Сергей Запускалов и его идеи

Без комментариев.

* * *

Вице-президент Российского отделения Гражданской комиссии по правам человека, кандидат медицинских наук Сергей Запускалов


ЧТО ТАКОЕ ПСИХИАТРИЯ?
Получилось так, что с психиатрией я был связан всю свою жизнь. Дело в том, что мои родители, и отец, и мать, были врачами-психиатрами. И квартира наша была расположена на территории огромной психиатрической больницы. Так что когда я окончил медицинский институт, для меня было совершенно естественным пойти работать в психиатрическую больницу тоже психиатром. Там я проработал три года, а затем пятнадцать лет научным сотрудником в институте психического здоровья. В 1986 году защитил кандидатскую диссертацию. Это я сообщаю для того, чтобы было понятно, что то, что происходит в психиатрии, я знаю не понаслышке, а изнутри и очень хорошо. А происходит там очень и очень много такого, что, если бы это происходило в любом другом месте, считалось бы уголовным преступлением.
Беда в том, что область психиатрии, в нашем обществе, является совершенно особой. Ни один депутат Государственной Думы не обладает такой непробиваемой неприкосновенностью, ни один судья не обладает такой полной абсолютной властью как психиатр. И это происходит только лишь по той причине, что считается, что психиатру дано право решать является человек в здравом рассудке, или нет. Вы можете быть абсолютно уверены в том, что Вы что-то знаете, и сотни, тысячи других людей могут быть согласны с Вами, но психиатр скажет, что это психическая болезнь и Вы, и тысячи других людей, уверенных в своей правоте, будут считаться невменяемыми, а, следовательно, они должны быть помещены в психиатрическую больницу, с ними можно будет делать все что придет в голову психиатру, не смотря ни на какие Ваши протесты.
Нигде, ни в одной самой беспредельной тюрьме не существует такого наглого, беспардонного принуждения, как в психиатрической больнице. Даже раб имел больше прав, чем психически больной. Именно поэтому с психиатрией надо кончать и чем быстрее это произойдёт, тем лучше от этого будет для всех, в том числе и для самих психиатров. Почему? Откуда такая уверенность в преступности психиатрии? Наверно у многих есть знакомые, которые работают психиатрами. И я знаю, что это могут быть хорошие, милые люди, к которым частенько обращаются за помощью. Я не говорю о том, что в психиатрию идут работать одни негодяи. Чаще всего в неё приходят очень хорошие, порядочные люди. Вопрос в том, почему эти люди начинают совершать преступления. А совершают преступления все психиатры. Без исключения. Чтобы понять это я позволю себе привести несколько слов из истории психиатрии.
Нужно сказать, что психиатрия, как медицинская специальность, появилась сравнительно недавно. Психически больных было немного и, вплоть до 19 века, они содержались в обычных тюрьмах в ужасающих условиях. Их безумие объяснялось в основном мистическими причинами, такими, как одержимость дьяволом и т.п. Отсюда и методы "лечения" сумасшедших скорее напоминали средневековые пытки, направленные на изгнание "бесов". Один из таких методов, например, состоял в том, что человека направляли идти по коридору. Затем, неожиданно, под ним открывался потайной люк и человек падал в ледяную воду.
Однако, многие врачи-гуманисты того времени пытались хоть как - то облегчить судьбу сумасшедших людей, настаивая на том, что для безумных должны строиться самостоятельные учреждения, где к ним было бы более человеческое отношение. Большую роль в том, что безумие стали считать болезнью, сыграло открытие микробов и понимание того, что многие болезни вызываются микроорганизмами. Когда же было открыто, что прогрессивный паралич (очень распространённое психическое расстройство в прошлом столетии) вызывается бактериями сифилиса, медики ещё больше утвердились в мысли, что психические болезни, также как и многие телесные заболевания, вызываются материальными причинами, которые можно обнаружить, если очень постараться. Соблазн в этом смысле был очень велик, так как в случае нахождения материальной причины психических заболеваний, например такой, как микробы, у врачей появлялась реальная возможность с помощью различных уже привычных средств: хирургия, химические препараты, электричество, изменения температуры и тому подобное воздействовать на материальную причину болезни и излечивать её.
