Глава первая

Эльва Тиез де Лайн, третий сын маркиза северного белобрежья, встретил раннее утро на границе чужой страны. Ландара, известная благодаря отшумевшим бунтам и безумству Высшего Совета, никак не желающего искать короля, была тиха и пустынна. Торговцы не горели желанием платить втридорога за проезд через патрульные посты, менестрели предпочитали места поспокойнее, а разношерстный сброд еще спал, укрывшись обрывками грязных тряпок. Поэтому к Эльве отнеслись с большим подозрением — что, впрочем, было вполне понятно, если учесть его внешний вид.
Сейчас  господин Тиез напоминал скорее разбойника, чем дворянина. Льняные волосы растрепаны, синие глаза сощурены, тонкий нос украшен глубокой ссадиной. На поясе болтаются четыре человеческих черепа, а за спиной, на крепких дорогих ремнях — тяжелый гномий топор.
— Спрашиваю еще раз. — Начальник смены зевнул, намекая, что очень хочет вернуться к прерванному гостем отдыху. — Зачем вы приехали?
— Повторяю, — в тон ему отозвался Эльва. — Я путешествую. Всю жизнь мечтал посмотреть на ландарские храмы и на старика Леашви. Кстати говоря, у меня для него письмо.
— От кого?
— От Его Величества Найле.
Патрульный загрустил, бросил взгляд на товарищей и промямлил:
— Ну не знаю. У нас напряженная обстановка, люди злые, повсюду кровь... трупов, опять же, хватает, болезни всякие. Возможно, чума, — добавил он.
Господин Тиез улыбнулся:
— Уважаемый, вы ослепли? Я — маг.
— И что? Маги тоже смертны. — Начальник нахмурился и решился: — Ладно, проходите. Только пешком вам до Ледена не добраться. Купите лошадь в придорожных селах, не пожалеете.
— Спасибо, — с облегчением вздохнул Эльва.
Страж закона кивнул и отступил, освобождая ему путь между двух сторожевых вышек. Высоко вверху, за грубыми деревянными укреплениями, резались в карты лучники. Судя по невнятным возгласам, один из них как раз выигрывал полновесную серебряную монету, а другой сердился и обвинял противника в недобросовестности.
Господин Тиез миновал недружелюбное общество и оказался на тракте. Широкая светлая полоса, по которой спокойно могли проехать три телеги, а между ними поместилась бы еще и лошадь, уходила за горизонт. Кое-где она ныряла в рощицы или огибала холмы, а кое-где становилась такой себе линией жизни для скопления домиков. Соломенные крыши желтели под лучами солнца, на траве серебрилась роса... словом, Ландара оказалась вовсе не такой ужасной, как Эльве описывали.
До первой деревушки он дошел спустя час. Начиналась жара, и господину Тиезу пришлось надеть шляпу. Черепушки на поясе нагрелись и притягивали взгляды жителей. 
В отличие от большинства коллег, сын маркиза никогда не скрывал род своей деятельности. На вороте его рубашки красовался жетон с высеченной надписью «Гильдия Магов», а человеческие останки намекали, что парень — опытный некромант. Он закончил Алаторскую Академию несколько лет назад, по просьбе декана провел пару курсов лекций, а потом умыл руки и отправился скитаться по миру. Время от времени Эльва был вынужден возвращаться домой, представая перед родителями. Конечно, он их любил, но навязчивая опека раздражала.
Его отец, господин Лиайга, собирался передать титул старшему сыну. Средний служил при королевском дворе, в каком-то малоизвестном полку, а младший послал к черту благородное происхождение и сбежал из дома. В Академии его приняли, с удивлением обнаружили темный дар и оправдали перед родичами — мол, мальчик еще юн, погорячился, к тому же от него требовали слишком многого. Маркиз и маркиза покряхтели, посетовали на судьбу и смирились. Но с тех пор обращались к Эльве официально, без теплоты.
Он об этом ни капельки не жалел. Брату Грайзу, как наследнику, уделялось всеобщее внимание, и Эльва с детства привык оставаться в тени. Немалую поддержку юному некроманту оказал брат Кайта — и до, и после начала службы. Во-первых, он обожал нянчить и баловать кроху-братца, во-вторых, по достоинству оценивал колдовство. Между господами Кайтой и Эльвой сохранялись дружеские отношения, и оба не раз друг другу помогали. Маг все еще с улыбкой вспоминал тот случай, когда лейтенант де Лайн обратился к нему с письмом, умоляя избавить полк от внимания ведьмы. В итоге «ведьмой» оказалась исхудавшая гарпия, которой кто-то не очень добрый выбил половину зубов. Несчастное существо утратило способность охотиться, но продолжало наблюдать за людьми — видно, в надежде, что они сдохнут самостоятельно и можно будет полакомиться трупами. Некромант избавил его от мучений, отрубив женскую башку и повесив ее над воротами крепости, где был расквартирован полк господина Кайты — в назидание другой нечисти, охочей до мяса простых солдат.
Размышления путника прервал звонкий крик:
— Милорд!
— М-м-м? — он обернулся и увидел грязную девушку, одетую в лохмотья. Удивленно приподнял брови. Несомненно, здесь всего лишь деревня, но остальные жители не были оборванцами. — Что с вами произошло?
