Ночь в июле

Ночь в июле полна соблазнов,
И мятежна ночная даль,
Свыше путь тебе указан,
Знает Бог один - куда…
М.Пушкина

Вы что-нибудь знаете о луне в июле? Она хороша! Даже более того – необыкновенна! Особенно в прохладной сине-зеленой рамке ночного леса, под безудержный аккомпанемент соловьев – переливчатое, многоколенное пение, с чередованием мягких и резких, громких и тихий обертонов. Временами в соловьиное многоголосье вступает партия флейты в исполнении маленькой задорной славки, равномерный свист зяблика и звучная мелодия щегла…

Олеся Овсянкина уже минут десять стояла на опушке и наслаждалась, запрокинув голову. По прохладному ночному воздуху струился невыразимый волнующий трепет, словно чья-то невидимая рука легонько перебирала струны арфы. И особенно этот трепет передавался листьям и тонкой бархатной коже Олеси, он проникал под рукава водолазки и играючи будоражил кровь. Она, городская жительница, была здесь в этот час одна и нисколько не боялась. Наоборот, Олеся впервые в жизни почувствовала родство с природой, вырвалась из надоевшей городской суеты и окунулась в родную лесную стихию. Не зря же ее назвали Олесей в честь героини одноименного романа Куприна. Все же имя значит в жизни человека намного больше, чем он об этом подозревает. От романтичного образа знаменитой литературной тезки у Олеси сейчас была только темно-русая шелковистая коса почти до пояса. Но даже современная одежда - темно-зеленая трикотажная водолазка и синие спортивные штаны – вливалась в общую картину ночного леса и делала ее своей в этом лесном братстве.

Ночь в июле только шесть часов. Почему так мало? Целой жизни не хватит, чтобы налюбоваться этой красотой! И почему Олеся не догадывалась приходить сюда раньше? Их маленький студенческий отряд из семи человек уже две недели, как раскинул палатки в лесу в Тверской области. От родного города их отделяли 1,5 суток езды на поезде, потом часа два на автобусе до маленького городка под названием Белый, а после, тоже несколько часов, на попутке и пешком по лесу. Глухомань… Олеся полюбила эти места с первого мгновения. Когда студенты выпрыгнули из кузова попутки, перед ними распахнулось зеленое море! Вернее, это было поле, колыхавшееся бесчисленными зелеными пушистыми колосками! Олеся ахнула от изумления, ведь оно было точь-в-точь таким, каким его описывал поэт Анатолий Жигулин. Она в неописуемом восторге бегала по краю поля, нежным движением рук нагоняя зеленую волну, и в десятый раз, словно диковинные жемчужины, перебирала любимые строки:

Ты о чем звенишь, овес,
На вечернем тихом поле?
От твоих зеленых слез
Сердце тает в сладкой боли…

А потом… потом было веселое июльское разнотравье, лес со своими сокровищами. Перемежающиеся темноликие ели и белоствольные березки, деревца крушины и ветвистые стебли горько-сладкого паслена с привлекательными алыми, но ядовитыми ягодами, медоносный дудник с сизоватым налетом и сине-голубые колоски живучки…

Это была фольклорная экспедиция. Пятеро студентов-филологов где-то услышали, что в заброшенной деревне в Тверской области проживает древняя старушка, чья бабушка пела в императорском хоре. И они отправились на поиски этой старушки, а с ними – еще двое друзей-биологов, у которых были свои интересы. Только в юности можно вот так рвануть в неизвестность. К счастью, информация оказалась верной. В самой гуще тверских лесов действительно есть заброшенная деревня Тараканово, следы которой можно найти только на довоенной карте, состоящая из трех домов; здесь проживают три старушки, не пожелавшие никуда уезжать. И одна из них – та самая Матрена Андреевна, хранительница песен своей бабушки и преданий родного края! Древняя Тверская земля хранит много тайн и загадок, и множество людей ездило сюда и будет ездить, чтобы прикоснуться к тайне. Каждый день студенты наведывались в ветхий, покосившийся от старости домик с диктофонами и камерами, и Матрена Андреевна пела им песни и рассказывала истории.

Олеся жалела, что столько сказочных июльских ночей выпало из ее жизни. И все-таки эта ночь была особенная. Весь отряд, не смыкая глаз, с минуты на минуту ждал приезда Артура. А больше всего ждала Олеся. Может быть, она от волнения и убежала сейчас на эту опушку, чтобы, созерцая луну и звезды, унять сердцебиение. Однокурсник Пашка проболтался ей по секрету, что Артур бросил все (он должен был сейчас защищать диплом) и спешит к ней! «Неужели это правда? – переживала Олеся. – Неужели ради встречи со мной можно пожертвовать дипломом престижного юрфака и плутать сейчас по не-знакомому ночному лесу, где за любым деревом может поджидать волк или медведь? Это безумие!» Олеся не верила, что ее темно-русая коса и печальные серые глаза могли свести кого-то с ума. Да, в век современных технологий она носила косу до пояса, считая это своим достоянием, своей индивидуальностью, и даже не догадывалась, что так мог думать кто-то еще.