Интенсивные поиски в этом направлении до настоящего времени, к сожалению, ничего существенного не принесли. Если бы можно было собрать в одно место всю литературу, посвящённую поиску материальных причин психических заболеваний, думаю, что этими книгами можно было бы заполнить очень и очень приличное помещение от пола и до потолка. Где только не велись эти поиски. Изучались типы строения человеческого тела, особенности ушных раковин, формы черепа, состав крови человека и отдельных её клеток, наследственность и даже рисунок линий на коже ладоней, тот, что используется в криминалистике. С изобретением всё более мощных инструментов исследования, таких как электронный микроскоп, современные компьютеры, ученые-психиатры стали пытаться найти причину психического заболевания в самых мельчайших структурах самых различных клеток. Или пытаться с помощью невероятно сложных математических сопоставлений найти причину психических нарушений у человека в сочетании самых несопоставимых особенностей его жизни, например характера отношений с начальством, женой, строением ушных раковин, характером поведения клеток крови и состоянием психического здоровья его ближайших и самых отдалённых родственников. В связи с этим невольно вспоминается анекдот про пьяного, который искал потерянные ключи от квартиры под фонарным столбом. Когда его спросили, он что, здесь их потерял? Он ответил, что здесь просто светлее и легче искать.
До сих пор, когда двадцатое столетие уже заканчивается, материальные причины психических заболеваний всё ещё не найдены. Психиатров это, однако, никогда не смущало. И в конце 19 века немецкий психиатр Емиль Крепелин решил, что раз невозможно различать психические заболевания по причине их возникновения, то можно их различать по тому, как они чисто внешне себя проявляют. И он на основании схожести внешних проявлений психических расстройств у больных выделил 5 групп психических заболеваний. Т.е. к концу 19 столетия было только пять психиатрических диагнозов. Сегодня их насчитывается около четырёхсот, но больным от этого лучше не становится.
Представьте себе, что у Вас сломался телевизор, появились какие-то помехи, а Вы совершенно не разбираетесь в телевизорах и не знаете, как они устроены. Возможно, Вы слышали от кого-то, что, иногда, если телевизор похлопать, он может исправиться. И вот, Вы начинаете хлопать по своему телевизору, сначала осторожно, а потом всё сильнее. Пытаетесь крутить разные ручки, и, может, Вам повезёт и телевизор, вдруг, неожиданно начнёт работать. Вы обрадованы, горды собой, потому что отремонтировали такую сложную технику. Но проходит немного времени и телевизор снова ломается. И уже никакие похлопывания не помогают а, возможно, даже приводят к каким-то новым поломкам. Что ж, Ваши старания его отремонтировать будут тщетны до тех пор, пока Вы не изучите его устройство. Но даже если Вы его разберёте полностью по деталям, Вы всё равно не поймёте, как он устроен, если не будете знать о существовании электричества и по каким законам оно работает. Что-то похожее с этой историей с телевизором произошло в психиатрии, когда психиатры стали пытаться "лечить" те пять психических заболеваний, которые выделил Крепелин. Поскольку причины заболеваний оставались неизвестными, то методы лечения психически больных очень сильно напоминали с одной стороны процедуры изгнания бесов, а с другой - попытки исправить телевизор с помощью покручивания, похлопывания с использованием так называемого метода тыка, когда тыкают отверткой или чем-нибудь ещё в разные места с надеждой, что что-то да поможет.
Естественно, ничто не помогает. Более того, психике человека, его здоровью наносится непоправимый вред, последствия которого тем более тяжелы и разрушительны, чем более интенсивным было это "лечение". И сейчас, на пороге третьего тысячелетия, последствия такого "лечения " гораздо более фатальны, чем сто лет назад. Потому что такие изощрённые методы "терапии" как электросудорожная терапия, психохирургия, психофармакотерапия были изобретены в двадцатом столетии.
