Крест киносценарий Равиль Валиев

ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ.

ИНТ. ЗАБРОШЕННЫЙ ЗАВОД ДЕНЬ

Панорама полуразрушенного цеха заброшенного завода. Камера опускается – за бетонными блоками, прижавшись к ним спиной и прижимая к груди спортивную сумку, сидит мужчина - это МАТВЕЙ. Его одежда и волосы запорошены пылью. Он тяжело дышит. В помещении очень тихо, только где-то воркуют голуби. Вдруг слышится звук тихих шагов. Матвей переворачивается на живот, выглядывает из-за блоков и внимательно смотрит на молодого КРЕПЫША в спортивном костюме, идущему по балкону на противоположной стороне помещения. Крепыш идет не скрываясь, в его руке пистолет. На лбу – ссадина. Он останавливается, морщась потирает лоб, прислушивается. Издалека раздается слегка картавый мужской крик.

КАРТАВЫЙ
Че там, Петруха?

Крепыш осматривает помещение, сплевывает. Сердито кричит повернувшись через плечо.

КРЕПЫШ
Да здесь он где-то! Притаился, сука!

Матвей отворачивается и с отчаянием осматривается вокруг. Взгляд его падает на кусок кирпича, он берет его в руки, взвешивает и в сомнении отбрасывает в сторону. Затем видит кусок арматуры, торчащий из кирпичной кладки стены. Тихо, постоянно оглядываясь, он начинает расшатывать его. Слышится крик.

КАРТАВЫЙ
Слышь, мужик! Ты не ссы! Отдай нам сумку – и мы тебя отпустим! На хер ты нам сдался! Этот жмур сразу бы отдал – жив был бы!

Матвей продолжает расшатывать арматуру. По лбу скатывается капля пота. Он тихо бормочет сквозь стиснутые зубы.

МАТВЕЙ
Ага… так я и поверил…

Картавый продолжает, его голос приближается.

КАРТАВЫЙ
Хочешь – оставь ты эту сумку, где-нибудь на видном месте, а сам вали! Ты нам не нужен!

Голос Картавого становится громким – он входит в помещение. Матвей замирает, прислушивается. Затем вновь начинает дергать арматуру. Панорама помещения – на противоположной от Матвея стороне, в дверном проеме стоит невысокий мужчина. На нем джинсы и черная кожаная куртка, в татуированных руках - пистолет. Он беззвучно подает знак Крепышу и второму МОЛЧАЛИВОМУ мужчине средних лет в джинсовой безрукавке. Те, кивнув начинают обходить помещение по периметру. Картавый опять кричит.

КАРТАВЫЙ
Ты ведь не думай, мужик! Мы ведь не какие-то там мокрушники! А с карефаном твоим рамс получился – нам ведь только сумка нужна… отдал бы он ее - и домой бы поехал… а, мужик? А у тебя есть еще шанс!

Наконец арматура в руках Матвея начинает поддаваться. Но в тот самый момент, когда она начинает выскальзывать из кладки, полуразрушенный раствор больше не держит кирпичи и они, с грохотом и клубами пыли, рушатся вниз. Раздаются пистолетные выстрелы. Матвей вскакивает, забрасывает сумку за спину и, с арматурой в руках бросается в ближайший проем. За его спиной стена полностью падает на землю, подняв большую тучу пыли. Среди пыли – азартно стреляющие Крепыш и Молчаливый. Матвей бежит в пыли, слышно, как пули впиваются в бетон. Звук становится громче. ЗТМ


ЭПИЗОД ВТОРОЙ.

ИНТ. КОМНАТА МАТВЕЯ УТРО

Из ЗТМ звук стрельбы переходит в звук дождевых капель, бьющих в стекло. Свет набирает силу, в полумраке рассвета – обычная комната. Кровать, на ней спящий Матвей, рука свесилась с края. Дверь открывается, входит пожилая женщина в халате – МАМА МАТВЕЯ. Она отдергивает штору на окне, подходит к кровати. Постояв, поправляет руку мужчины, трогает спящего за плечо. Тихо произносит.

МАМА МАТВЕЯ
Сынок! Пора, мой хороший… утро уже!
Мужчина, открыв глаза поворачивается. Сонно потянувшись, он зевает и говорит матери.

МАТВЕЙ
Сейчас, мам… уже встаю…

Затем разворачивается и опять укрывается одеялом. Мама качает головой, разворачивается, говорит через плечо.

МАМА МАТВЕЯ
Смотри… завтрак через десять минут! Не успеешь – голодным останешься!

Матвей глухо, из-под одеяла.

МАТВЕЙ
Да, да, мам! Сейчас приду!

Мама еще раз качает головой, вздыхает и выходит из комнаты.


ЭПИЗОД ТРЕТИЙ.

ИНТ. КУХНЯ УТРО

Крупно – на плите жарится яичница. Руки мамы Матвея снимают сковородку с плиты, ставят ее на стол. Голос мамы.

МАМА МАТВЕЯ
Давай, сынок – садись… сейчас я тебе чайку налью. Похудел вон как, кожа да кости…

В проеме двери стоит Матвей в майке, вытирая полотенцем волосы. Он садится на стул, закинув полотенце на шею. Смотрит на стену. На ней несколько поздравительных грамот в рамках. На всех имя и фамилия -  Подгорный Леонид Алексеевич. Матвей кивает на них.

МАТВЕЙ
Как папа?

Пододвигает к себе сковородку, начинает есть. Мама ставит чашку с чаем на стол, садится. Смотрит на жующего Матвея, вздыхает.

МАМА МАТВЕЯ
Ох-хо-хо, сынок… врачи говорят – на этот раз выкарабкался, но как будет в следующий раз… ты, когда к нему?

Матвей вытирает рот салфеткой, пододвигает чай. Медленно размешивая, смотрит в чашку. Говорит глухо.

МАТВЕЙ
Да сейчас и поеду… позавтракаю и вперед… Мам… я у вас поживу пока?

Он поднимает глаза и смотрит на мать. Та долго смотрит на него, горестно вздыхает.

МАМА МАТВЕЯ
Что, совсем плохо?

Матвей также вздыхает. Отводит взгляд.

МАТВЕЙ
Да не так что бы уж совсем… только нам нужно отдохнуть друг от друга…

Мама все так же смотрит на Матвея.

МАМА МАТВЕЯ
А Антошка как?

Матвей теребит в руках полотенце. Говорит мучительно.

МАТВЕЙ
Я им денег оставил… там ее мама, родные… не дадут пропасть. А Антошка… я ведь не навсегда, поживу тут, может работу какую найду… опять же связь есть – по интернету можно общаться… просто там, мам – вообще трудно… работы для меня нет, все косо смотрят – сижу дескать на шее у тещи… а я не виноват. Культура сейчас никому не нужна… а по утренникам работать… да ладно – справлюсь. Как вы тут поживаете?

Мама еще раз вздыхает, гладит Матвея по руке.

МАМА МАТВЕЯ
Ладно, Матюша… ты большой мальчик, думаю сам разберешься.

Она встает и начинает собирать посуду, одновременно разговаривая.

МАМА МАТВЕЯ
Да все также, сынок – живем потихоньку. Отец все по дому копается – за балкон вон взялся, хочет мне там цветник устроить… Лиза со своим Петькой живут – то дружно, а то и ругаются. Как у всех, в общем… Звонила вчера – завтра приедут, соскучилась, говорит по брату…

Матвей откидывается на стуле, слушая мать. Он слегка прикрывает глаза и голос матери становится глуше. Прищурившись, Матвей смотрит в окно – там на ветках резвятся птички и слышится громкое пение и щебет. Матвей встряхивает головой и открывает глаза. Мама Матвея домывает посуду и продолжает рассказ.

МАМА МАТВЕЯ
… и вот так они и порешали. Татьяну – к отцу, а Евгешку – к бабушке… Н-да… тяжело сейчас им всем… ты еще чай будешь?

Матвей встряхивает головой, встает.

МАТВЕЙ
Не, мам! Я поехал к папе, ты что-нибудь будешь передавать ему?

Мама Матвея со стуком ставит кружку на стол.

МАМА МАТВЕЯ
Сейчас соберу, сынок! Тут с утра уже Сережа звонил – просил тебя ему позвонить…

Матвей довольно улыбается.

МАТВЕЙ
Серый… мам, а телефон он оставил?


ЭПИЗОД ЧЕТВЕРТЫЙ.

ИНТ. ЗАБРОШЕННЫЙ ЗАВОД ДЕНЬ

Снова заброшенный цех. В пыли слышится крик Картавого.

КАРТАВЫЙ
Не стреляйте, бля! Другу друга уложите! Никуда он не денется.

Стрельба прекращается. В оседающей пыли стоит Картавый, внимательно смотрит вперед. Взгляд его фокусируется на проеме двери. Он взмахивает пистолетом.

КАРТАВЫЙ
Туда! Пошли…

Они трогаются с места. Камера сверху провожает бегущего, тяжело дышащего Матвея. Он в панике, спотыкаясь, бежит по коридору. По дороге заглядывает в комнаты, но все они глухие. Наконец он забегает в большую комнату, заставленную старыми металлическими шкафами – это бывшая раздевалка. В комнате полутемно, все покрыто пылью. На полу валяется забытая обувь. Свет проникает в маленькое окошко под потолком. Матвей оглядывает помещение. Ему слышится звук из прошлого – шум работающего завода, тихий говор рабочих, шум душа. Он подходит к одному из шкафов – дверца полуоткрыта, на ней покрытая пылью табличка с надписью: «Подгорный Л.А. 7 цех». Матвей протягивает руку и протирает табличку. Дверца слегка сдвигается и раздается громкий скрип. Матвей вздрагивает и отдергивает руку. Вдалеке слышится крик Крепыша.

КРЕПЫШ
Сюда, братва! Тут он!

Матвей в панике оглядывается. Он на секунду замирает, прислушиваясь – вдалеке слышится звук приближающихся шагов. Наконец он срывается с места и бежит к дальнему углу комнаты. Там металлическая дверь, покрытая облупившейся краской. Матвей пытается открыть ее, но она не поддается. Матвей упирается в нее спиной, она начинает медленно двигаться, а затем резко распахивается. Матвей по инерции делает шаг за ней, и повисает на ручке двери – она распахнулась в пустоту. Там, где должен был быть балкончик, выходящий в огромное и гулкое помещение цеха, остались только торчащие из стены балки. Тяжелая сумка соскальзывает с плеча Матвея, и он в последнюю секунду успевает схватить ее за лямку. От рывка боковой кармашек расстегивается и из него вниз вываливается пачка пятитысячных купюр в банковской обертке. Пачка падает вниз, на кучу битого кирпича. Камера в помещении – в него врываются запыхавшиеся преследователи. Они оглядывают помещение, видят свет из-за одного шкафчика и подбегают к распахнутой двери. Осторожно выглядывают – панорама цеха, на огромной стене, на высоте метров пяти, проем с распахнутой дверью. Из проема выглядывают три человека. Они растеряно смотрят по сторонам. Картавый ворчит.

