Такая вот жизнь, и такое кино... По дневникам 16

                5 апреля 1988 год

  Мы с Леонидом полностью во власти фильма о Михаиле Врубеле. Ложимся и просыпаемся с именем великого художника. Лёня решает массу всевозможных  вопросов  и проблем, связанных с запуском картины, с выбором натуры, с выбором актёра на главную роль. Случилось непредвиденное: Гриша Гладий отказался сниматься в роли Михаила Врубеля. Он предпочёл поехать с театром Васильева на длительные гастроли за границу. Параджанов обозвал его «предателем». Так-то оно так, но Лёня в панике. Фильм о Врубеле Лёня задумал под Гришу Гладия, отталкиваясь от схожести актёра на героя кинокартины. Если бы  не эта схожесть, Лёня снимал бы что-то другое. Киносценарий Параджанов и Осыка писали  тоже  с учётом, что будет играть главную роль именно этот актёр. Это была серьёзная проблема, что Гладий отказался сниматься. Лёня стал интенсивно искать актёра на главную роль... Что касается запуска в производство фильма о Врубеле, то тут тоже не так всё просто. Госзаказ фильму не дали, аргументируя тем, что картина не будет иметь широкого проката. А за 400 тысяч рублей невозможно снять исторический фильм, нужно что-то придумывать, доставать где-то дополнительные средства. У Лёни возникла идея снимать одновременно две картины: фильм о Врубеле и документальный фильм об Иване Миколайчуке.  Он задумал перебросить часть денег от документальной картины  на художественный фильм. Но директор киностудии Николай Мащенко на это не согласился:
 -Из Москвы пришло распоряжение сократить производство фильмов киностудии имени Довженко на две единицы и вместо положенных по плану 12 единиц снять в этом году только 10 картин.
   Юрий Ильенко посоветовал обратиться за помощью к американской  украинской диаспоре, хотя сразу же и высказал сомнения по этому поводу:
 - Вряд ли диаспору может заинтересовать тема о русском художнике, вот если бы об украинском каком-нибудь художнике шла речь, то украинская диаспора, возможно, и помогла бы.
   В конце концов, картину всё-таки запустили в подготовительный период за 400 тысяч рублей, Мащенко перебросил ещё 100 тысяч сэкономленных денег от нескольких картин киностудии. Лёня вынужден был переписывать киносценарий и сокращать дорогостоящие эпизоды, которые планировали снимать в Венеции. Мы отключили телефон и три дня работали над сценарием, выбрасывая самые яркие, самые красивые эпизоды, придуманные Параджановым, они то и оказались самыми «дорогостоящими», «венецианскими». Это было печальное занятие... Лёня погрузился в депрессию и в какой-то момент  решительно заявил, что не стоит снимать этот фильм по  такому «обрезанному» сценарию, да ещё и без   Гладия... Лёня поехал к Юрию Ильенко поговорить о своём решении. Юрий Герасимович  посоветовал ему бороться за картину, ведь фильм уже запущен, проделана огромная работа над сценарием, надо идти только вперёд. В присутствии  Лёни, Ильенко  позвонил в Америку  представителю  украинской  диаспоры  Балию с просьбой о помощи. Тот пообещал посодействовать…
 Сроки запущенного  в подготовительный период  фильма диктовали своё: необходимо было искать «натуру», актёров, шить костюмы, строить декорации. Меня, как исполнительницу роли цирковой Наездницы, отправили учиться верховой езде на ипподром за счёт киногруппы.
   Впервые сев на коня, я испытала необыкновенные ощущения, такого ещё в моей жизни не было!  Какая энергия исходит от этого великолепного животного! Я как бы растворилась в этой энергии, став одним целым с ним, я почувствовала себя «кентаврихой»! После окончания занятий я долго не могла прийти в себя, ноги были тяжёлыми и не слушались. Странное было состояние: всё  «плыло» перед глазами, и казалась я себе какой-то урезанной, низенькой...
 Потом я сидела в комнате, где переодеваются спортсмены, знакомилась с её обитателями: хромой собачонкой  по имени Кузя и мурлыкающе-стонущим  котиком, изувеченным  подростками (они играли в футбол, а вместо мяча у них был этот котёнок). Животных приютили у себя работники ипподрома. В моём сердце возникла острая  щемящая жалость и любовь к этим несчастным существам, чувства были   невероятно обострённые  и сильные, и мне подумалось, что усилены они, по всей вероятности,  из-за  моего  общения с лошадьми. Меня пригласили покормить лошадок в их «домиках». Я угощала их морковкой и хлебом. Моему восторгу не было предела! Какие лошадки красивые, умные, великолепные!!!
