Войну забыть не могу...

Детям и малолетним труженикам тыла
 времен Великой Отечественной войны посвящается.

Глава 1.
Прощай, беззаботное детство!
Этот июньский день был теплым, но не жарким. Пелена прозрачных облаков прикрывала землю от прямых солнечных лучей. Стайка мальчишек 12-14 лет бежала в городской парк. На них была обычная летняя форма: разбитые сандалики и трусы. Непокрытые головы белели волосами, выгоревшими на солнце.
Парк располагался на берегу реки Волги: часть на довольно крутом склоне, часть-на равнине. Забежав в парк через главный вход (днем вход был бесплатный) ребята в первую очередь подошли к рукотворному гроту, искусно выполненному в крутой части берега. В гроте мальчики посидели на прохладных скамейках, слушая, как поток воды, переливаясь через край чаши фонтана, устремлялся вниз, навевая дремоту. Спустившись к концертной площадке, они успели посмотреть выступление ТЮЗа по мотивам русской сказки «Кощей Бессмертный. На краешке скамейки мальчишки следили за действием: огромный паук пытал Иванушку, а тот искал ответы, от которых зависела его жизнь. «Что милее всего на свете?» - спрашивал паук. «Жизнь!» - отвечал герой, и мальчишки, зная ответ, машинально кивали головами.
Объявили антракт, и ребята решили сбегать к цирку шапито, даром что он находился недалеко. Сквозь щели забора они пытались рассмотреть что-либо. На арене никого не было. Афиша сообщала: «Сегодня, 22 июня, состоится представление из 2-х отделений. В первом-дрессированные тигры и собачки. Во втором-воздушные гимнасты и вольная борьба силачей.» Некоторые из ребят придут на вечернее представление в надежде получить контрамарку от какого-нибудь зрителя, уходящего домой по своим делам.
Лешка решил про себя, он-то обязательно придет сегодня к цирку, когда в трико на арену выйдут силачи по вольной борьбе, стараясь уложить соперника на лопатки и уйти победителем под музыку и громкие аплодисменты зрителей …А пока в цирке никого, и мальчишки решили вернуться в парк досмотреть представление.
Зрители почему-то молча расходились. Лица у всех были озабочены. Никто не обсуждал, как обычно, увиденное на сцене. Доносились негромкие слова взрослых: «Война…фашисты напали…» Стала как-то непривычно тихо, даже птицы, кажется, замолчали.
Вернувшись домой, Лешка застал сестру Наташу. Она была старше на 4 года. Сестра сказала: «Война началась. Скоро по радио передадут». Через некоторое время черный круг репродуктора зашипел, затрещал и мужской голос объявил, что скоро выступит Министр иностранных дел В.М. Молотов. По радио Молотов объявил о начале войны в 4 часа утра, о том, то авиация бомбила столицу Украины город Киев и некоторые участки Балтийского морского флота по Ленинградом. Особенно запомнились Лешке слова: «Наше дело правое, враг будет разбит, и мы победим!»
В первое время жизнь продолжалась вроде бы по-прежнему, но примерно с середины июля стали появляться очереди за хлебом, молоком, а особенно за керосином, за которым нужно было занимать очередь с 5-ти часов утра. Ведь тогда большая часть жителей города пользовалась для приготовления пищи примусами или керогазами. Лето было теплое. Лешке поначалу даже нравилось стоять в очередях: записали номер на руке химическим карандашом-играй себе недалеко с товарищами. При подходе очереди сердобольные граждане выкрикнут твой номер…Но с каждым днем очереди были все длиннее, часто товар заканчивался и надо было бежать в другой магазин. Времени для игр оставалось все меньше, питание становилось все скуднее…Появились эвакуированные, которые рассказывали о больших бедствиях.
Первое дыхание кровопролитной войны обожгло Лешкино сердце, когда в конце июля соседке тете Гале привезли тяжелораненого в грудь брата: в госпиталях не было места, и с согласия родственников их размещали дома. За стенкой было слышно, как красавец-моряк, капитан 1 ранга в бреду стонал от боли. Вскоре его забрали в госпиталь, где он «скончался, не приходя в сознание». Соседи вышли проводить в последний путь героя, защитника Севастополя. Второй тяжелый удар пришелся на Лешкин семью: в начале августа пришла похоронка на брата матери, в которой сообщалось, что рядовой Красной армии Паникаров Антон Филиппович погиб в неравном бою с врагами, защищая участок границы Белоруссии.» Буквально в мае от дяди Антона было письмо, что служить ему осталось 3 месяца, и все спокойно… «Сидим в лесу и слушаем песни птиц.»
