Хафиз Ширази. Рубаи

Рубаи, что означает на арабском «учетверенный» – стихотворный жанр, появившийся в 9-м веке в Самарканде. Основой его стали народные четверостишия, ходившие в персоязычных сообществах. Благодаря своей краткости, доходящей до афористичности, а также способности передавать почти не поддающуюся словесному выражению тонкость смысла в изящном и лаконичном формате, рубайят стали излюбленным инструментом великих суфийских поэтов - Омара Хайяма, Саади, Руми и, конечно же, Хафиза.

Простота рубаи обманчива. Каждый из них – филигранная работа, продукт не только вдохновения, но и кропотливого труда, где каждая строчка тщательно подобрана и подогнана к заданной структуре. Можно назвать эту структуру суфийским термином Накш, что означает «дизайн», «импринт» или «отпечаток». Чем совершеннее стихотворение воплощает Накш, тем глубже его воздействие, и тем лучше оно впечатывается в память. Накш суфийских поэтических произведений всегда следует особой геометрии. У рубаи – своя геометрия, а, к примеру, у газели и касыды – другая.

Посмотрим, что это за геометрия у рубаи?

Возьмем для примера первый рубаи Хафиза:

В помышленьях моих, кроме Лика Любимого, нет ничего,
Позабыв обо всем, устремляюсь я к свету луча Твоего.
Погружаясь во сны, люди мира забвенье находят,
Лишь меня смутных грез забытье не берет одного.

The only vision I have is your sight
The only thing I follow is your light.
Everyone finds his repose in sleep,
Sleep from my eyes has taken flight.

(здесь и далее русский перевод АсСалам)

На первый взгляд этот рубаи повествует о томлении, лишающем сна безумно влюбленного, чьи помыслы вновь и вновь возвращаются к объекту его страсти.

Для суфия, однако, здесь также присутствует совсем иное измерение смысла. Оно связано с идеей гипнотического «сна», в котором пребывает человечество, пойманное в сети обусловленных мыслей, чувств и восприятий. В состоянии такого «сна», которое люди принимают за бодрствование, часть сознания, способная воспринимать поток влияний, приходящих из высших миров (их символизирует образ Возлюбленного), остается непробужденной, незадействованной.

«Влюбленный» – тот, кто находится в состоянии истинного бодрствования в то время, как остальные пребывают погруженными в иллюзорный мир, ибо орган, воспринимающий высшие влияния, уже пробудился в нем...

...Однако вернемся к геометрии.

В первых двух строках четверостишия отражено состояние искателя-мистика, когда все его помыслы и стремления сосредоточены на цели его поиска:

В помышленьях моих, кроме Лика Любимого, нет ничего,
Позабыв обо всем, устремляюсь я к свету луча Твоего.

Эти строки, подобно двум сторонам треугольника, лежат в одной плоскости – вторая является логическим продолжением первой. Кроме того, они связаны рифмой и одинаковым ритмом (каденцией).

Третья же строка по видимости никак не соотносится ни с первой, ни со второй, и даже не рифмуется с ними – она вводит в ситуацию нечто новое. И ритм ее выбивается из заданного:

Погружаясь во сны, люди мира забвенье находят...

Эта строка выходит за рамки плоскости, обозначенной первыми двумя, выводя четверостишие в новое измерение смысла. Однако пока это лишь точка, обозначенная за пределами плоскости.

И только последняя строчка, объединяя и объясняя смысл всех трех предыдущих, соединяет плоскость с поставленной вне ее точкой:

Лишь меня [не спящего из-за Любви] смутных грез забытье не берет одного.

Треугольник вышел в 3D и стал тетраэдром. Последняя строчка виртуозно замыкает круг и завершает построение смысловой фигуры.

Интересно, что подобное «геометрическое» решение не было эксклюзивным свойством суфийских рубайят. Как я когда-то писала, аналогичные приемы использовались в японской и китайской поэзии. В трехстрочных хайку, однако, вполне в духе философии дзэн, «тетраэдр» остается незавершенным - ставится только точка за пределами плоскости. Довершить построение смысловой фигуры читатель должен сам.

