Глава 12. История подземелий

Я слишком долго находился здесь, прожив практически год в совершенно незнакомом мне мире, я был рад покинуть его, но мне было очень жалко его жителей. Я уже скучал по их речи, будящий меня по утрам, по неспешному течению жизни, даже по похоронным процессиям, идущим к противоположенному берегу. Я вспоминал вид пирамиды, возвышающейся в городе мертвых и красоту храма, который мы достраивали и раскрашивали вместе с Наимом. Жалко было оставлять все это, но и остаться в обреченном городе я не мог, если бы от меня что-то зависело, то я бы пожертвовал собой, чтобы спасти хоть кого-либо. Но я совершенно четко видел, что не могу никого спасти, они все были обречены, я жил среди уже умерших людей. Девочка сняла факел со стены и повела меня по прорубленному коридору в темноту. Я, конечно, был раньше в катакомбах, но чтобы таких древних, стены были недостаточно отшлифованы, но это же был просто проход. Здесь никто не требовал такого же мастерства, как и в храмах, где все полировалось до блеска, но даже этот проход был сделан добротно, углы стесаны, пол прямой, чтобы ничто не задерживало движение. Я поражался этим людям, которые вкладывали столько сил, чтобы просто сделать проход, они создавали такие прекрасные вещи и строили величественные храмы, чтобы им удобнее было жить. Почему я не могу спасти хотя бы одного человека, что бы было кому рассказать миру о том, как жилось когда-то, он бы принес так много знаний в наш мир. Хотя зачем нам знания, ведь мы даже не ценим то, что имеем, не то, что раньше.

Внезапно проход закончился, и мы оказались в зале, она была небольшая, с потолка свисали сталактиты, а на полу стояли припасы в надписанных сосудах. Видимо, Наим тоже начал делать запасы, когда по реке перестали ходить лодки, значит, даже на него подействовала эта всеобщая истерия, он просто не хотел мне об этом говорить. Мы зашли за камень, около дальней стенки, девчушка нажала на какой-то рычаг, и открылся еще один проход вниз. Теперь спускаться было неудобно, зато я перестал раздумывать о жителях и внимательно следил за камнями, на которые я ставил ноги. Некоторые из них гуляли под ними, поэтому приходилось или выбирать другой камень, или перешагивать, это девчушка со своим малым весом легко перепрыгивала по камням, мне же было труднее. Этой дорогой давно никто не пользовался, поэтому она и была в таком состоянии, хотя я с трудом представлял, как кто-то мог ходить по ней в древности. Вскоре я приноровился перекладывать вес с ноги на ногу, чтобы камни подо мной особо не шевелились, но когда стало получаться, спуск закончился. Мы оказались в какой-то необычной пещере, на потолке отражался свет нашего факела, освящая достаточно большое пространство. Я взял факел и поднял его, на сводах виднелись вкрапления слюды, она отражала свет как зеркало, а раньше тут была вода, которая отшлифована ее до зеркального блеска.

Это было весьма странно, вода ушла куда-то, оставив после себя такое величественное строение, если бы здесь был храм, я бы восхищался куда меньше. Храм строили люди, они могли поменять непонравившуюся или испорченную деталь, но природа не допускает брака, а именно эта пещера была идеальна. Правильные формы, ровный пол, держащие потолок колонны, здесь даже камни казались правильно обтесанными. Мы шли дальше, и мне стало казаться, что я здесь уже был, это была та же самая пещера, где находился храм какого-то божества, которое мне не удалось рассмотреть в прошлый раз. Мысли все мои рассыпались, когда из-за поворота показалась процессия белых жриц, они несли в руках какие-то странные предметы, весла, плети, крюки. Я не ожидал кого-либо встретить, поэтому был очень удивлен и встревожен. Почему здесь проходит какое-то действие, пусть даже и религиозное, когда на поверхности сейчас разразится буря. Ведь им нужно было отсюда уходить и быстро, я уже сделал шаг вперед, но ребенок вцепился в меня, видимо, мы были не в силах сделать что-либо. Девочка не дала мне помешать процессии, и нам пришлось вжаться в стенку, чтобы не быть ими замеченными. Но ведь я хотел сделать добро, помочь этим людям, почему я не должен, не могу что-либо предпринять, почему не могу вмешиваться в ход истории?

После их прохода, я хотел было догнать их, но посмотрев в ту сторону, куда они направились, никого не обнаружил. Это было странно, как и то, что девчушка потянула меня за рукав в совершенно противоположенную сторону. Может так и надо поступить, просто промолчать, ничего не сделав, ведь я не мог себе представить всех последствий своего шага, все эти люди принадлежали этой бури, к этому времени, все, кроме меня. Я покорился, и мы завернули за камень, из-за которого пришла процессия, я оторопел от открывающегося вида. Прямо перед нами на камнях были разложены свечи в виде какой-то фигуры или символа, на земле стояла небольшая фигурка какого-то бога, а перед нею стояла на коленях девушка в белых одеждах. Моя проводница растерялась, а девушка обернулась на шум, более прекрасного лица я еще не видел, большие глаза, подчеркнутые черной краской, румянец на щеках, удивленно приоткрытые розовые губки. Эта девушка была чудесна, царственный разворот шеи, быстро поднимающаяся и опускающаяся грудь, тоненькая талия и руки, остальное, вплоть до цвета волос скрывало белое одеяние. За нею, на земле стояла фигурка человека с двумя крылами и головой сокола. Девочка поклонилась жрицы, призывая меня к такому же действию, я повторил ее движение.
Жрица немного успокоилась и ответила на приветствие, она заговорила на весьма странном наречии, которое я слышал впервые. Девочка ей отвечала, а я не знал, куда себя девать, но старался не выдать свой интерес к этой юной жрице.

