Кентер. Конкурс лагерей

Здесь, в этом месте, на этом острове мы не только веселимся и стяжаем кашу насущную, но и облагораживаем гнезда. Близится конкурс прибрежных лагерей. Наш кэмп называется "Каменный век". В нем все начинается сначала. В нем психические планки возвращены к старту, и потрепанным душам рекомендуется начать с чистого камня.

Многие годы у меня не было личного местечка с костерком. И я кочевал по соседним. На птичьих правах на костры, кланялся за кипяток в кружке. Но этим летом маятник качнулся за меня. От головного лесного офиса с именем "Кентер" мне выделили неухожанную пристань и сказали: "Ухожь ее". В отношении модернизации прибрежной зоны я оказался решительно настроенным. С помойки притащил кресло на этот берег, а в главный офис вкатил колесо от Белаза, я увидел с кресла, как модернизировать. В следующий приезд я приволок таль, канаты, стропу и бездомного, который много месяцев ночевал у меня в гараже, копя силы для каменной работы. Привлечение этих живых и неживых объектов спровоцировало движение тяжелых булыжников из моря к лесу. Эти 200- и 300-килограммовые каменюги вычпокивались из волн и песка и как немецкие Тигры фронтом ползли захватывать деревья, у которых мы с гаражным нищим крутили шарманку смягчения усилий (таль).
Берег преобразился быстро, и в прибое обнажился коридор для подхода маленького судна. В расщелину облизанного волнами булыжника я вбил борт железной кровати и прикрутил к ней столб. Так у меня появился личный маяк.
По вечерам я там зажигал огонь, посвящая его другу Яше. И тоскующие в ночи лодки, взирая из тьмы на берег, заимели надежду. Мне выдали медаль, похлопали по плечу, а бездомному напихали денег и назначили новую должность - парковщик лодки. Ведь теперь мы зазываем все резинки и парусники к нам в гавань, чтобы они смогли высадиться и набрать в роднике воды.

Утром я сижу на кресле перед прибоем, вглядываюсь в морскую зыбь, болтаю ногой, всасываю пряник, оцениваю титанический труд по терраморфингу, вспоминаю, как смешно балансировали на рычаге лома, поддевая камни и срывавшиеся стропы били нас по задам.

Развлечения наши не остановились. Мы купили много канистр и начали связывать их в ленту плавучего пирса. Эта лента должна уходить вглубь моря и колыхаться синхронно волнению.

Мимо прогуливаются разные люди и животные. Они глядят на нас с осторожностью. Особенно собака Бима, которая из-за глиняного цвета шерсти сливается с берегом, и которую я зачем-то облаял на четвереньках, навсегда поселив недоверие к бородатым Вжигорям.

За лето в акватарии случается счетное количество ураганов. Они радикально преображают наши постройки. Но когда разрушительные волны утихают, мы упорно поднимаем кирки и вкручиваем камни на прежние места. Этот сизифов труд смиряет наши бороды и укрепляют наши надежды о победе добра над злом на новом витке трудолюбия. Тащу ли я со скал новые доски, вглядываюсь ли в морскую зыбь, грызу ли свой пряник, хлестаю ли плетью бездомных, я лелею в сердце то, о чем сказал.
Думаю, по эргономичности и практичности наши постройки уступают другим палаточным городкам. Но вы приезжайте, сами оцените и поставьте себе оценки за летнее движение к природе.

О Конфуции мы знаем из камней. Он первый догадался высекать мудрости на твердой породе, чем и проник вперед по оси истории. Я попрошу вас некоторые мои рассказики выбить на камне. А зубило и молоточки вам выдам в Кентере. Жду, ваш Каменный век.