Витязь на распутье. Размышление о свободе

Общепринято полагать, что чем больше выбор, тем больше свободы. Философ М. Мамардашвили описывает это всеобщее мнение: «Под свободой обычно эмпирически понимают «свободу выбора». Считается, что мы свободны тогда, когда можем выбирать; и чем больше выбора, тем больше свободы. Если у человека есть свобода выбора, то свободой называется, во-первых, само наличие выбора, и во-вторых, непредсказуемость того, что именно он выберет. Таков эмпирический смысл термина «свобода». А философ говорит нечто совсем другое — более правильное. Он говорит: проблема выбора никакого отношения к проблеме свободы не имеет. Свобода - это феномен, который имеет место там, где нет никакого выбора. Свободой является нечто, что в себе самом содержит необходимость — вот как введена категория. Нечто, что является необходимостью самого себя, и есть свобода». Вот совесть, например, по словам М. Мамардашвили, обладает абсолютной свободой – неважно как поступает человек, по совести или против нее, но любой его поступок будет с совестью соизмеряться. Т. е. для многих поступать по совести или против нее – это и есть свобода, ведь здесь есть выбор…. А на самом деле, чтобы быть свободным, нужно быть сопричастным совести. Ведь совесть остается совестью, самой собой вне зависимости от вашего поступка, и если ваш поступок бессовестен, то это означает не ваш выбор, не вашу свободу, а разрыв со свободой, совестью, порабощение греху, как сказали бы в христианстве.
В этом плане интересен пример с Витязем на распутье. Вот перед нами картина В. Васнецова – Витязь в глубокой задумчивости перед распутьем, а на распутье – камень. В. Васнецов писал своему другу Стасову: «На камне написано: «Как пряму ехати — живу не бывати — нет пути ни прохожему, ни проезжему, ни пролетному». Следуемые далее надписи: «направу ехати — женату быти; налеву ехати — богату быти» — на камне не видны, я их спрятал под мох и стер частью. Надписи эти отысканы мною в публичной библиотеке при Вашем любезном содействии». Сами эти надписи взяты из былин об Илье Муромце, наткнувшимся по былинному сюжету на сей камень и выбравшему «живу не бывати». Вот перед ним выбор, а он выбирает самое нелогичное с точки зрения «свободного» человека. Почему именно «живу не бывати» он выбрал?
Илья Муромец поступает как человек, уже обладающий свободой еще до появления выбора. У него есть совесть. Мыслит он очень просто, но поступает именно как свободный человек:
«Мне богатство старому не надобно,
Жениться старому не хочется, —
Я пойду старый прямо-на;прямо:
Убить-то меня старого не; про что,
А снять-то с меня старого нечего,
Одна на мне старом сермяженька серая,
Во три строчки она прострочена, —
Первая строка во сто рублей,
Другая строка — во тысячу,
А третьей-то строке и цены нет».
Здесь сочетаются его простота и истинная свобода. Но интересным остается момент напряженности, задумчивости Ильи. Эта напряженность как раз и возникает, когда появляется выбор, когда появляется гамлетовское «быть или не быть», ведь свобода подвешивается в воздухе – сделаешь неправильный выбор, лишишься свободы. Возникает парадокс: появление выбора создает угрозу для существования свободы. Но именно выбором она и испытывается. Впрочем, гамлетовское «быть или не быть?» для свободного Ильи Муромца не так важно, как для самого Гамлета, в свободном человеке ответ на «быть или не быть?» уже присутствует до момента возникания этого вопроса, ведь свобода, оказывается, это то что внутри, а не то, что зависит от надписи на камне. Выбор испытывает свободу. Но ведь Илья Муромец прост, нелукав в своих размышлениях, а еще он храбр, ведь он - Витязь. Разве сможет трус ехать прямо, зная что ему «убиту быти», и что будет, если человек начнет мыслить лукаво – сможет ли он выбрать путь Витязя?
Чтобы быть свободным нужен не выбор, нужна храбрость и простота, правда Витязя. Такого, как Илья Муромец.