Прошло несколько месяцев войны, а уже столько горьких событий…Однако люди по-прежнему верили, что война продлится недолго, и вскоре Красная армия прогонит врага от наших границ.
Глава 2.В эвакогоспитале.
Где- то в начале августа мама Лешки пришла с работы и объявила, что её мобилизуют в армию и с завтрашнего дня она на службе медсестрой в эвакогоспитале. До войны мама работала медсестрой в инфекционной больнице, в бараке которой мы жили в маленькой комнатушке без всяких удобств. В военной гимнастерке с юбкой цвета хаки и пилотке Лешка не сразу узнал мать. Ей было 34 года и форма ей очень шла. Спустя неделю новое дело: госпиталь эвакуируют за 150 км от города в больницу одного из районов. «Леша поедет со мной, а Наташа останется доучиваться на токаря за счет государства», - сказала мама.
Колонна из 4-х грузовых автомобилей и 3-х автобусов с медперсоналом в сопровождении машины милиции выехала из города. Лешка с мамой были в 1-м автобусе, как и другие молодые женщины-медработники с детьми. Природа брала свое, и они, не унывая, пели веселые песни, вроде «в красной рубашоночке, хорошенький такой…» Когда колонна проезжала по улицам деревень, мальчик видел, как женщины, махая руками, протягивали горшки с молоком и буханки хлеба. Через некоторое время они остановились у полевого стана какого-то колхоза. Здесь их уже ждали: под навесом стояли на столах горшки с молоком и плошки с медом, лежали караваи свежеиспеченного хлеба. Такой хлеб Лешка ел в деревне у тети Кати, у которой он жил с 6 до 10 лет. Эти караваи из пшеничной муки грубого помола имели свои особенности: если на него нажать и отпустить, каравай принимал первоначальную форму. При его разломе исходил пьянящий аромат полей.
Во второй половине дня колонна подъехала к районной больнице, расположенной на краю села, в бывшей помещичьей усадьбе: два красивых двухэтажных дома из красного кирпича, обнесенные ещё добротной изгородью, занимали приличную большую площадь. На территории Лешка заметил серый одноэтажный дом из серого силикатного кирпича с крышей из волнистого шифера. Наверное, его построили не так давно. На всю жизнь у мальчишки остались тяжелые воспоминания, связанные с этим строением…Как оказалось потом, это было приемное отделение госпиталя для тяжело раненых.
Их с мамой поселили в маленькой комнатке в одном из красивых домов. Столик, кровать, печка, лежанка…Вот и вся обстановка, которая еле помещалась. Осмотр усадьбы показал, что она находилась в степи-кругом ни одного деревца, а на самой территории были посажены несколько деревьев, которые её очень скрашивали.
Потекли будни эвакогоспиталя - Лешка ходил в 5-й класс сельской школы, а мама дежурила по графику. Играть было не с кем, ведь госпиталь находился на краю села. По приезду месяца два был один ровесник-Колька. Жил он в домике при больнице, отец его работал конюхом, а мать санитаркой. В районе было 3 немецких деревни, наверное, ещё со времен Екатерины II.В какой-то из них у Колькиной семьи жили родственники. Об этом Лешка узнал от товарища. Однажды Колька вышел на улицу с куском сыра - Леша, глотая слюну, наблюдал, как тот вонзал зубы в желтый кусок. «Это дядя привез» ,- пояснил Колька и угостил маленьким кусочком. Уже к празднику 7 ноября всю семью Кольки депортировали в Казахстан, по решению правительства, в связи с военным положением, как, впрочем, и других немцев Поволжья.
Так и остался Лешка в одиночестве, но во всем есть свои преимущества-куда хочу, туда и иду.