Каждый более или менее опытный психиатр, если дело касается близкого человека, друга или родственника, сделает всё для того, чтобы этот человек как можно позже с момента начала своего заболевания попал в психиатрическую больницу, а лучше всего, если он туда совсем не попадёт. Потому что каждый психиатр знает: чем раньше человек попадает в психиатрическую больницу и чем раньше он начинает принимать психиатрическое лечение, тем быстрее наступает его деградация. Больной опускается как человеческое существо всё ниже и ниже и, в конце-концов, начинает вести так называемый вегетативный, то есть растительный, образ жизни, когда все его желания сводятся только к тому чтобы есть, спать и отправлять другие естественные потребности. Что же это за методы?
Влажные обёртывания - это метод, который используется до настоящего времени, при котором человека заворачивают, как куклу, в простыни и намачивают их холодной водой. При этом человек испытывает сильное переохлаждение и панический страх, поскольку в этом состоянии он совершенно беззащитен.
Психохирургия, то есть хирургическое разрушение мозга. Один из наиболее распространённых и часто применяемых вариантов психохирургии сводится к тому, что стальной спицей протыкают сбоку от глаза рядом с носом глазницу (это очень тонкая косточка), спица проходит в лобные части головного мозга и потом её поворачивают кругом, просто разрушая мозг человека. После такой операции человек полностью теряет человеческий облик навсегда. Он, становится уже, ни на что не способен.
Электросудорожная терапия, или ЭСТ. При этом методе лечения, на голову человека накладываются электроды, и пропускается разряд электрического тока напряжением от 90 до двухсот вольт. Вследствие этого у человека развивается самый настоящий эпилептический припадок со всеми вытекающими отсюда последствиями и осложнениями. Мало того, что ЭСТ сопровождается нередко смертельным исходом, самими психиатрами в результате анализа большого количества случаев применения ЭСТ статистически доказано, что в результате её применения у людей происходит разрушение головного мозга с образованием в ткани мозга пустот, заполненных жидкостью. Вследствие этого человек теряет память, происходит расстройство работы желез внутренней секреции с развитием эндокринных заболеваний и в конечном итоге также происходит полное разрушение личности пациента.
Ещё один современный метод лечения психически больных - это инсулино-коматозная терапия. Суть метода состоит в том, что человеку вводится чрезвычайно большая доза гормона поджелудочной железы инсулина и у него наступает кома, состояние, от которого нередко умирают больные сахарным диабетом.
До настоящего времени используется такой метод лечения, как сульфазинотерапия. При этом методе лечения человеку вводят шприцем масляный раствор серы. В результате в месте укола появляется страшная боль, припухлость, краснота, до сорока градусов повышается температура тела, ощущается жуткая ломота во всём теле. Не случайно этот метод применяется в качестве наказания "непослушных" больных. После нескольких таких процедур человек становится согласным на всё. Он готов перенести любое насилие, лишь бы только не повторять эту лечебную пытку.