После этого разговора, в основном о богах, мы отправились к ближайшим камням, и присели на них, наблюдая за таинственным обрядом. Жрица снова опустилась на колени и поклонилась богу, девочка прислонилась ко мне и стала объяснять. Это оказался бог Сокар, он имел голову ястреба с двумя коронами, считался подземным богом, поскольку был ночным воплощением солнца. Жрица подняла голову и запела, ребенок постарался мне пояснить, о чем была ее песня. Сначала говорилось о путешествие по реке, потом о разбитой лодке и налетевшем ветре, лодка причалила к берегу, недалеко от горы, жрицы покинули ее, ища прибежища на суши. Ветер все усиливался, поднималась буря, она забрала статуэтку бога и отправилась в сторону, которую указал его нос, хотя это скорее был клюв. Так вся процессия нашла вход внутрь скалы и укрылась здесь от непогоды. Если же бог спасет и корабль, на котором они приплыли, то она обещает заложить здесь город во славу Сокариса. Так вот как появился этот город, в котором мне пришлось пожить некоторое время и обзавестись друзьями. Я получил ответ на свой вопрос, вот только вряд ли меня сюда забросило ради этого, я должен был найти что-то другое. Теперь я понял, что нахожусь в каком-то очень древнем отрезке времени, поэтому и наречие мне незнакомо и пещера выглядит иначе. Девочка явно тут была не впервые, раз так спокойно отвечает жрице и знает куда вообще следовало идти, придется слушаться ее, если я хочу выбраться.

Вскоре из-за поворота, который скрывал камень, показались остальные жрецы, это была та самая процессия, что заставила нас вжаться в стену. Они окружили жрицу и разложили перед нею полукругом предметы, которые несли в руках. Она встала с колен и поклонилась каждому жрецу и жрице по очереди, затем вскинула руки, и я смог рассмотреть ее наряд. Обычное для египтян платье на бретельках было украшено воротником, к которому крепился большой кусок ткани, создающий подобие крыльев за спиной, благодаря тесемкам, прикрепляющим его к рукам. Волосы скрывал убор наподобие египетской вытянутой короны, но только из белой ткани, видимо парики еще не вошли в моду. Я хорошо запомнил их по рисункам, которые сам же изображал на стенах храма, весь этот ритуал был мне знаком, правда, обычно он проводился не в пещере. Жрецы продолжили восхвалять бога, когда девочка потянула меня прочь, ведь я все уже увидел, но уходить мне не хотелось, тогда я напомнил себе, что не могу влиять на ход событий. Нас тут не должно было быть, ведь после окончание действа, возникнут разные вопросы, на которые у нас не было ответов. Пришлось тихонько подняться и уйти, песнь долетала до нас еще долго, пока мы не завернули в какое-то ответвление от основной пещеры, это место я не знал, но оно было похоже на тот храм, в который меня привела девочка в первый раз, только он был не обработан до своего логического завершения. Мне все пещеры напоминали храм, видимо они все были сделаны в одно и то же время и одним мастером, поэтому походили одна на другую.

Внезапно ребенок остановился и обернулся, я прислушался, нас окутала тишина, было слышно только треск факела и наше дыхание. Но я чувствовал, как сзади что-то приближается, хотелось спрятаться и свернуться калачиком. Мы осторожно зашли за ближайшую колонну и стали ждать чего-то, картинка поменялась, я не могу описать даже это ощущение, как будто ты стоишь на месте, а на тебя несется поезд. Внезапно все важное стало несущественным, и наш путь казался детской выходкой, я ничего не понимал, как такое вообще возможно? Я в первый раз чувствовал, как на меня несется время, оно было неумолимо и сметало все на своем пути, нас только оно не могло тронуть, мы были под защитой бури. Что происходит, послышались шаги и голоса, двое мужчин повернули и вышли из-за камня, они остановились  на тех местах, где до этого стояли мы. Они обсуждали строительство храма на этом месте, спорили, что оно гораздо интереснее, чем то, где была совершена молитва. Раздались еще шаги, и женский голос присоединился к спору, я решил выглянуть и снова увидел ее, время смилостивилось над красотой, только добавило морщинок. Кажется, я выдал себя, поскольку она охнула, и согласилось на строительство храма на этом месте, после этого мужчины удалились.

Она стояла такая прекрасная и далекая одновременно, в белом платье и с распущенными волосами непривычного светлого цвета. Я не смог удержаться и вышел из-за колонны, она вздохнула, мы смотрели друг на друга, глаза в глаза, и не смели пошевелиться, боясь разрушить это мгновение. Вмешался ребенок, ей надоело ждать, и она тоже вышла из-за колонны, она не понимала, почему мы застыли и что происходит. Я не мог ей этого объяснить, даже себе не мог, влюбиться в жрицу без памяти, да еще и знать, что это все невозможно. Нас разделяло не только вера и окружение, нас разделило само время, ведь она появилась и жила задолго до моего рождения. Как все сложно, я себе этого даже представить не могу, она стоит так близко, но и так далеко одновременно, почему я не в силах просто до нее дотронуться? Но я смог пересилить себя и не стал делать ни одного шага в ее направлении, она улыбнулась и выдохнула. Она так боялась, что я разрушу ее мир, который она с таким трудом построила, сзади послышался шум, я обернулся, и волна времени прошла сквозь меня. Я оказался в отстроенном храме, заполненном людьми, служили мессу, мы стояли на единственных свободных местах, и конечно жрицы на том месте уже не было. Это все была буря, только так я могу все объяснить, она создавала вихри времени, которые захватывали нас и как песчинки переносили в другое место, мы путешествовали в пространстве и времени, стараясь попасть в свое и вернуться домой.

