Некронавты

Дело было в 1998 году. Однажды, я заехал победать в русский ресторан «Корчма» в Северном Голливуде. За соседним столиком сидел мой приятель и разговаривал с крепким мужчиной лет тридцати. Увидев меня, приятель пригласил за свой столик.
–Николай! – представил он своего знакомого. И обращаясь к нему, добавил:
-Коля, это мой друг, журналист и писатель. Расскажи ему свою историю! 

...Меня зовут Николай. Я сирота, рос в детдоме. Работал на заводе слесарем, занимался в "качалке", потом служил в армии. По специальности определили в технари, попал в вертолетный полк. Влюбился в винтокрылые машины, сутками не вылезал из ангара. Даже летать немного научился.
После дембеля работал охранником на стоянке. Скучно, стал подумывать, чтобы сменить работу. А тут дружок армейский показал мне журнал "Солдат Удачи", где были адреса вербовочных пунктов. Мы с ним поехали по турпутевке в Польшу, пришли по указанному адресу. Многоэтажный дом был набит всякого рода конторами и офисами. Мы с трудом нашли нужную комнату. Там было двое мужчин, один все время молчал, второй представился капитаном Гарсия. Он долго беседовал с нами - не  употребляем ли наркотики, не страдаем психическими заболеваниями, как относимся к крови, верим ли в Бога.
Моего друга Гарсия, почему-то забраковал. А мне предложил завербоваться на год для работы в джунглях. Вербовщик предупредил, что там не будет женщин и спиртного, зато по окончанию контракта получу сорок штук баксов. Я согласился и контракт подписал. Гарсия проводил меня в соседнюю комнату, где уже сидели пятеро молодых парней, и предупредил, чтобы мы не разговаривали друг с другом. Через час, нас  повезли в аэропорт. Там отобрали паспорта и посадили в небольшой частный самолет. Никакого таможенного досмотра не было. В полете нас сопровождал Гарсия.  Летели часа два. Когда самолет сильно тряхнуло, один парень выругался по-сербски. Я тоже пустил матерок, чтобы парень понял, что я русский. Переглянулись с ним, взглядами дали понять друг другу, что надо держаться вместе.
Наконец, самолет совершил посадку. Нас пересадили в другой самолет, побольше. На этот раз, летели часов восемь. Кормили хорошо, давали пиво.
Наконец, прилетели. Что, где, какая страна - непонятно. Нас пересадили в вертолет, час полета - и мы в джунглях. Стоят длинные бараки, на одной несколько антенн. Вдалеке гудит электрогенератор.                Гарсия приказал построиться. Из маленького домика вышел толстый человек в очках, прошел вдоль строя и буркнул что-то на непонятном языке. Капитан Гарсия заметно повеселел, видимо, толстяк одобрил рекрутов. Гарсия завел нас в барак, повел по длинному коридору, вдоль одинаковых дверей с порядковыми номерами. Каждого определил в отдельную комнату. Комната маленькая, шкаф для одежды, узкая кровать, в углу туалет с душем. Гарсия предупредил, что без специального разрешения выходить из комнаты нельзя.
Зашел я в комнату, дверь защелкнулась. Смотрю, изнутри на двери ручки нет. Ну, думаю, попал в переплет! Ладно, посмотрим. А пока спать...
Утром раздался резкий сигнал - побудка, значит. Из динамика в стене звучит команда, на английском - "Фифтин минит шауэр!". Ну, на такое моего английского хватит! Бегом в душ,  там все приготовлено, как в хорошем отеле - зубная щетка, шампунь, станок для бритья. Только закончил бриться, снова динамик орет - "Твенти минитс брекфаст!". Дверь щелкнула и приоткрылась. Слышу, по коридору затопали ботинки. Я выбежал, на серба наткнулся, тот шепчет: - "униформ, униформ!". Кинулся я назад, открыл шкафчик, а в нем камуфляжный комбед и ботинки. Оказалось, мой размер! Переоделся, выскочил, бегу со всеми. В конце коридора столовая. В дверях здоровенный негр в таком же комбезе, как у нас, только не зеленого, а серого цвета, на поясе десантный нож. Всем раздает пластиковые беджики, на каждом – номер. Негр знаками объяснил, что садится надо за стол с этим номером.
За моим столом оказались трое угрюмых латинос. На столе четыре подноса, на каждом бутылка пепси, пакеты, тарелочки, коробочки. Еда вкусная, калорийная. Быстро поели, встали. Негр стал выкрикивать номера и разводить по командам. В моей команде оказались парни, которые со мной летели.
Прошли по коридору, лифт, едем вниз. Лифт остановился и мы вышли в большую комнату, заставленную приборами и длинными кроватями, покрытыми белыми простынями. Подошел давешний толстяк, приказал раздеться. Люди в белых халатах налепили на тело всякие присоски, из вены кровь взяли, что-то лопочут...
Я прислушиваюсь, но никак не разберу, что это за язык такой. Вроде похож на немецкий, но не дойч, я в детдоме учил немецкий и кое-что понимаю.
