284. Хуторская чертовщина. Еденица измерения

                Рабочим лошадям с дальней кошары бег рысью не  особо  был по нраву, привыкшие неспешно перевозить грузы из одного места в другое независимо от погодных условий и времени года, находились в экстремальной ситуации.

                Такая ночная беготня пошла им не впрок, они слегка растрясли свои бока, отчего в их желудках и кишечникам не произвольно ускорились процессы переваривания грубой пищи.

                Лошадок постоянно пучило, отчего они приподнимали хвосты и выдавали порциями зловонные газы.
                Когда это у них выходило синхронно, то сидевшие на специальной лавочке (доске с прибитыми по краям плашками ограничителями, упирающимися изнутри в борта брички)  чабаны – менялы уклонялись в стороны и заливисто хохотали, не забывая при этом,  подковырнуть острым словцом друг друга.

                По весёлому настроению чабанов не трудно было догадаться, что они были не только под хмельком, но и удачно им удалось провернуть мену кормов на местный сиводрал.

                Злотазан не переставая активно работать челюстями и жевать сладкий корень солодки, сидел вприсядку  за небольшим кустиком неизвестного ему растения,  внимательно вёл наблюдение  за подъезжавшей  бричкой.

                Чабаны, как можно было понять по их действиям, не впервые совершали свои рейды в станицу.
                Не доезжая того места, где от основной дороги ответвлялась едва различимая колея, придержали лошадей, чтобы те перешли на шаг.

                Стелившийся туман  тонким слоем над самой землёй создавал поразительную картину, если бы ещё добавить сюда немного лунного света, получился бы замечательный пейзаж небес, где по ровной белизне облаков, плыла, погрузившись по оси колёс, бричка, а лошади  своими ногами погрязнув в ватной белизне,  плавно скользили, пробивая впереди себя дорогу.
                Ну, а двое возниц, важно восседавших  в бричке, больше походили на помощников самого громовержца Ильи, разбрасывая налево и направо словно молнии, нецензурную брань.

           Да и самого хуторского чёрта, точнее его голову,  в таком случае можно было принять за сидевшего филина на верхушке куста  в заснеженную погоду.

                Но в нашем случае долой лунный свет, да здравствуют потёмки, в которых намного приятнее устраивать и проворачивать всякие там коварные штучки.

                Когда бричка свернула с дороги вправо по своему ходу, а лошади спокойным шагом тянули её за собой, Злотазан опознал хуторских чабанов.

                По какой причине и от чего получалось так, но чабановать считалось самым последним делом, здесь работали  самые нерадивые работники, можно с уверенностью утверждать, кошары являлись местом помещичьей ссылки и наказания.

                По сравнению сказать, свинари находились в привилегированном положении по отношению к чабанам, возможно от того что они не покидали поместье в самое благоприятное время на несколько месяцев, таких важных в сельском хозяйстве.
               
                Как вскоре окажется это был тот самый последний год, когда чабаны с большой неохотой покидали поместье,  угоняя овец на Чёрные земли.
                Сами понимаете риску и ответственности много, условия полевые, а вот заработка после подсчётов и вычетов с гулькин нос, откуда ж после этого взяться достатку в семье.

                Так что чабан, в каком – то смысле было словом обидным и ругательным.

                Два представителя этого многозначительного по местным меркам  коллектива чабанов, случайно или нет, но задумали в эту ночь устроить малую хитрость по тайному сговору с теми, кто должен был неустанно бдить за сохранностью господского добра.

                Вот один из так сказать новоявленных чабанов, который  очень хорошо был знаком хуторскому чёрту ещё по усадебным делам, когда там в одно время тот неусыпно сторожевал и в одну из ночей хорошенько гульнул с «весёлыми котами» в бане.
                А теперь по принуждению переквалифицировался в опытного овцевода дальней кошары, точнее сказать самой неперспективной, подобной болотному омуту, откуда большой надежды выбраться, пожалуй, не было.