Действие подходило к концу, когда из правого прохода показалась она, время усилило ее жребий, и от многочисленных забот, по всему лицу расползлись морщинки. Она все еще была прекрасна, но следы увядания уже проступали на теле, поэтому платье было уже не ослепительно белым, а скорее серым и более закрытым. Даже руки прикрывали длинные рукава, волосы закрывал парик, а в одной руке появился длинный жезл, на который она опиралась при ходьбе. Только голос ее такой молодой и звонкий по-прежнему поднимал народ, она сначала говорила о необходимости построить храм и снаружи, потом о возможности торговли по реке. Все согласились, она запела, это была молитва-рассказ о путешествии и нахождении своего пути, о возможности послужить городу и создать его с нуля. Лишь в одном месте она запнулась, когда ее глаза встретились с моими, тяжелый вздох и песнь была продолжена. Почему я не могу спасти ее, я смотрел как завороженный, пока девчушки не наскучило все это, и она не потянула меня прочь. Как только мы зашли за колонну, все пропало, как будто не было этого количества людей, среди которых мы стояли. Девчушка посмотрела на меня внимательно и сказала, что мне надо отпустить жрицу, которая выбрала свою дорогу и пойти своим путем. Иначе мы так и будем ходить по ее жизни, заставая ее в разные периоды, а это делает и меня и ее несчастными. Надо отпускать любимых ради высшей цели, если знаешь, что ваши дороги расходятся. Жрица не сможет сделать выбор в мою пользу, нас разделяло не только время, но и обстоятельства. Я задумался, ведь девчушка ради меня бросила свою семью, только чтобы вывести меня отсюда, из обреченного города, а я влюбился в девушку, которая выбрала путь служения и теряю время, ходя по кругу ее жизни. Я кивнул, и крепко взял ее за руку, как бы мне не хотелось остаться, но пора было двигаться дальше.

Мы шли по пещере, переходя от камня к камню, казалось, что мы продираемся куда-то сквозь пелену. Это была пелена людских страданий, боли, радости, так много было намешено в одном месте, ведь люди здесь просили бога решить их проблемы, помочь в бедах. Было ощущение, что идешь по залам, заполненным людьми, но ты их не видишь, а только чувствуешь, что они здесь находились, чувствуешь их страдания и радость. Но не только помощи ждали все от бога, ему возносили хвалу за урожай, за рождение детей, оплакивали умерших. Мы с трепетом относились ко всему что видели, правда, по большей части это были очень мимолетные видения.  Я запомнил одного мужчину, он сначала хоронил кого-то  и провожал до берега реки, а потом встретил на одном из праздников интересную девушку. Он пошел даже провожать ее, а в следующий раз они пришли уже вместе, попросить о детях. Бог видимо удовлетворил их просьбу, поскольку потом они пришли уже с малышом. Они прожили хорошую и долгую жизнь, поскольку я их замечал и в последующих обрядах. Конечно, были и отвернувшиеся от бога, ведь город развивался, и новые люди приносили с собой новых богов. Культ Сокариса все равно почитался, благодаря нему и возник город, но влияние его ослабевало, особенно из-за строительства разный надземных храмов. Ведь, его надземный храм так и не был построен, жители откладывали строительство, а потом появился знатный вельможа, который пустил все ресурсы на строительство своей пирамиды. Он жил здесь какое-то время, это место ему понравилось, и он выбрал его для своей усыпальницы.

Мы переходили из одного времени в другое, но так и не могли найти выход из пещеры, важно было найти то самое место, откуда меня увела девочка, когда я только спустился в пещеру. Но сколько мы не бродили, на него так и не наткнулись, скорее всего, его еще не прорубили. Мы увеличили радиус поиска, но стали оказываться в таких ответвлениях, небольших пещерах, где никогда и не появлялись люди. Эти пещеры были очень красивы, по сталактитам разных форм стекали капельки воды, образуя небольшие лужицы со стоячей водой. В одной из таких пещер они имели даже разный окрас, поскольку камни были разноцветными, сложенными из разных горных пород. Вода стекала по ним, выбивая кусочки камня, которые как раз и окрашивали лужицы в разные цвета. Мы видели такое впервые, поэтому застряли в этой пещере, было увлекательно следить, как желтая капля поднимает голубую волну. Эту воду мы уже не отважились пить, в ней было слишком много примесей, раз их было видно невооруженным взглядом. Пришлось сделать привал, съесть те запасы, что мы брали с собой, ребенок слишком устал, поэтому я положил ее спать, а сам остался охранять ее сон. Монотонное звучание воды успокаивало и заставляло закрывать глаза, меня стал одолевать сон, поэтому я встал и решил пройтись. Свет нашего факела отражался в водной глади, которая, казалось, присутствует на самом потолке, от чего в пещере то появлялись, то исчезали различные тени. Я поражался красоте окружающего меня места, его цветам, формам, звукам, хотелось посмотреть на все это целиком, поэтому я подошел к входу и смотрел на все великолепие с этой точки.

