Алакбалакбар

Алакбалакбар, - звонко крикнул я резво первым взбежав по ступенькам к старинным деревянным дверям, на которых рядом с старинным массивным замком красовался современный замок. Дверь была приоткрыта, - ой молодцы, ой молодцы, - обрадовалась бабулька согнувшаяся от старости пополам, но задорная и весёлая. Скрипнув тяжёлой дверью она распахнула её и улыбаясь потребовала:
- Давайте ваши пакеты, - мы как по команде подставили наши пока ещё не сильно полные пакеты и в них посыпались конфеты.
- Спасиибоо, - дружно закричали мы и пёстрой компашкой побежали вниз по старой каменной лестнице, каменные плиты которой были отполированы от времени а промежутки закрашены синькой.
- Давай дальше, - Наргизка задорно побежала вниз по узенькой каменной улице даже в этот жаркий день утопающей в прохладной тени высоких старых домов, - надо побольше набрать.
- Смотри на неё, первая хочет быть, - следом за ней бросился кучерявый Ильяс, но догнать не успел. Она уже быстро забежала по лестнице первого попавшегося дома и кричала в открытую, голубого цвета дверь, - алакбалабар.
Мы бегом следом, хотя и понимали, что конфет хватит всем. С утра в этом каменном, серо голубом лабиринте, прогретом столь редким горным солнышком и всё же прохладном полумраком рукотворных расщелин и тоннелей. Серые камни, голубое небо. Серые стены, голубые окна. Серые плиты у входов в дома и голубые прожилки меж ними. Все эти каменные лабиринты то тут, то там оглашались громкими возгласами «Алакбалакбар» вся детвора год ждала этот день, что б набрать конфет полные мешки. Мы остановились и принялись рассматривать добычу. Хотя в принципе у всех было одно и то же. Ходил же мы вместе.
- Хватит прохлаждаться, - вскочил я, - пошли.
- Теперь я первый, - Ильяс задорно подбежал к ближайшей двери, но она оказалась заперта.
- Они городские, не приехали ещё, - рассмеялся я, и первым подбежал к другим, открытым дверям. Я уже получал конфеты, когда остальные только подбегали, шумно стуча по каменным плитам.
- Не все городские приезжают, хоть и лето, - улыбался модно одетый бакинский Мамед, - а мы всегда почти на всё лето.
- Вам близко, - ответила ему Наргиз, - а те, кто с Азии, им же далеко, но большинство всё-таки бывают.
- Это пока этот день на лето выпадает, вы приезжаете, - усмехнулся я, - а постепенно он на зиму перейдёт, тогда тут вообще только те будут, кто постоянно живут.
- Тогда мы вырастем, и всё равно ехать будем, - глаза дербентского Гаджи заблестели, - тогда же мы вечером будем ходить и пальтарам одеваться.
- Да, да, - поддержал его Мамед, - если конфеты можно и там собрать, то ходить по домам вечером в маске пальтара можно только здесь. Так что без вариантов. 
- Я уже себе собираю эту форму, - гордо похвалился кучерявый Ильяс, - кольчуга уже есть, маску делаю.
- А мне двоюродный обещает давать, - хитро прищурился Гаджи, - он к тому времени вырастет.
- Вам хорошо, - вздохнула Наргизка, - вы пальтарить будете, а нам девочкам только дома сидеть и гадать, кто это пришёл под маской.
- Да, да, - поддержала её молчаливая Бика, - почему девочкам нельзя маски.
- Почему дома сидеть, - воскликнул я, - все вместе же всю ночь гулять будем, шяттиля же обязательно. Это сейчас мы маленькие туда ходить.
- Жалко нас сейчас не оставляют там допоздна оставаться, - вздохнул Мамед, - часов в десять уже домой, а музыку до утра слышно.
- Ничего, вырастем, - вскочил я, - побежали, нам ещё полсела пройти надо.
Солнце уже клонилось к вечеру, когда мы довольные, таща по два пакета, вышли на базарную площадь. Там весело задирая друг друга, шумели пальтары, наступало их время. Был даже парень, переодетый девушкой. Подразнив их, мы разбежались по домам, одновременно делая вид что, испугались их, погнавшихся за нами. Надо было выложить дома добычу, поужинать и выскочить опять. Мы ничего не собирались пропускать.