать советовал с Плутарха. (Гумилев был запрещен, его ни разу не издавали после 20-х годов, но и в московской школе, и в алма-атинской девочки переписывали стихи друг у друга, у многих было что-то вроде альбомов. И как я потом обнаружила, среди них были и стихи Гумилева.)
     Однажды, я, как всегда, пришла в студенческое общежитие и сидела на лавочке, ждала Сережу. Ко мне подошла знакомая студентка и с вытаращенными глазами рассказала, что ночью приехала машина и какие-то люди в штатском увезли Сергея и все его вещи. А сегодня утром ребят, которые жили с ним в одной комнате, вызвали в деканат, и они до сих пор не вернулись. Больше никто ничего о Сереже не слыхал.
     Много лет спустя несколько человек из нашей университетской группы собрались в Москве. Мы вспоминали годы учения, свой зверский вечно неутоленный аппетит и хроническое безденежье, и все согласились, что это были счастливые годы жизни.
     Как странно. Ведь это были очень страшные годы. Мы знали, что нам преподают изгнанные из московских и ленинградских вузов знаменитости. Борьба с космополитизмом, дело врачей, бесконечные изменения в программе по истории Казахстана, предмет зарубежная литература без единого крупного современного писателя. Аресты студентов. За пять университетских лет исчез не один Сережа. Почему же счастливые? Может быть, единственное, что нас хоть капельку оправдывает, понимание того, что жили плохо, но нам было хорошо и в плохой жизни. Потому что молодые, влюбленные, полные надежд...

На фото студенческая группа, Деляра Рымшан сидит третья слева.