Но, подойдя сюда, мне стало казаться, что помимо звуков падающей воды я еще что-то слышу, правда, звук шел снаружи. Да и блики, рождающие здесь тени тоже появлялись не только от нашего факела, но и от источника света за пределами пещеры. Я решил посмотреть, откуда идет свет и посторонние звуки и тихонечко направился в ту сторону. Идти пришлось очень осторожно, мне не хотелось выдавать нашу пещеру, и я четко понимал, что являюсь здесь всего лишь гостем, который забрел куда-то. Кто мог еще находиться в пещере, я не представлял, мы находились слишком далеко от всех проходов, тут хорошо было только скрываться. Голоса становились более явственными, я явно подходил к их источнику, кто-то ругался, я не понимал смысл, поскольку говорили на диалекте. Камень зашуршал под моей ногой, и я остановился, голоса сразу замолчали, но я остался стоять на месте, выжидая, когда они заговорят вновь. Люди прислушивались к звукам и не разговаривали, видимо, решив посмотреть, может, кто есть еще в пещере, поскольку источник света начал приближаться ко мне. Я даже перестал дышать, они ведь не слышали точно, в какой стороне раздался звук. Но, по мере приближения света, мне стало казаться, что они точно знают куда идти, я занервничал и начал присматриваться к окружающему пространству. Справа виднелась темная дыра, я аккуратно приблизился к ней, это оказался проем в стене, делать было нечего, я шагнул в него. Сзади двое направили факел в то место, где я стоял ранее, но, не увидев никого, продолжили осмотр и повернули в другую сторону. Я сделал правильный выбор, шагнув в темноту проема, если бы не он, меня уже давно бы задержали, хотя я ничего и не слышал, но ведь без злого умысла никто не стал бы встречаться в этом месте. Эти двое явно что-то скрывали и от того насколько это было опасно, сейчас зависела моя жизнь.

Я шел по длинному узкому туннелю и поражался тому, как попал в него, пещера обычно дает гул, поэтому трудно определить, откуда вообще доносятся звуки. Но эти двое смогли определить и посторонний звук и сторону, откуда он раздавался. Я не понимал как, ведь мы не обладаем таким слухом, а уж привязать шум к определенному месту, исключив эхо и звук падающей воды, человек вообще не способен. Холодок прошелся по моей спине, и я прогнал все эти мысли, поворачивать назад не имело уже смысла, поскольку я увидел свет, который освещал небольшую пещеру. Тоннель закончился так же неожиданно, как и начался, я огляделся, факелы освещали стены, на которых были видны следы прорубки и начало ступеней ведущих вниз. Эта пещера была мне знакома, вот только ступеней вверх еще не было, и вода не сочилась по камням. Подняв глаза к потолку, я понял, что перепутал пещеры, ведь он был слишком гладким и черным, смотреть наверх него не хотелось. Я развернулся и застыл от неожиданности, на меня в упор смотрела она, та самая жрица, правда она была в черных одеждах и с черным лицом. Я сделал шаг, но она не пошевелилась, и тогда до меня дошло, что это скульптура, вырезанная из какого-то камня. Подняв руку, я провел по ее щеке, оставив на камне дорожку мелких капелек воды, надо же тут было значительно холоднее, а я даже не почувствовал этого сразу. Капельки начали скатываться, образуя одну, которая сильно походила на слезинку, текущую по щеке, так захотелось ее смахнуть рукой и обнять деву. Даже ее статуя плакала от меня, но тут я услышал голоса, пора было уходить, благо я помнил, где находится начало тоннеля и вошел в него. Я успел вовремя, меня даже не заметили, только когда я был уже на выходе из него, раздался удивленный возглас, видимо они обнаружили слезинку.

Я достаточно быстро нашел нашу пещеру и разбудил девчушку, пора было уходить, ведь эти странные люди наверняка захотят осмотреть окрестности еще раз. Мы двинулись в путь, выбрав противоположенное направление, дорога была незнакома нам обоим, но теперь нас это радовало, мы привыкли друг к другу и не хотели расставаться. Она как будто почувствовала эту странную слежку за нами и вела меня какими-то окольными путями и тоннелями, соединяющими пещеры между собою. Я потерял счет поворотам и тоннелям, всецело доверяя этой маленькой девочке, что было бы весьма странно в любой другой ситуации. Даже не возникало вопроса, откуда она знает, куда именно надо идти и почему поворачивает в ту или другую сторону. Только когда я стал узнавать местность, мы сбавили ход передвижения и наконец, присели передохнуть. Она не стала смотреть на меня, только покачала головой, я, конечно, был виноват, ведь кто дернул меня дотрагиваться до статуи. Если бы не это, эти существа успокоились и не стали искать нас, теперь я не был так уверен, что это были люди. Она еще раз покачала головой и дотронулась до моего плеча, мои тревоги исчезли от ее прикосновения. Странно, что ее называли больной, это все остальные показались мне сейчас нездоровыми, а у девочки явно был дар. Она чувствовала все, что происходило вокруг, и угадывала мысли или настроение рядом находящихся людей. Возможно, именно этот дар нас вывел сейчас и помог найти дорогу, только отнимал он значительное количество сил, она присела рядом и уснула, прижавшись к моему плечу.