КАРТАВЫЙ
Куда он делся, бля?

Молчаливый приглядывается вниз и хмыкнув, показывает пистолетом на пачку купюр, лежащую на куче. Картавый и Крепыш наклоняются в проем. Крепыш хмыкает.

КРЕПЫШ
Прыгнул, что ли баран? Так высоко же…

Картавый выпрямляется, осматривает помещение. Сплевывает, говорит сквозь зубы.

КАРТАВЫЙ
Или спрыгнул, или спрятался, сука… играет с нами.

Неожиданно кричит, так что подручные вздрагивают.

КАРТАВЫЙ
Ты где, жмурик? Поиграть хочешь?

Затем спокойно, не отводя взгляда от ряда шкафчиков, отрывисто командует.

КАРТАВЫЙ
Петруха – вниз, Коля – мы с тобой тут пошукаем, поищем затейника…

Крепыш отшатывается от двери, говорит испуганно.

КРЕПЫШ
Мне прыгать, что ли?

Картавый насмешливо смотрит на него.

КАРТАВЫЙ
Зассал, Петруха? По лестнице, придурок!

Петруха облегченно смеется.

КРЕПЫШ
А-а-а… понял!

Он срывается с места. Картавый смотрит ему вслед, качая головой. Потом поворачивается к спокойно стоящему Молчаливому.

КАРТАВЫЙ
Ну, че? Давай Коляныч погоняем терпилу?

Молчаливый жестко усмехается, кивает. И они начинают ронять шкафчики, громко крича. Вид на стену, камера приближается к двери, обходит ее сбоку. За ней прижавшись спиной к стене, прижав сумку к груди, на куске торчащего из стены швеллера, стоит бледный Матвей.


ЭПИЗОД ПЯТЫЙ.

НАТ. СТОЯНКА ВЕЧЕР

По забитой машинами стоянке идет Матвей. Накрапывает дождик, он поднял ворот куртки и растерянно смотрит по сторонам. В его кармане звонит мобильный телефон. Он останавливается, достает его, смотрит на номер и подносит к уху.

МАТВЕЙ
Алле? Слушаю!

В трубке раздается зловещий голос.

ГОЛОС
Ты принес деньги для выкупа? Если нет – мы убьём твоего друга…

Матвей отодвигает телефон от уха, еще раз смотрит на номер. Говорит неуверенно.

МАТВЕЙ
Ладно, Серый… хорош прикалываться…

Из трубки раздается все тот же голос.

ГОЛОС
Сергей в наших руках! А его жизнь – в твоих… Медленно повернись… так. Покажи руки…

Матвей медленно поворачивается – за ним стоит автомобиль с тонированными стеклами. Он растерянно смотрит на свое отражение. Через некоторое время стекло медленно опускается. Раздается громкий смех – за окном, в окружении смеющихся друзей, с трубкой телефона в руках – СЕРГЕЙ, друг Матвея. Он, задыхаясь от смеха кричит.

СЕРГЕЙ
Матюха! Ты лох!

Матвей кладет телефон в карман. Добродушно ворчит.

МАТВЕЙ
Вот балбесы…

В это время из машины выходит Сергей и все еще смеясь обнимает Матвея. Следом выходят друзья Матвея, окружают его, обнимают, хлопают по плечам. Камера отъезжает.


ЭПИЗОД ШЕСТОЙ.

ИНТ. БАР ВЕЧЕР

Шумное помещение бара. Вокруг веселые, пьяные люди – мужчины и женщины. Слышится звук музыки. В воздухе – сигаретный дым. Через толпу пробирается, с бутылкой в руках Сергей. Он подходит к столу и с шумом садится.

СЕРГЕЙ
Уф-ф-ф… еле пробился. Догонимся, брат?

Напротив него, уже захмелевший сидит Матвей. Перед ним на столе стоят пустые бутылки, остатки еды, стаканы и пепельницы, полные окурков. Матвей, с сигаретой в пальцах, пододвигает свой стакан к Сергею.

МАТВЕЙ
Давай!

Сергей весело хмыкает.

СЕРГЕЙ
Ото – по-нашему!

Он раскупоривает бутылку и разливает по стаканам. Берет свой и поднимает его на уровень глаз. Смотрит на Матвея сквозь него.

СЕРГЕЙ
Давай, братишка! Что бы у нас все было, а нам за это ничего не было!

Они чокаются и морщась выпивают. Матвей ставит стакан и затягивается сигаретой, затем передает ее Сергею. Сергей так же делает затяжку и откидывается на спинку стула.

СЕРГЕЙ
Хех! Хорошо пошла!

В зале в это время громко кричат. Сергей откидывает голову и то же кричит в ответ. Вокруг воцаряется шум. Сергей наклоняется вперед к Матвею. Опирается локтями на стол. Говорит доверительно, пьяным голосом.

СЕРГЕЙ
Вот, Матюха! Так и живем… все не столицы ваши, но видишь тоже мал, мал веселиться можем…

Неожиданно стучит кулаком по столу.

СЕРГЕЙ
А Светка твоя – зря! Нельзя так с мужиком… не понимают они нас… ты сейчас, что делать будешь?

Матвей смотрит на него немного осоловевшим взглядом.

МАТВЕЙ
Бухать, Серый! Я буду бухать…

Сергей машет рукой, чуть не теряя равновесие.

СЕРГЕЙ
Да не… я вообще!

Матвей закуривает новую сигарету. Долго машет зажжённой спичкой, пытаясь ее потушить.

МАТВЕЙ
А-а-а… пока здесь останусь… батя в больничке, пока мамке помогу… а там… там посмотрим. В театре меня не ждут… как и дома - нахрен я им всем сдался, проекты-мроекты все заглохли… тоска, Серега… тоска.

Сергей, привстав, пересаживается к Матвею. Обнимает его за плечи.

СЕРГЕЙ
Ты не ссы, Матюха… здесь не пропадешь! Друзья есть, мякина в башке – и здесь жить можно! Хули нам институт дал? Ты хоть по сцене походил – до Москвы вон добрался, и чё!  Ну, а я? Тыркался сначала по утренникам, да по корпоративам -  задолбало! Плюнул на этот театр, да в бизнес подался! Тут ведь то же играть надо, Матюха! Ах как играть…

Он вдруг резко встает и, пошатываясь начинает громко декламировать.

СЕРГЕЙ
Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье, покончить в смертной схватке с целым морем бед?                Покончить с ними? Умереть…

Он замирает, сложив руки на груди и опустив голову. Матвей медленно хлопает в ладоши.

МАТВЕЙ
Молодец, старик… помнишь! А это?

Он встает и берет в руки стакан, долго смотрит на него. Медленно говорит.

МАТВЕЙ
О, бедный Йорик! Я знал его, Горацио. Это был человек бесконечного остроумия, неистощимый на выдумки. Он тысячу раз таскал меня на спине. А теперь это само отвращение и тошнотой подступает к горлу. Здесь должны были двигаться губы, которые я целовал не знаю сколько раз. Где теперь твои каламбуры, твои смешные выходки, твои куплеты? Где заразительное веселье, охватывавшее всех за столом? А?!? Серый?!?

Сергей обнимает его, и они падают на стулья. Оба растроганно всхлипывают. Сергей одной рукой разливает спиртное по стаканам. Они берут их и стукаются.

СЕРГЕЙ
Давай, Матюха за нашу юность!

В это время к столу подходит шумная компания – изрядно подвыпившие друзья Сергея и Матвея. Они рассаживаются вокруг и начинается шумная попойка.


ЭПИЗОД СЕДЬМОЙ.

ИНТ. ЗАБРОШЕННЫЙ ЗАВОД ДЕНЬ

Стоящий за прижавшей его дверью, Матвей осторожно выглядывает. Взгляд его скользит по гладкой стене. В помещении слышен грохот падающих шкафов и крики преследователей. Матвей решительно вздыхает. Затем аккуратно, держа за лямки, отпускает сумку вдоль стены. С негромким шорохом она соскальзывает и падает на землю. С трудом держа равновесие, Матвей снимает пиджак, сворачивает его валиком и накидывает на швеллер под ногами. Затем разворачивается и осторожно садится на него. Держась за края пиджака, используя ее как веревку, перекинутую через швеллер, он сползает по стене. Повисает и через секунду прыгает, отпустив один край пиджака. Мягко приземлившись, он выпрямляется, и замерев, и смотря вверх, надевает его. Шум наверху продолжается. Он берет сумку, подбирает лежащую пачку денег, засовывает ее в карман и начинает двигаться к проему в стене. Вдруг слышит пыхтение и шум шагов Крепыша, двигающегося в этот проем. Матвей бросает сумку, оглядывается, замечает торчащую из кучи мусора толстую доску. Он хватает ее и, одновременно с появлением из проема Крепыша, наносит ею удар ему в лицо. Крепыш, уронив пистолет, падает внутрь. Матвей наносит ему еще несколько ударов, затем убедившись, что тот не шевелится, подхватывает сумку и бежит внутрь. Лежащий на спине, с окровавленным лицом Крепыш, начинает шевелится. Он с трудом переворачивается и тянется за пистолетом. Медленно подползает, берет его, с трудом приподнимается и несколько раз стреляет в сторону убегающего Матвея. Разлепляет разбитые губы и хрипло кричит.

КРЕПЫШ
Братва! Сюда!

Затем падает навзничь и закрывает глаза. ЗТМ.


ЭПИЗОД ВОСЬМОЙ.

ИНТ. КОМНАТА МАТВЕЯ УТРО

В ЗТМ слышится звонок телефона. Он настойчиво звонит и звонит. Камера мутно показывает внутренности комнаты. Она скользит по вещам в поисках звука. Наконец фокусируется на ворохе одежды, лежащей около кровати. Взлохмаченный Матвей протягивает руку и достает из кармана брюк мобильный телефон, встряхивает головой, нажимает кнопку ответа и хрипло спрашивает.

МАТВЕЙ
Але? Да? Слушаю.

Из трубки доносится бодрый голос Сергея.

СЕРГЕЙ
Ты, что?!? Спишь что ли, алкаш? Мы же вчера договорились!

Матвей садится на кровати, ища ногами тапки. Он отвечает недоуменно.

МАТВЕЙ
О чем, Серый? Бля… который час?

Трубка заходиться криком, так что Матвею приходится отодвинуть ее от уха.

СЕРГЕЙ
Ты чё, Матюха? Я же тебе работу нашел! Уже и с шефом договорился о встрече! Давай подымай свою жопу и галопом ко мне! Адрес я тебе смс скину! Давай, давай! Время - десять!

Матвей, моргая и потирая лоб хрипло отвечает.

МАТВЕЙ
Хорошо, хорошо… ты только не кричи… сейчас соберусь и приеду!

Из трубки, уже спокойней доносится.