Часа два нас  мурыжили, наконец, отпустили. Снова лифт, коридор. Давешний негр в сером комбезе развел нас на посты. Мне досталось место на углу двух коридоров. Негр жестами показал - кто пойдет с одного конца, у тех проверять карточку. Для этого ее надо вставить в щель в стене.  Если карточка выскочит, пропускать. Если нет - отправлять назад. А тех, кто с другого конца коридора пойдет, пускать без проверки. Все просто, даже слишком.
К обеду сменили, час посидел в комнате отдыха, посмотрел по телику французскую комедию,  и назад на пост. К вечеру, пошли ручейком люди в белых халатах.  Проверяю карточки... Наконец, поток иссяк. Пришел негр, собрал всех и отвел в спортзал, качаться на тренажерах. Потом ужин и отбой!
На следующий день все повторилось в точности. Снова водили на медосмотр, на этот раз меня сам толстяк осматривал, на приборы поглядывал и с очкариками толковал. Они перед толстяком  заискивали, видно было, что он тут главный босс.
Весь этот конвейер продолжался две недели. Ночью засыпал мгновенно, хотя и не очень уставал в спортзале. Свет в комнате не выключали, только уменьшали яркость лампы, наверное, чтобы телекамера могла работать. В потолке был черный плафон, похожий на те, какие в казино над столами висят.
Комнату каждый день кто-то убирал, белье всегда чистое клали, и на полочку возле кровати ставили бутылочку "пепси".  На ужин давали достаточно острую пищу, приходилось запивать "пепси-колой". И тут же зевать начинаешь, а потом и засыпаешь, хотя вроде и спать не хотелось совсем.
Днем стоишь на посту, коридоры пустые, тишина давит на психику, поневоле задумываешься. Не нравилось мне все это, ох не нравилось!  Не может быть, чтобы за такую санаторную работу платили такие деньжищи! Неспроста тут столько очкариков... Уж не занимаются ли здесь бактериологическим оружием?!! Но в лаборатории, или цеха, если они тут есть, мы не ходим, просто стоим на постах. Зачем тогда нас каждый день обследуют, словно членов Политбюро?!  И потом, эта вечерняя сонливость...   
Однажды, на медосмотре, подошел ко мне один из очкариков и на дойче говорит:
-У вас не очень хорошие анализы. Вот витамины, выпейте.
Съел пару таблеток, и чувствую, комната начинает расплываться... Свет померк, лечу куда-то в черном туннеле, искры на стенах мелькают, а где-то далеко-далеко, свет виден. И так меня к этому свету тянет!               
Когда очнулся, голова кружилась, все тело болело, словно избивали резиновыми дубинками. Подскакивает ко мне толстяк и с диктофоном и допрашивает - что чувствую, что видел, что слышал... Как рассказывать, спрашиваю, на русском? Давай, давай, говори на русском, только побыстрее! Рассказал им про тоннель, про свет. У толстяка глаза горят! Все выспросил, забрал диктофон и убежал. Очкарик меня успокаивает -  все у вас хорошо, все в порядке. Завтра повторим анализы и все будет просто замечательно.
В  "камеру" меня привезли на каталке и переложили на койку. Еду принес мрачный негр в сером комбезе с пистолетом на поясе. Внимательно проследил, чтобы я все съел и выпил. Я поел и уснул.
Утром принимаю душ, смотрю - на левой руке след на вене от свежего укола. Наверное, укололи, когда вырубился после «витаминок»!
Мы все там носили одинаковые камуфляжные комбезы с короткими рукавами. Пошел на завтрак и вдруг заметил, что у всех, как и у меня, на локтевых сгибах видны красные точки от уколов. Встретился взглядом с сербом, и, как бы невзначай, почесал левую руку на локтевом сгибе. Тот слегка наклонил голову - мол, все правильно, браток. После завтрака, серб тихонько шепнул мне: «Вечером не пей «пепси»… 
После завтрака, снова повели на "медосмотр". Все повторилось - теряю сознание, свет меркнет, тоннель, ощущение полета и страстное желание долететь до света. Когда очнулся, снова расспрашивали. Отвечаю, что на этот раз свет был ближе. Состояние еще хуже, чем было вчера, тело болит сильнее, голова кружится, но самое главное, очень хочется назад, в тоннель. И лететь, лететь, к далекому свету!
В "камеру" отвезли в кресле. Негр принес ужин, встал в дверях, ждет пока все съем. Только я начал есть, в коридоре шум, крики! Негр хватается за пистолет и в коридор. Крики в коридоре смолкли, слышна только возня. Потом вроде потянули по полу что-то тяжелое. И вдруг  как  резанет очередь! Вопли раненых, крики команд...
Я весь в холодном поту, руки дрожат, хочу бежать, но куда? Дверь-то заперта...
И вдруг погас свет! Щелкнул запор, дверь открылась. Кто-то кричит - "Русский, русский!". Серб! Я выскочил, серб схватил меня за руку и потащил куда-то. Рука у него мокрая и липкая. Вдруг понял - кровь!