Однажды в солнечный тихий день мальчик пошел в степь, которая изобиловала маленькими овражками. На одном из них мальчишка увидел обвалившийся участок, на котором четко вырисовывалась лисья нора. Примерно в середине ее большим куском суглинка был придавлен лисенок так, что самостоятельно выбраться он не смог. Лешка левой рукой взял несчастного за загривок, а правой отвалил землю. «Что с ним делать дальше?» - думал Лешка. Но лисенок сам решил свою участь: извернувшись, вырвался и был таков. На всю жизнь Лешка запомнил урок: борись за жизнь до последнего…
Работа в госпитале наладилась. В первые месяцы раненых было немного. Их привозили с железной дороги и размещали в приемнике, а затем по степени тяжести ранения-по палатам госпиталя. В декабре 1941 было морозно и ветрено, намело большие сугробы, что затрудняло проезд по дорогам. А поток раненых все увеличивался …Раненых везли на санях утром и вечером. Коридор приемного отделения был заполнен до отказа. Они лежали на тонких больничных матрасах прямо на полу: одни стонали, другие в голос кричали, прося обезболить. Большинство были ранены тяжело: в грудь, в голову, с ампутацией. Младший медперсонал, свободный от дежурства, метался между ними, оказывая помощь. Лешка часто помогал санитарке выносить ведра, наполненные окровавленными бинтами, на улицу. С матерью он виделся редко: утром она уходила рано, а когда возвращалась, мальчик спал.
На 23 февраля, День рождения Красной армии, Лешка вместе с ребятами из 5«Б» класса участвовали в праздничном концерте для раненых. Зрителей набралось человек 50-только те, кто мог ходить. На 3-х носилках санитары принесли раненых, которые очень хотели посмотреть выступление детей, и поставили их ближе к сцене. Школьники пели песни времен Гражданской войны. Особенно хорошо удалась им «Три танкиста». Лешка рассказывал басню Крылова «Волк на псарне», но к концу немного забыл и закончил: «С волками него мириться, а надо шкуру с них сдирать!» Произнеся эти слова, он очень смутился, но услышал возгласы поддержки: «Правильно, пацан! Будем с них шкуру сдирать!»
Весной 1942 года раненых начали выписывать. Редко кого признавали годными к продолжению службы, чаще комиссовали по ранению. Был у Лешки друг среди раненых, рядовой лет сорока, дядя Петя. Его признали годным к службе, он возвращался в свою часть. На прощание мальчик спросил у него: «Вам не страшно возвращаться на фронт, там же убивают?» Он ответил: «Каждому страшно на войне быть убитым или изувеченным, но врага надо покарать за все зверства и смерть товарищей.»
В середине мая 1942 года мама Лешки тяжело заболела. Это была открытая форма туберкулеза – страшный диагноз. Сказались месяцы бессонных ночей, недоедание, беспокойство за жизнь детей. В июне маму комиссовали и демобилизовали из армии. Домой возвращались в прицепном вагоне окружным путем через два волжских города. На одной из остановок у кого-то села мама послала Лешку купить молока на маленький базарчик недалеко от поезда. С бидончиком молока мальчик направился к вагону. То ли он не услышал, как объявляли об отправке, то ли отвлекся, но поезд без него медленно тронулся…Лешка едва ухватился за поручень, а сил подтянуться на ступеньку вагона не было. Он повис на одной руке, поезд прибавил ход…вдруг Лешка почувствовал, как кто-то подхватил его подмышки и поднял в вагон. Это был путевой обходчик.
На третий день они добрались до своего жилья, к вечеру из училища пришла сестра Наташа. Она сказала, что через несколько дней она закончит первый год бучения, 10 дней им дадут отдохнуть, а потом направят на заводскую практику.
В городе ждали друзья. Вместе с Борькой Кулаковым и Колькой Курочкиным они целыми днями пропадали за Волгой на заливных лугах, где обильно росли щавель и дикий луг. В маленьких озерках, оставшихся после разлива реки, они майками ловили мелкую рыбешку, - словом, были сыты.
Глава 3.Борьба за выживание.
Шел 2-й год войны. С продовольствием становилось все хуже. Купить что-либо на рынке не могли - не было денег. Все уходило на оплату хлеба, керосина и электричества. Вести с фронтов становились все тревожнее, Красная армия отступала. В городе появились эвакуированные, которых размещали на квартирах, где позволяла жилая площадь. В соседнем доме врача поселилась семья из блокадного Ленинграда. У Лешки появился новый друг Костя, мальчик лет 12, который и рассказал о пережитых бомбежках и голоде.
Живущим на Волге особенно важными казались сводки о происходящем на фронте под Сталинградом - это было совсем рядом. По радио сообщили, что возможно прифронтовое положение в городе. Нужно быть бдительным, потому что возможен заброс диверсантов. Все подростки с этого времени выслеживали шпионов у заводских заборов, у нефтехранилища и элеватора. По ночам было очень страшно: выли сирены, по небу метались лучи прожекторов, стреляли зенитки, расположенные в парках и скверах. Окна было приказано заклеить полосками бумаги крест-накрест, а на ночь затемнять. Во дворе больницы вырыли примитивное бомбоубежище в рост человека, покрытое бревнами и засыпанное землей. Лица взрослых были хмурыми. А вот дети и подростки относились к происходящему иначе.