  Параллельно с моими занятиями на ипподроме, Лёня брал меня на « выбор натуры» для картины. Мы искали церковь, похожую на Владимирский Собор изнутри. Мы уже побывали в Чернигове, Новгороде - Северском... Я долго находилась под впечатлением от монастыря в Новгороде - Северском, на территории которого во время ВОВ был концлагерь. Слой из костей расстрелянных военнопленных был такой, что власти не знали, что с этим делать, как произвести перезахоронение безымянного праха. И было принято решение оставить останки на месте, ведь весь монастырь был как огромная братская могила.  Решено было  поставить обелиск у входа в монастырь или скульптурную композицию, напоминающую посетителям монастыря о страшной трагедии, произошедшей  во времена ВОВ. В настоящее время на территории монастыря расположен интернат для психических больных. Да, тяжёлая история  у монастыря, по-моему, отдали бы лучше  эту территорию в пользование монахам, может быть, своими молитвами они улучшили  бы энергетику этого многострадального места. Мы поднимались на деревянную  смотровую площадку в  угловой части монастыря, откуда открывается восхитительный вид  на Десну, лес и  заливные луга  на десятки километров  от   города. Именно в этих местах происходили события, описанные в  «Слове о полку Игоревем».
 Вообще церкви, в которых мы побывали, представляют собой печальное зрелище: полуразрушенные, заваленные мусором, испещрённые надписями плохо воспитанной молодёжи.
  Ассистенты по актёрам усиленно искали актёра на главную  роль. Но, не смотря на многочисленные кинопробы, никто не соответствовал ни внутренне, ни внешне Михаилу Врубелю. Кроме всего вёлся интенсивный поиск циркового номера для эпизода «Наездница». Мы пересмотрели несколько цирковых номеров с лошадьми, искали подходящий номер с женщиной - наездницей. Нам понравился один номер конной цирковой группы «Серж», но они уже запланировали заграничные гастроли на целый год, и этот вариант отпал, к нашему огромному сожалению...
  В конце концов, мы всё-таки нашли чудесный цирковой номер, где главной героиней номера была прелестная Наездница и дрессировщица коня по имени Олимп. Весь номер  был стилизован под «картинки » из древней  Греции. Девушка-наездница была одета в белоснежную греческую  тунику, золотистые сандалии. Сюжет номера заключался в том, что выбегал конь с розой  в зубах и дарил цветок девушке, припав на одно колено, по- видимому приглашая её танцевать. Она танцевала  вальс с белым конём, заставляя его   выполнять  забавные просьбы  такие, как сидеть, стоять на задних ногах, лежать и  даже смеяться. Затем  девушка мчалась верхом на коне без седла  вдоль арены цирка, а заканчивался номер тем, что она прыгала верхом на коне в обруч, украшенный  золотыми лавровыми листьями. Прелесть!
   Теперь передо мной стояла нелёгкая задача: освоить номер, и попытаться выполнить самой как можно больше элементов номера. Прежде всего, мне необходимо было научиться уверенно скакать  « галопом»  и научиться «брать» хотя бы небольшие препятствия верхом на коне. Я  с ещё большим усердием стала посещать ипподром и  тренироваться в верховой езде.
  На роль Врубеля нашли наконец-то актёра, очень похожего на него в молодости. Этим актёром оказался  Сергей Таромаев, блондин с вьющимися волосами и голубыми глазами. Были назначены кинопробы. Мы должны были сыграть  сцену  встречи Врубеля и Анны Гаппе.  К этому времени я довольно сносно ездила на коне верхом, скакала «рысью» и  уже пробовала скакать «галопом».
  Актёр Таромаев при всей своей схожести на Врубеля на съёмочной площадке оказался  «никаким». Не было у него характера, «огонька»,               
 «нерва»... Леонид долго «мучил»  Сергея  во время кинопроб; ставил перед ним всевозможные   актёрские задачи, просил играть различные   эмоциональные  «состояния», даже покричал на него, чтобы как-то встряхнуть, возбудить его, но... Сергей Таромаев никак не мог понять, чего от него хотят. Он был мягкий, нежный, вялый, со слабым голосом актёр.
-Он не «потянет» роль Врубеля, надо опять искать ... - сказал Лёня  ассистентам по актёрам после кинопроб.
 Что касается моих кинопроб, то тоже не обошлось без проблем. Дело в том, что кинопробы совпали с моими  «женскими днями» и мой конь, будучи настоящим жеребцом, нервно реагировал на это обстоятельство, возбуждался, и его приходилось успокаивать и усмирять. Вот такой парадокс: коня успокаивали, а актёра Таромаева не могли возбудить... не как мужчину, а его актёрский темперамент, конечно...
  В это время на киноэкранах Советского Союза с оглушительным успехом шёл фильм Абуладзе «Покаяние». О фильме много говорили и мы с Лёней отправились в кинотеатр  его посмотреть. Когда Леонид Осыка увидел актёра, исполнявшего роль художника в этом фильме Давида Георгобиани, то загорелся вызвать его из Тбилиси и попробовать в роли Михаила Врубеля.