СЕРГЕЙ
Давай. Шевелись только… Жду.

Раздаются гудки. Матвей смотрит на трубку, встряхивает головой.

МАТВЕЙ
Уф… Н-да…

Затем лезет рукой под кровать и достает бутылку минеральной воды. Там осталось влаги на донышке. Матвей запрокидывает бутылку и жадно пьет.


ЭПИЗОД ДЕВЯТЫЙ.

ИНТ. ОФИС УТРО

По коридору идут Матвей и Сергей. Сергей свеж и выбрит, одет в стильный костюм. Матвей в мятой одежде, на лице изрядно отросшая бородка. Видно, что ему очень неловко. Сергей энергично и напористо объясняет Матвею.

СЕРГЕЙ
Карочь! Фирма у нас небольшая, но важная! Юридически мы занимаемся предоставлением бухгалтерских услуг, но на практике бабки обналичиваем.
Среди клиентов – ого какие крупные конторы! Но тебе этого не надо знать. Тусуем, короче разные бумажки туда-сюда, а в результате получаем наличку, которую клиентам и возвращаем… за комиссию естественно. Шеф наш, бывший гебешник – у него подвязки во всех банках, плюс система банкоматов для оплаты разных услуг и пополнения баланса. Вот. Есть несколько отделов занимающихся разными вопросами – я за доставку бабок отвечаю, есть пацаны, которые банкоматами занимаются, но есть вакансия по документам – нужно готовить покрывающие пакеты и доставлять их клиентам. Такая вот работенка, думаю ты справишься.

Сергей неожиданно останавливается. Матвей по инерции делает несколько шагов, затем останавливается и смотрит на Сергея. Тот внимательно смотрит на Матвея.

СЕРГЕЙ
Ты это… никто у нас официально не устраивается, сам понимаешь, дело-то мутноватое… да я тебе вчера рассказывал. Тут под личную ответственность, короче… Ты как, старик? Не передумал? Потом поздно будет…

Матвей морщится, осматривается.

МАТВЕЙ
Да ладно, ты чё, Серый! Раз сказал, значит – готов! Да и куда собственно мне деваться?

Сергей удовлетворенно кивает.

СЕРГЕЙ
Окей! Тогда пошли – порыбачим мы рыбку в мутной воде с тобой еще!

Они двигаются дальше по коридору.


ЭПИЗОД ДЕСЯТЫЙ.

ИНТ. КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА УТРО


Матвей и Сергей сидят на двух стульях в большом светлом кабинете. Напротив, за широким столом – лысый мужчина средних лет. Он не смотрит на них – его руки заняты сворачиванием оригами. Не отвлекаясь, он тихо произносит.

НАЧАЛЬНИК
Значит вы – актер? Мне Сергей Иванович рассказал… А к нам какими судьбами?

Матвей смотрит на Сергея, тот едва заметно пожимает плечами. Матвей прокашливается.

МАТВЕЙ
Актер и немножко режиссер… В Москве для меня работы сейчас нет, а тут родители… друзья…

Начальник неожиданно прекращает делать оригами, пристально смотрит на Матвея.

НАЧАЛЬНИК
Я знаю Вашего отца… он с моим на одном заводе работал… когда-то.

Затем раздраженно комкает бумагу и бросает ее на стол. Встает и подходит к Матвею и Сергею. Смотрит на них сверху вниз.

НАЧАЛЬНИК
Ну… и как Вам у нас?

Матвей опять растерянно смотрит на Сергея. Тот молча смотрит на начальника. Матвей переводит глаза.

МАТВЕЙ
Э-э-э… да все вроде по-старому…

Начальник вздыхает и говорит слегка рассеяно.

НАЧАЛЬНИК
Это – да… Сергей Иванович Вам рассказал наши правила?

Матвей и Сергей смотрят на него снизу. Матвей сглатывает.

МАТВЕЙ
Д-да!

Начальник, после паузы неожиданно улыбается, но только губами – глаза при этом остаются холодными. Он отходит от них, снова садится за стол.

НАЧАЛЬНИК
Это – хорошо! Тогда Сергей Иванович отведет Вас в отдел, а Татьяна Петровна введет в курс дел и, если Вы готовы – завтра можете приступать к работе… И еще…

Он проводит по своему чисто выбритому подбородку, морщится.

НАЧАЛЬНИК
Сбрейте вы это… Удачи!


ЭПИЗОД ОДИНАДЦАТЫЙ.

ИНТ. ЗАБРОШЕННЫЙ ЗАВОД ДЕНЬ

Камера сверху провожает бегущего по коридору Матвея. Он целеустремленно бежит, забросив сумку за спину. Камера отстает и показывает бегущих за ним преследователей. Вперед вырвался Молчаливый, следом чуть медленней передвигаются Картавый, поддерживая хромающего Крепыша. Матвей вбегает в помещение, в котором часть пола разрушилась и свалилась вниз, на нижний этаж. По краю стены проложена узенькая дорожка из старых досок, положенных на торчащие из стены остатки балок, которая выходит к противоположной, разрушенной стене. Там в проеме виднеется небо. Вокруг, на полу и вдоль стен навалены груды очищенной изоляции от электрического кабеля. Повсюду следы костров. Матвей осторожно, придерживаясь за стену, переходит по мостику. В тот самый момент, когда он заканчивает переход, в помещение врывается Молчаливый. Матвей замирает на секунду, затем присаживается за уступ и берется за край настила. Молчаливый присаживается на колено и стреляет в Матвея. Матвей пригибается и толкает настил. Доски с грохотом падают вниз, в кучу мусора. Матвей выглядывает из-за уступа. Молчаливый тотчас стреляет. В это время в помещение вваливаются Картавый и окровавленный Крепыш. Картавый оглядывает помещение и кричит Молчаливому.

КАРТАВЫЙ
Коля, ша! Не стреляй!

Он подходит к краю ямы. Заглядывает вниз, сплевывает и замечает голову Матвея, глядящего на него из-за уступа. Он прищурясь смотрит на него. Кричит раздраженно.

КАРТАВЫЙ
Чё, мужик играешься? Ну, давай обсудим это! Чего хочешь?

Матвей слегка высовывается. Молчаливый тотчас поднимает пистолет, но Картавый кладет ему руку на плечо и тот медленно опускает ствол. Вдалеке слышится звук тепловоза. Матвей оглядывается, затем кричит.

МАТВЕЙ
Вы зачем Серегу убили?!?

Картавый жестко усмехается, переглядываются с Молчаливым.

КАРТАВЫЙ
Серега значит… Я же тебе говорил, мужик! Отдал бы он сумку, не упирался – жив был бы! Скажи, ну нахрен вы в нее так вцепились, а? Что – там ваши деньги? Отдай ты ее – да вали… Ну хочешь – возьми там чего себе, немного и все!

Матвей истерично смеется.

МАТВЕЙ
Ага! Так я вам и поверил! Вам человека убить – как плюнуть!

Картавый опять переглядывается с Молчаливым и тот начинает медленно передвигаться вбок. Картавый говорит примирительно.

КАРТАВЫЙ
Да ты не ссы, мужик! Извини – с Серегой такая херня… ну не хотели мы, да видишь, как все получилось… давай по-хорошему, а? Ты нам сумку, а мы тихо-мирно исчезаем… давай мужик…

Он кивает на лежащего на боку, тяжело дышащего Крепыша.

КАРТАВЫЙ
Даже Петька тебе предъявлять ничего не будет… да, Петруха?

Крепыш, вытирая кров на лице сквозь зубы цедит.

КРЕПЫШ
Ага, с-сука… не буду… пока…

Матвей, прячась за выступ выглядывает наружу здания, кричит через плечо.

МАТВЕЙ
Если отдам деньги – как долго я проживу, а? Говоришь-то ты хорошо, да только нихера я тебе не верю… Душегубы вы и есть! Не, чувак! Вы сначала поймайте меня, а там и торговаться будем!

Картавый скрипит зубами и кричит злобно.

КАРТАВЫЙ
Торговаться не будем, козел! Я тебе лично, сука яйца отстрелю! Бросай сумку, блять!

Слышится свисток тепловоза и стук колес. Матвей приседает на корточки и кричит.

МАТВЕЙ
А вот хрен тебе!

Затем приподнимается и прыгает вниз. Молчаливый, Картавый и даже лежащий Крепыш начинают стрелять ему вслед.


ЭПИЗОД ДВЕНАДЦАТЫЙ.

ИНТ. ПРИХОЖАЯ УТРО

У зеркала, завязывая галстук и тихонько напевая себе под нос – стоит Матвей. Он чисто выбрит, на нем строгий костюм. В прихожую выходит мама и с любовью смотрит на него. Неожиданно она всплескивает руками, охает.

МАМА МАТВЕЯ
Ох-ты, батюшки! Совсем забыла!

Он уходит на кухню и тотчас возвращается с небольшим пакетом в руках. Протягивает его Матвею.

МАМА МАТВЕЯ
Вот, сынок – приготовила пирог твой любимый – с рыбкой…

Матвей недоуменно смотрит на нее.

МАТВЕЙ
Зачем, мам?

Мама пожимает плечами.

МАМА МАТВЕЯ
Ну вы же сегодня отмечать будете. Месяц как ты работаешь в фирме этой своей. Ты же сам говорил – правила такие. Ну вот – что бы не пили на голодный желудок я пирог и положила.

Матвей смеясь обнимает мать.

МАТВЕЙ
Мамуль! Ну какой пирог? Мы вечером в бар пойдем – там еда, уж поверь будет!

Мама отодвигает его и говорит строго.

МАМА МАТВЕЯ
Я не знаю какая там еда будет, а это мамино! Так, что давай, давай!

Матвей с улыбкой смотрит на нее, картинно вздыхает и берет пакет. Говорит ворчливо.

МАТВЕЙ
Давай уж… не отвяжешься ведь.

Мама поправляет на нем пиджак.

МАМА МАТВЕЯ
Вот, вот – потом вспомнишь меня добрым словом! И еще, сынок…

Она достает из кармашка в переднике простой нательный крестик. Берет ладошку Матвея и вкладывает его в нее. Матвей недоуменно смотрит на руку. Мама заглядывает ему в глаза.

МАМА МАТВЕЯ
Я его нашла в старых вещах… это твой первый крест. Носи его сынок, и Бог сбережёт тебя…

Матвей смущенно смотрит в требовательные глаза матери. Затем прячет крестик в карман.

МАТВЕЙ
Хорошо, мам… я его одену… чуть позже, как свободнее буду…

Мама вздыхает и, сжав губы кивает головой. Матвей наклоняется, целует ее в щеку.

МАТВЕЙ
Ладно, мам – мне пора. Пока!

Берет портфель и быстро выходит в дверь. Садится на перила и съезжает вниз. Мама качает головой и счастливо улыбается.


ЭПИЗОД ТРИНАДЦАТЫЙ.