— Со мной? О, нет! — возразила девушка. — Беда с моей мамой. Она, знаете, заболела еще месяц назад, но мне отказали в помощи. Вы не могли бы... то есть... я заплачу! Я заработала немного денег, я...
Эльва заметил, что женщина, половшая огород неподалеку, презрительно фыркнула.
— Пожалуйста, — просительница залилась слезами. — Пожалуйста, милорд!
— Начнем с того, что я не милорд, — подумав, сообщил парень. — Я некромант. И в исцелении не силен. Вам нужен профессиональный лекарь, желательно с...
— Мне некогда его ждать! — настаивала она. 
Маг смерил ее внимательным взглядом. Не то, чтобы он был черствым, но долгие годы странствий научили все оценивать хладнокровно. Извлекать отовсюду выгоду, искать обходные пути — и все это осторожно, не теряя самообладания.
— Сколько вы заплатите?
— Восемь серебряных монет, милорд... то есть господин.
— Неплохо, — оценил он. — Что же вам пришлось сделать, чтобы столько заработать в простой деревне?
Девушка смутилась и покраснела.
— Мне... мне...
— Я понял, — с отвращением перебил ее Эльва. — Молчите. Показывайте, куда идти.
«Чертовы селяне! — ругался он про себя. — Вместо того чтобы спасти пожилую даму, воспользовались ее дочерью...»
Просительница миновала деревню и по узкой тропинке углубилась в лесок. Молодые остролисты покачивали ветками, листва шелестела, птицы выводили замысловатые трели. Некромант расслабился, распустил шнуровку на вороте и закатал рукава. Девушка тут же покосилась на его шрам — приметный, широкий и белый, он тянулся от среднего пальца левой руки и дальше, по внешней стороне ладони к запястью. Там расходился семью отростками, словно корни, и нырял глубоко под кожу.
— Кто это вас... так?
Эльва покачал головой. Рассказывать ему не хотелось.
Тропинка почти исчезла, теряясь в густых зарослях папоротника. Остролисты возмужали, потянулись к голубому небу, щекоча кронами пушистые облака.
— Мы пришли, — глухо сказала просительница. — Я живу тут.
Некромант осмотрелся. Маленький, поросший бородами мха дом, с темными окнами и сорванной с петель дверью, приставленной к проему, устроился на поляне. Он был низеньким и кособоким, явно построенным женщиной.
— Извините, — едва слышно попросила девушка. Ей, наверное, стало стыдно, что она привела благородного господина в такое место.
— Все в порядке, — заверил ее Эльва. — Как тебя зовут?
— Тальта. Тальта Егере, — виновато пробормотала она. — А... вас?
— Эльва, — он обменялся с ней рукопожатием. — Эльва Тиез де Лайн. Приятно познакомиться. Вы не будете против, если я отодвину створку?
— Пожалуйста.
Сквозь щели между деревянными гранями пробивался отвратительный запах. Некромант совладал со своими чувствами и открыл прямоугольник проема, впуская внутрь свет. Всего одно помещение, заставленное бочонками и бадьями. Лежак, накрытый походным одеялом, и старушка, чье худое морщинистое тело покрывала кровь.
— О Аларна, — воззвал к Богине Смерти маг. — Каковы причины ее... кхм... плачевного состояния?
— Охотники, господин.
— Охотники? Разве человечина высока в цене?
— Я не об этих охотниках, — отмахнулась Тальта. — Я о тех, что убивают людей. За деньги, — поспешно добавила она.
— За деньги, — повторил Эльва. — А-а, наемники? А что им понадобилось от вашей матери? Кому она могла насолить?
Девушка уставилась в пол:
— Не она, господин. Я.
— Ты?
— Да, — тихо-тихо подтвердила Тальта. — Несколько месяцев назад через нашу деревню проезжал мальчик. Лет четырнадцати, не старше. Он представился, как Сэтлео Каерра Хааль. Как наследник династии королей. У нас не было бунтов, и староста, опасаясь гнева Совета, велел ему убираться. А мальчик... ну... в общем, я его пожалела. Накормила и позволила переночевать. Утром он уехал, а через пару недель, когда я решила, что ничего не будет, явились эти... наемники. Они потребовали выдать тех, кто помогал лже-наследнику, и меня... долго били, а потом я упала. Не помню, что было дальше. Очнулась на улице, надо мной хлопотала мама, а вокруг стояли соседи. Хмурые, мрачные... им любая власть по душе, лишь бы внутренние налоги не менялись. Староста крикнул, что мы преступники, что нам следует задать... полетели камни... кузнец вилы принес, и...
Под конец речи она не выдержала и зарыдала, закрыв ладонями лицо. Эльва, в свою очередь, сжал кулаки. Недаром женщина в огороде фыркала — по ее мнению, Тальта была полной дурочкой, раз осмелилась прийти в деревню снова.
Не рискуя утешать девушку — он никогда не отличался удачей в таких делах, — маг шагнул к ее матери. Убрал простыню, скрывавшую раны, и едва не выругался.
— Мне нужен чистый свиток пергамента, — попросил он. — Одна свеча и, если есть, грифель.
