Жанна

Жанна почуяла добычу издалека и, крылышкуя золотописьмом тончайших жил с удвоенной интенсивностью, устремилась в форточку. Амбрэ из застарелого пота, перегара и углекислого газа действовало на нее, как хороший допинг. Ей не нужен был свет, чтоб во мраке найти храпящее на диване тело, которое никак не отреагировало на тонкий комариный зуд. Жанна поняла, что опасаться нечего, зацепилась лапками за бугорок на носу спящего и с ликующим воплем вонзила в него жадное жало.

Острый голод и темнота сыграли с Жанной плохую шутку. По мере наполнения сегментированного прозрачного брюшка теплым содержимым человека, Жанна начала понимать, что что-то идет не так, вместо привычных ощущений насыщения организма свежей кровью, пришли совершенно иные, нечто тяжелое, тягучее и не очень хорошо пахнущее заполнило ее изнутри и Жанна никак не могла врубиться, в чем же, собственно, дело. Но в комнате не горел свет, и она слишком поздно поняла, что ее фатальное фиаско состояло в том, что она случайно села на зрелый гнойный прыщ отвратительного белого цвета с синюшным отливом.

Жанна с усилием вытащила хоботок и пошевелила крыльями. В голове мутилось, живот казался неподъемным, если бы комары умели блевать, то ее сейчас вытошнило бы. Жанна натужно взлетела и начала рывками подниматься к потолку, под которым сознание наконец-то ее покинуло и она рухнула в спираль штопора. Груз гноя был столь тяжел, что врезавшись в грязный пол, Жанну разорвало на части, содержимое оторвавшегося брюшка растеклось по половицам желтой зловонной лужей, жало сломалось пополам, а все остальное забилось в предсмертных конвульсиях. Если бы Жанна могла думать и говорить, ее последними словами были бы "Суки, соблюдайте гигиену!" Но Жанна думать не могла, поэтому умерла молча, охваченная непоняткой и диким ужасом.