-У него есть огонь в глазах и характер, хотя он типичный грузин, но можно будет поработать над его внешностью при помощи  грима, покрасить волосы, сделать из него блондина, - со знанием дела сказал бывший гримёр по первому образованию Леонид Осыка.
 Ассистенты по актёрам нашли координаты Давида и вызвали его на кинопробы. Давид Георгобиани вдруг заявил по телефону:
 -Я   православный верующий человек, паспорт, подтверждающий личность  не признаю, так как на его обложке нарисована красная звезда, а это « атрибут дьявола», поэтому лететь самолётом не намерен!  Поеду поездом!
   Это же  почти трое суток!  Мы все очень удивились, но что поделаешь, у каждого свои «мухи в голове»...
 Давид приехал не один, его сопровождала  некрасивая женщина, которая была явно старше его:
-Моя жена, Манана, - представил он её нам и сразу же выдвинул  перед киногруппой ряд  условий:
-Поскольку я верующий православный, то я не буду сниматься по воскресным дням и во время религиозных праздников и постов, со мной всегда будет присутствовать моя жена Манана, паспортов  у нас  нет.
  Во время кинопроб выяснились дополнительные условия: он не разрешает прикасаться к себе женщинам-гримёрам и женщинам-костюмерам. Слава Богу, что у нас гримёр-мужчина. А о том, чтобы красить волосы в светлые тона не могло быть и речи, не положено!
 Прочитав сценарий фильма, он заявил, что должен получить разрешение своего духовного отца на съёмки в помещении церкви, ведь церковь предназначена для служения Господу! Вся наша киногруппа была в шоке от грузинского актёра, а кинорежиссёру Леониду Осыке  он понравился:
-У Давида  Георгобиани есть характер, он неординарная личность, как и Врубель!





                10 мая 1988 года

  Баку. Гостиница «Апшерон». Окна гостиницы выходят на Каспийское море. Погода солнечная, тепло, как летом. Мы с Лёней принимаем участие в кинофестивале, нас пригласили с нашей картиной «Войдите, страждущие!». Картина не участвует в конкурсе, её будут показывать вне конкурса. Но мы согласились приехать сюда, чтобы, во-первых, отвлечься от Врубеля, а во-вторых, встретиться с Параджановым. Организация кинофестиваля оставляет желать лучшего. Во время церемонии открытия фестиваля забыли вызвать на сцену Николая Крючкова и ...меня... Крючков вышел сам под оглушительные аплодисменты, а я не отважилась выходить, осталась одиноко стоять за кулисами вся такая нарядная и красивая. Было обидно, конечно, но зато я увидела «накладку» киномеханика из-за кулис и весело смеялась по этому поводу. А дело было  в том, что механик зарядил киноплёнку с изображением открытия предыдущего кинофестиваля, проходившего в Баку 14 лет назад … наизнанку. В зале  стали смеяться, механик остановил показ, зависла долгая пауза, пока  механик  перезаряжал  плёнку и вскоре   показал её, но опять... наизнанку. В зале  громко и откровенно  хохотали зрители, а присутствующие в это время на сцене актёры из почти всех Республик ССР кроме, естественно, Украины (то есть меня) с недоумением переглядывались, оглядывались, ведь они не видели  происходившего за их спинами  на огромном экране процесса показа кинохроники прошлого кинофестиваля. Я так развеселилась!!!
 Здесь, в составе Московской делегации, находится Лёша Сафонов. Мы очень обрадовались встрече с ним, он веселит нас постоянно своим странным юмором:
-Это  же «филиал» Мавзолея Ленина! - воскликнул он, показав на строение, отдалённо напоминающее знаменитый Мавзолей  в самом «сердце» Москвы. Мы с Лёней  представили себе «частичку» Ленина, помещённую  в «филиал» и долго хохотали, вспоминая сказанное Сафоновым. Глупо, дико, но нам было так  смешно!!!  Нас замучили экскурсиями по городу. Очень уж много приходится ходить пешком, устаём невероятно. Мне запомнилась и понравилась «детская Венеция» и девичья башня, а остальные достопримечательности слились в длинную вереницу однообразных впечатлений.
  Вечером был концерт участников кинофестиваля. Мы с Марией Миколайчук пели в концерте сначала сольные песни, а потом спели дуэтом «Цвіте терен», деньги за концерт, как нам сообщили со сцены азербайджанские чиновники, пойдут в фонд детских учреждений. После концерта мы поехали на встречу с Параджановым. Его картина «Ашик-Кериб» была  запущена в подготовительный период.