Они познакомились год назад благодаря общим друзьям, встречались иногда на студенческих мероприятиях и вечеринках, но Артур как-то не замечал Олесю. Он всегда был очень собран, сдержан, немногословен. Эта внутренняя сосредоточенность выделяла его среди всех остальных и привлекала Олесю. И когда все тот же Пашка, принимая у себя дома гостей, тихонько, как заговорщик, шепнул: «Девочки, поухаживайте за Артуром, угостите его чаем, а то он весь в науке», Олеся, не задумываясь, взяла чашку и с приветливой улыбкой слегка склонилась перед ним, полуприкрыв глаза дрогнувшим от мимолетного волнения веером ресниц. Ее коса, соскользнув по шелковой блузке, тоже, наравне с чашкой, предстала перед глазами Артура. Что ему оставалось делать? Он, словно очнувшись, поднял глаза. Олесе показалось в тот миг, что Артур увидел ее впервые. Она разбудила спящего рыцаря?

И вот Олеся стояла здесь одна, в сотый раз перебирая в уме слова Пашки и преодолевая волнение. Только она и луна. И соловьи, соловьи… Эти трели, словно разворачивающиеся во всей красе меха гармони. И эта уже витающая в воздухе невероятная любовь, под воздействием которой душа была в сладком смятении. Олеся уже ощущала ее неуловимое дыхание. Недоставало еще совсем немного - окончательно потерять голову от счастья: чтобы рядом оказался Артур, чтобы он сам сейчас сказал ей то, что она услышала от Пашки, чтобы она видела его глаза… Этот былинный Оковский лес в южной части Валдайской возвышенности у некоторых народов отождествляется со страной счастья. Может, именно за счастьем занесла ее сюда судьба?

- А-ле-ся-а-а-а!... – донеслось откуда-то издалека и раскатилось по небу.
«Приехал», - метнулось в груди. И Олеся поспешила к отряду. «Вяз и ясень, клен и липа, дуб, осина и ольха», - напевала она, раздвигая ветви и с радостью узнавая по внеш-нему виду породы деревьев, которые успела выучить за время экспедиции благодаря друзьям-биологам. А еще – множество березок и елей. Как же далеко, оказывается, она успела уйти!

Когда Олеся, раскрасневшись от быстрого шага и волнения, появилась в лагере, состоявшем всего-то из трех палаток – женской, мужской и хозяйственной, - первая суматоха встречи уже улеглась, все расселись вокруг костра и с жадностью отшельников поглощали новости, привезенные с «большой земли». Не всем дались так легко, как Олесе, две недели в полном отрыве от цивилизации. Это в городе полмесяца в суете пролетают незаметно, а в лесу, при полном отсутствии телевидения, радио, телефонов и т.д., время растягивается, словно стекающая из переполненной ложки меда густая, непрерывная, тягучая струя. Стрелки часов, не подгоняемые человеческой суетой, забывают о том, что нужно спешить. И каждое мгновение, проведенное в глухомани, можно распробовать, оценить на вкус, цвет, запах и на слух.

Редко встретишь такого человека, который не боится тишины. Боязнь тишины – страшная болезнь современности. И появление здесь, в глухой июльской ночи, за многие километры от ближайшего населенного пункта, Артура с последними номерами газеты «Спорт» и новостями внутренней и внешней политики России было спасительным глотком цивилизации.

Весь отряд, затаив дыхание, слушал под тихое потрескивание костра и оглуши-тельный птичий свист и гомон последние новости о новом налоговом кодексе, одобренном Госдумой, об очередной перестановке кадров в министерствах, о новом указе, предписывающем Правительству погасить долги по зарплате, о готовящейся военной реформе в России. Теперь все узнали, что Польша, Венгрия и Чешская республика вошли в состав НАТО, а Майк Тайсон был отлучен от ринга и оштрафован на 3 млн. долларов за то, что откусил ухо сопернику… Это напоминало тайную сходку революционеров-заговорщиков. Или партизанский отряд.
Чем больше ребята забрасывали Артура вопросами, чем внимательнее слушали, тем грустнее становилось Олесе. Она сбежала сюда от цивилизации по первому же приглашению, не задумываясь. И приезд Артура, такой желанный и волнительный, вдруг внес диссонанс в ее общение с природой.

