Фермер-4

Но есть и уцелевшие хозяйства, и дела в них идут: поля засеваются, скот весь цел, живут они по рыночным законам, и небедно живут. В одном таком хозяйстве товарищ у Егора Николаевича работает, лет двадцать пять он уже там председательствует. Комбайны у них все новые, и наши, и иностранные. На фермах порядок, колхозники зарплату приличную получают, приличную даже по городским меркам. Получается – зря всё рушили до основания? Зря! Многоукладность нужна нашему сельскому хозяйству: и дедовский опыт надо развивать сейчас, да и советский опыт тоже многого стоит.


       Приехали на берег Сакмары. Здесь, под гребенской горой, у насосной станции оставляли трактор и комбайн  на ночь: сторож тут приглядывал за техникой. Многого не требовал сторож – полторашку пива, и он доволен. Комбайнёр, Саша Забота, уже возился с « Иваном». Саша живёт в Гребенях и идти ему до насосной не далеко, меньше километра. Егор покрасил название «НИВА» белой краской, переставив  начальную букву в конец, так получился «Иван». Надо  было «РИЛИКВИЯ» назвать комбайн, в честь того, студенческого, на котором работал Ермаков в мехотряде, но «Иваном» отец называл свой сто двадцати миллиметровый миномёт в годы войны, внука назвали Иваном, друг лучший – тоже Иван – как по  другому назовёшь? Вся техника в хозяйстве Ермакова имела людские имена. Правило это Егор от отца перенял. У того все автомашины, на которых пришлось работать в жизни, назывались «Наташками». А они и были для него живыми существами, каждая с характером своим, с норовом, как отец говорил. Правда, миномёт свой фронтовой отец Ермакова Ванюшей называл.
                -  Возьми там в кузове ремень вариаторный, а то встанешь среди дня,-  Ермаков поздоровался с Сашей.
                - А солярка?
                - Да там же всё. Залей литров сто, остальное оставь Алексею.               
   

Егор Николаевич в поисках комбайнёра давал объявление в районную газету: «Требуется непьющий комбайнёр. Зарплата достойная.» Двое всего позвонили – мало осталось непьющих, нарасхват они, на вес золота. А Саша сам пришёл, трое у него ребятишек.  Что нравилось в нём Егору Николаевичу, так это его неторопливость: делает всё основательно, никогда не торопится, но всё успевает всегда. Технику, всю, не только комбайн, знает назубок: с детства с отцом штурвальным работал, да и в колхозе сам много лет хлеб убирал. Только вот и у Саши та же беда – выпить любит. Да и при колхозах пили мужики, мало ли на крестьянско-колхозном пути Егора Николаевича их было, но дела-то шли. Вот и Сашу принял Ермаков: решил, что справится за два, три месяца и с Заботой.  Но не всегда получалось - справиться. В разгар косовицы ячменя обнаружил Егор Николаевич свой комбайн  сиротливо стоящим в лесопосадке. Саши не было ни на фазенде, ни в селе Ермаков не нашёл его. Маму свою уехал Саша поздравлять с днем рождения, в село Жданово. «Сказал бы, я тебя сам отвёз, на комбайне бы подменил, а так кто делает?» - стыдил  Сашу, как мальчишку малолетнего,  Ермаков на другой день.


 По пути на базу в Гребенях остановился Егор Николаевич у поля. Потрогал валки пшеничные -  влажно, не раньше одиннадцати начнут. На поле этом посеял  Егор Николаевич новый для себя сорт «Варяг»: уж очень ему понравилось зерно, полное, как бочата, налитое, клейковина всегда хорошая, и к засухе устойчиво. Завёз сначала шестнадцать мешков всего, друг выручил, денег не взял, только червонец символический. И в этом году семян хватило уже на сорок девять гектар. И продать можно, и на семена останется. Урожайность хоть и не рекордная, но полтары тонны с гектара – тоже хорошо.