Пока она спала, я сидел, не шелохнувшись, и смотрел на камни, пытаясь осознать все, что сейчас видел. Так все было странно и необычно для понимания, что казалось нереальным и невозможным, как будто происходило не со мной. Вскоре стало казаться, что мы стали камнями, мы так слились с пейзажем, как будто были здесь постоянно. Тогда я и почувствовал такое знакомое уже изменение состава воздуха, как будто через тебя проносится вихрь, хотя ты сидишь на месте и вроде ничего вокруг не изменилось. Мимо меня прошествовала процессия жрецов и жриц, судя по инструментам в их руках, они поклонялись Сокару и смутно были мне знакомы. Только когда зазвучала знакомая песня, я понял, что мы снова оказались в самом начале своего пути, и как бы я не хотел, не видеть жрицу еще раз, это было невозможно. Видимо я так просто не могу выбросить ее из головы, но и подойти к ней я был не в силах, ведь это значило признаться в своей слабости, я не знал, к чему все могло привести.  Я не имел права будить ребенка или бросать ее одну, я остался сидеть, и сидел, даже когда мимо проходила служба, следующая в подземный храм. Чуть позже мимо прошла она, она была так прекрасна и чиста, пусть даже в своем сером платье, что была похожа на ангела, который сошел на землю, чтобы исполнить свой долг. На нас никто не обратил внимания, мы будто действительно слились с камнями, даже когда она подняла голову, ожидая увидеть мой взгляд, то ничего не заметила.

Вскоре показались эти странные существа, они все же нашли нас по следам, но не видели сейчас, пелена времени спрятала нас от них. Я не понимал этот принцип, но сейчас это выло и не важно, главное было не двигаться. Они находились так близко, что я видел свечение под человеческой кожей, глаза имели другую форму, видимо они были больше, ноги гнулись по-другому. Вблизи их невозможно было принять за людей, только издалека, они так явно выделялись. Послышались чьи-то шаги, они вытянулись, приобретая человеческий вид, свечение прекратилось, теперь я уже не мог с полной уверенностью назвать их существами. Они переглянулись, как бы договариваюсь о чем-то, и подняли головы, показалась процессия, они растворились в ней. Но я не мог бы утверждать, что они ушли, поэтому остался сидеть на месте, смотря на все сквозь пелену времени. Я оказался прав, они появились неожиданно, будто из воздуха, странно, что они не ушли с толпой. Вскоре я понял почему, тут же тоже был наш след, мы проходили в храм, они учуяли его и решили проверить. Кто-то задержался в храме и сейчас бежал за процессией, существа переглянулись, обхватили ближайшие камни и через мгновение растворились. Я уже наблюдал, как хамелеон меняет цвет, приспосабливаясь к окружающей среде, но этот вариант меня впечатлил куда больше. Паренек, пробегая мимо, что-то сказал, обращаясь к ним, он как-то их почувствовал, существа не стали выжидать, они приняли свой человеческий облик и, озираясь по сторонам, побежали прочь. Я постарался хотя бы примерно перевести эту фразу, но лишь понял, что там что-то говорилось про свет.

Время замедлило свой бег, волна ушла дальше, я потянулся, как-то было непривычно сидеть в одной позе столько времени. Девчушка проснулась от моего движения и посмотрела на меня своими большими глазами, от ее взгляда меня сразила молния. Это была беда, даже катастрофа, видимо ее мать участвовала в процессиях, но шла позади колонны и представляла легкую добычу. Вот почему ее заставляли сидеть дома и выходить только в темноте, чтобы ее непохожесть не слишком бросалась в глаза, особенно тем, кто видел существ так близко. Мне стало так жалко ее, никто не хотел с ней общаться, если бы все узнали правду, ее, скорее всего, убили, решив, что она тоже существо, хотя на самом деле это было не так. Она была обычным человеческим ребенком, в которого случайно попали какие-то гены иноземцев, что давало ей особую силу, но отнимало много физической энергии. Видимо у существ была какая-то непереносимость света, раз они испугались одной только фразы мальчишки, но у девчушки тоже была эта непереносимость, значит, нам следовало уходить. Впереди действительно показался очень яркий свет, он исходил из жезла жрицы, я подхватил ребенка и скрылся в боковом ответвлении. Прижав ее к себе, я неожиданно понял, в какую сторону надо двигаться, мы должны были объединиться, чтобы выжить. Может именно для этого она и спасала меня, а может из-за этой своей способности могла путешествовать во времени, ища выход из города, которого не было. Тяжело находиться между миром мертвых и миром живых, не принадлежа ни к тому, ни к другому, но еще тяжелее не относится ни к людям, ни к существам, что здесь обитали. Она отдала мне часть своего видения, а я ей свою физическую силу, ведь я приобрел неплохую форму, пока работал на стройке, и полагал, что здесь она мне пока не понадобиться.

Теперь стало гораздо легче, я нес на руках невесомого ребенка и явственно видел бурю, готовую поглотить все вокруг. Она была так прекрасна, эта симфония песка и ветра, разрываемая всполохами пламени разного цвета, это были не молнии, а скорее энергия. Чистая энергия, рожденная бурей, она готова была подчинить себе все на своем пути, разнести этот мир в щепки. Я осознал, что даже силами всего города мы не смогли бы справиться с нею, зря я только бы баламутил людей. Я видел ее в небе, немного в стороне от того места, где мы сейчас находились и представляя все тоннели и камни с поворотами, пытался выбрать наиболее быстрый маршрут. Причем следовало еще устроить и привал, девочке надо выспаться, да и мне восстановить силы не помешает. Скорее всего, нам следовало идти прямо к бури, там можно было незаметно прошмыгнуть под ее носом на волю. Ведь в любой бури есть посередине тихое место, куда не долетают разряды молний, если воспользоваться им и скрыться в здании, то буря пройдет совсем рядом и отшвырнет нас в пустыню, откуда я пришел. Вокруг нас было очень красиво, огромное количество пещер, причем не все из них выходили в главную пещеру с  храмом. В некоторых добывали золото и другие металлы, некоторые были заполнены водой и использовались, как резервуары, в большинстве своем пещеры заполняли сталактиты, и в них никогда не было людей.

