Эра роботов и машина времени

         

                -1-

Наконец-то моему другу Эрру удалось создать машину времени. Это произошло вчера в последний день 2222 года. Мистическое и волнующее соединение четырёх двоек. Впрочем, ни в какую мистику я не верю – всё это пустяки, психологические фантомы. Эрр вообще при упоминании в его присутствии слова «мистика», плюётся и ругается уже давно вышедшими из употребления выражениями, называемыми «русский мат». Его можно понять – вся эта мистическая чепуха мешает работе и мыслительному процессу.

Вообще-то Эрр специалист в области робототехники, а машина времени – это заветная мечта, «мечта идиота», как говорил персонаж какой-то юмористической повести. И Эрр осуществил эту мечту! Браво! Я его поздравляю! И заодно с Новым годом. И себя тоже. Ведь я буду первым, кто в этом новом году совершит совершенно новое путешествие в будущее с создателем первой в мире машины времени.

Старт был назначен на 2 января – уж очень нам не терпелось испытать машину. Эрр ещё раз всё проверил, компьютеры и роботы (его собственного производства, кстати) ещё раз всё перепроверили и… (ох, как волнительно!) мы стартовали. Прыжок в будущее должен был осуществиться на 100 лет вперёд.

Однако… Всё сразу пошло не так, как было рассчитано. Почему? Ответов у нас пока нет. Факт остаётся фактом -  мы перенеслись не на сто лет вперёд, а на 42 тысячи лет вперёд (Ох, как волнительно!! – три моих гамма-силиконовых сердца чуть не выскочили из груди). Точнее на 42 222 года. Таким образом, мы попали в 44 444 год. Все эти ряды двоек и четвёрок… есть в этом… нет… ничего не буду говорить, оставим это.

                -2-

Земля в 44 444 году не так уж и сильно отличалась от нашей планеты в 2222 году. Солнце не погасло и было такого же цвета, и небо было синее. Это уже радовало. Но что удивительно – люди не изменились. Одежда (или то что её заменяло – некое покрытие) смотрелась экзотически, но сами люди… Прямохождение, две руки, две ноги, одна голова – ну в общем всё как у людей. Однако вскоре мы стали замечать, что существуют два типа людей: у одних кожа как кожа (хоть и разных оттенков), а у других… какая-то она будто полупрозрачная. И вдруг меня осенило – так это ж роботы. Я глянул на Эрра – он тоже догадался (всё-таки специалист по робототехнике). Конечно, в наше время роботы были не столь совершенны, но уже приближались к андроидам, и проблем с ними было огого.

При помощи гипно-телепатических сеансов мы быстро освоили местный язык. И на нас обрушились удивления и разочарования. В космической области человечество далеко не продвинулось: с трудом осваивали внешнюю спираль Галактики. Климатом так и не научились управлять, хотя кое-какие успехи и были. На экологическом и политическом фронтах – с переменным успехом, хотя слова «война» и «граница» уже исчезли из лексикона. Экономика? В этой области из лексикона исчезло слово «прогресс». Остальные науки… ну… как-то где-то продвигались. Зато в области робототехники и индустрии развлечений – тропический рост. Да, если бы ни эта полупрозрачная кожа… и не отличишь от людей.
 
И ещё нас очень удивило: на протяжении 40 тысяч лет люди и роботы меняли форму своего тела, но всё же вернулись к первоначальной человеческой форме (роботы, естественно, вслед за человеком). Почему? Этого никто объяснить не мог.

Эрр сразу сошёлся с коллегами по ремеслу, и они обрушили на него массу интересной информации. Кстати, на нашу машину времени они только рукой махнули – пройденный этап. Ведь всё равно ничего нельзя изменить ни в прошлом, ни в будущем, да и вообще… - и как-то загадочно заулыбались. А про роботов сказали: на 99,999% подобны человеку и даже кое в чём его превосходят. Например, в шахматы и в другие интеллектуальные игры их не переиграешь.

Первый вопрос по роботам мы с Эрром задали чуть ли не хором: «А вы не боитесь?» (В смысле, что роботы поработят людей. Этот вопрос очень остро стоял в 2222 году). Нет, они не боялись. Роботы могут всё то же, что и люди. Но кое-что они решительно не могут. Первое: они не могут писать стихи. Прозу научились писать, а вот стихи – безнадёжно. Второе: они не могут рассказывать сновидения, потому что никогда их не видят. Третье: они не могут любить. Привязанность, дружба, стабильность отношений… но любовь… увы (а может и не увы). Четвёртое: они не могут верить. Если любовь как понятие для них ещё более менее понятно, то вера… здесь даже в области понятий – ноль.  То же самое и с мистикой – просто бесполезно с ними об этом говорить. (Хм! Мы с Эрром только хмыкнули при упоминании слова «мистика», а Эрр ещё что-то пробубнил). Пятое: они не могут бесплодно мечтать. Здесь дело обстоит даже хуже, чем с мистикой. Они строят планы, но мечтать ради мечты… сплошные троеточия… И наконец, шестое: им неведома хандра, беспричинная тоска, сплин, вселенский пессимизм. Пять пунктов тесно связаны с первым пунктом. Если бы они могли писать стихи, то они могли бы и любить, и верить, и мечтать, и видеть сны и беспричинно тосковать. И наоборот, если бы им всё это было дано, то они бы могли писать стихи.

Роботы очень уважают людей, сказали нам, они считают людей, ну можно по нашему, по-человечески, сказать богами, существами для них никогда не достижимыми. Да, был период, когда очень боялись, что роботы захватят власть, но потом стало очевидно, что это невозможно, ибо они остановятся в полной нерешительности перед пропастью, отделяющей их от человека. Что же это за пропасть, спросили мы? Эта пропасть – Иррациональное.

P.S. Да, вскоре нам стали ясны загадочные улыбки в связи с машиной времени. Оказалось, что на машине времени можно перемещаться только в будущее. Назад дороги нет. Так что погоревав и вовсе не беспричинно потосковав, и много раз употребив «русский мат», мы остались в 44 444 году. И в этом есть нечто мистическое.