Не Эйнштейны и далеко не Ван Гоги

Все знают, что это невозможно. Но вот приходит невежда, которому это неизвестно — он-то и делает открытие.
(с) А. Эйнштейн.

- Твой выход! – послышался приглушенный шепот за сценой.
Он стоял за занавесом, опустив голову и боясь вздохнуть. С места его тем более не сдвинуть. Колени дрожали, руки мерзли, и пошевелиться было нельзя.
- Ну же! – взволнованная рука подталкивала его вперед, к публике, а он не шел.
- Н-не могу… - обреченно заикался мальчик, чуть не плача. Все ждали, но на сцену он так и не вышел. Потому что ноги не шли, мысли путались, а заученные строки были словно инородным телом в его памяти…
Изнутри переполняло беспокойство. А если не получится? Опозорят. Засмеют.
- Не могу, не могу…
И слышались мнимые насмешки. Бросало в жар. Столько страхов там. Впереди. На сцене. Если он просто не пойдет, все же ведь закончится, правда?

Так с учащенным пульсом и в холодном поту однажды он проснулся, схватившись за голову. Феликс ненавидел подобного рода сны, смешанные с детскими воспоминаниями. А еще больше ненавидел свое имя и в особенности – его значение, которое нисколько не соответствовало реальности.  После неожиданного пробуждения надрывно задребезжал будильник. Вечно он не вовремя!  Хотелось размозжить его об стену, но пришлось бы покупать новый, поэтому Феликс его просто выключил.
Переведя дыхание и попытавшись оставить все самое плохое в медленно уходящем тумане сна, он встал не с той ноги и ушел собираться на работу.
Уже сидя в метро, он вполголоса чертыхнулся, проклял все, на чем свет стоит, не забыл упрекнуть себя в том, что не рассчитал угол утреннего падения при входе в ванную, в том, что завел себе кота и в том, что чуть не сел на собственные очки перед сном... Каждодневный ритуал окончен.
Феликс был одним из тех людей, которые вечно были всем недовольны. И солнце ему не  так светит, и дверь не в ту сторону открывается, и кот не в той тональности мяукает… И почему-то он всегда считал себя несчастным. И почему-то всегда в такие моменты мелкие неприятности не только подливали масло в огонь, но и перебрасывали этот неутихающий пожар на окружающих.
Он мечтал стать актером и сейчас работает в театре. Билетером. И с какого-то времени ему вдруг стало чудиться, что жизнь теряет смысл. Просто потому что он не стал тем, кем мечтал, хотя, в буквальном смысле, находился в двух шагах от ожидаемого… Опустив руки, вот так сидит и думает.
Феликс размышлял об этом все чаще и все чаще разочаровывался как в себе, так и в окружающей его «справедливости». Так он досидел до обеда, успев продать всего с десяток билетов на предстоящий спектакль, что обещал состояться завтра вечером. Сидеть в тесной коморке с кассой в обнимку осточертевало, потому, как только наступало время обеденного перерыва, он уходил пить кофе и гулять в соседнем парке.
Феликс сидел на скрипучей лавочке и рассматривал гуляющих прохожих. Мысли невольно лезли в голову. Думал он, по-прежнему, об упущенных возможностях и совсем не думал о том, что можно было бы исправить.
«Если бы я тогда по просьбе отца взялся за голову и стал учить математику, то сейчас был бы инженером и конструировал самолеты.
Если бы я не бросил занятия в музыкальной школе, я бы стал известным музыкантом и мог бы ездить по всему миру со своей группой.
Если бы я не считал себя прирожденным актером и развивал свои артистические задатки, то не завалил бы прослушивание и был бы сейчас там, на репетиции, а не продавал билеты…»
- Если бы… - вполголоса вздохнул он, рассматривая свои ботинки.
- Нет большего зла, чем пустая трата времени.
Стакан с горячим кофе дрогнул в его руке и чуть было не угодил прямиком на штаны. Феликса передернуло, когда он понял, что на его лавке уже неопределенное количество времени рядом кто-то сидит.
- Вы меня напугали!.. – на выдохе произнес Феликс, отставив стакан и успокоившись.
Неизвестный оказался сутулым мужчиной лет тридцати-тридцати пяти с выцветшей рыжей шевелюрой и заинтересованными глазами. Выражение его лица и черты казались настолько жизнерадостными, что и представить нельзя было, чтобы такой человек мог расстраиваться из-за чего-то.
- Простите, простите. Не против, если я на некоторое время составлю Вам компанию?
Феликс утвердительно кивнул и выдохнул. В конце концов, просто сидеть одному битый час тоже скучно. А так хоть о погоде есть с кем поговорить…
- Обед? Да. У меня тоже, - начал незнакомец. – О чем думаете здесь? Вы начали говорить сами с собой, и вдруг я представил, что у Вас что-то не в порядке с головой.
Оба засмеялись.
- Да ерунда. Я вспоминал себя в прошлые годы и думал, что могло бы быть, если бы я вдруг перестал лениться, закончил музыкальную школу и не дурил в колледже.
- А все вышло не так?
- Все не так. У всех все не так.
- Не у всех.
- Да не придумывайте! Давайте на чистоту. Покажите мне хоть одного счастливого человека! Покажите мне любого человека, который всецело добился того, чего желал! – Он невольно повысил голос и стал размахивать руками, указывая на людей, гуляющих в парке.
- Успокойтесь. Помните Эйнштейна и тот известный факт, что он был круглым троечником?
- Чепуха! Мы же не Эйнштейны!
- И все-таки история же должна нас чему-то учить… Почему мы, как Вы говорите, плывем по течению?
- Так же проще и мороки меньше…
- Вот! – Незнакомец воодушевленно посмотрел на него и даже чуть подскочил на скамейке. – Вот видите? Проще и легче! А кто сказал, что счастье валяется на чистой дорожке?
- Что Вы хотите сказать?..
- Надеюсь, Вы готовы выслушивать мои глупости.
- А куда деваться?..
- Один ребенок хотел, чтобы ему купили слона. – Он запнулся, наблюдая за тем, как Феликс пытается скрыть подступающие порывы смеха. – Да, так и было, не смейтесь! Слона, ясное дело, не купили, но мальчик вырос и, оттеснив на задний план мнения родителей и прочих, ушел работать в цирк. Теперь дрессирует своих слонов и совсем счастлив!
- Вот уж действительно глупую историю Вы выдумали. А в реальной жизни все иначе. Я, к примеру, мечтал стать актером. Плевал на то, что вся моя родня медики и хотели упечь меня в медучилище…
- Нельзя рыбу заставить по деревьям лазать, - неучтиво перебил незнакомец, но уловив недовольство собеседника, извинился и попросил продолжать.
- Не вышло у них этого. И я ушел в театральное. Но знаете что? Я никакой не актер, я жалкий билетер. Все из-за того, что по глупости завалил прослушивание! И в результате – ни денег, ни репутации…– Как-то обиженно заключил Феликс и сложил руки на груди.
Его собеседник довольно усмехнулся и с энтузиазмом продолжил.
- А что же Вы не попытаетесь снова, если так сильно грезите этой мечтой?
- А что толку? Завалю снова.
- А если нет?
- А если да?
Разговор, казалось, зашел  в тупик. Но тут незнакомец нарушил минутное молчание.
- Путь к мечте и успеху не просто полон препятствий, но и непреодолимых провалов. Ван Гогу при жизни практически в открытую кричали, что вся его работа – дрянь, он и продать-то сумел всего одну картину из  двух тысяч шедевров…
- Боюсь, и до Ван Гога мне тоже далековато. Не совсем удачный пример.
Но собеседник не сдавался. Он терпеливо выдохнул и улыбнулся.
- Это же все равно. Главное уловить суть того, что, если бы было иначе, возможно, тот же Ван Гог возгордился бы и, подумав, что все и так хорошо, бросил бы рисовать. А вот это уже глупость!
- Может быть…
- Лучше ведь попытаться и громко все провалить, чем совсем не лезть. Так Вы хотя бы будете знать, что испробовали все.
- Я ведь так и сделал…
- Все-все испробовали? – возмутился незнакомец.
- Ну, я же был на прослушивании и завалил его. Чего еще пытаться-то?
- А Вы помните, как учились ходить?
Феликс в ответ непонимающе уставился на него.
- Ну, помните? Вы падали и плакали. Вас поднимали, а Вы снова падали. И весь этот процесс основывался на ваших падениях. Вы снова падали, а Вас снова поднимали. Вы не заметили и, наверное, даже не помните, когда это все закончилось. Ведь Вы сейчас ходите и не намереваетесь падать. Понимаете, к чему я клоню?
- Мне что, снова записаться на прослушивание?
- Да.
- Мне кажется, это будет лишь пустой тратой времени.
- Ну… - Незнакомец обреченно вздохнул и, ударив руками по коленям, поднялся, по-видимому, намереваясь уйти. – Вам жить. Решайте сами…
- Уже уходите? – Феликс округлил глаза, догадавшись глянуть на наручные часы. Он и подумать не мог, что обед так скоро кончится.
- Да и Вам пора. Еще увидимся…

