Школьные зарисовки

     Моей первой учительницей была Нина Ивановна Федотова, приехавшая в нашу деревню с мужем, который стал работать в колхозе шофёром  на одной из двух грузовых машин.К Нине Ивановне все жители относились с уважением, вот только некоторые родители говорили, что у моего Коляни или Валюшки, уж больно молодая учителка, а с ними надо бы построже, но она никогда не повышала голоса, двоек по моему никому не ставила, на уроках всегда была рабочая, серьёзная обстановка.
     Класс мой был самым большим в школе, семь девчонок и пять мальчишек, в других классах было от трёх до пяти учеников, поэтому одновременно занимались первый и третий, второй и четвёртый классы и нередко старшие подсказывали младшим и наоборот. Вот и выходило, школьную программу изучали по два раза.
     Сейчас смотрю на старую, слегка пожелтевшую фотографию и вспоминаю свою такую далёкую начальную, школьную жизнь. Вот они мои одноклассники: Серёгин Лёша, Крайнев Толя, Ефимов Вова и Харчевников Лёша. Да,да именно такую фамилию и имя, как я, имел мой родственник. А различали нас по таким именам, его звали Аликом, а меня Лёней. Дело в том, что за мной с рождения закрепилось это имя, а при регистрации записали Алексей и лишь для близких людей я и сейчас Лёнька.
     Учились мы старательно, лишь Крайнев Толя выделялся необъяснимой неорганизованностью, то он что-то забывал, то не до конца выполнял домашние задания, то у него возникали проблемы с книгами и тетрадями, то он, опоздав на урок, приходил по уши мокрым, провалившись в яму с водой. У него так и не сложилась по-путному и взрослая жизнь. Конечно, не мне судить, но мальчишкой он был добрым и отзывчивым. Это он, когда я, катаясь на лыжах с глинища, провалился в прорубь, помог мне выбраться из воды или когда рассек лоб об санки, привёл меня вместе с Лукановым Лёнькой всего в крови домой. Это мы с ним без разрешения косили клевер на лесополосе, разделявшей поля нашего и соседнего колхозов, а затем вечером на телеге привезли. Это он старался привлечь меня к проверке чужих езов и сетей, ловить намёткой и кошёлкой в торфяных конурских болотах карасей, научить курить самосад. Только курить он меня не научил, я затянувшись дымом, по его требованию, закашлялся, меня вырвало, после чего на всю жизнь пропало желание стать курильщиком. Сейчас бы сказали, что он меня закодировал.
     Володя Ефимов закончил Малинковскую среднюю школу, а затем учился в Новомосковском СПТУ№ 1 на мастера холодильных установок. А среди нас он тогда отличался опрятностью, в нём был какой-то внутренний стержень серьёзности, наверное сказалось влияние матери-учительницы. Мне очень жаль, что так рано ушёл из жизни. При праздновании Нового года на балу Володя исполнял роль Деда-Мороза, в перерыве захотелось покурить, чиркнул спичкой и от искры вспыхнул праздничный наряд. Рядом никого не было, кроме девушки-снегурочки. И он получив тяжёлые ожоги, скончался в больнице.
     Лёша Серёгин успешно закончил Рязанский сельхозинститут, связал свою жизнь с сельским хозяйством, до последнего времени работал директором крупного хозяйства в одном из районов Рязанской области, избирался депутатом областной думы, но родное Иваньково никогда не забывал.
     Мой родственник одним из первых мужчин Рязанщины пошёл дояром на молочно-товарную ферму, получил правительственную награду за высокие надои, про которые деревенские языки говорили, что мол, он водой разбавлял молоко и это было не без основания, вёл он далеко не праведный образ жизни. Что же, каждый оставляет в этой жизни свой, непохожий на другие след.
     О девчонках, учившихся со мной, в памяти остались Валя Луканова, Маша Фетисова, Маша Астахова, Валя Харчевникова и Надя Панова и то, как мы по очереди вместе с ними ухаживали за большим выводком цыплят, которых брали на лето для выращивания в школе. Мне несколько раз выпадало дежурить с Пановой Надей, с которой мы кормили, поили и выгуливали их на лугу. Ещё мы с одноклассницами разучивали роли, репетировали, изготовляли костюмы и маски для героев русских и сказок Андерсена. Выступали мы со спектаклями для доярок и телятниц, которые принимали нас очень тепло, а после угощали чаем с вареньем, поили молоком и называли не иначе, как наши артисты, а нам было очень приятно.
Ходили в Рябцевскую школу к таким же, как мы мальчишкам и девчонкам всем классом на утренники, где играли, веселились, делились впечатлениями и новостями, так завязывалась настоящая дружба.
     Жили мы с бабушкой, конечно же, не в достатке, пенсию она получала колхозную, да сельский совет немного приплачивал за размещение в нашем доме медицинского пункта. Родители мои материально не помогали, ведь кроме меня у них было ещё трое детей, только вот бабушка, как-то привезла от них мне школьную форму из серого сукна, состоящую из гимнастёрки, брюк, фуражки, на кокарде которой красовалась буква"Ш" и чёрного широкого ремня. Такой формы ни у кого из деревенских школьников, конечно не было и мне было очень неудобно в ней ходить и опасаясь смешков в свой адрес или возможности получить обидное прозвище, я, надев всего один раз, больше в школе в ней не появлялся, предпочитая носить вельветовый костюмчик.
     Новый год встречали, кто как мог. Ёлки настоящие стояли только в клубе и школе, это забота была председателя колхоза. Директором школы был Болотов Григорий Иванович, вернувшийся с войны без ноги, ходивший с клюкой, скрепя протезом.Человек он был очень строгий, но справедливый, не было случая, чтобы кто-то возражал или открыто был недоволен его действиями. Это он устраивал нам новогодние утренники, как-то умудряясь вручить каждому маленький подарок, кому чернильницу с ручкой, коробку цветных карандашей и обязательно маленькую книжку. Он говорил:"Научился читать, запишись в библиотеку" и мы записывались.
     Сильное впечатление на меня из прочитанного произвела книга Н.Островского "Как закалялась сталь", многое было непонятно, прочитал-то я её в третьем классе, спросить разъяснений у взрослых стеснялся, боясь прослыть незнайкой. Вот и варился в собственном соку, а вопросов без ответа было много. Я ставил себя на место Павки, когда копал огород, носил воду для поливки из колодца или скакал на лошади без седла, размахивая ивовым прутом, как шашкой.
     Когда у нас в деревне сломали старую школу, директору Григорию Ивановичу с женой и двумя детьми пришлось переехать в деревню Самара и поселиться снова при школе, своего-то угла он не имел.
     Каждый год, я после приезжал к бабушке, дорога проходила через Самару рядом со школой, но я почему-то не решался зайти, проведать старого учителя. О чём признаться очень жалею, но добрая память о нём жива в моём сердце.