Я приметил одну такую пещеру, сталактит закрывал вход почти полностью, оставляя лишь маленький проем, позволяющий проникнуть внутрь. Силы были уже на исходе, я запомнил дорогу к нему, нарисовал в своем мозгу карту, чтобы не запутаться, если ее «компас» закончится раньше. Девчушка начала засыпать, я уже не видел бурю, а только коридоры, их было бесконечное множество и все они вели в пустоту. Это было страшно, вроде ты только что видел путь, как вдруг от него ничего не осталось, ни малейшего следа, и ты больше ничего не видишь. Только чувствуешь опасность, исходящую сверху от бури, да еще маячащую где-то рядом угрозу от странных существ, что прикидываются людьми. Вот теперь меня и выручит как бы нарисованная в мозгу карта, я продолжил движение, держась левой стороны. Камни и пещеры стали сливаться в однообразное месиво, ужасно хотелось спать, оставалось совсем немного, и я не знал смогу ли преодолеть это расстояние до приглянувшейся пещеры.
Ребенок в моих руках задвигался и что-то произнес, я не расслышал, но вспомнил, как она вышла из дома, не страшась, что ее заметят и схватят, чтобы только спасти меня от грядущей расправы. Теперь был мой черед, я сжал кулаки, разжал, перехватил свою ношу более удобно и отправился дальше. Идти пришлось не долго, за поворотом показалась и эта пещера, я протиснул ребенка и протиснулся сам внутрь, теперь можно было свернуться и немного поспать, глаза уже слипались. Я выбрал именно ее, поскольку тут сложно было нас найти, да и вытащить, если обнаружат было проблематично, по крайней мере, я на это надеялся.

Проснулись мы от завывания ветра, он огибал камень и врывался к нам, видимо обрадовавшись, что смог нас найти, он оглушительно трубил в невидимую трубу. Девочке стало холодно, и она прижалась ко мне, как только ее руки коснулись меня, я понял, что нам пока не стоит выбираться, снаружи кто-то был. Видимо наши знакомые учуяли след, и пошли за нами, но у пещеры след растаял, и теперь они слонялись рядом, не понимая, как это возможно. Нам помог сам ветер, это он задувал в разные стороны так, что невозможно было понять, кто, где находится. Мы поднялись очень аккуратно, стараясь не шуметь и сели на камни, теперь оставалось только ждать. В этом противостоянии должны победить мы, поскольку они не догадываются, где мы, а они видны как на ладони. Хотя, они видны только благодаря дару ребенка, а она сильно устает от его использования, придется придумать что-то другое, чтобы следить за ними. Я стал обходить камень с другой стороны, но понял, что проход там еще уже и пролезть вообще не реально, разве что, я смогу протиснуть только руку. Пришлось вернуться обратно, я аккуратно обнял девочку, поскольку было видно, как она мерзнет под порывами ветра. Прошло достаточно долгое время, она сидела в своих раздумьях, видимо о доме, а я грезил о том, как замечательно ей жилось бы в моем доме. Ведь я могу забрать ее с собой и выбраться из этой петли, хоть кого-то я ведь могу спасти, раз я лишился любви, то может мне  достанется ребенок. Я бы работал, пока она в школе, а потом приходил домой пораньше, ее бы никто не обижал, у нас в городке много разных переселенцев, среди работников завода кто только не попадается.

Странно, что раньше подобные мысли меня не посещали, хотя друзья настоятельно рекомендовали мне завести какого-то домашнего питомца, раз я боюсь брать на себя ответственность за приемного ребенка. Я всегда возражал, что ребенку нужна мать, да и не оставишь его одного в пустой квартире, да и питомцу нужно внимание, еда. Что я могу предложить им, если иногда отсутствую дома неделями, работая над проектом. Конечно, я боялся разрушать свой привычный уклад, проекты у меня были редки, а что делать с приемным ребенком, я не знал. А тут я доверял ей полностью, она могла позаботиться о себе, да еще и обо мне, если вдруг что, она такая самостоятельная. Мы уже так долго были вместе, что изучили друг друга, мы так хорошо ладили, что сами удивлялись этому, иногда разговаривали без слов, одним выражением глаз. Даже понимали чувства друг друга, я посмотрел на нее, она улыбнулась печально, значит, мы еще ждем, я подставил ей плечо, и она положила на него свою голову. Она уже устала, теперь настала моя очередь нести вахту, ищейки все еще были неподалеку, я следил за ними, но они пока не могли разгадать загадку и найти нас. Надо бы их чем-нибудь отвлечь, но я никак не мог ничего придумать, ведь чтобы увести их в другую сторону надо находиться снаружи, а не внутри пещеры, а мы не могли выбраться из нее незамеченными. Конечно, я мог высунуть руку и кинуть что-то, но не факт, что этот след уведет их отсюда, а не укажет на наше местоположение. Хотелось спать, я закрыл глаза и отключился, видимо тут они и потеряли след, и отправились в другую сторону. Девочка меня растолкала и повела к выходу, там уже никого не было, мы воспользовались этим и  отправились дальше.
 