Тихонько потрескивал костер, тихонько, в такт ему, журчал голос Артура. Казалось, этому не будет конца. Олеся, с каждой минутой смелея все больше и больше, уже не сводила с Артура глаз. Ей бы только поймать его взгляд и убедиться, что Пашка не обманул, не пошутил, что Артур на самом деле приехал к ней! Олеся всей душой жаждала чуда – невероятного, ошеломительного! Приезд к ней Артура за многие сотни километров на поезде, на попутках, потом пешком и был тем самым чудом. Вот только бы поймать его взгляд хотя бы на миг и получить подтверждение: да, я приехал к тебе!

Олеся уже больше часа не сводила глаз с Артура, а он… рассказывал новости, не поднимая глаз. «Сколько же новостей в его голове! Как в телевизоре…» - с тоской думала она. Ей хотелось разорвать этот замкнутый круг возле костра, подойти к Артуру и увести его. Олеся мечтала, как они всю ночь будут бродить среди берез и слушать соловьев. Этот невероятный оглушительный птичий концерт будет только для них двоих! Артур снимет с плеч пиджак и накинет его на ее плечи, как это всегда бывает в кино. Все должно быть по закону жанра. Но подходил к концу уже второй час, а Артур все сидел, не поднимая глаз, и рассказывал, рассказывал…

Олеся тихонько поднялась с бревна и нехотя отправилась в палатку. Она до последнего мгновения надеялась, что Артур остановит ее. Но он не остановил…

Утро нового дня было самым обычным: также высоко взлетело веселое июльское солнце и, словно рыжий котенок, жадно поглощало языками лучей разлитую по небу утреннюю свежесть; также громко пели птицы; дежурные Коля и Лариска суетились вокруг костра, готовя завтрак для отряда. Только для Олеси это обычное июльское утро напоминало утро 1 января: сказочная ночь, когда пьют шампанское, загадывают желания и ждут чуда, уже позади, впереди – обычные трудовые будни. А вот сейчас, в этот самый момент между прошедшей ночью и еще не наступившим днем, на душе была пустота, приправленная горечью несбывшегося ожидания. Олеся по инерции ела кашу, по инерции собиралась. Она уже ничего не ждала. Она, как трудовая лошадка, впряглась в работу и заспешила по давно очерченному кругу своих обязанностей.

И надо же было такому случиться, что именно в этот день произошла перемена с Артуром. Он больше не робел и не прятал глаз. Куда бы Олеся ни пошла, за что бы ни взялась, всюду она ощущала его присутствие, всюду ее поддерживала его сильная рука: донести рюкзак или ведро с водой, помыть посуду, почистить картошку, помочь запрыгнуть в кузов машины… «Зря старается», - думала про себя Олеся. Что-то безвозвратно ушло, погасло в душе, словно звезды в небе той сказочной ночью.

Через пару дней после приезда Артура студенты, изнывая от жары и раздевшись по пояс, помогали Матрене Андреевне полоть картошку. Но весь этот отлаженный рабочий процесс неожиданно нарушило… появление быка! Студенты, лишь только завидев приближение нежданного гостя, бросились врассыпную… Только Артур никак не отреагировал на появление быка. Он все также молча, спокойно и энергично, не меняя темпа, работал, всей своей широкой мускулистой, бронзовой от загара спиной показывая грозному рогоносцу полное равнодушие. Бык тем временем подошел совсем близко и пристально наблюдал за четкими, отлаженными, как маятник часов, движениями смельчака. Минут десять весь отряд со стороны в оцепенении наблюдал за этой немой сценой, пока бык не потерял интерес к Артуру и не ушел. «С таким не пропадешь!» - давали Олесе советы практичные «боевые» подруги Поля и Лариска. Но Олеся была не столько практична, сколько романтична. Случай с быком заставил ее задуматься, и только.

Все когда-то заканчивается. И экспедиция тоже. Олеся не сомневалась, что жизнь разбросает их с Артуром, и они потеряют друг друга из вида. Все способствовало этому – и разные вузы, в которых они учились, и разные города, в которых они жили. «Может быть, я даже буду скучать, - думала она. – И может быть, потеряв его, вдруг полюблю».