— Грифеля нет, — безнадежно всхлипнула Тальта. — И чернил тоже.
— Ладно, обойдусь без них.
Пока хозяйка искала пергамент, Эльва убрал со стола посуду, освобождая поверхность. Протер тряпкой влажные доски, расстелил на них свиток и поставил свечу на верхний правый уголок. Девушка ойкнула, когда похожее на перевернутую каплю пламя окрасилось в зеленый цвет.
— Спокойно, — велел некромант. — Если вы боитесь, лучше покинуть дом. Постойте под деревом, полюбуйтесь птичками... спойте песенку. Или помолитесь, чтобы я нигде не напутал, — пошутил он.
Тальта схватила кружку и покорно вышла, оставив мага в одиночестве.
Он вытащил из-за изнанки пояса агшел — черный, матовый, остро заточенный нож. Вырезал на указательном пальце витой символ, потерпел, пока царапины нальются кровью, и принялся рисовать на желтом листе.
Стоило вывести последнюю линию, и огонек свечи изменился. Дрогнул, поплыл, отращивая крылышки, лапки, и поглядел на мага изумрудными песчинками глаз.
— Смертный, — в тонком голоске смутно звучали снисходительные нотки. — Зачем ты призвал меня?
— Хочу, чтобы ты вылечил вон ту женщину, — объяснил Эльва. — Ей крепко досталось.
Дух метнулся к раненой, комаром покружился над ее плечами.
— Вижу, вижу, — согласился он. — А что взамен?
— Не знаю, — огорошил некромант. — Ты можешь назначить свою цену.
— Хм-м-м-м, — погрузился в тяжелые мысли дух. Он молчал довольно долго, потирая лапки на манер мухи, прежде чем изрек: — Что ж, раз так — дай мне десять светлых волосинок.
— Мои подойдут?
— Подойдут, — немного полетав среди льняных прядей, важно ответило призванное существо. — Давай, оплата вперед.
Эльва, страдальчески морщась, выдрал названную сумму. Дух пощупал свой еще не отработанный трофей, довольно муркнул и бросился к женщине. Залетел в приоткрытый рот, разразился неприятным жужжанием — и краешки ран сошлись, покрылись карминовым дымом, а затем и вовсе исчезли. «Лекарь» выскользнул на свободу и исчез за миг до того, как мама Тальты закашлялась, разомкнула веки и прохрипела:
— Ох...
— Доброе утро, — поздоровался некромант. — Как вы себя чувствуете?
Женщина моргнула. Ее взгляд опустился на черепа, после заклинания чуть-чуть покрасневшие, поднялся до все еще обнаженного агшела и, наконец, остановился на воротнике Эльвы.
— Гильдия Магов, — прочла она.
— Совершенно верно. Меня пригласила ваша дочь, — кивнул парень.
Старушка серьезно обдумала его слова. Помрачнела:
— А как мы расплатимся?
— Не стоит, — отмахнулся некромант. — Я не нуждаюсь в деньгах. Но вы можете оказать мне услугу...
— Какую же?
Маг протянул ладонь. Женщина взялась за нее, изогнула губы в подобии улыбки:
— Ну, молодой человек?
— Тальта... ваша дочь, она защитила Сэта. Я знаю того, кто щедро за это заплатит и предоставит вам все необходимое для жизни. После взбучки, учиненной вашими соседями, я бы не советовал оставаться в деревне.
— Вы видели мальчика? — неожиданно мягко уточнила старушка.
— Да, видел. Его приютил мой друг.

Спровадив Тальту и ее мать в Айл-Минорские графства через руны перехода, с короткой запиской для господина Тинхарта, Эльва решил вернуться на тракт. Солнце стояло в зените и нещадно припекало. Сквозь открытые окна из домов доносились звуки — вот кто-то уронил горшок, а кто-то разорвал старую, прогнившую ткань. 
В самом центре деревни, у черного колодца, из которого некромант бы пить не рискнул, собралась компания мужиков. Один, судя по телосложению — кузнец, другой носит шапку старосты.
Некромант кровожадно усмехнулся. Лучшего расклада и быть не могло.
— Господин маг, — с укоризной начал староста. — По какому праву вы помогаете врагам короны?
— Да вот по этому, — бодро заявил Эльва... и со всей дури вмазал ему в ухо.
Мужик рухнул под ноги своим товарищам. Те обозлились, выхватили оружие — неплохое, но легкое, с топором нечего и тягаться, — и бросились на мага.
Странные они, думал он, аккуратно отступая. Обычно на представителей Гильдии и роптать-то боятся, а эти пытаются убить. Улучив момент, Эльва с боевым воплем опустил лезвие на затылок тощего парня. Хрустнула черепушка, брызнула алая и... другая жидкость.
— Чертов урод! — завыл кузнец, бросив три метательных ножа. Очень бездарно бросив — первые два пролетели мимо, не причинив господину Тиезу никакого вреда, а второй столкнулся с крепким гномьим древком.
— Попрошу заметить, что это вы на меня напали, а не я на вас, — нравоучительно произнес Эльва. И сорвал с пояса связку человеческих останков: — Вперед, Звездный, Лунный, Солнечный и Темный!