Пришлось пересечь еще несколько пещер и тоннелей, чтобы оказаться на краю единой большой пещеры. Мы вошли в нее с другой стороны, поэтому даже не сразу поняли, что близки к отправной точке, лишь, когда я обернулся, то понял, что проходил здесь когда-то давно. Только в тот раз меня вели в другую сторону, чтобы показать каким был тот город, через который я прошел, рассматривая его частично сохраненные здания. Теперь я знал, каким великолепным он был, какие люди в нем жили, и какие тайны скрывали его пещеры. Только я не знал, почему в пещерах появились эти существа, да и откуда они вообще взялись в то время. Хотя даже этому факту найдется объяснение, я выкинул все размышления из головы, поскольку впереди замаячил свет оставленного в стене факела. Мы приближались, оставалось всего несколько метров, когда сзади раздалась песня, которую пела жрица. Я хотел обернуться, даже отправиться обратно, но ребенок меня остановил, пояснив, что пещера не хочет меня выпускать, мне стоит перебороть себя, чтобы освободиться. Я уже слышал эту песню, она была о пути, зове голоса сердца, новом городе, там было так много всего, вот только там не было меня. Я смог продолжить путь, только представив небо по которому летит самолет, я не мог забрать жрицу в свой мир, она бы и не захотела, но не выжил, оставшись в ее. Ведь это означало отказ от жизни, мимолетные встречи, полная смена приоритетов и потеря мечты, я не мог на это решиться. Только осознав все это, я понял, что освободился и спокойно отправился дальше, к ожидавшим меня на том же месте сумкам.

Это было так странно, находить те же вещи на тех местах, где ты их оставил, ведь прошло достаточно много времени, я прожил целую жизнь за это время. А мои сумки все это время ждали меня здесь, да и факел не прогорел, значит, меня не было значительно меньше времени, чем мне казалось. Было еще одно объяснение этого явления, что в этих пещерах в разных местах время идет по-разному, это проливало свет на все мои приключения в них. Ведь я прожил целую жизнь и даже немного больше, пока ходил по поверхности и пропадал в пещерах. Подземные толчки наверняка этому поспособствовали, да еще и буря, накрывшая город. Эта буря, которую видела девочка и я через нее, тоже не была обычной, скорее всего этим и объяснялись сдвижки во времени. Я так обрадовался, что нашел логическое оправдание всему, что здесь происходило, и не заметил, как ребенок затих и не горит желанием продолжать путь. Видимо, она уже тогда знала, что будет дальше, ничего не видел и не замечал только я. Ведь я уже все решил, хотя это мое решение не вписывалось во вселенский порядок, и даже не было альтруистским, как мне думалось тогда. Ведь я собирался спасти ребенка, чтобы мне было легче жить, чтобы я жил с уверенностью, что смог что-то сделать, кого-то спасти. Мне казалось, что тогда все то, что я испытал, будет не зря, тогда все обретет смысл. Все мои страдания и отказ от жрицы получат компенсацию в виде этого ребенка, я смогу вырастить ее, заменив ей отца. Но я думал только о себе, а не об интересах ребенка, она хотела вернуться к себе домой, чтобы увидеть свою семью, а не находиться так далеко от нее, единственной выживший. Но тогда мне все это в голову не пришло, я так обрадовался возможности покинуть эти пещеры, что не дал ей ничего сказать и, подняв с камня сумки, ступил на лестницу, ведущую наверх.

Время совсем не оставалось, объяснять мне что-то сейчас не имело смысла, она тяжело вздохнула, пожала плечами и стала поднимать следом за мной. Идти было не просто, ступени покрывала вода, ноги скользили по поверхности, я старался удержать равновесие изо всех сил, поскольку сзади поднималась она. Ей приходилось значительно легче, ножки ее были меньше, да и вес тоже, поэтому и с равновесием все было в порядке. Наконец-то показался проем, я протиснулся в него сам и помог ребенку, вода затопила помещение и начала заливать лестницу, вот почему нам было так сложно подниматься. Мы остановились передохнуть, вода в чаше действительно была лечебной, впереди была еще одна лестница и засыпанное песком помещение. Напившись и перекрыв воду, чтобы она не заливала лестницу, я обнял девчушку и понадеялся, что нам осталось совсем немного до выхода на улицу. Теперь подниматься было легче, помогал поручень, если бы не он нас сбивал бы с ног поток ветра, прорывающийся сквозь щели, мы бы уже были на месте. Буря еще не утихла, но перестала закидывать это место песком, переместившись в город. Мы остановились перед дверью, я положил руку на кольцо, но не мог придумать, как пройти ожидающую нас комнату, песок засыпал ее полностью. Откопать все можно было только с другой стороны, но как раз туда выхода и не было, нужно было придумать план, прежде чем открывать дверь. Я один еще мог прорваться к выходу, но ведь я был не один, приходилось продумать весь путь, чтобы не остаться здесь навечно.

Девочка нарушила мои размышления, показывая путь вдоль стены, перпендикулярно ветру, это могло получиться, вдоль стены было гораздо меньше песка, а порывы ветра давали приток воздуха. Она только дотронулась рукой, как я понял, о чем она хотела сказать, она видела даже за закрытой дверью и гораздо лучше, чем обычным взглядом. Только пришлось обмотать лицо платком, воздух был слишком горячий, проделав эту экзекуцию с ребенком, я рассмеялся, она стала похожа на маленького индуса. Странно, что такое сравнение пришло мне в голову, но платок упорно не желал держаться, образую полукруглые пустоты, похожие на головной убор индусов. Надев платок на себя, я понял свою ошибку и зафиксировал ей косынку бинтами, получилась лицо живой мумии, но главное теперь она могла дышать в том помещении, куда мы отправляемся и не придерживать всю конструкцию рукой. Я потянул за кольцо, и мы просочились внутрь, прикрыв за собой дверь, песок, конечно, попал на лестницу, но все-таки не так много, чтобы ее полностью засыпать.  Нам нужно было иметь запасной план. Ведь если не удастся выбраться, мы всегда могли бы вернуться обратно, только по занесенной песком лестнице это было бы очень проблематично. Песок тут же поглотил нас и проник во все места, заполняя все пространство, как новый господин, который получил кусок земли в личное владение. Мы аккуратно продирались вдоль стены, отвоевывая небольшой клочок поверхности, чтобы поместить туда тело, а следом за нами стена песка захлопывалась, давая понять, что обратного пути больше нет.