НАТ. ДВОР ДОМА УТРО

Открывается дверь подъезда и из нее выходит Матвей. Он оглядывается наверх, машет рукой. Затем подходит к легковому автомобилю и садится за руль. Заводит его, трогается. Машина выезжает из двора. Камера провожает ее, акцентируя на надписи на заднем стекле – «Юридическая фирма «Эталон» тел. 375-12-12»


ЭПИЗОД ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ.

ИНТ. САЛОН АВТОМОБИЛЯ УТРО

Матвей ведет автомобиль по городу, из радио звучит бодрая песня. Матвей подпевает. Видно, что езда доставляет ему удовольствие. Он ловко управляется машиной – где надо перестраиваясь, где надо – ускоряясь. Останавливается у перекрестка на красный свет и поглядывая на светофор, постукивает пальцами по рулю в такт музыке. Звонит мобильный телефон. Матвей достает его и смотрит на экран. На нем написано – «СерегаРабота». Он нажимает кнопку ответа и подносит телефон к уху. Одновременно другой рукой убирает звук радио, включает передачу и трогается.

МАТВЕЙ
Алле! Да, Серег, слушаю…

Из трубки доносится серьезный голос Сергея.

СЕРГЕЙ
Слушай, старина… тут такое дело – я сегодня «посылку» везу в контору одну… «посылка» - тяжелая… очень. Так вот – сейчас звонит мне зам директора и говорит, что ее нужно по другому адресу везти, типа клиенты попросили. А по навигатору выходит, что это «оловяшка», завод наш старый. Причем та часть, которая давно не работает… Я шефу звоню – не отвечает… и как назло напарник мой, Толян сегодня приболел – один я. Что-то мутновато это все… ты ведь на колесах?

Матвей внимательно слушает, одновременно ведя автомобиль. Отвечает одновременно переключая передачи.

МАТВЕЙ
Ага…

Сергей продолжает.

СЕРГЕЙ
Давай – подъезжай сюда, а? К старой проходной, где бати наши работали… я тебя дождусь, потом вместе пойдем, хорошо? В конторе я тебя отмажу, если что…

Матвей смотрит по сторонам. Отвечает решительно.

МАТВЕЙ
Конечно, Серег! Я сейчас на Ленина, развернусь – и к тебе. Минут через пятнадцать буду, если без пробок…

Сергей облегченно смеется.

СЕРГЕЙ
Ну и слава богу! Давай жду, братан!

Из трубки доносятся гудки отбоя. Матвей кладет телефон в карман и ведет автомобиль дальше.


ЭПИЗОД ПЯТДЦАТЫЙ.

НАТ. ТЕРРИТОРИЯ ЗАВОДА ДЕНЬ

Автомобиль Матвея подъезжает к проходной завода. Через лобовое стекло он видит стоящий легковой автомобиль и подъезжает к нему. Останавливается и вылезает из машины. Оглядывается – вокруг царит запустение.  Все признаки давно неработающего предприятия – территория возле будки проходной заросла травой, повсюду кучи мусора. Само помещение проходной стоит без стекол, двери вырваны вместе с дверными косяками. Огромные серые цеха за забором – зияют пустотой окон, ветер качает заржавевшие металлические ограждения. Матвей подходит ко второму автомобилю и заглядывает в окно со стороны водителя. Хмыкает и пробует открыть дверь. К его удивлению дверца оказывается не заперта. Матвей хмурится, заглядывает в салон. Там ничего нет, только на полу поблескивает металлическая пуговица. Матвей наклоняется, подбирает ее и, подбрасывая ее на ладошке, еще раз осматривается. Негромко кричит.

МАТВЕЙ
Серег! Ты где?

Немного подождав и не дождавшись ответа, он достает телефон и набирает номер. Ожидая, тревожно оглядывается. Не дождавшись ответа, кладет трубку в карман. Затем задумывается, ослабляет галстук на шее и, прикусив губу смотрит на ощерившийся проем двери проходной. Немного постояв, сплевывает и идет к своему автомобилю. Открывает багажник и достает из него бейсбольную биту. Постучав ею по ладошке, он кладет на плечо и решительно идет к проходной. Переступает через лежащий на боку турникет и выходит на широкий двор. Беспомощно оглядывается и еще раз кричит.

МАТВЕЙ
Серега!!! Ты где?

Вдалеке, в стороне одного из высоких цехов слышится негромкий хлопок. Матвей прислушивается и двигается в эту сторону. Он останавливается перед большими, полуоткрытыми дверями в цех. Заглядывает внутрь и осторожно заходит. В помещении полутемно, это тамбур. Матвей двигается к освещенному прямоугольнику двери, перешагивает через высокий порог и попадает в огромное, гулкое пустое помещение цеха. Когда-то оно было заполнено рабочими станками, но сейчас от них остались только бетонные основания. Вокруг груды мусора, пыльный свет попадает внутрь через разбитые окна, находящиеся наверху, почти под самым потолком. Матвей открывает рот, чтобы закричать, но неожиданно слышит человеческие голоса, доносящиеся из технических помещений, стоящих прямо посреди цеха. Он крадучись перебегает открытое пространство и подходит к открытой двери. Неожиданно слышатся громкие крики и два громких выстрела. Едва Матвей успевает спрятаться за стоящей у стены большой металлической ёмкости с надписью «МАСЛО» как из двери быстро выходят три человека. Картавый отчитывает своих подельников.

КАРТАВЫЙ
Вы чё, блять! Охерели?!? Нахера пришили придурка? Где сумку искать теперь?!? Он же с ней пришел?!?

Крепыш, виновато опустив глаза бубнит.

КРЕПЫШ
Да тут она где-то…

Картавый передразнивает его.

КАРТАВЫЙ
Тут, тут… Блять. Нужно было просто дать по башке и все! Нахера валить??? Скажите мне?!?

Крепыш обиженно потирает щеку.

КРЕПЫШ
А схера он – драться полез?

Картавый в бешенстве пинает кирпич под ногой.

КАРТАВЫЙ
Хера – дохера!!! Нам сказано – чела оглушить, сумку забрать – и все!!! Хули вы сразу за стволы хватаетесь?!? Где он ее спрятал? Где, сука?

Он оглядывается, решительно поджимает губы. Смотрит на Крепыша, затем кидает ему ключи от машины.

КАРТАВЫЙ
Так! Ты вали к его машине – еще раз посмотри, может там все-таки. Заодно отгони ее куда-нибудь в кусты. Мы с Николаем здесь посмотрим! Давай Коля – ты с той стороны, я с этой… только внимательно смотри, не успел он за это время хорошо ее спрятать.

Молчаливый пожимает плечами, прячет пистолет за пояс и уходит в сторону. Крепыш срывается с места и убегает к выходу. Картавый проходит мимо емкости. Матвей тихо переходит на ее другую сторону и, когда Картавый уходит за угол, быстро входит в помещение из которого вышли подельники. Почти сразу в боковой комнате он видит лежащего на боку Сергея. Глаза его закрыты, под ним – большая лужа крови. Потрясенный Матвей подскакивает к нему, откладывает биту и поворачивает его голову. Сергей полуоткрывает глаза. Пытается что-то сказать. Матвей наклоняется к нему и слышит, как Сергей шепчет слабеющим голосом.

СЕРГЕЙ
Сумка… в… НВД… беги.

Он закатывает глаза, и его голова бессильно склоняется набок. Матвей тормошит его, тихо шепча.

МАТВЕЙ
Серег! Ты чё? Серый…. Я… сейчас, Серый! В больницу…

Неожиданно раздается удивленный голос Картавого.

КАРТАВЫЙ
А ты, бля, кто еще такой?!?

Матвей оборачивается, и они ошарашено смотрят друг на друга. В этот момент из цеха слышится крик Крепыша.

КРЕПЫШ
Кожух!!! Там еще машина! Кто-то здесь еще есть!

Картавый стряхивает оцепенение и слегка поворачивает голову в сторону Крепыша. Кричит.

КАРТАВЫЙ
Ага! И он как раз тут!

В этот момент Матвей хватает биту и со всей силы бьет Картавого в живот. Тот со стоном складывается, падая на пол. Матвей швыряет биту в лицо появившегося в проеме ошеломлённого Крепыша и попадает ему в лоб. Крепыш с криком падает на спину. Матвей перескакивает через него и бежит вглубь цеха. В глаза ему попадается большой ящик с надписью: «ОСТОРОЖНО! Насос высокого давления», он останавливается, одним движением открывает крышку и видит лежащую там спортивную сумку. Схватив ее, Матвей выпрямляется и в это время, в то место где только что была его голова, одновременно с выстрелом, впивается пуля. Матвей оборачивается и встречается глазами с Молчаливым. Тот смотрит на него через прицел и нажимает на курок. Матвей замирает, зажмурив глаза и прижав сумку к груди. Раздается сухой щелчок. Молчаливый недоуменно смотрит на пистолет. Матвей открывает глаза, смотрит на Молчаливого. Тот жестко усмехается и издает губами звук, имитирующий выстрел.

МОЛЧАЛИВЫЙ
П-ф!

Затем опускает пистолет и спокойно смотрит на Матвея. Тот немедленно срывается с места и убегает вглубь цеха. Молчаливый пожимает плечами и идет помогать вставать, шипящим от боли Картавому и Крепышу.


ЭПИЗОД ШЕСТНАДЦАТЫЙ.

НАТ. ЩЕБЕНОЧНО-СОРТИРОВОЧНЫЙ ЦЕХ ДЕНЬ

Камера показывает разные этапы сортировки щебня – он просеивается на специальных ситах, двигается по транспортерным линиям, ссыпается и пересыпается в различные бункеры. Наконец камера останавливается на одном этапе – погрузке в вагоны. Длинный состав из открытых полувагонов медленно двигается под специальным бункером. Из него просеянный щебень ссыпается в вагоны, равномерно заполняя их. Последний вагон заполнен, звучит сигнал и состав начинает набирать ход. Он двигается вдоль серой стены полуразрушенных цехов. Когда один из вагонов проезжает мимо особенно разрушенного цеха, у которого рухнула половина кирпичной стены, слышатся выстрелы. Камера сверху – вид с крыши цеха. От стены отделяется человеческая фигура и прыгает в движущийся вагон.


ЭПИЗОД СЕМНАДЦАТЫЙ.

НАТ. ВАГОН СО ЩЕБНЕМ ДЕНЬ

Камера субъективно – приближающееся поверхность щебня, удар падения и сразу же, с разворотом, вид на отъезжающий цех. Поезд набирает уже приличную скорость и вдалеке можно различить только маленькие фигурки людей, торчащих из окна цеха и машущих вслед. Матвей прижимается к стенке вагона – насыпанный щебень имеет форму конуса и возле нее остается небольшое пространство. Он выглядывает поверх стенки и видит, что поезд проделал уже большой путь, покидая промышленную зону. Он откидывается на спину, прижимает сумку к груди и, глядя в небо, громко смеется. Затем садится, грозит кулаком далеким уже зданиям, кричит перекрывая грохот и шум ветра.