Черепа застучали уцелевшими зубами, зажгли в провалах глазниц блеклые огоньки. Они держались в воздухе без поддержки мага и зловеще пялились на людей. Мол, ну что, голубчики, зарвались? Готовы огрести?
Кузнец попятился, помог старосте встать и спрятал его за своей спиной. Солнечный на это расхохотался:
— Что они делают, хозяин?
— Да, — вмешался Звездный. — Что делают?
Некромант вздохнул:
— Они изволят меня сердить.
— Сердиться вредно, — отметил Темный. — Тебе угодно их убить, хозяин?
Эльва кивнул:
— Мне...
— Пощадите! — не своим голосом заорал кузнец. — Пощадите, господин маг! Пожалуйста, пощадите, и мы...
— ...угодно, — закончил парень.
Черепа радостно оскалились, утонули в рассеянном свете — и, когда снова появились, уже венчали целостные скелеты. Грохоча костями, слуги некроманта двинулись к мужикам, наклонились, потянулись к живому миру...
— Хозяин, они вам еще нужны? — поинтересовался  Лунный.
— Нет, — открестился парень, покосившись на мертвецов. — Можете их съесть.

Ночь господин Тиез встретил в пшеничном поле. Расстелил походное одеяло, лег и посвятил себя слежке за небом, высоким и синим, словно океанская глубина.
Две луны, младшая и старшая, то прятались в облаках, то выныривали и плыли по известному только им маршруту. Серебристое сияние, мягкое и ненавязчивое, а главное — совсем не горячее, падало на землю. Огоньки звезд, как драгоценные камни, рассредоточились в маленькие созвездия, и Эльва с ходу отыскал шесть знакомых — Кентавр, Арфа и Цветок на востоке, Демонический Глаз, Волкодлак и Корона Слез на юге.
Стебли пшеницы шелестели, где-то вдали, из крохотного пятачка рощи, с надрывом ухала сова. Обстановка была самая что ни на есть спокойная, и некромант, поворочавшись с боку на бок, уснул.
Его разбудил скрип. Не протяжный и не противный, но прекрасно различимый. Сонно оглядевшись, маг сообразил, что по тракту едет телега. Ее возница — высокий, худой силуэт, — дремал, склонив седую голову, и собирался вот-вот сверзиться под колеса. Не то чтобы Эльве было до него дело, но и ночевать по соседству с дохлым неудачником он не жаждал. Поэтому потянулся, на всякий случай захватил топор и окликнул:
— Эй, уважаемый!
Возница дернулся, вырвал из ножен меч:
— Ты кто?
— Да никто, — рассмеялся парень. — Катись, куда катился.
— Погоди. — Возница присмотрелся к нему внимательнее, указал на жетон Гильдии и вытащил из кармана точно такой же: — Я из хасатинской Башни.
— А-а-а, — разочарованно протянул Эльва. Хасатиния ему никогда не нравилась, хотя ее заслуги перед магической частью общества были несомненны. — А я родом из белобрежья. Эльва Тиез де Лайн, третий сын маркиза Лиайги. Некромант, вторая ступень.
— Ого, — изумился возница. И тоже представился: — Я Шейн. Шейн Эль-Тэ Ниалет, виконт юго-западной части айл-минорских графств.
Он спрыгнул на краешек поля и обменялся с магом рукопожатием. Голубые глаза заглянули в синие.
— Так ты, значит, сосед графа Тинхарта, — констатировал Эльва.
— Верно, — улыбнулся Шейн. — А ты?
— Смею полагать, что я его друг. Как поживает малыш Сэт?
— Превосходно. Учится этикету и фехтованию, уже освоил искусство чтения и письма. К тому же Тинхарт нанял ребят из Гильдии, чтобы они истолковали мальчику основы стихийного колдовства.
Седой помолчал, размышляя над ситуацией, и негромко спросил:
— Куда ты направляешься?
— В Леден, — не колеблясь, ответил некромант. — Нужно кое-что передать господину Леашви.
— А я в Кадрид, — хитро сощурился Шейн. — Если тебе скучно, могу заложить крюк и составить компанию. До города недалеко, к тому же он знаменит, а я бывал только в Ристве и Аулине.
— Вообще-то я планировал прогуляться до Ледена пешком, а там сориентироваться по рунам, но... согласен, — улыбнулся Эльва. — Поехали вместе. По дороге поделишься новостями.
Он собрал вещи, скатал походное одеяло и забрался в телегу. Меланхоличный конь поплелся вперед, не нуждаясь в понуканиях мага. Тот, впрочем, опять взялся за поводья и устроился на козлах. Видно, так он чувствовал себя увереннее.
— Леден, Леден, Леден... — повторял седой. — Что-то мне о нем говорили... причем совсем недавно, но я забыл. Черт возьми... и откуда берется склероз, в мои-то годы?
— А сколько тебе? — осведомился некромант.
— Двадцать пять.
— Ну да, это немного. Может, информация показалась тебе пустяковой — ты ведь все равно туда не собирался?
— Может... а, точно! Это была Нэлинта, и она сказала, что в Ледене так называемые «люди короля» сцепились с ребятами из ландарской гвардии. Последние вынуждены подчиняться Совету.