Когда он вернулся с обеда, то почему-то решил заглянуть на пару минут в партер. В самом конце пустого зрительного зала, на сцене, репетировали «Гамлета». Феликс тихо прошел вперед и сел на первые ряды, извиняющимся взглядом как бы говоря: «Я только посмотрю и уйду…»
Актеры дали понять, что временный молчаливый слушатель им не очень-то и помешает, и продолжили играть. Повторяли очень важный эпизод. Тот самый известный монолог. Юный Гамлет стоял, опершись ногой о старую коробку, и держал в руках муляж черепа Йорика.
- Быть или не быть - таков вопрос;
Что благородней духом – покоряться
Пращам и стрелам яростной судьбы
Иль, ополчась на море смут, сразить их
 Противоборством?..
Голос исполняющего роль был столь выразителен, настолько пронзал все внутри, что Феликс тут же вскочил с места и решительно выбежал из партера…
Он знал, что делать. Завтра в три у него новое прослушивание.
***
Минуло три дня. Состоялась громкая постановка «Гамлета». Феликс уволился с должности билетера, был на прослушивании. Сейчас, идя по мостовой и думая о чем-то своем, он вдруг остановился у доски объявлений. Среди прочих листовок пестрила красная цирковая афиша. На фоне ряженых слонов, бегемотов и акробатов крупным планом красовалось смеющееся клоунское лицо… И каково было удивление Феликса, когда он стал улавливать в этом изображении знакомые черты!
Он дернулся. Кто-то приблизился сзади и, смеясь, положил ладонь к нему на плечо. Обернувшись, Феликс изумился снова. Нельзя было не узнать его чудаковатого собеседника из парка.
- Вы же придете на представление?
- Вы? Это вы?! – не мог опомниться Феликс, вспоминая тот глупый рассказ про слонов.
Незнакомец лишь снова засмеялся и решительно спросил:
- А вы теперь актер, правда ведь?
- В точку попали!