 У группы друзей Лешки, состоящей из 4-х человек, возникла смелая идея добраться до Сталинграда и там, выслеживая расположение вражеских частей, докладывать нашим. У старшего брата Кулакова, дяди Коли, была рыбацкая лодка. Борьке поручили тайком взять ключи от замка, который запирал цепь лодки, а из сарая стащить весла. Ребята слышали от плотогонов, сплавлявших плоты вниз по Волге, что до Сталинграда дней шесть, значит, решили они, что на лодке дня четыре, не более. Договорились, что каждый должен запасти для себя провиант: насушить сухарей, грибов, лесных ягод и взять удочку. Вместо спичек у каждого было кресало-сухой гриб, кусок кремня и обломок плоского напильника.
План, конечно же, сорвался: дядя Коля что-то заподозрил что-то неладное и выведал у Борьки о намерениях ребят. Хотя он и был дружен со всеми – брал на ночную рыбалку, давал читать книжки Ф. Купера про индейцев -, ребята на него обиделись…Когда же в начале 1943 года Борькины родители получили похоронку на Борькиного брата-танкиста, все дружно расплакались, глядя на то, как утирает слезы его мать.
Чтобы хоть как-то улучшить рацион, мальчишки осенью до самых заморозков выкапывали на колхозных полях оставшиеся после уборки овощи. От голода это мало спасало растущий организм. Знакомые матери посоветовали Лешке заняться изготовлением и продажей на рынке набивных папирос. Они принесли на следующий день папиросную бумагу, табак, машинку для набивания и научили, как это делать. Через 2-3 дня Лешка освоил нехитрую науку, и через несколько дней пошел на рынок с готовыми папиросами. На вырученные от продажи деньги он купил полбуханки серого хлеба. Бизнес шел успешно: 2-3 дня в неделю удавалось заработать хлеба или несколько вареных картофелин. Так продолжалось несколько месяцев.
Однажды купив полбуханки серого хлеба на деньги, вырученные от продажи папирос, Лешка шел с добычей в руках домой. Вдруг кто-то вырвал у него хлеб-это был молодой здоровенный мужик, убегающий с добычей…Все перевернулось в душе мальчишки. До десяти лет Лешка жил в деревне у своей тетки Кати, потому что погиб Лешкин отец и мать не могла прокормить двоих. Это была крестьянская семья, глава которой, дядя Павел, был участником Первой мировой войны. Его фотографии в военной форме украшали деревенскую избу. Он учил Лешку по-простому: «Коли не клал-не бери. Возьмешь -руки отобью!» Труд в семье был обязателен: натаскать воды из колодца 7-8 ведер, нарвать 2 мешка травы для коровы на ночь. Поэтому поступок мужика вызвал у мальчика негодование: «Как же так-то?»
В январе 1943 года морозы были под 30 градусов. Стало невозможно в плохой одежонке стоять в очередях за керосином. Отключили центральное отопление - нужна энергия для заводов. В комнатушке появилась «буржуйка» - печка не больше ведра. Труба из жести через всю комнату была выведена в окно. Дров, что выдавала больница, хватало лишь на полмесяца, поэтому сожгли все, что могло гореть. Холод дома, стояние в очередях, недоедание-все это ослабило организм Лешки и в конце марта он заболел. Врач диагностировал воспаление легких. Лечить было нечем, вся надежда была на молодой организм. В больнице его держали более месяца: там кормили три раза в день.
В начале мая его выписали. До дома шел три километра пешком медленно, наслаждаясь молодой листвой. Дома никого не было. На столе он увидел небольшой пучок зеленого лука. На всю жизнь запомнил мальчик его вкус и цвет, потому что съел его сразу без хлеба и соли. Сестра Наташа работала на заводе и получала 700 грамм хлеба, которым делилась с Лешкой. Мать лежала в больнице.
Настало время, когда заливные луга дали первый урожай щавеля, дикого лука. Ловилась мелкая рыбешка. Это природное подспорье помогло в укреплении здоровья Лешки.
Глава 4.Мытарства продолжаются.