— А что им еще остается? Тут либо Совет, либо смерть. Леашви, не мудрствуя лукаво, вздернет каждого недовольного.
— В основном этим он и занимается. До меня дошли слухи, будто в начале весны на центральной площади повесили господина маршала. Причиной стала поддержка неофициальной политики, проще выражаясь — казненный человек намекнул, что Леашви не имеет права вечно заменять короля, и рано или поздно Сэт, как единственный наследник, взойдет на престол. Следует полагать, старик ужасно обиделся. Повесить маршала... интересно, как он будет воевать, если тому же герцогству Алагейя надоест жить рядом с неспокойными идиотами, и оно попробует заполучить дармовый кусочек земель.
— Ну, не такой уж и дармовый, — со смешком возразил Эльва. — Людей поляжет достаточно. Бунты бунтами, недовольство недовольством, а лишаться своего дома никто не захочет.
Шейн задумчиво кивнул, признавая его правоту, и уточнил:
— А если пообещать им помочь избавиться от Леашви? Сам посуди — никакого лишнего кровопролития. Чистая работа. Одним дураком меньше. На трон посадят достойного человека... к слову, Тинхарт может предложить им объединиться с Его Высочеством — взамен на ряд каких-нибудь поблажек...
— Ты прирожденный заговорщик, — оценил некромант.
Седой безмятежно хохотнул, но больше ничего не сказал.
Ночь расстилалась вокруг во всем своем величии. Листва редких одиноких деревьев казалась серебряной, а пшеница образовала сплошное море. Ветер гонял по нему волны, и тихий шелест походил на шум настоящего прибоя. Мелкие зверьки носились на безопасном расстоянии, поглядывали на телегу яркими искорками глаз. Среди них было немало духов, таких же занятых и суетливых, как, в общем-то, и любое живое существо.
Ближе к рассвету, когда Шимра и Дайра  погасли, телега выехала на перекресток. Шейн худо-бедно сориентировался и направил коня к Ледену. Дорожный указатель, побитый временем и весенними дождями, не вызывал ни капли доверия — парню пришлось слезть и подойти к нему впритык, почти уткнувшись носом в доску, чтобы прочесть руны «L» и «D».
— Мне всегда говорили, будто по ландарским трактам легко путешествовать, — пожаловался он. — А в итоге что? Тут даже надпись не обновили.
— Обнови сам, — деловито предложил Эльва.
— У меня и так дел полно.
Некромант фыркнул, выражая свое отношение к этим словам, и перевернулся на бок. Да, дел у Шейна действительно хватает — пока нашел попутчика, пока побеседовал с ним, пока довез... но спорить из-за подобной мелочи было лень.
Небо немного посветлело, хотя запад оброс пушистыми черными тучами. Телега мерно поскрипывала, Шейн что-то бормотал себе под нос — судя по оборотам, разбирал сложное заклинание. Эльва уловил знакомые фразы и собирался намекнуть, что без ритуального рисунка у седого ни черта не получится, когда сзади раздался крик:
— Именем Высшего Совета, стойте!
Маги в один голос выругались, и Шейн натянул поводья. Некромант приподнялся на локтях, чтобы испепелить взглядом нарушителя спокойствия, и увидел миловидную девушку в белой с красными вставками форме ландарской гвардии.
Она была невысокой, гордой и самоуверенной. Оба последних качества так и лезли из-под тяжелых воспаленных век. Радужки, затянутые белой пленкой, едва заметно зеленели.
— Представьтесь, — приказала девушка.
Эльва повиновался. Седой, немного помедлив, тоже.
— Странно. Что двое благородных господ делают на тракте, да еще и ночью? — с подозрением спросила гвардеец.
— У меня письмо для господина Леашви, — не стал темнить маг. — От Его Величества Алетариэля.
—  Повелителя Белых Берегов? — удивилась девушка.
— Именно так.
— Что ж... — растерянно произнесла она. — Что ж... вы не возражаете, если я осмотрю конверт? Обязанности требуют быть суровой...
— Да, пожалуйста.
На самом деле осмотреть конверт ландарский гвардеец не могла.  Только ощупать — ловко, со знанием всех нюансов, пройтись тонкими пальцами по печати. Похоже, ее ничуть не смущала собственная слепота — девушка легко определяла, где находится собеседник, и даже догадывалась о средствах его передвижения. Шагнув к телеге, она поинтересовалась:
— Что везете?
— Ничего, — честно ответил Шейн.
— Но внутри что-то есть...
— Есть, — невозмутимо подтвердил Эльва. — Это моя сумка, походное одеяло и оружие господина Эль-Тэ.
— Что за оружие?
— Палаш.
— По прибытии в город вам придется поставить его на учет, — сообщила гвардеец. — В нынешней обстановке разгуливать с клинком наголо — опасно и неразумно.
— Почему сразу наголо? — возмутился седой. — Я ведь в ножнах его ношу.
  — Ну и что? Людям все равно видно. Они у нас нервные, того и гляди — сцепятся, как свора сумасшедших собак. Я не жалуюсь, но, черт возьми, за год кому угодно надоест отгонять первых от вторых, третьих от четвертых, и главное — при этом не навредить Совету... тьфу, — девушка махнула рукой. — Развели бардак, а нам теперь возись. Ну, я вас предупредила. И раз уж мы встретились, не могли бы вы меня подвезти? Трудно странствовать без хорошей лошади, а мою вчера самым наглым образом сожрали.