            Да и хуторяне, попавшие туда не по собственному желанию, вскоре притирались, обвыкались, смирялись и  вскоре они начинали считать, что такое место их вполне устраивало, имелись и семейные династии, а как же без них, молодому поколению с малых лет была уготовлена такая судьба.

              К чему я всё это клоню, а вскоре узнаете и поймёте.

                Хуторской чёрт внимательно следил за передвижением брички, сплюнул в сторону изжёванный корень, резким движение левой руки стянул с правой намотанный стебель солодки и отбросил в сторону.
                Уже было решился незаметным образом подцепиться сзади брички, как та у самого спуска вдруг остановилась.

                Правил бричкой, а точнее лошадьми молодой парень Иван Татаренко, он сильно потянул на себя вожжи, слегка заваливаясь назад:
                - Тпру – у!
                -Стоять!

               Кони, эти подневольные животные, привыкшие за многие годы изнурительного труда исполнять простейшие команды, ведь наука кнута им пошла впрок, остановились, а чего не постоять, не отдохнуть, тем более бег рысью их слегка раструсил.

                Когда лошади остановились, а бричка перестала лихорадочно трястись на неровностях дороги, Иван обратился к сидящему сбоку на лавке соседу:
                - Дядь Толь!
                - А не глануть ли нам сиводральчику?
                - Как ты думаешь, а ?

            -  Ну, Ванятка, ты просто молодчина!
                - Одним словом мужик!
                При этих словах Анатолий Труха, с выворотом приподнял кулак, давая понять Ивану, насколько тот его понимает с уважением.
                - Как говорят молодой да ранний.
                -Через годок другой запросто заткнёшь своего папашку за пояс.
                - Шустрый ты парняга, как я погляжу.
                - Всё у тебя с задумкой, с хитрицой, чтоб не делал, а свою выгоду знаешь.
                -А чего бы нам с тобой не выпить, имеем право.
                -Этим дармоедам только привези и дай, самому ничего не останется.
                - Знаю я этих бездельников и пьяниц, как пить так в три глотки у них лезет, а чего случись, сразу в кусты и мы мол ничего не знаем.
                - Давай Ванятка, без всяких там стеснений приложимся, горлянку промочим, душеньку порадуем.

                Иван,  положив посередине лавки вожжи, наклоняется и поднимает бутыль, которую придерживал всю дорогу ногами на подстилке соломы.

                Не ту бутыль с длинным горлышком, прозванной  в народе четвертью, а такую пузастенькую, с коротким горлышком, пятилитровочку.

                Поставив её себе на колени, Иван движениями туда – сюда или чтоб понятней было влево вправо с усилием вверх, вытаскивает пробку, половинку кукурузного початка  и притягивает бутыль Трухе в знак уважения к старшему:
                - Держи дядь Толь!
                -Только не урони, тяжелая зараза.

              Дядя Толя что угодно может уронить, обронить,  упустить, но только не бутыль или стакан, стакана на сей раз не имелось при себе, так что придётся пить с горла.

                А что, так даже лучше, пойди потом пойми, выпил ты больше товарища или меньше, пей, сколько влезет в присест, а хочешь только пригуби.
                Попытка будет засчитана в обоих случаях.

            Анатолий подхватывает бутыль левой рукой снизу, а правой перехватывает у горлышка, небольшой настрой с вздохом и выдохом, затем прикладывается к горлышку губами, приподнимает за донышко бутыль и вливает в себя содержимое.

                В небольшую щель между горлышком и верхней губой в бутыль проникает воздух,  издавая звук «буль – буль – буль», отчего подпрыгивающий кадык, как поплавок при клёве, отзывался в такт «клок – клок – клок».

                В таких случаях количество выпитого зависит от развитости дыхалки, кто дольше может не дышать, тот  может и выпить больше, если при этом не считать ширину сечения горла, а принять её, как за единую пропускную или постоянную единицу измерения.

             Оторвавшись от бутыли, Анатолий часто  задышал, потом передёрнулся, словно сильно озяб, ни произнеся не слова, передал её Ивану, тут и без всяких слов было понятно, славный был в бутыли сиводрал.

08 и 11 июля 2017 г.