Тут свет включился. К нам кинулись два негра в серых комбезах с автоматами. Серб вскинул "Узи", короткая очередь - оба негра упали. Я подхватил один автомат, снял нож и и мы с сербом помчались по коридору. В конце дверь. Серб ее с размаху ногой выбил, оказалось, небольшой зал со стульчиками. Полно очкариков, видимо у них собрание шло. Я дал длинную очередь в потолок, зазвенели разбитые лампы.   Очкарики в ужасе на пол попадали. Серб схватил толстяка за шиворот, сунул ему ствол в морду и орет "Ausgang, Ausgang!!!". Толстяк засеменил ножками к стене, нажимает кнопку. Открылся длинный коридор. Бежим по коридору. Серб волочет толстяка, я бегу сзади. Уперлись в дверь, на ней пульт с десятком кнопок. Толстяк набирает нужную комбинацию, стена отъезжает, в коридор врывается холодный ветер с пряными запахами. В лицо ударил ослепительный луч прожектора и сразу – длинная очередь из пулемета. 
Серб прикрылся толстяком, а я бью из автомата по прожектору. Звон стекла, свет погас. Бросаем развороченного очередью толстяка и бежим туда, где в свете бледного полумесяца виднеется высокий забор. И тут слышу тяжелые прыжки и сдавленное рычание, которое ни с чем не спутаешь. Овчарки!!!
Первая собака уже в прыжке. Бью ножом насквозь, через брюхо. Вторая, огромная, словно пантера, рвет мне бедро. Наваливаюсь на нее и бью, колю, пока она не прекращает дергаться. Прыгаем на забор. Поверху идет колючка, шипы врезаются в ладони, но боли не чувствую. Переваливаемся, сползаем вниз. Разорванное бедро кровит, по ноге течет горячая струя. Одна мысль - не напороться на змею!!! 
Серб отрезал от комбеза полурукав, сделал из него жгут и перетянул мне бедро. Мчимся куда-то напролом сквозь заросли. Ладонь, проколотую колючкой, саднит, бедро жжет огнем, но бегу. Открылась большая поляна, на ней тот самый вертолет, что нас привез. Рядом часовой, настороженно вглядывается в ночь.
Я показываю сербу на вертолет, кручу пальцем и тычу себя в грудь. Серб удивленно шепчет: "Летач?!". Я киваю. Серб лег на землю и бесшумно пополз. Через минуту, фигура часового исчезла. Хромаю к "вертушке". Сажусь в кресло пилота, застегиваю ремни. Всматриваюсь в приборы. Машина незнакомая, но принцип у всех вертолетов один, разберусь...
Пощелкал тумблерами, завел двигатель. Вертолет поднялся, завис, покачался, и полетел по прямой. Словно прощальный салют, снизу простучали автоматные очереди. Но мы уже лети-и-м!!!!
Через полчаса, заметили дорогу. Я посадил машину на поле. Вышли к шоссе, подождали немного. Наконец, показался небольшой потрепанный грузовичок. Серб дал очередь поверх кабины. Перепуганный фермер остановил машину. Серб расспросил водителя по-немецки. Оказалось, что мы находимся в Парагвае. Сговорились с фермером, отдали автомат в обмен на одежду и лекарства.  Месяц работали у фермера бесплатно, за еду, пока мое бедро зажило. Потом, фермер отвез нас в город и устроил к своему брату в автомастерскую. Полгода чинили машины, кое-что скопили. Серб за это время нашел земляков, которые сделали нам паспорта и устроили на либерийское судно. Через два  месяца попали в Мексику. Там у серба был родственник, он помог с деньгами и свел с нужными людьми, которые переправили нас через границу в Америку. Серб уехал в Чикаго, а я в Лос-Анджелес...".
       
Я молчал, потрясенный рассказом. Прошло несколько томительных минут. Наконец, ся спросил:
-Из твоего рассказа я понял, что вы попали в какой-то секретный исследовательский центр. Но мне непонятно, какие опыты они там ставили...
Николай изумленно посмотрел на меня.
-Вы не поняли?!
Я недоуменно покачал головой.
-Они же нас убивали! Приводили в состояние клинической смерти, изучали показания приборов, а потом возвращали к жизни, подкармливали и снова убивали!!! Марко, серб, "улетал" пять раз, из них дважды "долетал" до конца туннеля. Я тоже один раз почти коснулся света, но меня вернули. Потом давила жуткая тоска, хотелось в тоннель, к свету.
-Но зачем они это делали?! - вырвалось у меня. Николай покачал головой:
-Этого не знаю.
Я молча смотрел на Николая. У меня голова шла кругом. Таинственная лаборатория в джунглях, невероятный побег, вертолет... 
-Вы мне не верите... - тихо сказал Николай. Он вдруг резко встал и пошел к выходу. Мой приятель торопливо рассчитался и поспешил за ним. 

Через месяц, я принес в сценарный отдел студии «Парамаунт» сценарий фильма «Некронавты». Обычно, вначале сценария располагается синопсис - краткое изложение концепции фильма. У меня синопсис выразился в одной фразе: "Летящие к смерти"...