Шел август 1943года.На фронтах шли жестокие бои пока ещё на нашей территории. В феврале освободили Сталинград. Заканчивался разгром фашистов на орловско-курском направлении. Среди населения города чувствовался патриотический подъем. К концу августа Лешке исполнилось 15 лет, значит можно было устраиваться на работу учеником по какой-нибудь рабочей специальности.
Отец Борьки Кулакова дядя Петя работал столяром на деревообрабатывающем комбинате. расположенном недалеко от дома Он предложил мальчишкам устроиться учениками столяра:3 месяца обучения, ученический паёк в 400 граммов хлеба в день. С разрешения начальника можно было 2 раза в меся брать домой немного обрезки досок для растопки печки-буржуйки. С 1 сентября Лешка с Борькой записались на учебу, всего набралось таких человек шестнадцать. Получилось две бригады. У каждой был свой наставник-мастер своего дела. На первых порах подростков учили держать правильно молоток, забивать гвоздь в дерево 2-3 ударами, не попадая по пальцам. Месяца через 2 некоторые ребята умели забить гвоздь с 1 удара, а спустя ещё месяц всех перевели в столяры 3 разряда. Рабочая карточка составляла уже 700 граммов хлеба в день.
На комбинате было 2 линии изготовления ящиков для противотанковых мин: на одной сбивали сами ящики, на другой-сами крышки с устройством, нажимающим на взрыватель мины при наезде танка. Дневная норма, обязательная для изготовления-24 крышки в день. Перевыполнил норму-получи стахановский талон в столовую: тарелка супа, кусочек омлета из американского яичного порошка и стакан сладкого чаю. На первых порах было трудно справиться с нормой. Восемь часов с перерывом на обед постучи-ка молотком! Дома после работы ныло правое плечо. Потом ребята привыкли, и даже в обеденный перерыв играли в лянгу. На 2-х квадратных метрах нужно было подбрасывать вверх кусочек кроличьего меха, утяжеленный свинцом. Кто без перерыва набивал установленное число раз лянгу, тот и считался победителем.
В декабре 1943года Лешка потерял хлебные карточки на третью декаду! Это была потеря потерь. Карточки не восстанавливали! Его ожидали 10 дней голода! Начальник цеха, выслушав подростка, сказал, что помочь ничем не может. Разве что будет оказана малая материальная помощь - 0,5литра спирта-сырца. Ещё посоветовал перевыполнять норму и подрабатывать на загрузке и выгрузке сушильной камеры. Спирт-сырец Лешка продал на рынке и 3 дня покупал по куску хлеба и стакан молока. Разгрузить сушильные камеры было легче, чем загружать. Сырые доски были тяжелее раза в полтора. Два подростка несли две шестиметровые доски, сгибаясь под их тяжестью. Камеру загружали около двух часов.
В декабре морозы доходили до 40 градусов. Лешка с сестрой вставали в 7 часов утра, пили морковный или ячменный чай с хлебом и шли на работу, цокая по льду деревянными ботинками с брезентовым верхом. С последним гудком завода нужно было зайти в проходную, иначе запишут опоздание.
Весной 1944 года началось наступление Красной армии, фронт поддерживал чем мог. Не все выдерживали такой режим работы, особенно когда их переводили на казарменное положение, то есть без права ухода домой. Лешкина сестра вместе с подружкой в апреле ушли без разрешения с завода, где работали токарями. Они уехали в совхоз и устроились там рабочими по выращиванию рассады в теплицах. А ведь в аттестате было написано, что они обязаны отработать 4 года на заводе, который их обучал! Через 15 дней работы в совхозе, в начале мая Наташа приехала домой и уговорила Лешку работать с ней в совхозе. Его не держали на фабрике, он уволился по собственному желанию. На вокзале возникла одна проблема: деньги были только на 1 билет. Пришлось ехать зайцем в нижней полке для провоза багажа. Поезд тронулся, и под стук колес Лешка заснул. Ночью проснулся от нестерпимого жжения по всему телу – в ящике была уйма клопов и блох. Подросток расчесал руки и тело до крови.
Сойдя с поезда, они направились в совхоз. Предстояло пройти километра три.