 В гостиничном номере Параджанова была собрана интернациональная компания: американцы, сербы, поляки, армяне, грузины, азербайджанцы и мы, украинцы и русские. Нас с Марией попросили спеть. Мы с ней перепели множество украинских песен, как дуэтом, так и по-отдельности. Параджанов был как всегда великолепен, говорил нам  комплименты, шутил, заставил меня примерять какие-то необыкновенные  шляпы, меховые накидки, шёлковые грузинские шали. Когда на моих плечах оказалась золотистого цвета шёлковая шаль  с грузинским орнаментом, он воскликнул:
-Тебе очень «идёт» этот цвет! Я дарю тебе эту шаль! Завтра все идите на просмотр фильма Лёни Осыки! Там Светлана в главной роли  играет, хорошо играет!
 На следующий день вся эта весёлая интернациональная  компания присутствовала на просмотре нашей картины, все как один хвалили фильм, мою роль и удивлялись, почему фильм не в конкурсе?
  А в конкурсе на Бакинском кинофестивале показывали снятый с «полки» фильм «Пропавшая грамота», в главной роли которого снимался Иван Миколайчук. После просмотра картины членами жюри к нам в номер пришла  расстроенная Мария Миколайчук:
-Лёня, ты представляешь, показали копию «Пропавшей грамоты» во-первых, на русском языке, а во-вторых, сильно порезанную и  перемонтированную по указке «сверху».
  Сразу после возвращения из Баку состоялись первые локальные съёмки «Этюдов о Врубеле». Снимали на территории Киево-Печерской Лавры и в Ботаническом саду эпизод «Страстной четверг». В первый день массовки было 700 человек, во второй около 500,а в третий день было 300 человек. Каждый участник массовки нёс в руках зажжённую свечу. Лёня добивался, чтобы в кадре получилась «река» огней. Снимали в короткий период «режима», когда солнце только начинало садиться за горизонт. Костюмеры подобрали прекрасные костюмы «по сословиям» для массовки. Была создана атмосфера  19 века. Эти съёмки были очень красивыми и одухотворёнными. Я радовалась и восхищалась этим зрелищем, находясь всё время  рядом с Лёней. Он на съёмочной площадке неотразим, руководит  этой огромной толпой, словно генерал войском  и все его беспрекословно слушаются!
   В этом эпизоде впервые снимается  Давид Георгобиани, предварительно попросивший благословения на роль у самого Филарета. Глава Украинской Церкви благословил  Давида и кино в целом...
  В  мае планировались съёмки эпизода «Сирень» в Ботаническом саду Киева. Мы с группой ездили в Ботанический сад, выбрали место, осталось дождаться, когда в полную силу распуститься сирень, но... Нам запретили снимать  в ботсаду по причине того, что в последний съёмочный день предыдущего эпизода «Страстной четверг» какие-то курящие девицы из нашей массовки случайно или  специально подожгли уникальную пихту!? Во, дают! Киностудии выставили счёт за уничтоженное дерево и бумагу о запрете снимать на территории Ботанического сада!!! Хотелось бы посмотреть в глаза этих девиц... Киногруппе  пришлось срочно выезжать в Корсунь-Шевченковский, так как до нас дошли слухи, что в этом городе возле старинного здания, по обоим берегам речушки, есть уникальные заросли сирени.
 А я за время отсутствия мужа поближе познакомилась с Давидом и Мананой. Они попросили меня совершить с ними экскурсию по святым местам Киева. Я повела их в Киево-Печерскую Лавру, в дальние пещеры к святым мощам. Давид с Мананой « истово» прикладывались к святым мощам, беспрестанно крестились к немалому удивлению сопровождавшего нас экскурсовода-женщины. Неожиданно для меня экскурсовод подозвала меня к мощам святого  и предложила расположить мою правую руку над скрещенными руками святого. Я сделала так,  как меня попросили,  и почувствовала, что от скрещенных рук-мощей исходит  довольно-таки явный тёплый поток энергии:
-Не показывайте этого своим друзьям из Грузии, - вдруг попросила она и загадочно улыбнулась.
 «Мистика какая-то...», - подумала я.
Мы ещё долго ходили с «друзьями из Грузии» по Лавре. Манана стала спрашивать меня:
-А вы с мужем венчанные?
-Нет...
-Что ты, это большой грех  жить не венчанными! Срочно венчайтесь! Ты в церковь ходишь, причащаешься, постишься?
-Нет...
-Что ты! Душу свою губишь! Надо поститься каждую среду и пятницу и, конечно, в посты великие и малые! Я постилась даже когда носила детей, когда беременная была!
-У вас много детей? - в свою очередь спросила я у Мананы.
-Трое! Младшая девочка от Давида...