Наконец психофармакотерапия, то есть лечение психических болезней с помощью различных химических соединений. Необходимо отметить, что психиатрических лекарств становится всё больше и больше. Новые названия этих препаратов обрушиваются на нас каждый год лавиной. Многие из них становятся для людей такими же привычными как аспирин, продаются без рецепта и даже начинают раздаваться в школах учителями или школьными психологами для того, чтобы ученики стали более спокойными. Нас уверяют в том, что это совершенно безвредно и не даёт никаких отрицательных последствий. Но это не так. Не существует безвредных психиатрических средств, просто потому, что эти химические соединения, проникая в клетки мозга, приводят к необратимому нарушению химических процессов, протекающих в человеческом мозге. Эти вещества, как бы они не назывались, дают только два эффекта: они вызывают жуткую подавленность, невероятно болезненный и неконтролируемый спазм мышц, изматывающую неусидчивость, в результате которой больные не могут найти себе места и вынуждены целыми днями беспрерывно ходить из угла в угол. Состояние, вызываемое этими веществами, крайне тягостное и лица, содержащиеся в психиатрических больницах, любыми правдами и неправдами стараются избежать приёма этих медикаментов. Вторая группа веществ вызывает чувство успокоенности, улучшает настроение, вызывает расслабление мышц (в том числе и мышц сердца, что иногда приводит к его остановке и смерти человека), привыкание к этим лекарствам, появление зависимости от них, психической и физической, и, как следствие этого, ухудшение самочувствия, возникающее в результате их отмены. Но то, что здесь описано один к одному наблюдается у человека, когда он принимает наркотики и становится наркоманом. Фактически, эти лекарства и являются ничем иным, как наркотиками. Они, кстати говоря, весьма часто с этой целью и используются наркоманами и имеют своё специфическое название "колёса". Это наркотики, и как бы их не называли, они продолжают оставаться наркотиками. И если человек принимает их, он становится самым настоящим наркоманом. И это всё. Других методов лечения в современной психиатрии не существует. Всё, что применяется психиатрами так или иначе наносит непоправимый вред человеку.
Теперь представьте себе, что в психиатрическую больницу приходит молодой человек, только что окончивший медицинский университет. Он хороший человек, добрый, испытывающий искреннее сострадание к душевнобольным людям и, возможно, именно поэтому решивший посвятить себя избавлению их от страданий. И когда он приходит в психиатрическую больницу он начинает использовать то, что находится в его врачебном арсенале, то, что описано мной выше, то, что однозначно приносит человеку вред. Первое, что испытывает в этом случае молодой психиатр - это искреннее недоумение и ощущение того, что он делает что-то не так. Он испытывает вполне понятную растерянность и спешит за советом к более опытным, маститым психиатрам. Но в их лице он встречает невероятный цинизм, полное равнодушие к здоровью пациентов, неприкрытую озабоченность только собственным благополучием и стремление избавиться от него как можно быстрее.
Я вспоминаю случай, когда один молодой психиатр, мой одногруппник по институту, во время сдачи врачебного дежурства в психиатрической больнице, докладывал о том, что ночью одному из пациентов стало плохо и он умирал. Далее он рассказал о том, как он проводил оживляющие действия: делал больному искусственное дыхание, массаж сердца, вводил внутривенно сердечные лекарства и, не без гордости, сообщил о том, что больной остался жив и что он нуждается в дополнительном наблюдении и соответствующем лечении. Я присутствовал во время его рассказа, потому что должен был дежурить следующие сутки после него. Также вместе с нами находились наиболее опытные психиатры больницы, врачи высшей категории - заместители главного врача по лечебной работе. И когда мой однокашник закончил свой рассказ они стали смеяться (их было двое), обвиняя его в том, что он делал. Зачем, говорили они, Вы затратили столько сил на какого-то душевнобольного, не спали всю ночь, делали ему искусственное дыхание (как вообще Вы это делали, это же так противно), а самое главное, угробили столько лекарств совершенно напрасно. Потому что кому он нужен. Будет он жить или нет - это не имеет никакого значения. У него нет родственников, он пролежал на психе уже несколько десятков лет и никого его смерть не будет волновать... Одним психом больше, одним меньше - какая разница.