— Я очарован, — улыбнулся Эльва. — Вы так прямолинейны. Кто же это был?
— Нежить. — Гвардеец уселась на одеяло и обратилась к Шейну: — Трогайте, молодой человек. Если ваше животное поспешит, мы будем в Ледене уже к полудню.
— Нежить? — нахмурился некромант. — Я слышал, что в Ландаре ее почти полностью перебили. Здешние инквизиторы были весьма расчетливы и постарались на славу, защитив жителей деревень.
— Увы, на трупах нежить быстро растет и сбивается в огромные стаи. Наши маги пока держат ситуацию под контролем, но единичные случаи убийств никуда не делись. Позднего путника у границ некрополя загрыз дакараг, на женщину-торговку напала гарпия, потом еще верды вылезли, хотя считалось, что они у нас не водятся... словом, проблем достаточно.
Эльва серьезно покивал, сочувствуя девушке и ее стране:
— А вы? Зачем вы покинули город, зная, что за его стенами бушуют условно мертвые существа?
— Получила голубя из Кадрида. Тамошний градоправитель убит. Мне поручили расследовать обстоятельства, и в целом-то все понятно — мужика прибили вилами к стене ратуши, — но кто это сделал, вопрос. Господин телепат и госпожа прорицатель не нашли никаких следов.
— А-а, — протянул парень. Вмешиваться во внутренние дела Ландары ему совсем не улыбалось. Тут того и гляди — одна из противоборствующих сторон снесет тебе голову, а потом безжалостно затопчет.
Рассвет мутной розовой пеленой вылез из-за туч, а затем утонул в них, словно корабль — в море. До путников добрались первые раскаты грома, но зато впереди показался Леден — серые стены с башенными зубцами, увенчанные флагами и знаменами. Восемнадцать вышитых серебром звезд, лодка и схематические волны на синем фоне — государственный герб, красное полотно с забавными золотыми шмелями — стяг постоянного войска, белая ткань с красными пятнышками рубинов — знак королевской гвардии. Все они полоскались на ветру, готовые вот-вот сорваться.
Спустя еще несколько часов Эльва различил человеческие фигурки — бравая городская стража охраняла основные участки укрепления. Девушка-гвардеец повернулась к Ледену и полной грудью вдыхала свежий, резко пахнущий цветами воздух — по правую руку от дороги расположился сад. Вроде бы заброшенный, но среди сорняков краснели, розовели и желтели дорогие приморские розы, распускались звездчатые лилии и тянулись к свету алые, неизвестные некроманту соцветия.
— Мы близко, — констатировала девушка. — Перед вами — бывший эльфийский дворец, Хальтэ-Лиа.
— Дворец? — растерялся Эльва. — Серьезно? Тут и руин-то нет.
— Они дальше, за садовым полукругом, — пояснила гвардеец. — Белые обломки, единственный уцелевший витраж и, как мне говорили, статуя в память о королеве.
— О принцессе, — поправил ее Шейн. — И это не памятник. Это настоящее тело, залитое смолой и покрытое слоем краски.
— Не может быть, — возразила она.
Седой пожал плечами, не желая спорить, и снова уставился на город.
К полудню некромант сдался, вытащил из сумки остатки сыра и копченого мяса, разделил их с попутчиками и позавтракал. Гвардеец порадовала его вином, сладким и легким. После него резко захотелось что-нибудь спеть, а то и станцевать, но шаткая поверхность телеги не располагала к подобным радостям. В конце концов, проклиная на чем свет стоит чертову жизнь, чертов мир и чертов тракт, Эльва задремал. Девушка уступила ему край одеяла, стряхнула с колен сырные крошки и сказала:
— Твой друг не похож на мага.
— Разве? — равнодушно отозвался Шейн.
— У нас все маги находчивые, невозмутимые и величественные. А этот ведет себя, как ребенок.
Седой посмотрел на некроманта. Хмыкнул:
— Сомневаюсь, что он мыслит на том же уровне. Скорее, стремится выглядеть непутевым. Таких... как выражается мой знакомый... раздолбаев никто не воспринимает всерьез, и они могут творить все, что в голову взбредет, не волнуясь о сохранности голов окружающих.
— По-твоему, он опасен?
— Нет, — неожиданно возразил парень. — Для нас — нет.
Гвардеец кивнула и попросила:
— Расскажи мне, как он выглядит.
Шейн посмотрел еще раз.
— Высокий. Ты ему в грудь дышишь. Светловолосый, синеглазый, одет неброско. Но рубаха и сапоги наверняка сшиты под заказ, на ярмарке такие не купишь. Носит с собой топор... я бы даже сказал — секиру, но форма лезвия для нее не подходящая. — Маг подхлестнул коня, заставляя идти быстрее, и поинтересовался: — Как ты потеряла зрение?
