Островенский простор

Мои родители всегда любили отдых на природе, походы, палатку, костёр, рыбалку, грибы. Поэтому совершенно не случайно летом 1979 года мы решили поехать на турбазу «Островенская» в Новгородскую область. Тогда в газете «Советский спорт» печатались объявления областных советов по туризму и экскурсиям ВЦСПС (профсоюзов), и любой желающий мог заказать и выкупить путёвку.

На поезде Москва – Ленинград с Савёловского вокзала мы доехали до станции Пестово, а там на автобусе до деревни Островно. В этих местах, в Мошенском районе, названия деревень имеют очень интересную словообразовательную модель: Островно, Ореховно, Берёзно, – словно обещание какой-то сказки.

Турбаза встретила нас неприветливо. В долгом ожидании администратора мы с папой поржали над объявлением: «У нас можно куРить» (вместо «купить» - краска потекла, и слово изменило своё значение). Погода была хмурая. На территории турбазы было скучно и грязно. Еда в столовой несъедобная. Туалет деревянный прямого падения, общий на всех.

Однако рядом с турбазой было озеро. Вернее, озёра, река Радоль, протоки… И одним из развлечений было катание на лодке и рыбалка. Каким-то чудом администрация турбазы предложила желающим лодочный поход с прохождением волока, по окончании которого предполагалось получение значка «Турист СССР». И мы пожелали!

В нашей группе, кроме нас, были ещё два папы - один с одной дочкой, другой - с двумя, инструктор Гена и две молоденькие стажёрки, лет по 20-ть. Мой папа почему-то взял только одну пару вёсел, тогда как на других лодках было по два гребца, и мы всё время отставали.

Наша лодка называлась «Волнари» - Володя, Наташа, Рита.

У Арсеньевых из Новгорода, наверное, «ЯВА» - Яна, Василий, Альбина. Дядя Вася – заядлый рыбак, который побеждал в конкурсах на наибольший улов, на самую большую рыбину, работал на Новгородском заводе телевизоров.
«А какой приз за самую мелкую выловленную рыбёшку?» – спрашивала девятилетняя Яна. – «Штраф рыбнадзора», – мрачно шутил её папа.

У семьи Капитоненко лодка была «Кавалери» (Катя + Валерий). Интересно, что через несколько лет знакомая студентка МИУ имени Серго Орджоникидзе, увидев у меня в гостях фотографию этого похода, удивлённо сказала: «Это наш преподаватель!» Это он и был.

Я сидела на носу и в узкой протоке командовала, куда править: «На час! На пол-одиннадцатого!» – чтобы лодка не уткнулась носом в траву. Когда выходили на широкий озёрный простор, я любила спеть всё подряд из «Евгения Онегина», так что мама даже сказала, что у неё случилась «психологическая травма» от моего пения.

В одном месте наш путь преградила какая-то дамба, возможно, на месте старой водяной мельницы, вот и её деревянные останки возвышались неподалёку. И наши мужчины при участии большой девочки Альбины перетащили все лодки через эту дамбу. Это была часть похода «с волоком».

Погода была не очень хорошая: всё время лил дождь. Моя мама, как единственная взрослая женщина, отвечала и за приготовление пищи, и за здоровье, и за воспитание.

Никто, конечно, не заболел в походе, хотя мокрые были постоянно. Мне очень понравились брезентовые ветровки с капюшоном и поясом, которыми нас снабдили на время похода. Они надёжно спасали от дождя в лодке.

Нам на турбазе выдали «сухой паёк»: какие-то консервы, хлеб… Но мы, конечно, привезли все каши назад, а питались свежепойманной рыбой! Рыба там клевала просто так: закидываешь удочку и тащи! В основном плотвичка какая-то с ладошку длиной. Даже я удила! А потом чистила рыбку – фотосвидетельство есть! Нет ничего вкуснее ухи на берегу озера!

По окончании похода с нас потребовали отчёт, газету, песни и улов. Мы всё это привезли на турбазу. Помню, как Валерий Владимирович и моя мама сочиняли песни. Он ходил где-то в отдалении, нахмурившись от напряжения и приставив руку к голове, а мама лежала и помахивала себе левой пяткой. Он такой приходит: «Не получается вот этот куплет!» Мама – раз, и экспромтом выдаёт что-то подходящее! Мы всё это потом записали.

Недавно нашла эти песни в архивных залежах – вот и вспомнился наш поход!
 
НЕРАЧИНСКАЯ-РЫБАЧИНСКАЯ
по названию Нерачинского озера)

Нам надолго запомнятся
Островенский простор,
Долгожданное солнце,
Неба синий шатёр.

Перекаты, биваки, речушки,
Чай горячий из железной кружки,
Пусть нам было нелегко вначале,
Мы нигде и никогда не унывали.

Волокитчики добрые
Волок быстро прошли,
Лодки грузные, мокрые
На себе пронесли,

Потому что нам нельзя иначе,
Потому что мы туристы, а не клячи,
Мы под дружное «ребята, взяли»
Покоряем перекатов дали.

Вспомним мы разговоры,
Вечера у костра
И соседей, с которыми
Мы как брат и сестра.

Мы ловили рыбу а не спали,
Хоть костёр по часу раздували,
Даже в град в палатках не сидели,
Но зато ухи досыта ели.
И ухи добавки просит каждый,
А бывает, что он просит дважды,
Потому что на озёрах этих
На уду улов идёт, как в сети.

Этой дружбы нечаянной
Не окончится путь,
И, быть может, случайно
Нас сведёт где-нибудь,

На какой-нибудь протоке быстрой
Беспокойная душа туриста,
Потому-то мы, народ горячий,
Расставаясь, никогда не плачем.





ТУРИСТ-ЧЕБУРАШКА

Совсем недавно, странный,
На базе окаянной,
В палате полутёмной
Я время проводил.
Потом в поход собрался,
В туристы записался,
Меня инструктор Гена
За вёсла посадил.

Мне не везло сначала:
На озере качало,
В протоке сильный дождик
До нитки промочил.
Теперь я с дядей Васей
Плыву в одном баркасе –
Он самый лучший
В мире… рыболов.

Профессий смежных много:
Рыбак, грибник и повар –
Освоил я в походе
И сам собой горжусь.
Походник экстракласса!
Меня с собой возьмите –
Уверен, я в походе
Туристам пригожусь!

Значки с удостоверениями «Турист СССР» получили все.

В Москву мы возвращались через Боровичи. Островенский район находится как раз между Пестовским и Боровичским, так что можно было ехать и так, и так. Пестово - станция не конечная, поэтому взять заранее обратный билет было неудобно, а из Боровичей ходил прицепной вагон. Так и поехали.