Когда мы вышли из кабинета, мой товарищ никак не мог понять, что он сделал неправильно. Он мне говорил о том, что он принимал клятву Гиппократа и сделал всё в соответствии с этой клятвой: он использовал все свои знания и силы для того, чтобы спасти человека, неважно кто он и где находится. Он не мог одного понять, что клятва Гиппократа к психиатрам не имеет никакого отношения. Этот человек очень скоро спился, уволился из психиатрической больницы и мне неизвестна его дальнейшая судьба. Но не все психиатры кончают так как он. Многие плодотворно усваивают уроки своих старших наставников и в короткое время становятся такими же как они, полностью оправдывая свою преступность тем, что психические заболевания неизлечимы. Изо дня в день, приходя на работу и осуществляя лечение, которое по сути своей уже является преступлением, психиатры сами становятся всё в большей и большей степени преступниками. И, к сожалению, это закономерность, не знающая исключений. Не имея истинных, объективных признаков психического здоровья или нездоровья, вся диагностика врачом психиатром осуществляется на основе сравнения с самим собой. И если человек думает как-то иначе, чем этот врач психиатр, то, естественно, ему и выносится вердикт психически больного. Такая "диагностика" приводит к тому, что всё большее и большее число окружающих психиатра людей попадают в категорию "психически больных", поскольку все люди разные и каждый чем-то отличается от него самого. Именно поэтому современная психиатрическая классификация насчитывает около четырёхсот психиатрических диагнозов, в отличие от пяти в прошлом веке.
Весьма примечательна, в этом смысле, манера психиатров общаться друг с другом. Когда они разговаривают, то невольно ставят психиатрические диагнозы своим коллегам, друзьям, родственникам. Поэтому когда их слушаешь, можешь услышать что-нибудь типа: "Ты знаешь, моя жена такой эпилептоид" и т.п. Весь мир, каждый человек им кажется не таким, как они, а, следовательно, ненормальным и опасным. Любое упоминание о духовности человека, религии вызывает у них кривую ухмылку и презрительное хмыкание. Беда психиатров в том, что они продолжают "лечить" людей даже тогда, когда выходят из стен психиатрической больницы. Это их несчастье и в этом кроется их жестокость и опасность для общества.
Когда мы боремся с психиатрией, мы боремся с преступной идеей, которая делает людей, исповедующих её, преступниками. Когда мы разоблачаем их преступления, делаем их достоянием гласности, а преступным психиатрам предоставляем возможность справедливо искупить свои злодеяния против прав и свобод человека, мы помогаем, прежде всего, самим психиатрам стать более этичными, а потом уже и всему человечеству избавиться от бредовой идеи о том, что его душевное состояние можно исправить, разрушив его тело. Именно поэтому необходимо разоблачать преступления психиатров. Сами они это сделать не в силах.

ДУШЕ ОТВЁРТКОЙ НЕ ПОМОЖЕШЬ
Мои родители были врачами-психиатрами. И я 15 лет работал психиатром. Поэтому то, что происходит в психиатрии, я знаю очень хорошо.
Если бы такое происходило в любом другом месте, то считалось бы уголовным преступлением. Дело в том, что психиатрия в нашем обществе является совершенно особой областью. Ни один депутат Государственной думы не обладает такой непробиваемой неприкосновенностью, ни один судья такой полной абсолютной властью, как психиатр. И лишь потому, что психиатру дано право решать, в здравом человек рассудке или нет. Вы можете быть абсолютно уверены в чём-то, и тысячи других людей могут быть согласны с Вами. Но психиатр скажет, что ваши взгляды — психическая болезнь, и все вы — тысячи людей, уверенных в своей правоте, будете считаться невменяемыми. Вас можно будет поместить в психиатрическую больницу, и делать всё, что придёт в голову психиатру, как бы вы не протестовали. Нигде, ни в одной самой беспредельной тюрьме не существует такого наглого, беспардонного принуждения, как в психиатрической больнице. Нет, я не говорю, что в психиатрию идут работать одни негодяи. Часто в неё приходят хорошие, порядочные люди. Вопрос в том, почему они начинают совершать преступления.
Начиная с 19 века психиатры вели поиски материальных причин душевных болезней, но так и не нашли.
Их это не смутило. Они решили различать болезни по тому, как они чисто внешне себя проявляют. И по степени схожести они выделили 5 групп. Так, к концу 19 столетия было только пять психиатрических диагнозов. Сегодня их придумано около четырёхсот, но больным от этого лучше не становится.
