Утопая в море

   Солнце уже ушло за горизонт, остались лишь теплые лучи света и холоднеющая от вечернего времени земля. Ласкающие берег моря волны манили прохожего  подойти еще ближе и ближе к воде, но затем мощный всплеск откуда-то издалека вдруг стал навевать ужас на молодого человека. Ему захотелось отпрыгнуть, сесть и смирно ждать какого-то чуда, что может принести ему море.
   В такие моменты оно выглядит устрашающе: теряется горизонт, сплетаются воедино земля и небо, словно влюбленные уединяются, и никто, никогда не сможет противостоять им. Они и есть столпы творения. 
   По рассказам местных рыбаков, ночью море обвивается опасными туманами морских чудовищ. Чарли читал сказки и про сирен, и про проклятия гигантских чудищ, но манил его этот всплеск от чего-то  неизведанного, от тайны.
но что ему с того?  Это походило на капельку, капнувшую на него и  пробуждающую спектр  чувств, так надолго застывших в себе, словно верблюд с горбом, тащит он камень по земле.

  Он не был ученым, чтобы знать, что обитает на дне океана, да и не видел толк в людском споре. Вместе с влюбленным невидимым горизонтом, нежно укрывают под своим любовным одеялом небо и земля, нежно и ласково дают понять смирно сидящему на берегу теплом и уютом, что такое Абсолютное слияние.
  И да, подумал Чарли, каких только чудовищ на дне океана не увидели в чистом отражении себя люди, говоря, что у океана есть дно.

   Злорадно и забавно смеется усталый ветер, обсыпая голову, уши и глаза юноше песком.        
Созерцать Великую красоту, недвижимую и властную - для этого Чарли  не нужен. Он - лишь плевок в зеркальные отражения самого себя.
Шелест листьев затрепетал, когда парень вступил ногой ближе к парапету, а вторая еле удерживала его на весу.  Было темно.
   Что же еще произойдет с ним в этой небывалой и безжизненной суматохе, полной лиц, фигур, неприятных зрелищ на рынке, домах, обветшавших от соответствующих своим стенам людей, словно их нарисовал нелепый художник. Это, сказал злорадный ветер, все от песка, застрявшего у них в глазах и океанских бытом морщинах.
   Он встал и посмотрел вниз, где за тьмой ничего было не увидеть и спрыгнул.
   Раскаленное ледяными волнами море вмиг захватило его тело, и он почувствовал, как маленькое "я" растет, пытаясь выбраться,  карабкаясь уплыть на берег. А волны все так же смеялись над его пустым телом. Все так же не довольствовались его бренной плотью. И все так же недоумевали, где этот призрачный "Чарли". Но где же он? Преодолев один шаг, он оказался во владении Моря. Один шаг, один на один с собой, в кромешной тьме и холодной соленой воде.
   Море проявило Великое равнодушие, и Чарли открыл глаза. Вопросы "зачем" и "почему" уже как час с рассвета рвали ему душу. Течение принесло его к скале, где баюкала прохладой и свежим воздухом пещера. О Чарли больше нечего сказать - признаться в правде, ровно как и солгать во лжи - где то в глубине души он был очень рад оказаться в таком месте.
Но властное "нет" недоумевало: где он оказался, жив ли, не простудился.... но потом услышал, как эхо проклинающих все на свете голосов отозвались каплями, падающими со скалы. Наступил настоящий ужас. Это были его собственные мысли! Конечности его онемели: руки, ноги,  шея, но в пещере было достаточно тепло оттого, что скалы защищали от холодного ветра.
   Сколько раз Чарли не спрашивал себя "где я", "как я" и "почему" он оказался в этом проклятом месте.
Бликами утреннего солнца в явь отражалось его собственное отражение в воде, то искажаясь, с надсмешкой делая его лицо высокомерным, то подшучивая, показывая Чарли маленьким и беспомощным. 
   Сначала он подумал, будто бы лужи в пещере грязные, но опомнился: такое чувство, что сюда не ступала ни одна нога человека: настолько девственным казалось это место, оно не могло испортить ни одной картины. Чарли доверился пещере и морю.
Посмотрев в лужу еще раз, он увидел себя, обычного, успокоился и уснул.

Не оттого ли лужи после дождей кажутся нам грязными, что мы видим в них самих себя? Или лужи после людей? Дождь бы не назвал себя "лужей".