МАТВЕЙ
Ну и что?!? С-с-суки!!! Съели?!?

Затем оглядывается вокруг, открывает сумку и смотрит на аккуратно упакованные пачки денег. Удовлетворенно хмыкнув, он застегивает сумку, поддерживая ее одной рукой снизу. Пальцы что-то нащупывают. Матвей хмурится и переворачивает сумку – в нескольких местах ткань сумки пробита пулями. Матвей проталкивает в одно из отверстий палец. Задумчиво шевелит им внутри. Затем переворачивает сумку и ему, на подставленную ладонь падает почти целая, слегка деформированная пуля. Матвей долго смотрит на нее, затем сжимает ладонь и со злостью выкидывает ее наружу. Он кидает сумку на щебень и укладывается на спину, положив на нее голову. Поплотнее запахнув полы изрядно грязного и мятого пиджака лежит, глядя в небо. Наконец его глаза медленно закрываются, и он задремывает под стук колес. Камера сверху некоторое время провожает его, затем отстает и опускается на рельсы, показывая уходящий вдаль поезд.


ЭПИЗОД ВОСЕМНАДЦАТЫЙ.

НАТ. ДЕПО ВЕЧЕР

Солнце стоит невысоко, освещая косыми лучами железнодорожные пути со стоящими на них грузовыми составами. Слышатся звуки работающей ж/д станции – свистки и гудки тепловозов, стук сцепляемых вагонов, голоса диспетчеров по громкоговорителям. Проезжает один вагон, и мы видим Матвея, стоящего на насыпи. Он сгорбился, одной рукой придерживая полы пиджака на груди, другой рукой крепко держа сумку. Одежда его потрепана и покрыта толстым слоем пыли. Неуверенно оглянувшись он начинает переходить пути. Двигаясь вдоль вагонов, находит просвет и выходит с территории депо. Путь его пролегает по кустам, пока наконец он не выходит на дорогу, протянувшуюся вдоль железнодорожных путей.


ЭПИЗОД ДЕВЯТНАЦАТЫЙ.

НАТ. ОСТАНОВКА НОЧЬ

На другой стороне дороги стоят дома частного сектора. Вокруг стоит тишина, не видно ни одного человека, только во дворах лают собаки. Быстро темнеет, Матвей смотрит по сторонам и видит вдалеке автобусную остановку, возле которой стоит столб с единственной работающей лампой. Он идет к ней. Садится на грязную лавку, в задумчивости лезет в карман и достает мобильный телефон. Смотрит на него, крутит в руках. Телефон разбит и не подает никаких признаков жизни. Матвей вздыхает и беспомощно смотрит по сторонам. Вдруг раздается грубый голос.

ГОЛОС
Слышь, мужик! Закурить не найдется?

Матвей подпрыгивает от неожиданности и резко оборачивается. Возле него стоит мужчина в очень старом и изношенном пиджаке на голое тело, в обвисшем трико и в розовых домашних тапочках с пушистыми помпонами. Седая бороденка и седые, давно нечёсаные взъерошенные волосы дополняют портрет незнакомца. Матвей сначала напрягается, но мужчина выглядит столь нелепо и безобидно, что он расслабляется, лезет в карман, достает помятую пачку сигарет и отдает мужчине. Хлопает по карманам.

МАТВЕЙ
Огня, извини – нет!

Мужичок открывает пачку, вежливо спрашивает.

МУЖИЧОК
Огонек у меня свой… Я возьму две?

Матвей машет рукой.
 
МАТВЕЙ
Забирай все – это не мои… Слушай, скажи, как называется это место?

Мужик степенно закуривает, делает затяжку и блаженно выпускает дым. Любопытствует.

МУЖИЧОК
Эвон как тебя корефан утаращило… ты сюда как попал-то, что не знаешь где ты?

Матвей отмахивается, поморщившись.

МАТВЕЙ
Да уж так получилось…

Мужичок присаживается рядом и с удовольствием подключается к общению, видно, что ему нечасто приходится вот так запросто разговаривать с незнакомцами.

МУЖИЧОК
А-а-а… у меня тож так бывает – с перепоя… Гордеево это… станция такая… а ты откуда… путешественник?

Матвей неопределенно машет рукой.

МАТВЕЙ
Из города…

Затем смотрит на мужика повнимательней.

МАТВЕЙ
Слушай… ты ведь местный, да? Помоги мне? Мне нужно позвонить срочно, а телефон накрылся… и еще…

Он смотрит по сторонам – вокруг совсем стемнело. Они сидят в круге фонаря со столба.

МАТВЕЙ
Мне бы переночевать где-нибудь… пожрать. Ты не волнуйся – я тебе заплачу, деньги есть…

Мужичок смотрит на Матвея сквозь сигаретный дым. Глаза его поблескивают.

МУЖИЧОК
Деньги — это хорошо… а сколько есть?

Матвей лезет в карман и достает пачку пятитысячных купюр. Вскрывает ее и одну купюру отдает мужичку.

МАТВЕЙ
Хватит?

Мужик роняет окурок, двумя руками берет купюру и подносит к глазам. Затем нюхает ее, закатив глаза. Матвей тревожно следит за ним.

МАТВЕЙ
Ну что – поможешь?

Мужик суетливо прячет деньги в карман пиджака. Быстро помаргивая, говорит придушено.

МУЖИЧОК
Дак, ить… конечно, мужик! Тут и на это хватит!

Он щелкает пальцами по кадыку. Делает шаг назад.

МУЖИЧОК
Ты, это… посиди тут, я смотаюсь по-быстрому…

Матвей быстро хватает его за рукав. Усмехается.

МАТВЕЙ
Не… мужик. Давай-ка вместе, пройдем куда там тебе надо?

Мужчина делает слабую попытку вырваться, но смиряется, шмыгает носом.

МУЖИЧОК
Э-э-э… ну пошли раз так… у меня дом недалеко… Андрей.

Матвей удивленно смотрит на него.

МАТВЕЙ
Что – Андрей?

Мужичек досадливо отвечает.

МУЖИЧОК
Зовут меня так – Андрей!

Матвей неожиданно смеется. Андрей смотрит на него удивленно. Матвей успокаивается, поясняет.

МАТВЕЙ
Меня Матвей зовут… мы с тобой как два апостола – Левий Матвей и Андрей Первозванный… осталось выяснить – где наш Иисус….

Матвей неожиданно замолкает. Андрей недоверчиво смотрит на Матвея.

АНДРЕЙ
Ты что – верующий?

Матвей вдруг начинает суетливо проверять карманы. Андрей тревожно следит за ним. Наконец Матвей достает из кармана крестик, облегченно вздыхает. Смотрит на него, грустно кивает своим мыслям. Берет со скамьи сумку.

МАТВЕЙ
Будешь тут – верующим… пошли что-ли?

Андрей кивает, и они уходят в темноту.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЫЙ.

ИНТ. ДОМ АНДРЕЯ НОЧЬ

Матвей и Андрей шумно вваливаются в невысокую, слабо освещенную лампочкой без абажура комнатку. Матвей оглядывается – комнатка, по-видимому является и кухней, и столовой. Небольшая побеленная печка отделяет комнатку от другого неосвещенного помещения. Все вокруг сильно захламлено. Андрей протискивается мимо Матвея, берет колченогий табурет, протирает рукавом пиджака и с грохотом ставит.

АНДРЕЙ
Вот тута, мы и живем… ты садись, я сейчас организую, чё нить.

Он неожиданно кричит в темную комнату.

АНДРЕЙ
Гюльчатай! Мать твою, выходи давай – гость у нас!

Матвей вздрагивает, затем качает головой и садится на табурет. Андрей смотрит на него, пожимает плечами, сплевывает и опять кричит.

АНДРЕЙ
Давай быстрей, старая карга! Деньги есть!

Слышится кряхтение и в проеме, укутанная в изношенные одежды, показывается женщина азиатской наружности. Темные глаза угрюмо смотрят на Матвея, из-под платка выбивается прядь седых волос. Матвей слегка приподнимается.

МАТВЕЙ
Здрасте!

Женщина молча переводит тяжелый взгляд на Андрея. Тот начинает суетиться. Достает деньги, потирает их между пальцами и вкладывает в руки женщины.

АНДРЕЙ
Ты это… давай к Степановне мотанись – выпить возьми, пожрать чё, сигарет там. Ну, давай, давай не томи! Шланги горят… Вон, и братан уже измаялся…

Женщина так же молча прячет купюру в складках одежды и медленно идет к выходу. Андрей нетерпеливо подталкивает ее.

АНДРЕЙ
Давай, давай уже – двигайся!

Наконец она выходит, и Андрей поворачивается к Матвею. Виновато пожимает плечами.

АНДРЕЙ
Прибилась, вишь прошлой зимой… выгнать жалко – думаю пропадет совсем, по-русски почти не говорит … что-то бормочет на своем иногда… а мне – опять же живая душа в доме…

Матвей, глядя задумчиво на дверь, спрашивает.

МАТВЕЙ
А ее что – правда Гюльчатай зовут?

Андрей пожимает плечами.

АНДРЕЙ
Да хрен ее знает, как ее зовут, документов-то нет… это я ее так назвал – из фильма одного, ну помнишь? «Гюльчатай, открой личико!» Нравится мне этот фильм – вот и назвал… А ей по фиг – он на любое имя откликается…

Он проходит в комнату, находит на стене выключатель и свет слабой лампочки освещает такую же убогую обстановку. Андрей приглашающе разводит руками.

АНДРЕЙ
Ну вот, извиняй, наши апартаменты – чем богаты, тем и рады… вот тут комнатка есть с кроватью, здесь и заночуешь. Рукомойник вона, а удобства – во дворе…

Матвей перебивает его.

МАТВЕЙ
Послушай, мне бы позвонить, а? у тебя телефон есть?

Андрей чешет голову.

АНДРЕЙ
Телефон? Да где-то был… мне внук дарил, что бы я с ним связывался… только там деньги кончились давно…

Матвей оживляется.

МАТВЕЙ
Да ладно! Я туда свою симку вставлю!

Андрей спрашивает удивленно.

АНДРЕЙ
Чего вставишь?

Матвей досадливо морщится.

МАТВЕЙ
Да неважно! Давай телефон, я его так сделаю, что будет звонить!

Андрей, после паузы, понятливо кивает.

АНДРЕЙ
А-а-а… так бы и сказал…

Подходит к шкафу и начинает копаться на полках, что-то тихо бормоча. Матвей, поджав губы, осматривает комнату. На стареньком комоде стоят несколько фотографий. Матвей присматривается к одной – на ней бравый и молодой Андрей, в воздушно-десантной форме, в звании капитана, окружен смеющимися сослуживцами. Он по-новому смотрит вокруг. После паузы спрашивает.

МАТВЕЙ
И долго ты так живешь?

