Курьер Донской Речи

Это было, как сейчас помню, в начале лета 1993го года. А мне самому тогда было двадцать «с хвостиком». Именно тогда начал я работать курьером в нашей городской газете «Донская речь», только что расширившей свой, так сказать, ареал до границ соседнего с нами Октябрьского сельского района, объединившись с выходившей там газетой «Сельский вестник», сделавшейся приложением к «Донской речи» (правда, после того, как, несколько лет спустя, «Донская речь» прекратила своё существование, «Сельский вестник» ещё долго продолжал выходить в качестве самостоятельного издания, и, если честно, даже не знаю ничего относительно того, существует ли он сейчас), прежде носившей название «Знамя Коммуны». Работал я, как только что сказал, курьером, по совместительству ещё и корректором, при всём при том, буквально на ходу, самоучкой, постигая премудрости журналистского ремесла, которое мне в дальнейшем ох как пригодилось, невзирая на тот (вообще-то, скорее, печальный) факт, что диплома у меня не было никогда и нет до сих пор и теперь уже – точно знаю – никогда не будет, что меня не очень-то и печалит.

Редакция газеты «Донская речь» (в недавнем своём прошлом, как, опять же, только что было сказано, «Знамя Коммуны») располагалась почти в самом центре моего родного города Новочеркасска, где я родился, вырос, жил и продолжаю жить по сей день, в двухэтажном старинном (ещё дореволюционной постройки) здании, где на втором этаже была непосредственно сама редакция, а на первом – типография. Это была одна из старейших типографий во всей нашей Ростовской области, а быть может даже – и во всей стране! В ней были машины, установленные там ещё в 1913м году! И они всё ещё работали! Вот это – да!!!

Набор там был, естественно, свинцовый. Так называемая «высокая печать». Был и линотип с настоящим линотипистом, никогда, даже за работой не расстававшимся с сигаретой. Теперешняя молодёжь, наверное, даже не знает (по крайней мере, в своей основной массе), что такое линотип и кто такой линотипист. Так вот. Специально для них скажу: линотип – это машина, на которой в типографиях «высокой печати», где используется свинцовый шрифт, этот самый шрифт и изготавливается, а линотипист – это тот человек, который этот шрифт и изготавливает при помощи линотипа.

Однако, именно тогда в нашей стране появилась более передовая технология печати, известная как «офсетная печать». От названия машины («офсет»), на которой она и осуществляется. Через некоторое время добавились ещё печать оперативная и печать цифровая – но это уже является отдельной темой, которой не буду здесь и сейчас касаться.

В нашем городе Новочеркасске тогда ещё офсетов не было нигде и ни у кого. Хотя, чуть позже появились. Зато в соседнем с нами городе Шахты (до революции носившем название: Александро-Грушевский, где и сейчас поражает удивительнейшее обилие грушевых садов) была огромнейшая типография, находившаяся в гигантском, то ли трёх-, то ли четырёхэтажном (уж сегодня точно не помню) здании просто невообразимой длины (это – не считая тех построек, что имелись во дворе), являвшая собою настоящий печатный завод, где была и «высокая печать», и «офсетная печать» и ещё многое, многое другое. Пишу в прошедшем времени, потому, что так было тогда, а как обстоят дела сейчас и жив ли нынче этот гигант печатной индустрии, если честно – не знаю. Хочется надеяться, что ещё жив.

Там-то я впервые в своей жизни и увидел офсет, одновременно увидев и то, как он работает.

К тому времени «Донская речь» заключила договор с оной типографией в городе Шахты, окончательно и бесповоротно перейдя на компьютерный набор и компьютерную вёрстку газеты с её последующей печатью офсетным способом, отпустив свою же собственную типографию, так сказать, «в свободное плавание», после чего она (типография) продолжала существовать, выполняя различного рода заказы, ещё долго поступавшие как от разного рода организаций (включая и некоторые газеты, в том числе – только что возникшую газету «Демократический Новочеркасск», экологическую газету «Зелёный Дон» и частную газету монархического направления «Корона», а также – большое количество заводских и институтских многотиражек, почти все из которых к моменту написания настоящих строк «приказали долго жить), в связи с чем роль редакционного курьера (то есть, в тот момент – моя) возросла просто до циклопических масштабов. Судите сами. Примерно к полудню (иногда – чуть раньше, иногда – чуть позже) заканчивались набор, корректировка и вёрстка газетных полос очередного номера, после чего их, посредством самого обыкновенного компьютерного принтера, отпечатывали на прозрачных плёнках, которые давали курьеру (то есть, тогда – мне), после чего курьер (то есть, тогда – я), получив у редакционного бухгалтера деньги, отправлялся на автовокзал, откуда на ближайшем автобусе ехал в город Шахты (дорога, если, конечно, в пути не случалось ничего из ряда вон выходящего, а такое, хоть и крайне редко, но всё же случалось, занимала ровно один час и двадцать минут), где потом, пройдя от автовокзала (уже – от шахтинского) достаточно внушительное расстояние до вышеупомянутой типографии, курьер (то есть, опять же, в то время – я) сдавал эти прозрачные полосы под расписку в производственный отдел этой самой типографии, тогда (подобно многим другим) переименованной и носившей новое название: «АО «ПРИНТЕР»», после чего, со спокойной совестью, возвращался в Новочеркасск.

А тем временем, газета «Донская речь» печаталась. Далеко заполночь, когда печать и фальцовка (которая, между прочим, до сих пор почти везде делается вручную) были закончены, туда, в Шахты, можно сказать, по дневному следу курьера, ехала редакционная машина, забиравшая весь отпечатанный тираж, привозившая его незамедлительно в Новочеркасск, где соответствующая часть оного тиража оставлялась в главном офисе городского отделения «Роспечати» (в недавнем прошлом – «Союзпечати»), а другая часть – в так называемом почтовом модуле, откуда её экземпляры на следующий день (а точнее говоря, в тот же самый день) расходились к многочисленным её подписчикам.

Офсет же – для тех, опять же, кто не знает – являл собою огромную машину, на которую устанавливались те самые полосы будущей газеты, отпечатанные на прозрачной плёнке, после чего на огромной ленте мимо проезжали листы бумаги, на которых, под действием специальных лучей, через эту плёнку проходивших, эти полосы и отпечатывались, становясь непосредственно экземплярами очередного номера газеты. Всё это делалось удивительно быстро. Почему пишу опять в прошедшем времени? – Да, по той простой причине, что теперешние офсеты, более позднего поколения, делают ту же самую работу ещё быстрее, при этом формы, изготовленные заранее на прозрачных плёнках, о которых говорилось выше, больше не используются, их заменили электронные носители, поскольку нынешние офсеты способны сами переводить практически любые формы из электронного формата в печатный.

2017-04-03