Вот только Артур думал по-другому. Он тенью следовал за Олесей. Он подружился с ее однокурсниками, приходил к ним на лекции или ждал ее у дверей факультета. И чем настойчивее Артур искал встреч, тем упорнее Олеся старалась избегать их. Ее раздражали его редкие усики пшеничного цвета, брюки в полоску… А может, это была женская обида за несбывшуюся сказку в соловьиную ночь? Может быть…

Даже когда Артура не было в городе, он все равно не позволял о себе забыть. Собирается Олеся на лекции, а в шесть утра звонок по телефону: «Олесенька, сегодня пере-давали дождь, не забудь взять зонтик» или «Олесенька, к вечеру будут заморозки, возьми перчатки».

Почему-то Артур особенно любил приглашать ее в театр. Наверное, считал это хорошим тоном. В первый раз это случилось на Рождество. Артур преподнес Олесе в качестве подарка билеты в театр. Если бы он только мог представить, что он наделал! Более возмутительного подарка для нее тогда невозможно было представить! «Лицедейство в такой Праздник! – возмущалась Олеся. – Да как он мог мне такое предложить?!» Для нее актерство было не приемлемо ни в жизни, ни на сцене. Олеся искренне негодовала: за что он так над ней издевается? И Артур искренне недоумевал: за что она так обидела его, не приняв подарка?

Но однажды, когда Артур в третий или четвертый раз по счету упорно ждал Олесю у дверей факультета с неизменными билетами в театр, она вдруг неожиданно для себя самой согласилась. И у нее была на это причина. Она вспомнила историю, рассказанную ей соседкой. Самая обычная история. Но для Олеси, любившей все удивительное, невероятное, прислушаться к обычной истории – уже необычно! За ее соседкой ухаживал молодой человек, очень настойчиво ухаживал. Да только она его не любила. Но однажды соседка присмотрелась к этому парню и увидела в его глазах… слезы. В этих слезах была и любовь, и боль… Она подумала: «Так любит! Будет ли кто-то другой любить меня так же сильно?» и согласилась стать его женой.

Олесе не терпелось заглянуть в глаза Артура. Ради этого она готова была выдержать трехчасовую пытку в театре, ведь больше никуда он ее не приглашал.

Шел спектакль по пьесе известного советского прозаика сталинской эпохи. Это был юбилейный, сотый спектакль. Наверное, актеры устали. Иначе как объяснить многочисленные нестыковки и ляпы? Олесю, и так сидевшую как на иголках, раздражала любая мелочь. К тому же она не испытывала особой любви к этому автору. Ее привлекала не советская, а мировая классика. Она была согласна даже на современную пьесу. «Ну неужели не нашлось любого другого спектакля, чтобы пригласить меня? – возмущалась Олеся выбором Артура. - …А что, если Артур приучит меня к постоянной любви и заботе, а потом обидится, разлюбит? - вдруг подумала она, взглянув на своего спутника». Иногда бесшумная, мимолетная мысль прошмыгнет тихонько, словно серая мышь, и перечеркнет жизнь на до и после, не оставив в душе ничего, кроме сомнения или испуга. Артур не сводил восхищенных глаз со сцены, а Олесю волновала ее собственная жизнь: «А любит ли он меня? За все время спектакля он даже ни разу не взглянул в мою сторону. То, что происходит на сцене, для него важнее того, что сейчас происходит в его собственной жизни. И он еще ни словом не обмолвился мне о любви». Никакие подарки не могли заменить Олесе самых главных слов.

После спектакля они вышли на улицу, переполненные эмоциями: Артур – под впечатлением пьесы, Олеся – сожалея о зря потраченном времени. Но умиротворенные вечерние фонари и красивые, невесомые хлопья снега, медленно спускавшегося на плечи, постепенно умиротворили и ее. «Пришла пора для чуда! – подумала она и развернулась в сторону Артура, преградив ему путь. Впервые их глаза оказались настолько близко, что оба на какое-то мгновение замерли от неожиданности и затаили дыхание. Олеся уже готова была, как парашютистка, сделать решающий последний шаг и навсегда раствориться в голубой бездне любящих, плачущих глаз Артура. Но… ее постигло разочарование. Вместо ожидаемых слез глаза Артура высекали радостные искорки. Он вполне доволен спектаклем, и она, Олеся, рядом, ее глаза так близко… В этот вечер впервые за долгие месяцы в его душе затеплилась надежда. «Вот и все, - с сожалением подумала Олеся, опуская отяжелевшие от усталости и напряжения веки. – Думала убежать от себя, раствориться в этих глазах, но не получилось. От себя не убежишь». Ее сердце упало, словно поставив очередную жирную точку в их непростых отношениях.