Андрей понимает голову, непонимающе смотрит на Матвея.

АНДРЕЙ
Как – так?

Матвей немного неловко отвечает, обводя рукой вокруг.

МАТВЕЙ
Ну – вот так!

Андрей вздыхает и грустно качает головой.

АНДРЕЙ
Да как жена померла – так и живу… доживаю.

Матвей кивает.

МАТВЕЙ
Понимаю…

Андрей достает наконец из недр шкафа телефон, кряхтя поднимается и, сдувая пыль, подает его Матвею. Говорит ворчливо.

АНДРЕЙ
Понимает он… на вот, пользуйся…

Их взгляды пересекаются на фотографии. Андрей хмурится и разворачивает ее лицом к стене. Матвей виновато опускает глаза, берет телефон. Крутит старую «Нокиа» в руках, не понимая, как его использовать. Затем снимает заднюю крышку и вынимает аккумулятор. Кладёт на стол свой разбитый телефон, и так же разбирает его. Достает симку и вставляет ее в «Нокиа», предварительно вынув находящуюся там. Андрей внимательно следит за ним. Матвей закрывает крышку и нажимает на кнопку включения. Через некоторое время экран зажигается. Матвей удивленно фыркает.

МАТВЕЙ
Гляди-ка – работает!
 
Он набирает номер и уходит вглубь комнаты, рассеяно глядя вокруг. Андрей в это время вытаскивает сумку из-под стола, куда ее затолкал Матвей. Видя это Матвей бросается к нему и берется за ручку. Андрей, ничего не понимая, не отпускает, но Матвей, глядя ему в глаза сильно тянет на себя. Одновременно говорит твердо.

МАТВЕЙ
Н-н-не надо… это вещи моего друга… он очень просил их вернуть.

Наконец Андрей со смешком отпускает сумку.

АНДРЕЙ
А-а-а… так бы и сказал… а то я подумал – деньги ты там прячешь!

Матвей слышит звуки из трубки и, не отпуская сумки и прижав трубку к уху, идет в комнату.

МАТВЕЙ
Алле? Алле! Мам! Слышишь меня? Это – я! Да не волнуйся ты, все нормально! Да, да… ага. Мам, меня в командировку послали на пару дней, так что вы меня не теряйте… куда, куда… ну… в общем недалеко от папиной родины, представляешь? Да, мам – сыт… ага. Папе привет! Как свободней буду – позвоню… я тебя то же, мам! Пока, пока!

Он отключает телефон, выдыхает воздух. Поворачивается к Андрею.

МАТВЕЙ
Сейчас на работу еще позвоню и все… устал я сегодня…  комната эта?

Он заходит в маленькую комнатенку, бросает на продавленный диван сумку и садится на стоящий рядом табурет. Андрей в это время, пожав плечами закуривает сигарету и с наслаждением курит. Из комнаты, где находится Матвей слышится негромкий и невнятный разговор по телефону. Из прихожей слышится шум и в комнату входит Гюльчатай с сумками в руках. Андрей радостно подпрыгивает.

АНДРЕЙ
Ну наконец-то! Тебя прям за смертью посылать! Давай, выкладывай!

Они начинают опустошать пакеты, выкладывая съестное на стол. Андрей не выдерживает и откусывает кусок колбасы. Из комнаты выглядывает Матвей, громко спрашивает.

МАТВЕЙ
Андрей! Какой адрес тут?

Андрей с полным ртом отвечает.

АНДРЕЙ
Станция Гордеево, улица Станционная, двенадцать…

Матвей кивает и снова, скрывшись в комнате бубнит в телефон. Наконец стол накрыт, Андрей стоит над ним блаженно принюхиваясь. Матвей выходит из комнаты радостно потирая руки.

МАТВЕЙ
Все – гора с плеч!  Рассказал все начальству – со всем разберутся, а за мной завтра машину пришлют! Жрать охота! Чё у нас?

Они шумно усаживаются вокруг стола. Андрей суетливо открывает бутылку водки, разливает в три граненных стакана. Они поднимают их, и Матвей говорит с болью в голосе.

МАТВЕЙ
Знаете, сегодня был сумасшедший день… сегодня погиб мой близкий друг… да и я… чудом просто.
 
Он машет рукой, проводит ею по груди, где в вороте расстегнутой рубашке виден нательный крест, затем произносит немного неловко, явно стесняясь своих слов.

МАТВЕЙ
Давайте помянем его… и… Бога поблагодарим.

Он смотрит на Гюльчатай, торопливо добавляет.

МАТВЕЙ
Каждый своего конечно!

Затем неловко крестится и залпом выпивает. Начинает жадно есть. Андрей, подумав пожимает плечами, морщась выпивает и так же налегает на съестное. Гюльчатай вздыхает, выпивает водку и не закусывая тихо сидит в уголке. Андрей смотрит на жующего Матвея, покривившись бурчит.

АНДРЕЙ
Бог… так легко благодарить того, кто давно плюнул на всех людей…

Матвей, поперхнувшись недоуменно смотрит на него. Андрей молча наливает полный стакан водки и залпом выпивает его. Вытерев рот тыльной стороной ладони, морщится. Пьяно спрашивает, кивая на крестик на груди Матвея.

АНДРЕЙ
Где он был, когда убивали моих друзей?!?

Матвей вопросительно смотрит на Гюльчатай. Та, нахмурившись, внимательно следит за Андреем. Андрей тем временем наливает еще один стакан, встает и пошатываясь произносит.

АНДРЕЙ
Третья за тех, кто не с нами! Ну? Я пил за твоего друга, теперь ты выпей за моих корешков!

Он грозно смотрит на Матвея. Матвей, пожав плечами наливает себе на донышко и тоже встает. Андрей удовлетворенно хмыкает и залпом выпивает водку. Матвей после паузы, морщась пьет из своего стакана. Андрей плюхается на стул и засунув в рот кусок колбасы тянется куда-то за шкаф. На свет появляется потрепанная гитара. Андрей нежно поглаживает гриф и тихо шепчет.

АНДРЕЙ
Вот кто не предает никогда…

Он начинает наигрывать, пристально глядя на Гюльчатай. Та так же злобно, прищурившись смотрит ему в глаза. Андрей цедит сквозь зубы.

АНДРЕЙ
Твои родственники-же, да? Сколько я пытаю – скажи национальность, а? Молчит, сука… Знает – есть у меня счеты…

Приостановившись он закуривает, тушит спичку и глубоко затягивается. Кладет сигарету на край тарелки и начинает напевать сначала тихо, затем с надрывом.

АНДРЕЙ
Мы не хотели убивать
Но все за нас решили вы
Вам на потери наплевать
Ну что ж, мы все уже мертвы
Война приносит вам доход
Ведь жизнь и смерть легко продать
Пополнить в банке новый счет
И всех нас за спиной предать
Не святая война
Она была нужна лишь вам
Враг знал за что он сражался
А что оставалось нам
Мы отдали долг стране и народу
И на чужбине нашли свою смерть
Но мы умирали не за честь и свободу
А за ваши героин и нефть...
Героин...
Открыт сезон стальных дождей
И снова выступаем мы
В бой за триумф чужих идей
Под стягом света против тьмы
Нет средства от душевных ран
Ну что там на повестки дня
Вчера прошли Афганистан
Сегодня наша цель Чечня...
Не святая война
Она была нужна лишь вам
Враг знал за что он сражался
А что оставалось нам
Мы отдали долг стране и народу
И на чужбине нашли свою смерть
Но мы умирали не за честь и свободу
А за ваши героин и нефть...
Героин...


Камера отъезжает от них, окутанных густым табачным дымом. ЗТМ.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ.

ИНТ. ДОМ АНДРЕЯ НОЧЬ

В комнате тихо. Камера показывает мирно спящего Матвея, укрытого пиджаком, освещенного лунным светом из окошка. Сумка находится под его головой. Слышится скрип половицы. В лунном свете появляется взъерошенный Андрей, его лицо перекошено. Он крадучись подходит к Матвею, долго стоит прислушиваясь к его дыханию, затем осторожно пытается вытянуть сумку из-под его головы. Матвей во сне ворочается и крепче прижимает сумку к себе. Андрей долго смотрит на Матвея и поднимает руку с зажатой в побелевших пальцах монтировкой. Он замахивается, но останавливается. Медленно опускает ее, затем снова пытается замахнуться, но никак не может решиться. Поняв свою нерешительность, тихо сплевывает, разворачивается и почти сталкивается со стоящей в темноте за его спиной Гюльчатай. Сильно испугавшись он хватается за сердце, его взгляд опускается, и он видит нож в руках женщины. Нахмурившись, смотрит на ее поблескивающие в темноте глаза. Гюльчатай размыкает губы и говорит тихо, но твердо, с сильным акцентом.

ГЮЛЬЧАТАЙ
Нэ думай об этом, щакаль…

Андрей бочком, явно опасаясь женщины протискивается мимо ее, бормоча успокоительно.

АНДРЕЙ
Да ладно… ты чего – я ж просто, проверить… ничего я не думал…

Гюльчатай провожает его взглядом, затем переводит его на спящего Матвея и уходит в темноту комнаты. Матвей тихо стонет во сне. ЗТМ


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ.

ИНТ. ДОМ АНДРЕЯ УТРО

В ЗТМ слышится пение птиц, и звук обыкновенного летнего утра. На кровати спящий Матвей, его касается женская рука. Матвей улыбается во сне и переворачивается на бок. Неожиданно он резко просыпается, осознав где он, садится на диване. Он взлохмачен, рубашка, в которой он спал, мятая. Он немного испуганно смотрит на стоящую возле дивана Гюльчатай, она тоже смотрит на него, затем разворачивается и машет рукой. Матвей втягивает носом и блаженно улыбается. Бодро вскакивает, смотрит на диван, прикрывает сумку пиджаком и выходит на кухню. На кухне Гюльчатай ставит на стол тарелку с яичницей. В кухне чисто убрано, как только возможно. Утреннее солнце бьет в пыльное окно. В углу со стаканом чая в руках сидит взъерошенный и мрачный Андрей. Он смотрит на вошедшего Матвея, ворчит.

АНДРЕЙ
Проснулся? А тут видишь, что? Разошлась Гюльчатай… все отдраила, а водку спрятала и не дает! Может ты хоть на нее подействуешь?

Матвей с улыбкой смотрит на Гюльчатай, она хмурится, но затем лезет в шкаф. Матвей умывается у рукомойника, пытается оттереть пятна с рубашки. Гульчатай в это время достает початую бутылку и ставит на стол. Андрей радостно вскакивает, достает три стакана, ставит на стол и собирается разливать. Матвей садится за стол, берет один стакан и убирает в сторону, пододвигает к себе тарелку с яичницей и начинает есть. Гюльчатай, посмотрев неодобрительно на Андрея, так же убирает свой стакан. Андрей удивленно смотрит на нее, затем пожимает плечами и наливает себе. Крякнув, выпивает. С улицы слышен звук подъехавшей машины. Матвей быстро проглатывает последний кусок, радостно вскакивает.