Как же лечить, если не знаешь причину расстройства? Если у Вас сломался телевизор, а Вы совершенно в этом не разбираетесь, что Вы делаете? Похлопаете по нему, покрутите разные ручки. Возьмёте отвёртку и потыкаете наугад — авось поможет… Примерно так же происходит "лечение" в психиатрии. Естественно, это не помогает. Более того, психике человека и его здоровью наносится непоправимый вред. И сейчас, в начале третьего тысячелетия, последствия такого "лечения" гораздо более фатальны, чем сто лет назад. Потому что в 20 веке были изобретены такие изощренные методы как электросудорожная терапия, психохирургия, психофармакотерапия.
Каждый более или менее опытный психиатр, если дело касается близкого человека, сделает всё для того, чтобы тот попал в психиатрическую больницу как можно позже с момента начала заболевания. А лучше, чтобы он туда совсем не попал. Психиатры знают: чем раньше человек попадает в психиатрическую больницу и чем раньше начинает принимать " лечение" — тем быстрее наступает его деградация.
Психиатрических лекарств становится всё больше и больше. Многие из них уже привычны для людей, как аспирин, и продаются без рецепта. Их раздают в школах учителя и психологи, чтобы ученики стали более спокойными. Нас уверяют в том, что это совершенно безвредно. Но это не так. Не существует безвредных психиатрических средств, просто потому, что эти химические соединения, проникая в клетки мозга, приводят к необратимому нарушению химических процессов. Эти вещества, как бы они не назывались, дают только два эффекта. Одни вызывают жуткую подавленность, очень болезненный спазм мышц. Другие вещества улучшают настроение, вызывают расслабление мышц.
В том числе и мышц сердца, что иногда приводит к его остановке и смерти. К ним быстро привыкают, и после их отмены самочувствие ухудшается. Фактически, эти лекарства являются наркотиками, и человек, принимающий их, становится самым настоящим наркоманом. Я хочу, чтобы вы знали: всё, что применяется психиатрами, так или иначе, наносит непоправимый вред человеку.
Когда в психиатрическую больницу приходит выпускник медицинского университета, он, очень часто испытывает искреннее сострадание к душевнобольным людям. Но когда начинает использовать то, что находится в его врачебном арсенале, то видит, что вредит своим пациентам. В растерянности он спешит за советом к более опытным психиатрам. Но встречает невероятный цинизм, полное равнодушие к здоровью пациентов, неприкрытую озабоченность только собственным благополучием и стремление как можно быстрее избавиться от него.
Я знаю ребят, которые именно по этой причине уходили с работы или спивались. Но многие плодотворно усваивают уроки своих наставников и в короткое время становятся такими же, полностью оправдывая свою преступность тем, что психические заболевания неизлечимы. Изо дня в день осуществляя лечение, которое по сути своей является преступлением, психиатры сами становятся всё в большей и большей степени преступниками. И, к сожалению, это закономерность, не знающая исключений.
бывший врач-психиатр, кандидат медицинских наук, Сергей Запускалов
Альтернатива
Дата: 09.01.2012
СОТЕРИЯ
В истории психиатрии хоть и не часто, но всё же наблюдались попытки реорганизовать психиатрическую помощь, сделав её более гуманной и эффективной. Одной из таких наиболее удачных попыток был проект «Сотерия».
Слово «Сотерия»  имеет греческое происхождение и переводится на русский язык как спасение или освобождение.
В современный светский язык это слово пришло благодаря американскому психиатру Лорену Мошеру, возглавлявшему в национальном институте психического здоровья США Центр исследований шизофрении.
В конце 60-х годов ХХ столетия  он посетил в Лондоне альтернативную психиатрическую клинику Кингсли Холл, в которой пациентам не назначались никакие психиатрические препараты. Идея создания подобного учреждения для больных шизофренией показалась Мошеру очень привлекательной, однако он понял, что без соответствующей организации и финансовой поддержки такое учреждение долго просуществовать не сможет. И действительно,  Кингсли Холл вскоре закрылся. Поэтому по прибытии в США Лорен Мошер, пользуясь своей должностью, добился открытия подобного пансионата для душевнобольных на деньги Национального института психического здоровья, который и финансировал его на протяжении 12 лет, до самого его закрытия. Именно этот пансионат и получил название Сотерия.
