Вход - рубль. 8
Когда пацана удалось успокоить, а бежать от еды он не собирался, Захар снова достал провизию.
- На, вот, - сказал Захар тумачонку, протянув кусок хлеба и пару яиц, - ешь. Мне мяса не жалко, но оно хранится долго, а яйца за день на такой жаре… да ты ешь, ешь.
Тумачонок ловко откусил хлеб, а вот с яйцом у него вышло некоторое затруднение. Захар засмеялся и взял яйцо, тумачонок надул губы, но бесполезную для него вещь отдал почти не сопротивляясь. Стукнув яйцом по колену, Захар очистил и снова протянул яйцо парнишке. Почувствовав под пальцами мякоть белка, тумачонок смело набил полный рот и, ещё не дожевав первое, схватил второе, стукнул им, как Захар, по своей тощей коленке и принялся чистить.
Когда со вторым яйцом и хлебом было покончено, на парня было забавно смотреть – половина лица до самых глаз была перемазана желтком, к которому прилипли крошки хлеба. Захар засмеялся. Счастливый тумачонок - тоже. Пришлось лезть в карман за зеркалом. Увидев своё отражение, тот бросился наутёк, но споткнулся в руинах шалаша и был пойман Захаром. Мигом родившиеся недоверие пришлось разрушать последним яйцом, оставшимся в провизии Захара.
Потом, чтобы не терять времени они пошли к городу, и по дороге Захар начал выяснять, откуда тумачонок здесь взялся и как сюда попал.
Оказалось, что Лопушок всего лишь один из стаи местных подростков, и Захару здорово повезло, что Лопушок наткнулся на него один. Оказавшись здесь вместе со всеми, эти дети войны, чтобы выжить среди более сильных, более опытных тумаков, сбивались в стаи, и, добывая пропитание своим вечно голодным растущим организмам, вынуждены были действовать сообща, беря пример с самых добычливых, а потому более агрессивных. Но и в стае, чтобы не остаться голодным, приходилось уметь постоять за себя, так что Лопушок - а имён здесь зря не давали - быстро оголодал, и его бросили вершить свою судьбу самостоятельно.
«Вот так вот, – Захар был расстроен. – И здесь всё начинается сначала. И тоже - с молодёжи».
На войне, где у крепких диверсантов вроде Евсея или Ерёмы головы сносило, эти дети первыми попали под раздачу сумасшествия и ненависти, и здесь история повторяется. И заняться ими некому. Взрослые-то тумаки в себя прийти не могут, где им о других подумать… А ведь придёт то время, когда сильные станут слабыми, а слабые - сильными… Всё повторяется…». Из невесёлых дум Захара вырвал Лопушок, по-детски ещё схвативший его за штанину.
- Дядь Захар, давай туда не пойдём. Боязно. И… там наших полно, – свободной рукой Лопушок показал в сторону чернеющих угловатых коробок разного размера, неуклюже разбросанных по огромному полю. Только по их прямоугольным формам издалека можно было догадаться, что это не валуны огромных размеров. Вот и город…
- А тебе, что, Лопушок, страшно?
- Да, – он даже не стал прикрывать страх бравадой, как это обычно делают дети.
- Не бойся, ты же со мной! Мы сейчас придём к одному хорошему человеку, и он нам поможет, – уверенность в голосе Захара передалась тумачонку, и тот отпустил штанину.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2017/07/12/1444
Свидетельство о публикации №217071100849