МАТВЕЙ
Это – за мной!

Он быстро подходит к окну и смотрит на улицу. Улыбка постепенно сползает с его лица. Около дома, из остановившийся машины выходит… Молчаливый. Он презрительно осматривается и смотрит на листок бумаги в руках. Затем смотрит на дом, еще раз сверяется с листочком и кивает кому-то в машине. Матвей, побледнев отодвигается от окна.

МАТВЕЙ
Эт-т-то, что? Это… и начальник - тоже? Вот влип!

Он лихорадочно, в панике осматривается. Спрашивает жестко.

МАТВЕЙ
Андрей! Здесь есть еще выход?

Андрей, ничего не понимая, подхватывает тревожность Матвея.

АНДРЕЙ
Нет… нет! Только в окно если, на задний двор… а что такое? Зачем тебе выход?

Матвей, стиснув зубы еще раз смотрит в окно. Из машины выходит Картавый, потягивается и смотрит вокруг. С другой стороны, выкарабкивается, тяжело опираясь на дверцу машины Крепыш. Голова его перевязана, на пол лица – лиловый синяк.
Картавый, поглядывая на дом, достает трубку телефона и кому-то звонит. Матвей срывается с места, бежит в спальню. Андрей непонимающе смотрит ему вслед. Гюльчатай подходит к окну и сбоку смотрит на улицу. Из спальни, уже одев пиджак и схватив сумку, выходит Матвей.

МАТВЕЙ
Андрей! Гюльчатай! Это мои враги! Они хотят убить меня! Я прошу – задержите их!

Он подходит к Гюльчатай и смотрит в окно. Крепыш через забор заглядывает во двор. Молчаливый становится с края, засунув руку за пазуху. Картавый двигается к воротам. Матвей отворачивается от окна, смотрит на Андрея.

МАТВЕЙ
Вам они ничего не сделают… скажете – я еще вчера ушел!

Он достает из кармана начатую пачку пятитысячных купюр, кладет ее на стол.

МАТВЕЙ
Вот возьмите! Здесь денег хватит надолго! Ну?

Андрей трясущими руками берет деньги, но все еще непонимающе смотрит на Матвея.

АНДРЕЙ
Как же это? Что это? Зачем же, а?

Гюльчатай презрительно посмотрев на Андрея, подходит к Матвею и после небольшой паузы легко касается его руки, кротко улыбается. Затем порывисто берет нож со стола, прячет его в рукав и быстро выходит из комнаты. Андрей, округлив глаза, в немом удивлении смотрит ей вслед, затем бросив деньги на стол, с криком выбегает за ней.

АНДРЕЙ
Гюльчатай! Ты куда, зараза?!?

Матвей сглатывает, качает головой и уходит в комнату, но тотчас возвращается, берет деньги в руки и осматривается. Затем открывает выдвижной ящик стола, кладет деньги туда и закрывает его. Подходит к окну в комнате, выходящему на задний двор, наполовину открывает его. Выкидывает сумку и сам с трудом протискивается наружу. Обернувшись он слышит громкий разговор во дворе – голоса становятся все агрессивней, пока все не покрывает громкий крик Гюльчатай.

ГЮЛЬЧАТАЙ
Грязные собаки!!! Аллах акбар!

И сразу же звуки ударов и крик Андрея.

АНДРЕЙ
Ах вы – с-с-суки! Бабу бить?!? Не взять вам, козлы капитана ВДВ! За родину, за Сталина!

Матвей укоризненно морщится и качает головой, слыша звуки борьбы, затем берет сумку и, пригнувшись бежит через заросший бурьяном огород в густые кусты. Камера взлетает, показывая и бегущего Матвея, и схватившихся Крепыша с Андреем, и пытающихся их разнять Молчаливого с Картавым, и лежащую на дорожке Гюльчатай. Камера взлетает очень высоко, до тех пор, пока то, что находится внизу не становится мелким и незначительным.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ.

НАТ. ПОЛЕ ДЕНЬ

Матвей бежит заброшенным полем, пересекая небольшие перелески и овраги. Периодически он останавливается передохнуть, осматривается вокруг – куда хватает глаз, безлюдье и тишина. Он снова срывается с места и двигается дальше, пока наконец не выходит на пустую гравийную дорогу, окаймленную с двух сторон лесополосой. Он выходит на центр дороги и осматривается вокруг. После паузы, пожимает плечами и садится на обочину прислонившись спиной к километровому знаку. Откинув голову долго смотрит в небо. Издалека слышится далекий и слабый звук мотора. Матвей крутит головой пытаясь определить откуда он идет. Звук приближается, и Матвей определяет его – он доноситься с той стороны откуда он шел. Он подхватывает сумку и быстро прячется в стоящие рядом кусты. Звук становится все громче, пока наконец из-за поворота не показывается старый автобус. Громыхая и нещадно дымя, умудренный годами «ПАЗ», приближается к Матвею. Матвей выскакивает на дорогу и отчаянно машет водителю. Автобус, с визгом тормозов останавливается в клубах пыли. Через некоторое время открывается пассажирская дверь-гармошка, Матвей вскакивает на подножку и входит внутрь.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТЫЙ.

ИНТ АВТОБУС ДЕНЬ

Слегка запыхавшись он выпаливает.

МАТВЕЙ
Вот спасибо! А я уж думал…

Осмотревшись, он осекается – все внутренности автобуса забиты ящиками с овощами, висящими и просто лежащими сетками с фруктами, мешками и свертками. Он слышит голос с сильным акцентом. 

ГОЛОС
Слющай, ты меня напугаль, да?

Матвей смотрит на водителя – крупного мужчину с черноволосой головой и пушистыми, абсолютно седыми усами. Карие глаза тревожно смотрят из-под густых бровей. Он продолжает.

ВОДИТЕЛЬ
Зачем под машина бросаешся? Тибэ жит надоело, да? Ты или туда, или суда, давай, да? Мне ехат надо…

Матвей спохватывается и протискивается между ящиков, поближе к водителю. Мужчина закрывает дверь и со скрежетом переключает передачу, автобус несколько раз дергается, но трогается с места. Водитель, искоса глядя на Матвея и не отрываясь от вождения вежливо спрашивает.

ВОДИТЕЛЬ
Тебе, лубезный куда надо?

Матвей вздыхает и тоскливо отвечает.

МАТВЕЙ
А вы куда едете?

Водитель резко отвлекается от дороги и смотрит удивленно него.

ВОДИТЕЛЬ
Хех! Я по дэлам еду – овощи-шмовоши вожу… вот сейчас в Огурцова еду…

Матвей оглядывается, смотрит на ящики с огурцами и неожиданно усмехается.

МАТВЕЙ
В Огурцово – огурцы везете?!? Там же их всю жизнь выращивали!

Водитель непонимающе смотрит на него, затем переводит взгляд на ящик и начинает смеяться.

ВОДИТЕЛЬ
Хах! Ха! Действително! Ай, молодес! Вот такой Расея странная страна – старый азербайджан в Огурцова – огурэц возит, а в Яблочное – яблоки! А ты веселый парень!

Он кивает на пассажирское место рядом с собой.

ВОДИТЕЛЬ
Садис! До Огурцова – долго ехать!

Матвей перебирается на сиденье, усаживается и засовывает сумку под ноги. Он с наслаждением расслабляется.

МАТВЕЙ
Вот туда я и поеду… а там посмотрим!

Водитель с любопытством смотрит на Матвея, затем с сомнением качает головой.

ВОДИТЕЛЬ
Ти… автостоп что ли? Вроде нэ похож… да и это дорога - нэ трасса, же…

Матвей, блаженно прикрыв глаза, откидывает голову на спинку.

МАТВЕЙ
Заблудился я, уважаемый! Совсем… Думал в город попасть – пешком пошел из… Гордеево…

Водитель, отпустив руль всплескивает руками.

ВОДИТЕЛЬ
Э-э-э… Гордеево и город в другой стороне, лубезый! Ты ваабче другой сторона идешь, понимаешь?

Матвей, тревожно глядя на брошенный руль, тяжело вздыхает.

МАТВЕЙ
Понимаю… Только поздно уже… Куда бы я ни шел - как-то все плохо складывается. Пусть уж меня куда нелегкая принесет, туда и принесет…

Водитель внимательно смотрит на Матвея и сочувственно кивает.

ВОДИТЕЛЬ
Вижу совсэм тебе плехо, да? От судбы бежишь? Э-э-э, брат… от судбы бэгай, не бэгай – все равно догонит… Кисмет, машаллах…

Он, пригорюнившись, изредка оценивающе поглядывая на Матвея, молча ведет автобус. Матвей начинает задремывать. Неожиданно водитель произносит.

ВОДИТЕЛЬ
Давай, брат, я нэмного стороной проеду – в райцентр тебя заброшю… зачэм тебе это Огурцова? Парень ти, я вижу приличный, костюм хароший, говоришь харошо – там тибе проще будет… решать.
 
Матвей смотрит на него, говорит с благодарностью.

МАТВЕЙ
Спасибо Вам большое! Это будет кстати! Только… знаете…

Он на секунду замолкает, раздумывая, затем говорит решительно.

МАТВЕЙ
Рядом с Огурцово деревня есть… Знаменка… Завезите меня туда – это деревня где мой отец родился. Вы не бойтесь – я Вам заплачу, у меня деньги есть!

Водитель усмехается, отмахиваясь рукой.

ВОДИТЕЛЬ
Ай! Зачем денги? Разве старый Абдула, ради Аллаха добро делат нэ может? Вижу тяжело тебе, брат! А то, что на родину отцов едишь – это очень карашо!

Он грустно вздыхает.

ВОДИТЕЛЬ
Родина – это правилна… Хэх, где ти, мой солнечный Хачмаз…

Он начинает напевать азербайджанскую мелодию, постукивая пальцами по ободу руля. И делает это столь заразительно, что Матвей, неожиданно для себя начинает постукивать ладонями в такт. Водитель на секунду прерывается, одобрительно смотрит на него.

ВОДИТЕЛЬ
Вот, брат, когда судба твоя тебя найдет, вспомни старого Абдулгамида Байрамова! Иншалла!

Они смотрят друг на друга и начинают смеяться. Звучит азербайджанская мелодия и под ее напев старый автобус, громыхая и дымя, теряется в русских просторах


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЙ.

НАТ. УЛИЦА ДЕНЬ

Автобус старого азербайджанца отъезжает, оставляя на обочине Матвея с неизменной сумкой через плечо. Он машет вслед автобусу, затем поворачивается и смотрит на дорожный указатель, стоящий у отходящей вбок дороги – «д. Знаменка 1 км». Оглядывается вокруг и глубоко вдыхает носом воздух. Затем решительно шагает вдаль по узкой дороге, обсаженной с обеих сторон тополями.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ.

