Батя-Кутенков П. Г

         На рисунке Л. Коростышевского участник трёх войн ефрейтор Пётр Гаврилович Кутенков, уничтоживший из русской винтовки 27 финнов. На фронтовых соревнованиях снайперов Кутенков в паре с ефрейтором Прошагиным заняли первенство по быстроте и меткости стрельбы.

                УЧИСЬ ВОЕВАТЬ У БЫВАЛОГО СОЛДАТА
                ***
                Б А Т Я

     - Строгий у нас батя. Не командир, а до всего ему дело, - говорят о Кутенкове бойцы-автоматчики. В их словах звучит уважение и любовь к старому солдату.
     Бойцы любят ефрейтора Кутенкова за простой характер, суровую требовательность к себе и товарищам, общительность, простую солдатскую шутку.

      Ему под пятьдесят. Но посмотрите на него - он идёт выпрямившись, расправив плечи, подтянутый, в выглаженной гимнастёрке и чистом воротничке. Лицо выбрито, усы лихо закручены в стрелку, - это солдат!

      28 лет назад Петра Гавриловича Кутенкова впервые призвали в армию. Он прошёл суровые бои империалистической и гражданской войн. Ещё тогда, в кровопролитных схватках, он понял силу воинской дисциплины и порядка.
      Он и теперь не пропускает ни малейшего нарушения дисциплины, считает своим долгом поговорить с провинившимся бойцом, сделать ему строгое внушение.
      Красноармеец Зеленин никак не мог " привыкнуть" к дисциплине. Если командир отделения отдавал ему приказание, он находил причину отговориться. Однажды Зеленин пытался что-то возразить своему отделенному. Кутенков, присутствующий при разговоре бойца с командиром, отозвал потом Зеленина в сторону, где сидели бойцы, строго посмотрел на него и с укором сказал:
    - Что же ты, братец, делаешь? Ты говоришь с ним, как с равным. А ведь он тебе командир. Ты пойми, что кроме него, о тебе, голова, некому подумать в бою. Знаешь что было бы тебе в старой армии, если бы ты стал спорить со своим отделенным? На всю бы жизнь запомнил. Вот я тебе расскажу один случай.
И усевшись в кругу бойцов, Кутенков начал рассказывать.
    - Было это в пятнадцатом году. Я был тогда такой же молодой и горячий, как ты. Что. думаю, отделенный, - подумаешь какая птица. Через два дня мы должны были  отправиться на фронт. Захотелось попрощаться с родными - они были от нашей стоянки всего в тридцати километрах. Ну, я и спрашиваю у своего отделенного, младшего унтер-офицера Самойлова: разрешите, говорю, господин отделенный, до дому сходить, с отцом, с матерью попрощаться. Он не разрешает. Взяла меня такая досада, ну и облаял я его. Он, возьми, доложи взводному. Тот - ротному. Ну, и поставили меня под ружьё на 20 часов. А потом в бою этот же отделенный спас мне жизнь. Вот как, братец, бывает на войне.
     После этого разговора Зеленина как подменили. Стал он дисциплинированным, исполнительным бойцом.
     Батя вмешивается в каждую мелочь, от которой зависит воинский порядок.
     Однажды на стрельбище он заметил, что красноармеец Нечаев поленинлся поднять с земли обойму с патронами. Кутенков вернул его и сказал:
   - Не бросай добро!
   - Подумаешь, одна обойма, - сказал боец.
   - А я тебе говорю - подыми! - строго сказал Кутенков.
     Боец посмотрел на него - батя не шутит. И поднял патроны.
     А вечером, когда все бойцы собрались в одном месте, батя подошёл к Нечаеву и спросил его, где эти патроны. Боец достал обойму. Кутенков взял её в руки.
    - Вот ты хотел её бросить, - сказал он. - А подумал ли ты, что в бою из-за этого мог погибнуть. Патрон - твоя жизнь. Ты не станешь хорошим солдатом до тех пор, пока не научишься ценить и беречь патроны.
    Кутенков помолчал немного и продолжал:
   - В гражданскую войну мы попали в окружение. Боеприпасов было мало. И вот командир достал где-то ящик патронов, разделил по 8 штук, а один патрон оказался лишним. И знаете, как мы поступили? - Бросили жребий, кому достанется этот лишний патрон. Вот, как надо ценить патроны, братец, - закончил батя, протягивая бойцу обойму.
    Пётр Гаврилович Кутенков знает, когда надо пожурить бойца, когда поругать, а когда ободрить, вселить в сердце радость.
    Красноармейцы Деревенский, Захаров, Волков собирались в засаду. Шли они в первый раз. Старый солдат понимал, какие чувства волнуют душу человека, когда он в первый раз должен встретиться лицом к лицу с врагом. Захаров, деревенский и Волков сидели втроём как-то отделившись от остальных бойцов. Они были взволнованы. Кутенков подошёл к ним, подкрутил усы и гаркнул:
   - Чего носы повесили! А ну, гармонист, яблочко. Кто старика перепляшет?
    Все захлопали в ладоши, а батя пристукнул сапогом и ударился в пляс. И сразу всё изменилось. деревенский, Волков и Захаров повеселели и, стараясь не отстать от бати, стали выделывать такие колена, что сам Кутенков разводил руками.
    В засаду они пошли в бодром, приподнятом настроении.
    Так воспитывает молодого бойца - Георгиевский кавалер русской армии, кавалер ордена Красной Звезды Пётр Гаврилович Кутенков.

Лейтенант Н. Гринёв.

(Из газеты "Знамя Победы" от 9 июня 1943 года. С. 1-2)


Ефрейтор В. Прошагин

                ПОБЕДИЛА ВЫДЕРЖКА

     За два года Отечественной войны я обучил снайперскому делу десятки бойцов. У многих своих учеников я наблюдал на первых порах один недостаток - нехватало им терпения, выдержки. А без этого никогда не станешь хорошим солдатом.
     Расскажу об одном случае. С финской стороны всё время палил снайпер. Досадил он нам, - Чёрт знает как. Я решил выползти поближе к противнику и отыскать финна. Пролежал часов десять у проволоки, а место, откуда стреляет враг, найти не могу.    Взяла меня тогда злоба. Неделю, думаю, просижу здесь, а своего добьюсь.
     Вышел на завтра, опять ничего не добился, и только на третий день между приподнятыми корнями сосны заметил вспышку выстрела. Вот куда забрался, гад.
     Как, думаю, убить его? Стрелять по корням - сразу не попадёшь, а себя выдашь. Отполз я тогда в сторону, так, чтоб было видно, когда финн будет вылезать из под корней. и жду. Он, как назло, не показывается. Пролежал я ещё часов пять, а уходить не собираюсь - вылезет, думаю, когда-нибудь.
     Когда стало темнеть, вижу в корнях, что-то зашевелилось. Финн осторожно поднимался на ноги. Как только он выпрямился, я его и убил.

(Там же. С. 2.)