 Из дальнейшего общения с этими неординарными людьми я узнала, что оказывается Манана  известная в Тбилиси целительница, что дар целительства пришёл к ней после сна, в котором «двенадцать апостолов поведали ей, что она удостоилась чести лечить людей, знать их прошлое и будущее»!!! Со слов  Мананы, на следующий день после «вещего» сна, она вышла на рынок за продуктами и вдруг поняла, что ей ведомо прошлое и будущее продавца овощей... Она решила проверить так ли это и стала рассказывать продавцу о  прошлых событиях в его жизни. Продавец был поражён и подтвердил сказанное. Вскоре подтвердился и дар целительства. Она попробовала  «снять» головную боль у соседки молитвой и у неё получилось... Постепенно слава о её целительском даре распространилась по всему городу. К ней стали приходить больные люди, образовались очереди. Однажды к ней  на приём пришёл согнутый в пояснице молодой человек, это был Давид. Манана «сняла» боль молитвой и «отвела рукой зажим в пояснице» и вдруг ей мысленно  пришло «откровение от апостолов»:
-Это твой защитник и муж, посланный свыше!
 Манана к этому времени была в разводе и имела двух детей. Новость о том, что «он послан свыше» вызвала сначала недоумение у молодого, красивого и успешного актёра, но Манане удалось  «убедить» Давида и он женился на ней... Теперь у них с Давидом есть общая дочка. Давид, благодаря Манане,  посвятил свою жизнь служению Господу! Через Манану ему передавались сообщения свыше, чтобы он наставлял на путь истинный простых людей: вернуться в лоно церкви, поститься, венчаться и жить по заповедям божьим...
 Со временем с Мананой стало происходить неладное:
-Я стала получать «сообщения» не только от Апостолов, но порой мне приходили мысли непонятно от кого... Я запуталась и попросила Господа, чтобы меня оставили в покое и если для этого необходимо, то пусть заберут и дар целительства... Бог услышал мои молитвы, и теперь я простая православная христианка, никакого дара у меня больше нет...
 А Давид принял решение уйти из театра и всего себя  посвятить  Богу. Предложение Леонида Осыки сниматься в кино он принял только потому, что в картине будут сниматься документальные кадры  величайшего  события для всего православного мира - Тысячелетия Крещения  Руси и Давид с Мананой смогут присутствовать на этом торжестве... Но Давид принял решение, что этот фильм будет последним в его жизни, где он снимается как актёр...




               


                18 мая 1988 год

   В Киев приехал Сергей Иосифович Параджанов на юбилейный вечер - концерт Ларисы Кадочниковой, который должен был состояться в Доме Кино. Перед началом концерта, на который мы тоже собирались с Лёней, Параджанов позвонил мне:
-Светлана! У тебя сохранилась шаль, что я подарил тебе в Баку?
-Конечно, Сергей Иосифович!
-Принеси её на концерт. Мне нечего подарить Ларисе Кадочниковой. Я тебе потом что-нибудь ещё подарю. Выручи, а?
-Конечно, Сергей Иосифович, принесу.
 Перед концертом Параджанову был представлен Давид, как исполнитель роли Врубеля и, естественно, Манана... Во время концерта  Сергей Иосифович вышел  на сцену, стал говорить  комплименты юбилярше, её таланту и красоте и бывшая « моя шаль» укрыла плечи Народной Артистки Украины:
-Пусть эта восхитительная грузинская шаль, которую я специально для тебя привёз из Тбилиси, напоминает тебе об одной из лучших из твоих ролей - роли Марички в картине «Тени забытых предков»...
 Лариса не скрывала своего восхищения от подарка и слов великого Маэстро Параджанова. А я про себя подумала: «Я порадовалась подарку, пусть теперь и   другие  порадуются...»
Уже после концерта было  организовано  небольшое застолье в фойе Дома кино в честь Ларисы Кадочниковой, на столе находились всевозможные блюда.
-Сегодня среда, постный день! Нельзя есть мясное! – « прошипела»   Манана, усевшись   рядом со мной за стол, с другой стороны от неё сидел  какой-то весь    «подавленный» Давид, которому она постоянно что-то говорила на ухо.
 Параджанов как всегда был в центре внимания, шутил, смеялся. Манана пристально смотрела на него и на окружающих:
-Делаете из него кумира, а это грех, - « прошипела» она мне опять  в ухо. - Не ешь мясное!
 Я вообще перестала есть. Настроение моё испортилось, ушла радость, стал побаливать желудок... Когда юбилейный вечер Ларисы Кадочниковой благополучно завершился, Параджанов пригласил нас с Лёней  в киностудийную гостиницу, где он остановился...
-Кликуша! - дал короткую характеристику Манане Сергей Иосифович.
 По поводу Давида Параджанов был сдержан:
-Он убедительно сыграл художника у Абуладзе в «Покаянии». Посмотрим, как он справится с ролью Врубеля. Но присутствие Мананы во время съёмок будет ему мешать...
 У меня вдруг появилась  резкая боль в желудке,  я ушла в соседнюю комнату и прилегла на диванчик. Боль в желудке усиливалась, вскоре стала невыносимой. Я позвала Лёню...