Хотя… была у Олеси еще одна надежда. «Почему он ко мне так тянется? – недоумевала Олеся. – Почему он поздравлял меня на Рождество? Может, он религиозный человек? Тогда это может спасти наши отношения». И Олеся решила «прощупать почву», дать Артуру еще один шанс. 15 февраля она, загадочно улыбнувшись, поздравила его с праздником, только название праздника не упомянула. Это был своеобразный тест!

- А какой праздник сегодня?.. С чем ты меня поздравляешь? – уже начал терять терпение Артур. – С днем рыболова? Или с днем работника легкой промышленности?

В тоне его голоса звучали обида и раздражение. Словно он почувствовал какой-то подвох. Или это давал о себе знать несносный, неуживчивый характер? На душе у Олеси стало тоскливо. Еще раз подтвердилось: они с Артуром слишком разные. Быть может, он очень хороший, мужественный, справедливый, надежный, но… чужой для нее человек.

Шли месяцы. Артур, благополучно решив вопрос с защитой диплома, после окончания юрфака уехал в свой город и устроился на работу. Он уже не решался звонить, но часто писал длинные письма, полные любви и заботы. И ни на одно из них Олеся не ответила. Артур снова все делал не так. Ну какой она ему малыш, зайка или котенок?! Она – Олеся! У нее красивое, певучее лесное имя. Быть котенком, пусть даже нежно любимым, - это не для нее! У любого, кто, пытаясь за ней ухаживать, допускал такую оплошность, уже не оставалось никаких шансов.

В один из солнечных мартовских дней Олеся, вернувшись домой после лекций, увидела явно с нетерпением поджидавшую ее сестру Юльку. Они, несмотря на родство, были очень разными. Пятнадцатилетняя Юлька выглядела старше двадцатидвухлетней Олеси. Она смело экспериментировала со стрижками, меняя образы от романтичных до ультрасовременных, умело наносила макияж и со вкусом одевалась. Юлька мечтала о карьере психолога, с интересом читала книги на эту тему и считала, что непременно добьется успехов в этой области. Она, в отличие от Олеси, могла наладить отношения с кем угодно и выкрутиться из любой ситуации.
 
- Твой приезжал! – без всяких предисловий, с вызовом заявила Юлька сестре, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу, словно скаковая лошадка. - Артур приезжал! – по-яснила она уже мягче, сбавив обороты.
 
- И что? – даже растерялась Олеся, ведь она не давала Артуру своего домашнего адреса. Правда, он провожал ее как-то раз, но только до подъезда.
 
- Загомызистый! – отрезала Юлька. – Вломился в прихожую, такой высоченный, крепкий, напористый, уставился куда-то сквозь меня, будто я пустое место. Где, говорит, Олеся? Я тут перед ним и так, и этак – масляным блином, а его ничем не проймешь. Олесю ему подавай! – обиженно развела руками Юлька. – Чаем хотела его напоить, разговорить, да только он не захотел…

Олесе было жаль сестру. Юлька добрая, приветливая девчонка, хотела наладить отношения, а ее искренний порыв остался незамеченным. «Эх, Артур! – вздохнула Олеся. – Даже поддержкой родственников не смог заручиться».

Незаметно наступившее лето принесло много забот – госэкзамены на филфаке, за-щита диплома… Но все когда-нибудь заканчивается. Вот и у Олеси во второй половине июля завершился этот марафонский забег на дистанцию длиной в 5 лет. Наконец-то она могла отдохнуть…

В один из таких беззаботных июльских дней ей позвонила подруга:
- Сегодня вечером свадьба у Артура. Все наши поехали к нему… Ты не знала? Я и сама узнала вот только что. Но думала, что тебе-то наверняка кто-нибудь уже сообщил.
 
- Я искренне желаю ему счастья, - облегченно вздохнула Олеся.
Она действительно была рада за Артура. И за себя. Он уже не будет писать ей длинные письма, а она не будет чувствовать себя виноватой оттого, что не отвечает на них.

Поздним душным вечером Олеся, распахнув окно, стояла и слушала пение одинокого соловья, почему-то обосновавшегося в черте города, среди кирпичных и панельных девятиэтажек. По ее открытым плечам пробежало тревожное дыхание ночного воздуха, словно приглашая оглянуться назад, в недавнее прошлое. Оно, устремляясь в обратном направлении, сдувало на своем пути невидимую паутину с каждого слова и поступка, перебирая каждую деталь, как бережно перебирает ее память умудренного жизнью человека… Олесе вспомнилась, наконец, та ночь в июле прошлого года, когда для нее одной пел стоголосый хор соловьев, и когда счастье было так близко… За стеной надрывно всхлипнула гармонь. Наверное, соседка смотрит очередной телесериал…

В этот вечер у Олеси впервые в жизни крепко защемило сердце.