Запах полевых трав пьянил после душного поезда. Когда они подошли к правлению совхоза «Красный луч», председателя на месте не оказалось. Он подъехал на бричке: мужчина лет сорока, вместо правой ноги у него была деревянная подставка. Лешку зачислили рабочим по уборке теплицы. Жить их определили в деревенском доме с русской печкой. Там же жили эвакуированные из Белоруссии: дед Артем с женой, сноха и две дочки. Наташе выделили угол в комнате, а Лешке место на печке. Потекли новые будни: работа с 7 до 6 вечера давала паек в 700 граммов хлеба в день, через день пол-литра молока, когда появились овощи, давали 2 раза в неделю и их по полкило. Дед Артем рыбачил на реке Прозрачной, такой чистой воды в реке можно поискать! Иногда улов был хороший и Лешке перепадала уха. Дед Артем официально работал сторожем на совхозных бахчах, иногда Лешка помогал ему и угощался арбузами и дынями.
В конце августа Наташа уехала ненадолго домой по своим делам и долго не возвращалась. С первого октября Лешку сняли с довольствия, так как работа была сезонной. Надо ехать домой, а сестра все не возвращалась и ответа на его письмо не было. Есть нечего. Сердобольные белорусы подкармливали чем могли. От скудной пищи и переживаний Лешка запаршивел. Кто-то посоветовал ему просить в совхозе денег на дорогу домой. С утра он отправился в направлении села, но по дороге обнаружил на себе множество паразитов. Он разделся, снял бельё и зарыл его в землю. По народному наблюдению вши появляются от длительного голодания и нервного напряжения. Вид Лешки вызывал жалость. В районном сельсовете послали с Лешкой работника, который купил ему билет до дому.
Домой он добрался к 11 часа вечера. Дома никого. От отчаяния хотелось плакать. Соседка баба Зоя принесла ему тарелочку с вареной картошкой. Пища была прокисшей, но голод не тетка. Как оказалось, Наташу за самовольный уход с завода осудили и направили на 2 года в другой город на принудительные работы. Законы военного времени! Мать по-прежнему была в больнице…Через 2 дня к Лешке пришла подруга матери тетя Галя и сказала, что его примут в ремесленное училище учеником слесаря-инструментальщика.
Глава 5.Война шла к концу. День Победы!
В конце октября Лешку приняли с испытательным сроком 6 месяцев: при условии хорошей успеваемости он будет учиться дальше 2 года. Обучение, питание, общежитие, обмундирование летнее и зимнее – все за счет государства. Кроме того, их обучали физике, химии, металлургии, литературе и грамматике за курс 7 класса. Раз в месяц они проходили недельную практику в мастерских училища. Лешка записался в библиотеку, кружок духового оркестра, в котором он играл на первом альте. Раз в месяц проводились прожарка постельных принадлежностей и раз в неделю поход в баню.
Учитель химии, невысокий добрый мужчина лет 50-ти, выговаривал вместо «л» звук «в». Его уроки по расписанию проходили перед обедом. Мальчишки, готовясь в столовую в последней четверти урока, вынимали свои ложки и начинали их чистить наждачной шкуркой. И тут раздавался голос преподавателя: «Дети, перестаньте чистить вошки! Вы где находитесь: на увице иви в квасе?» Класс взрывался от смеха.
В мастерских училища работали второкурсники и несколько наемных рабочих: изготавливали корпуса мин и наборы слесарного инструмента для автомастерских. Ученики выполняли подготовительные работы: перевозили заготовки на тележках, убирали стружку, консервировали инструмент смазкой, заворачивая его в пергаментную бумагу. Однажды при консервировании Лешка проигнорировал правила техники безопасности- смазку надо было наносить специальной лопаточкой, а не руками - и травмировал себе пальцы правой руки. Суставы сильно ломило. Лешка изо всех сил тряс рукой…Кто-то из взрослых заметил и потащил его в кузницу, где стоял бак с горячей водой. От горячей воды стало легче. Недели две пальцы лечили мазью и грели специальной лампой.
Наступил апрель. Стало тепло. С фронта сообщали о наступлении, фашистов теснили к Берлину. И вот День Победы. Такое не забывается! Рано утром 9 мая в коридоре общежития раздались девичьи голоса: «Женихи, вставайте! Победа! Фашисты капитулировали!» Это были девчата из соседнего женского общежития. Весь день и вечер на улицах и в парках города было ликование: «ПОБЕДА!!!» Многие плакали от радости, что война закончилась, а кто-то от скорби по своим родным и близким, погибшим и раненым и изувеченным.

Эпилог.
Это судьба только одного подростка военных лет. Далее шло восстановление разрушенного войной …Опять годы лишений. Хлебные карточки отменили только в 1948году.