-Что случилось? - спросил Параджанов и, узнав о моём плачевном состоянии,  попросил: - Приведите её ко мне.
 Я подошла к Сергею Иосифовичу   «скрюченная в три погибели».
-Расскажи мне, ты научилась скакать на коне?
-Да, уже освоила «рысь»  и «галоп»!
-Тебе нравится?
-Да, очень...
 Слово за словом, вопрос за вопросом:
-Ну, как, ещё болит живот?
-Нет..., - с удивлением ответила я, у меня действительно ничего не болело...
 «Вот кто настоящий целитель!» - подумала я.  Параджанов  предстал перед нами в ещё одном непредвиденном  качестве!  Кто бы мог подумать, что он  обладает целительским даром! Этого мы не ожидали, а он, по-видимому, знал о своих целительских способностях? Я была потрясена!  Какими ещё чудесными качествами обладает этот гений? Человек-загадка, человек-вселенная! Я его обожаю!
  Через некоторое время, когда сирень вошла в «пик» своего цветения и в весеннем воздухе постоянно ощущался  её тонкий аромат, мы с киногруппой выехали в Корсунь-Шевченковский на локальные съёмки эпизода фильма под названием «Сирень». Паспорта у Давида и Мананы отсутствовали, поэтому их поселили в гостиницу по моему паспорту, а я, естественно, жила в номере мужа.
Место, где решено было проводить съёмки, привело меня в восторг! Такого количества сирени не было даже в нашем Ботаническом Саду! Целые плантации сирени росли по обоим пологим склонам, спускавшимся к самой воде небольшой каменистой  речушки! Куда хватало взгляда, повсюду  «сиреневое марево»! Чудо! Сколько же  понадобилось десятков лет, чтобы вырос этот сиреневый лес, похожий  на джунгли! Как оказалось, не везде можно было « продраться» сквозь густой кустарник, кое-где  ещё  «не ступала нога человека»!
Сирень была «простая», не «махровая», однородного светло-сиреневого  оттенка, но аромат у неё был посильней, чем у «махровой»! На холме, среди всей этой благоухающей красоты стоял старинный дом-музей 19 века.
-Будем здесь снимать дачу Праховых, я уже договорился с музеем, - сказал Лёня.
 А я подумала: «Нет худа без добра, ведь если бы не сожгли девицы пихту, не увидали бы мы  всей этой красоты (да простят меня работники Ботсада)».
 Для съёмок был вызван вертолёт «делать бурю». Лёня  посадил меня в вертолёт рядом с лётчиком. Прозрачная носовая часть вертолёта давала возможность обозревать место съёмок. У лётчика была связь по рации с кинорежиссёром Осыкой, стоявшим  у кинокамеры на противоположном берегу реки от снимавшегося Давида:
-Поехали! – прозвучала команда,  и мы взлетели  над сиреневыми плантациями.
 Несколько раз вертолёт «заходил» на нужное место. « Буря», возникающая от лопастей вертолёта неистово колыхала кусты сирени. Среди них  стоял Давид в белоснежной кружевной рубашке  и размахивал  вокруг головы  пиджаком. Сиреневый цвет в виде голубовато-сиреневых облаков срывался с кустов и достигал носовой части вертолёта. Сиреневые цветочки как снежинки кружились вокруг  и постукивали о корпус машины. Это было восхитительно!
-Ещё один дубль! Вертолёт, выше  «зависайте», а то Давида чуть не  убило вырванным с корнем кустом! - услыхали мы команду режиссёра  по рации.
  Мы взлетели вверх и, описав дугу, «зависли» немного выше, где до нас уже не долетали сиреневые облака.
-Это ОНО! - услышали мы по рации. - Снято! Спасибо, вертолёт! Верните жену на землю!




                23 июля 1988 год

  Ранний рассвет. Около четырёх часов утра. Мы с Катей Брондуковой выходим из номера дешёвенькой гостиницы на окраине Козельца Черниговской области. Погода тёплая, как и полагается в середине лета. Через дорогу перед нашим взором  предстаёт типично украинский пейзаж: луг с разнотравьем для выпаса коров, а вдалеке, в синеющей туманной  дымке,  лес. Мы с Катей выходим на луг  навстречу розовеющему восходу солнца, разуваемся и босые ходим по росистой траве. Роса приятно освежает ноги. Затем, наклонившись к земле, набираем серебристую росу в ладошки и умываемся... Росяная водичка мягкая, насыщенная энергией земли и трав. Вдоволь насладившись «росолечением», мы с Катей возвращаемся в номер, надеваем тёплые носочки и прячемся под одеяло, но спать уже не хочется.
-Выезжаем на съёмку через полчаса. Пора будить Богданчика, - говорит Катя и осторожно трогает своего семилетнего сына за плечо. Он тихо застонал, его рука до локтя в гипсе.
 В коридоре гостиницы послышались голоса, шаги.