— По глупости. — Девушка ничуть не обиделась. — Маленькая была, вечно совалась, куда не надо. Однажды с матерью пошла на рынок, торговать луком, а день жаркий стоял. Она отправила меня домой, искупаться в бадье — мы тогда набирали с вечера, чтоб утром поплескаться в холодной водичке. Бегу я, значит, по переулку, а там двое мужиков. То ли карманники, то ли убийцы. Спорят. Я попятилась, думала — убегу, но правый мужик меня заметил и сыпанул в лицо какой-то дряни. Мелкий такой порошок, на солнце голубым посверкивает. Он-то и был последним, что я видела в своей жизни. Несколько лет назад мне еще снилось нечто реальное, цветное, а потом перестало. Но я привыкла, а новые друзья отца устроили меня в гвардию — как ты мог убедиться, проблем из-за отсутствия глаз у меня не возникает.
— Это верно. Я запросто могу представить тебя в бою.
— И я тебя тоже, — вернула шпильку гвардеец. — У меня создалось крепкое впечатление, что ты способен любому проходимцу отвертеть...
— Эй, ребята, — сонно перебил ее Эльва. — Я сплю.
— Да, прости.
Разговор прервался, но особой необходимости в нем уже и не было. Леден приблизился настолько, что Шейн без труда разглядел стражников у ворот и небольшую, бурную, шумную очередь, вынудившую некроманта окончательно проснуться.
— Что у нас тут? 
Девушка опытно прислушалась.
— Три торговца, кузнец и прачки, — вынесла вердикт она.
— Славно. Эти без вопросов пройдут.
— А мы, к сожалению, нет, — поделился бедой возница. — Особенно я. Ты-то можешь оправдаться письмом к Леашви, а у меня в городе нет дел.
— Ничего, я вас проведу, — пообещала гвардеец. — Так сказать, в благодарность за компанию и телегу. И за вашу любезность.
Она тут же спрыгнула на землю, протолкалась к стражнику. Тот окаменел лицом и вытянулся по струнке:
— Доброе утро, госпожа Альнар!
— Доброе утро, Вит. Эти люди со мной, будь добр записать — господин Шейн Эль-Тэ Ниалет носит с собой тяжелый хасатинский палаш, а господин Эльва Тиез де Лайн — обладатель гномьего топора. Готово? Отлично. Мы проезжаем.
— ...А ты важная персона, как я погляжу, — тихо произнес седой, когда скрип тележных колес начал отдаваться эхом в арке городских ворот. 
— Благодаря бунтам многие высоко взлетели, — невозмутимо пояснила гвардеец.
Шейн буркнул что-то еще, и девушка рассмеялась. Куда больше их милой беседы Эльву занимал город: скопление красивых, белых домиков, чьи балконы уставлены домашними цветами, внушительный храм, облицованный розоватым мрамором, и шпили дворца. Они короной поблескивали вверху, указывая острыми концами в небо — мол, даже Бог не помеха ландарской власти.
На центральной площади Альнар покинула спутников. Еще раз поблагодарила, пожала руку Шейну и уверенно отправилась вдоль трехъярусных построек. В них располагались торговые лавки, но, в отличие от белобрежных, они не имели вывесок — характерные таблички болтались на дверях.
Расхлябанная телега стала целью для взглядов королевских солдат. Один из них, нервно сжимая копье, сбежал вниз по дворцовой лестнице, неохотно поклонился и возвестил:
— Вы находитесь в сердце Ледена, перед главной резиденцией Высшего Совета. Что вам нужно?
— Во-первых, — невесть зачем полез в перепалку Эльва, — я нахожусь перед обителью короля. Во-вторых, не стоит кланяться с таким постным выражением лица. В-третьих, у меня письмо к господину Леашви от Его Величества Алетариэля, властелина Белых Берегов, которое надлежит передать лично и без свидетелей.
— Но...
— Что «но»? — рыкнул некромант.
— Вы маг. — Солдат уставился себе под ноги. — А нам приказано не пускать магов к господину Леашви.
Шейн опасно сощурился:
— Это еще почему? Господину угодно, чтобы мы направили жалобу в Башню Гильдии?
— Нет-нет! — бравый защитник ландарского дворца побледнел. — Просто... понимаете, у нас в королевстве неспокойно... а несчастный случай с главой Совета может окончательно все испортить.
— О Аларна, — вздохнул Эльва. — Вы, наверное, издеваетесь? Мне поручили отвезти письмо, а затем передать ответ с помощью магического вестника. Знаете, насколько было бы проще, не закройся вы от внешней линии связи? Я бы здесь не стоял и не спорил с идиотами, а господин Леашви уже давно знал бы, чего требует Его Величество.
Солдат помялся, переступил с ноги на ногу и с надеждой обернулся к своим коллегам. Те сохраняли неподвижность, словно ледяные скульптуры, и сжимали копья на случай, если придется силой прогонять незваных гостей.
— Ладно, — наконец решился солдат. — Я сообщу Совету о вашем прибытии. Подождите, пожалуйста, здесь.
Он снова поклонился и бегом бросился наверх, к открытым деревянным створкам. Шейн пренебрежительно фыркнул, а Эльва пробормотал:
— Все это кошмарно раздражает. Того и гляди, я сорвусь и начну убивать людей, а потом мое деяние окрестят самым страшным бунтом из всех.
— А что, ты на это способен? — усмехнулся седой.