*****

На этом я заканчиваю теоретическую часть о рубайят Хафиза, и помещаю несколько его четверостиший без комментариев, предлагая Собеседникам самим вникнуть в замысел поэта. Тем, кого увлекла эта тема, рекомендую почитать рубайят Хайяма с этой точки зрения – если перевод хороший и сделан с пониманием, он должен передавать Накш четверостишия в его целостности.


Неужто мыслишь сторговаться ты с судьбой,
Зазря теряя день и ночь за суетой?
Ты говоришь: за черным – цвета нету,
А я скажу: был волос черный - стал седой.

With fate you still hope to trade;
Passage of time should make you afraid.
You said no color comes after black,
I said my black hair to white degrade.

*****

О друг, от мысли гневной сердце очищай,
Вино с Друзьями без заботы разделяй.
Советам мудрого душой открытым будь,
Невежд же, словно блох докучных, избегай.

O friend, from your foes your heart release,
In pleasant company drink the good wine with ease.
Confer with those who know, open your heart
And from the ignorant fleas flee like the breeze.

*****

Под звуки арфы с флейтой, средь Друзей,
В углу кувшин с вином обнял, забыв о счете дней.
С теплом вина, разлившимся по телу,
Какой резон мне сдаться жадности своей?

With good company and harp and reed
In a corner, jug of wine and time to heed,
The warmth of wine runs through my veins,
Why should I succumb to my greed?

*****

Коль попадешься ты, как мы, в Любви ловушку,
Вино одно спасет тебя, держи покрепче кружку.
Мы - бражники, мосты земные рушим,
Изгоем стать не страх - сядь с нами на пирушку!

If, like us, you should fall into love's snare,
Wine, wine alone can free you from despair,
We are the world-consuming revellers,
Sit not with us, lest none should speak you fair.

*****

Прекрасной розы красоту затмила Ты,
Цветы в округе устыдила Ты.
Звездой сияет в лунном свете роза,
Луна – в лучах Твоей сияет красоты.

Beauty of the rose you eclipse,
Every bud quietly away slips.
How can the rose compete with you?
Rose shines in moonlight, moon in your grips.

*****

Не дай влюбиться в то лицо, что разум отнимает,
Не дай в объятья пасть к Тому, кто хмелем промышляет.
Давно знаком тебе, о суфий, этот путь -
Кто пьян и кто влюблен - стыда не знает.

Don’t make me fall in love with that face
Don’t let the drunk the wine seller embrace.
Sufi, you know the pace of this path,
The lovers and drunks don’t disgrace.

*****

Тоскую по Твоим объятьям и лобзаньям,
Блаженного вина испить горю желаньем.
Конец истории. Без лишних слов -
Вернись, вернись, жизнь без Тебя – одно страданье.

I long for your hug and kiss,
I want the wine that will bliss.
Let me cut the story short,
Please return, cause you I miss.

*****

Любимой молвил я: «Ах, родинка моей мечты!»
Ответила Она: «Какой же глупый ты!
Ни пятнышка в лице Моем не отразит зерцало,
Лишь темный взгляд твой блеск скрывает красоты».

I said, "Ah! Pretty mole of my delight!"
She answered, "O thou fond and foolish wight!"
No mole the mirror of my charm retains,
'Tis thy dark glance upon my beauty bright".

*****

Поделись, попутный ветер, тихо песнею моей,
Тем поведай сердца тайну, кто всего тебе родней.
Но не горя, ни заботы, ты, мой друг, не умножай -
Тайной с тем делись, чье сердце может ею стать мудрей.

O breeze, my story quietly share,
My heart’s secrets, to whoever you care.
Tell not to upset or bring sorrow,
Share them with a heart that’s aware.


(Перевод рубаи с персидского на английский Shahriar Shahriari, Sayid Abdul Majid/L.Cranmer-Byng)