-Группа проснулась уже! Сынок, просыпайся! - будит Катя сына.
 Я снимаюсь в фильме «Марийка», запущенном на студии  «Укртелефильм» у режиссёра Игоря Кобрина. У меня в картине интересная драматическая роль Гаппочки. События, отображаемые в картине, происходили в последний год ВОВ. В картине  ещё снимаются  Богдан Ступка, Лесь Сердюк, Лёня Яновский, Катя Брондукова, Коля Олейник  и Женя Пашин, не получивший вместе со мной приз-яблоко имени Наты Вачнадзе на кинофестивале «Молодость». В главной роли играет девочка лет 10,синеглазая и какая-то  слишком взрослая  для своего возраста. С нами в гостинице живёт странная девушка, которую кто-то из киногруппы привёз с собой. Странность её заключалась в том, что каждый вечер её видели  заходящей в разные номера, где живут молодые мужчины из нашей киногруппы. Девушка была красивая, в меру пухленькая и смешливая. Возможно, она хотела таким образом стать актрисой?
А может быть, её просто такой сотворил Господь!?
 Съёмки проходили в «утренний режим» (то есть, когда всходит солнце), возле разрушенной церкви в небольшом селе под Козельцом. Нас каждый день «обкуривали» кинодымом, а когда плохо пахнущие дымовые шашки закончились, кинооператор предложил  жечь простую солому (пока из Киева не прибудут новые дымовые шашки). Мы и наши кинокостюмы нещадно провонялись дымом, но хорошая, дружная киногруппа, лето, хорошие роли «перекрывали» все неудобства и проблемы. Мы с Катей пели украинские песни дуэтом в перерывах между съёмками, говорили на духовные темы, придумали ходить по росе на ранней заре и, наверное, можно было сказать про нас, что мы по-актёрски счастливы, если бы не гипс на ручке у Богданчика и частые звонки из дома от Леонида.
  Мой муж нуждался во мне, ревновал, что я снимаюсь у другого режиссёра. У него были неприятности с картиной о Врубеле, производство картины было приостановлено до осени. Лёня жаловался на здоровье. Я просила его потерпеть ещё немного. Съёмку моей главной драматической сцены по роли Гаппочки как назло уже два раза отменяли по причине поломки кинокамеры, а затем из-за болезни главной героини-девочки. Я по роли  должна была сыграть покушение на жизнь собственного ребёнка: Гаппочка приняла решение  утопить младенца, рождённого от изнасиловавшего её немца, а девочка Марийка спасает ребёнка, успев выхватить его из наполнившейся водой лодки.  Гаппочка  забирает ребёнка домой, а  возле  дома встречает своего любимого, который  пришёл к ней с   предложением  пожениться и усыновить ребёнка.
 У Лёни кончилось терпение:
-Приезжай домой, а то я умру...
 Я отпросилась у Игоря Кобрина на три дня и умчалась к мужу. Ему действительно было плохо. Давление не снижалось, держалось на уровне  220 на 110... Нервы... Мы проконсультировались с врачами и Лёне назначили лечение. Я купила необходимые лекарства, шприцы для уколов  и увезла мужа в Прохоровку, на дачу.
  Пришлось перезвонить в киногруппу и попросить отснять мой эпизод позже, через неделю. Режиссёр картины  Кобрин обещал что-то придумать.
   В Прохоровке Лёне стало лучше, давление снизилось. Мы купались в Днепре, гуляли по лесу, я шила на наш дачный диван чехол с кружевами. Через неделю я позвонила в киногруппу и узнала «новость»: Кобрин закончил съёмочный период, вместо эпизода со мной, он снял на ходу придуманный эпизод с главной героиней, углубивший роль Марийки и сокративший мою роль Гаппочки до активной девушки из массовки. Леонид Осыка сделал вид, что сильно  возмущается!





                20 октября 1988 год

  Город Одесса. Съёмки эпизода  «Наездница» проходят  в помещении одесского цирка. Я проделала огромную работу, чтобы исполнить номер с дрессурой коня самостоятельно, без каскадёра. Для этого меня отправили на месяц в город Николаев, где гастролировала конная цирковая группа Анатолия Баранова. Одним из самых сложных «трюков», который мне предстояло освоить, был «галоп» верхом на коне без седла и стремян, держась только за гриву. Ну и конечно, прыжок в кольцо требовал немалой смелости и умения. Я с головой окунулась в цирковую жизнь, перезнакомилась со всеми цирковыми артистами. Их номера я смотрела множество раз за этот месяц. В середине дня, между представлениями руководитель группы и дрессировщик Анатолий Баранов  обучал меня необходимым навыкам, чтобы выполнить номер. Я училась сначала со страховкой скакать верхом на коне и вначале  несколько раз «заваливалась» под живот скачущего коня. Анатолий поднимал меня над ареной цирка, где я «зависала» на приличной высоте на страховочном тросе, пока останавливали и успокаивали коня. Но в какой-то момент я «поймала» равновесие и за месяц тренировок уверенно держалась на спине коня без седла и стремян, пуская коня в «галоп» и совершая прыжки в кольцо, держась только за гриву. Кроме этого я освоила необходимые прикосновения и команды  к животному, то есть дрессуру, благодаря которым  конь выполнял мои команды: сидеть, лежать, подниматься на задние ноги и даже  ...улыбаться. В  результате проделанной работы, я   услышала от циркачей похвалу и предложение:
-Переходи к нам в цирк! Зачем тебе это кино? Этот номер можно  работать до пенсии!