— Еще как. По-твоему, я зря ношу на поясе черепа?
Ждать пришлось долго. Некромант заскучал и принялся повторно проклинать лето и предгрозовую жару. Возница к нему присоединился — по ощущениям, затылок просто горел. Когда чертов солдат вернулся, путники уже достигли взаимопонимания и помогали друг другу подбирать слова, чтобы обозвать тучи, открытое пространство и, главное, Ландару позаковыристее.
— Господин Леашви согласен вас принять, — сообщил он. — Идите за мной.
Эльва тут же соскочил на камни, раскаленные, как уголья в костре. Сквозь тонкие мягкие подошвы пробился жар, и парень поспешил подняться по ступеням к провалу входа. Там его встретила прохлада, и он насмешливо переглянулся с Шейном: мол, гляди, Совету здесь превосходно отдыхается, пока гвардия мучается снаружи.
Тихий щелчок привлек его внимание. Осмотревшись, некромант обнаружил, что на балконах второго яруса выстроились арбалетчики.
— Неплохая охрана, — оценил он.
— В нынешней обстановке она оправдана, — холодно произнес солдат. — Проходите, не задерживайтесь.
Эльва послушался. За ним увязался седой, с интересом оценивая качество лепнины на стенах. Местами она прерывалась, образуя ниши для картин — в основном портретов, — и ваз, наполненных высушенными цветами. Ряды колонн, подпирающих сводчатый потолок, покрывали вычурные узоры.
Провожатый вывел путников в тронный зал, явно заброшенный. На всех поверхностях лежала пыль, и она же серыми нитями колебалась в рассеянных лучах света. Перепуганный слуга носился туда-сюда с двумя тряпками, а за ним, заливисто хохоча, бегала девочка лет пяти.
— Господин Леашви примет вас тут. — Солдат развернулся и двинулся обратно. — Он будет с минуты на минуту.
— Хорошо, — согласился Эльва.
Шейн подождал, пока провожатый покинет зал и его шаги стихнут. Затем полюбопытствовал:
— Тебе известно, о чем письмо?
— Нет. Я чужие письма не читаю, тем более если они исходят от власти.
— Это, конечно, правильно. Но неужели тебя... ну... не интригует сама ситуация? Властелин Белых Берегов, который живет у черта за рожками, внезапно пишет господину Леашви, который, в свою очередь, не в силах совладать с государственными проблемами.
Некромант немного поразмыслил и отрицательно качнул головой:
— Нет, не интригует. Я не люблю все эти дрязги. 
— Ты странный, — вытаращился на него седой. — Таких знакомых у меня еще не было. Чаще по-другому: их хлебом не корми, дай только сунуть нос в какую-нибудь страшную тайну. И не страшно, если этот нос потом отрубят вместе с...
— Прошу прощения, — вмешался слуга. — Вы не отойдете?
Эльва покосился на обтрепанный гобелен — последнюю вещицу из тех, что следовало привести в порядок. Пожал плечами и отступил, не видя смысла в белых и красных контурах, составленных из хаотичного переплетения ниток.
Шейн глубокомысленно хмыкнул, поправил ножны и побрел вдоль южной стены, останавливаясь возле картин. Когда он дошел до пятой, в дверях появился немолодой, потный и недовольный мужчина. Короткие русые волосы, кое-где очень редкие, венчало тонкое эльфийское украшение — кажется, диадема. В зеленовато-серых, подслеповато сощуренных глазах плескалось целое море недоверия.
— Господин Леашви. — Некромант отвесил церемониальный поклон. — Я счастлив вас лицезреть.
— Молодой человек, давайте обойдемся без лицемерия, — скривился глава Совета. — Вручите мне чертово письмо и катитесь отсюда восвояси. Ответ для Его Величества я пришлю с посыльным.
— Нельзя. — Эльва скрестил руки на груди, не торопясь расставаться с дорогим конвертом. — Его Величество Найле ясно приказал, что желает получить ваш ответ как можно скорее, с магическим вестником и моим докладом о... встрече. Либо вы читаете письмо сейчас, при мне, либо не читаете вовсе, и потом расхлебываете конфликт между двумя пусть и отдаленными, но все-таки королевствами.
Леашви нахмурился, наблюдая за сыном маркиза с легкой тенью уважения. Вероятно, давно не вступал в переговоры с кем-то достойнее, чем бунтующие горожане.
— А вы довольно упрямы, господин Тиез. Ладно, пусть будет по-вашему.
Некромант расслабился, протянул главе Совета послание своего короля. Тот бегло прочел, не слишком вникая в смысл. Какая-то из нижних строк заставила его вздрогнуть, тихо помянуть Дьявола и воскликнуть:
— Райстли?! То есть... извините, господин Тиез, я погорячился.
— Ничего, — любезно ответил Эльва, про себя прикидывая, что такого о прежнем короле мог написать Его Величество. Выходило, что что-то серьезное — иначе господин Леашви не вышел бы из привычного снисходительного образа и уж точно вел бы себя, словно человек без эмоций.
— Мой мальчик, — пробормотал глава Совета, прижимая письмо к груди. — Нет, я никогда его не любил... ни Райстли, ни его преемника, но... ни тот, ни другой не заслужили подобной смерти.