В основу работы Сотерии были положены следующие основополагающие принципы:
• обслуживающий персонал должен состоять из непрофессионалов;
• каждый пациент  в максимальной степени должен сохранять свои индивидуальные возможности, социальные связи и, в то же время, иметь определённые групповые обязанности, связанные с совместным проживанием в пансионате;
• взаимоотношение врача с пациентом должно строиться на основе принятия пациента таким, каков он есть, хорошего общения с ним, понимания и сопереживания, без попыток переделать его с помощью лекарств или каких-то других методов физического воздействия;
• любые психиатрические лекарства либо не применялись вовсе, либо использовались в очень низких дозировках и обязательно с согласия пациента безо всякого принуждения.
Сотрудники Сотерии действительно были непрофессионалами в области психиатрии и психологии, однако они должны были быть способны проявлять терпимость к необычному поведению пациентов.  Получалось, что они как бы проживали в пансионате вместе с пациентами, находясь там сменами по 24 или 72 часа.
Атмосфера,  царившая в Сотерии, была достаточно свободной, хотя наркотики, насилие, половые связи между сотрудниками и проживающими по понятным причинам были запрещены.
С самого начала создание Сотерии рассматривалось Мошером как научный проект, целью которого было доказать, что отсутствие традиционного психиатрического лечения и доброжелательная  атмосфера пансионата будут оказывать более сильное терапевтическое воздействие на пациентов, чем лечение в обычных психиатрических заведениях.
Вскоре наблюдения показали, что предположение, выдвинутое Лореном Мошером, оказалось полностью верным: действительно, люди, находившиеся в Сотерии, в отличие от тех, кто проходил лечение в традиционных психиатрических учреждениях, стали поправляться существенно быстрее. Более того, они не нуждались в повторных госпитализациях, были более адаптированы в своём социальном окружении, да и сам проект оказался менее затратным в финансовом отношении. Таким образом, перспективность Сотерии была неоспоримо доказана. Тем не менее, её создатель Лорен Мошер стал подвергаться постоянным нападкам со стороны коллег-психиатров и начальства, был снят с должности директора Центра, отстранён от управления Сотерией. В результате в 1983 году пансионат был закрыт. Однако на этом история Сотерии не закончилась.
В 1984 году Сотерия открылась в Берне. Руководил клиникой профессор психиатрии Люк Чомпи. Затем были открыты Сотерии в  Австралии, Венгрии, Северной Америке, Финляндии. Три подобные клиники были открыты в  Швеции, а в Германии такие пансионаты были открыты в городах Цвифальтен, Кельн, Франкфурт-на-Одере, Гессен, Ганновер, Мюнхен, Бремен и Штутгарт. После 2005 года в Великобритании также началось формирование целой сети Сотерий.
Научные исследования эффективности и безопасности  Сотерии не прекращались на протяжении всего периода их существования с момента основания и вплоть до настоящего времени. Наконец в 2009 году в «Британском журнале психиатрии» был опубликован обзор 27 научных исследований, которые не обнаружили ни одного доказательства низкой эффективности или опасности лечения пациентов шизофренией в подобного рода лечебных пансионатах.
Тем не менее, в России, насколько нам известно, ни одной попытки, создать Сотерию не предпринималось. В связи с чем мы обращаемся ко всем, кто действительно хочет внести позитивные изменения в российскую психиатрию:  давайте создадим собственную российскую Сотерию и покончим со  средневековым адом, который царит в современных психиатрических больницах.
Бывший врач-психиатр, кандидат медицинских наук Сергей Запускалов.

Источник: https://www.cchr.spb.ru/alnativa