-Мне скучно будет всё время играть одно и то же. А в кино каждый раз что-то новенькое! - отвечала я красивому, стройному, похожему на грека  циркачу Баранову.
 Одесский цирк был заполнен массовкой, изображавшей зрителей 19 века. Гримёр Владимир Панчук  долго делал мне « греческую» причёску, нещадно брызгая волосы лаком. Первое появление коня Олимпа происходило с противоположной от меня стороны из-за кулис под первые аккорды вальса. Он должен был вынести в зубах розу и, припав на колено, отдать цветок мне.
-Внимание! Съёмка! Мотор! Начали! - прозвучала команда кинорежиссёра Осыки.
 Конь выбежал на арену, подбежал ко мне с розой в зубах и вдруг... не узнал меня. Может быть, это произошло из-за  сильного запаха лака, которым обильно побрызгали мои волосы, а может быть, грим  на моём лице делал меня неузнаваемой,  но конь мотнул головой, когда я пыталась взять  розу, и не дал мне этого сделать. Тогда я, зная, что съёмка продолжается и камера снимает меня со спины, решила силой вырвать цветок  из сомкнутых зубов животного. Я схватила пластмассовый цветок и стала его вырывать,  конь от неожиданности цветок выпустил, но,  как бы опомнившись, решил, наверное,  отомстить мне  и укусил меня за руку  как раз посередине между локтем и запястьем, затем  стал нервно бегать по арене цирка...
-Стоп!
 У меня на руке проявился огромный синяк от зубов коня. Я показала синяк Леониду Осыке.
-Гримёры, замаскируйте синяк у актрисы! - приказал режиссёр, даже не спросив, «больно ли мне?»
 Синяк никак не хотел гримироваться, зубы коня как  синий слепок отпечатались на моей руке. Ко мне подбежал дрессировщик, принёс морковку и сахар:
- Угости коня, пусть привыкнет к атмосфере съёмок.
  Я угостила Олимпа лакомством и он, кажется, узнал меня. Кое-как загримировав синяк, гримёр ответил на нервный вопрос кинорежиссёра:
-Ну, что там у вас? Скоро мы будем снимать?
 -Мы готовы!
 Второй дубль конь выполнил идеально... Затем начали доснимать крупные планы номера. Леонид Осыка придумал «красивый» кадр: зрители бросают на арену цирка цветы  во время номера. Я находилась на коне верхом, когда прозвучала команда:
-Внимание! Съёмка! Мотор! Начали! Бросайте цветы, массовка!
 Со всех сторон  в   нас с Олимпом полетели бумажные и пластиковые букеты. Конь от неожиданности «взвился  на дыбы», а я тоже от неожиданности не удержалась на голой, без седла спине коня и рухнула на арену цирка. Мне повезло, что арена цирка была покрыта толстым слоем резины для лучшей прыгучести акробатов, и я как мячик отскочила от пола и встала на ноги.
-Массовка! Цветы  бросать больше не будем! - прозвучала команда Осыки.
 Номер мы досняли уже без приключений, даже прыжок в кольцо произошёл легко и грациозно.
  Затем снимали следующее моё появление на арене цирка. На меня одели великолепное, густо усыпанное  золотистыми блёстками длинное платье и корону с прикреплёнными к ней  страусиными перьями, которые красиво свисали  вдоль  моей спины и поставили в двухколёсную  «греческую» коляску, утопающую в живых розах. Вороной конь, впряжённый в коляску, галопом мчал меня вдоль арены цирка! Картинка красивая, но живые цветы  розы имеют шипы (чего, по-видимому, не учли ассистенты по реквизиту), шипы нещадно впивались в мои ноги. Но я, поцарапанная и покусанная, уроненная на арену цирка, находила в себе силы изображать восторг и счастье перед зрителями и кинокамерой.
 Спустя некоторое время  после завершения съёмок мне приснился сон: ко мне подошёл конь Олимп, я протянула ему руку, чтобы угостить сахаром, он  осторожно взял губами сахар и вдруг... нежно поцеловал в раскрытую ладонь...
-Олимп со мной попрощался, - сказала я мужу, когда проснулась  и рассказала ему свой  сон...