Так, кажется, прошла вечность, пока мы дошли до ближайшей лавки, хотя о том, что здесь была лавка, уже ничего не напоминало. Лишь память подсказала, что она здесь была, как же жарко и трудно было делать хотя бы один шаг, а уж с двумя сумками и ребенком, мне казалось, что я начал дышать песком. Причем он был обжигающим и тяжелым, но я хотя бы мог заглотнуть воздух, приносимый ветром, девочке было еще тяжелее, поскольку по росту она едва дотягивалась до верхней границы песка. Ей приходилось вставать на цыпочки, чтобы просто набрать воздуха для вдоха, который сразу обжигал ее горло, платки мало чем помогали. Она кашляла постоянно, но я не мог ей помочь, меня песок тоже душил, поскольку я делал вдох на постоянном сильном порыве ветра, несущего песок. Когда мы достигли второй лавочки, мне пришлось взять ее на руки, здесь песок уже доходил до моего роста, я старался себя вытолкнуть из толщи песка. Чтобы сделать хотя бы вздох, мне приходилось приподниматься, а она уже явно не дотягивала до кромки песка. Ветер задувал из всех щелей и перемешивал эту толщу, как в огромном блендере, поэтому мы могли пройти так далеко. Но снимая песок с нашего пути, он его закручивал и откладывал вблизи входа, вдоль стен, образуя целые кучи слежавшейся массы. Дальше по стене не имело смысла идти, выход был уже совсем близко, пришлось подкинуть сначала ее, а потом себя. Тут и обнаружилась ошибка в наших расчетах, ее стало ветром сносить обратно, вглубь помещения. Я смог зацепиться за выступ в стене, находящийся около выхода, но подтянуть ее к себе не получалось.

Я стал аккуратно подбираться к выходу, стараясь вытолкнуть песок вместе с собой, сумки служили якорями, чтобы меня не снесло ветром обратно, вглубь комнаты. Девчушку я держал за вытянутые руки, стараясь постепенно подтянуть ее к себе, но очередной порыв ветра сводил все мои усилия к нулю. Надо было действовать аккуратнее, осторожнее, потихоньку, но ничего не помогало, ее руки стали слабеть, она уже не цеплялась за меня. Нужно было совсем немного силы, усилия для рывка, но сил у меня уже не было, я их отдал ей, чтобы дойти до сюда. Мои руки были слишком слабы в тот момент, чтобы вытащить ее, как бы я не пытался, своими попытками я лишь оттягивал неизбежное. Но я не собирался ее отпускать, даже ценой своей жизни, видимо это было так понятно, что кто-то сделал выбор за меня. Я почувствовал этот порыв силы, скачок времени, мы стояли вместе в этом же помещении, но ни ветра, ни песка здесь больше не было, на лавочках сидели разные люди. Я обнял ее, она в ответ обняла меня, пришла пора прощаться, она так просто сказала, что ей пора возвращаться обратно, что я не знал, как ей возразить.
Конечно, ее дом там, она хочет попрощаться с родными и разделить с ними их судьбу, я не имел права ее удерживать. Она помахала мне рукой и подошла к двери, снова скачок, ее нигде не было, мои руки были пусты, ветер стал опять закидывать помещение песком, надо было выбираться. Я оперся о сумки и оттолкнулся, дотянувшись ногами до выхода, зацепившись снова, я подтянулся и вытащил за собой сумки. Последний взгляд назад, но ее там не было, я сделал последнее усилие и выбрался из этого склепа.

Передо мной простиралась пустыня, ничего не указывало на то, что раньше здесь находился город, даже помещение, откуда я выбрался, скорее, напоминало холм из песка, а не строение, созданное человеческими руками. Я не смог встать, ноги не держали меня, как же так, я ведь так хорошо придумал, мы могли жить вместе, но вместо этого, я сейчас один, а она канула куда-то в прошлое. Но это же мой ребенок, волна бессилия накатила на меня, я ничего не мог изменить, она уже была мертва до встречи со мной, а я этого даже не понял, мне казалось, что я могу все изменить, могу ее спасти. Почему это не в моих силах, почему я ничего не смог исправить, я влюбился в девушку, которая принесла себя в жертву, я взял на себя ответственность за ребенка. А теперь я должен все это забыть, отпустить их, но почему, я не понимал, ведь они были рядом, такие живые, такие любимые. Ладно, со жрицей я почти смирился, она не могла бросить свое служение, слишком много людей от нее зависело, но девчушка, она была слишком чиста и невинна, чтобы погибнуть вместе с городом. Я зачерпнул обе ладони песка и хотел их швырнуть куда-нибудь, но песок очень быстро заскользил из моих рук, я разжал пальцы, на ладонях остались только отдельные песчинки. Вот и я также все потерял, жизнь пронеслась мимо, не оставив никого рядом, я попытался еще раз зачерпнуть песок и смотрел как он струится у меня из рук. Отчаяние, так вот какое оно, я ни разу так близко с ним не сталкивался, всегда что-то или кто-то был рядом, не позволяя окунаться мне в эту пучину.