НАТ. СЕЛЬСОВЕТ ДЕНЬ

Матвей стоит перед закрытой на висячий замок дверью. Справа на стене прибита вывеска из фанеры, на которой краской написано: «Управа Знаменского сельского поселения». Матвей поднимает глаза на вывеску над дверью - «Знаменский дом культуры», переводит взгляд влево, на лист фанеры с надписью – «Фельдшерский пункт д. Знаменка». Рядом выцветший плакат: «Примем волосы дорого…» Матвей хмыкает, пожимает плечами и делает шаг в сторону. Заглядывает в мутное оконце осевшего бревенчатого одноэтажного здания. Еще раз пожимает плечами, разворачивается и встречается глазами с мужчиной средних лет, который заложив руки в карманы брюк, невозмутимо наблюдает за ним, опершись на невысокий заборчик, ограждающий здание. Одет он простенько – клетчатая рубаха, поношенный пиджачок, брюки, заправленные в пыльные сапоги. В углу рта зажата давно погасшая папироса. Матвей от неожиданности немного нервно здоровается.

МАТВЕЙ
Здрасте… а я тут ищу кого-нибудь…

Мужик ничего не отвечает, только смотрит в упор на Матвея. Повисает неловкая пауза. Матвею неудобно, но он так же молчит. Наконец мужчина сплевывает и отвечает хриплым голосом.

МУЖИК
Нахрена?

Матвей недоуменно переспрашивает.

МАТВЕЙ
Не понял… что – нахрена?

Мужчина так же невозмутимо поясняет.

МУЖИК
Нахрена ищешь?

Матвей криво улыбается. Оглядывается. Говорит с тоской.

МАТВЕЙ
Нахрена… знать бы – нахрена…

Потом осматривает мужика и с вызовом продолжает.

МАТВЕЙ
Батя у меня – с этой деревни. Подгорный – слышал?

Мужик поднимает брови.

МУЖИК
А-то, чё ж не слышать-то? У нас вона – цельная улица Подгорных… А ты чей будешь?

Матвей, глядя ему в глаза отвечает.

МАТВЕЙ
Отца Леонид зовут… Алексеевич. Он здесь родился, вырос… потом уехал… так он мне рассказывал. А меня Матвей зовут…

Мужик в изумлении смотрит на Матвея. Выплёвывает остаток папиросы и достает другую. Протягивает пачку Матвею, тот отрицательно качает головой. Мужик заинтригованно.

МУЖИК
И что - паспорт показать можешь?

Матвей достает паспорт, открывает его, но в руки мужика не дает. Мужик читает, кивая головой. Затем прикуривает папиросу, затягивается и, прищурившись выпускает дым. Смотрит на Матвея. После паузы задумчиво произносит.

МУЖИК
Вона как… Старого Алексея Потапыча внук значит объявился…

Матвей нахмурясь, заинтересованно переспрашивает.

МАТВЕЙ
Это… отец моего отца? Ну, то есть дед мой, да? Батя почти ничего не рассказывал о своей семье… Говорил, что с этих мест и что никого здесь у него не осталось… А я вот… решил заехать – проведать так сказать отцовскую родину…

Мужик в возмущении всплескивает руками.

МУЖИК
Нихрена себе – поворот! Да как не осталось-то?!? Да здесь полдеревни ему родственники! Да и сам Алексей Потапыч, слава Богу – живее всех живых, парень! Да и я если хочешь – то же из Подгорных, только не местный, а заречный – с Сосновки…

Матвей в полнейшем изумлении роняет сумку на землю. Недоверчиво смотрит на мужика и охрипшим голосом перебивает его.

МАТВЕЙ
То есть… мой дед… Подгорный Алексей Потапович – жив??? Как… как же это? И все это время он жил здесь? И все наши родственники… здесь?

Он, побледнев с размаху садится на сумку, проводит ладонями по лицу, говорит потрясенно.

МАТВЕЙ
Бля… Как же это?!?

Мужик обеспокоенно спрашивает.

МУЖИК
Э… паря! Ты как? Нормально? Ты чего?

Матвей переводит на него глаза. Говорит тихо.

МАТВЕЙ
Всю жизнь… всю жизнь я считал, что по отцовской линии у нас нет родственников… ни мать, ни отец – ни разу не рассказывали мне… и вот – я случайно попадаю сюда и выясняется, что… эх, батя, батя…

Мужик неловко топчется рядом. Говорит сочувственно.

МУЖИК
Если твой батя характером в Потапыча… тогда запросто могет такое быть… мне мой отец рассказывал – шибко они ссорились между собой…

Матвей тяжело вздыхает, встает, отряхивая брюки. Говорит решительно.

МАТВЕЙ
Где он живет? Мой дед.

Мужик машет рукой в сторону, говорит неуверенно.

МУЖИК
Дык, там – за водонапоркой… третий двор его и будет…

Он заглядывает в глаза Матвею.

МУЖИК
А тебе, паря – точно нужно это?

Матвей непонимающе смотрит на него. Мужик поясняет.

МУЖИК
Потапыч – мужик сурьезный, хоть ему уже девяносто… в прошлом годе городские к нему за иконами лазили – он их лесиной так отоварил, что говорят одного в больницу свезли… а тут… внук объявился… не знаю, что ему в голову взбредет…

Матвей решительно кивает.

МАТВЕЙ
Нужно! Очень нужно! Не зря меня судьба сюда занесла, ох не зря.

Мужик серьёзно кивает.

МУЖИК
Ну давай, паря! Иди тады… ежели что – приходи ко мне, вот здесь около оврага мой дом. Да и я пойду – своей расскажу… такая история, кина не надо…

Матвей идет к калитке, открывает ее и на пороге поворачивается.

МАТВЕЙ
А вы-то – кто?

Мужик пожимает плечами.

МУЖИК
Да сторож я местный… Семен Ануфриев.

Матвей нахмурясь смотрит на него, пожимает плечами и разворачивается. Мужик колеблется, но неожиданно отчаянно машет рукой.

МУЖИК
Эх! Мать раз эдак! Пошли Матвей вместе – я тебе хоть спину прикрою!

Они вместе уходят по пыльной дороге.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЙ.

НАТ. УЛИЦА ДЕНЬ

Вид сверху на широкий двор, обрамленный высокими деревьями. Посреди двора мужчина колет дрова. Камера встречает подходящих к воротам Матвея и Семена. Они останавливаются возле высоких ворот, за которыми слышен стук топора. Матвей взволнован, он тяжело дышит, жадно глядя на ворота. Семен забегает вперед, останавливает Матвея.

СЕМЕН
Ты это… погоди, паря! Сядь вот тут – отдышись, а я… вперед пройду – предупрежу старого… а то не ровен час – человек-то пожилой, сердце слабое…

Он усаживает Матвея на стоящую у забора скамейку, а сам, заправив рубаху и поправив кепку, осторожно входит во двор. Матвей неудобно сидит на краешке скамейки, прислушиваясь разговору во дворе. Оттуда слышен невнятный диалог, который постепенно становится все более агрессивным. Раздается громкий крик и топот быстрых шагов. Из калитки, спиной вперед, выскакивает покрасневший Семен. На пороге он спотыкается и падает на ягодицы, и не останавливаясь так и передвигается. Матвей вскакивает. Из калитки показывается старик с большой белой бородой, в его руках топор. Он крепок и спину держит прямо. На широкой груди, под расстегнутой рубахой – большой нательный православной крест. Семен останавливается, зажмурив глаза. Суровым голосом, потрясая топором, старик гремит на всю улицу.

ДЕД
Я вам, алкашам, покажу как насмехаться над Алексеем Подгорным!!! Внука придумали!!!

Семен подавленно бормочет.

СЕМЕН
Да, ты чё, дед? Сдурел?  Я же – вправду! Вот он! У него даже паспорт есть!

Старик разворачивается к остолбеневшему Матвею, презрительно смотрит на него. Матвей глупо улыбается, кивает.

МАТВЕЙ
Здрасте…

Старик оглядывает потрепанного Матвея и в сердцах сердито сплевывает.

ДЕД
Тьфу ты, пропасть! Такой же алкаш, как и ты, Семка! Забирай своего собутыльника и проваливайте, пока живы!

Он разворачивается и собирается уходить. Матвей делает шаг вперед.

МАТВЕЙ
Погодите! Я действительно – Подгорный Матвей Леонидович! И, по всей видимости… ваш внук!

Старик жестко усмехается, прищурившись.

ДЕД
Внук? А что не сразу апостол Павел? Чего еще удумаете, вахлаки? Черта с ладаном?

Матвей в отчаянии пытается достать паспорт из кармана, но он застрял. Матвей бормочет.

 МАТВЕЙ
Да что же это… мать его!

Старик и Семен внимательно смотрят на его руки. Матвей наконец вытаскивает паспорт и протягивает старику.

МАТВЕЙ
Вот! Смотрите!

Дед не берет паспорт, внимательно смотрит на Матвея, а затем неожиданно произносит с жалостью.

ДЕД
Эх, человече… не играл бы ты в эти игры… Я прожил слишком долгую жизнь, чтобы верить подобным сказкам - нет у меня внуков, которых бы я не знал. Сёмка-то знатный балабол, но тебе негоже за греховным тянуться… Попробуйте что-ли в другом месте – а я слишком стар для ваших авантюр… да и взять с меня нечего.

Он тяжело вздыхает, грозит топором Семену, и уходит во двор, плотно закрыв за собой калитку. Ошеломленные Семён и Матвей смотрят ему вслед, а затем друг на друга. Матвей садится на скамейку, держа в руках паспорт, а Семен встает с земли, отряхивая ягодицы. Он присаживается рядом с Матвеем. Достает папиросу, закуривает, выпустив густой клуб дыма. Разгоняет его рукой. Искоса глядя на Матвея спрашивает подозрительно.

СЕМЕН
А ты, паря… того… точно нашенский? Можа из других мест каких?

Матвей меланхолично кивает головой, говорит твердо.

МАТВЕЙ
Точно! Мой отец из этих мест!

Он проводит рукой по лицу, говорит с отчаянием.

МАТВЕЙ
Как же так? Столько лет прожить и не знать, что у тебя есть дед? Здоровый и… живой… Боже, что происходит с моей жизнью?!?

Он прячет паспорт в карман, вздыхает.

МАТВЕЙ
Ты знаешь, что… Семен… Они очень похожи – мой отец и этот боевой старик… Диву даешься – как похожи…

Он встает, отряхивает одежду и берет в руки сумку. Говорит решительно.

МАТВЕЙ
Что же… встреча с несостоявшимся родственниками не принесла результатов. Нужно думать, что делать дальше…

Он смотрит на сидящего Семена.

МАТВЕЙ
Послушай, дружище… у меня сейчас очень сложный период… В общем – ехать мне пока некуда. Могу я здесь где-нибудь остановится на время?

Семен порывисто встает и рассудительно говорит.

СЕМЕН
Дык, ежели ты – сын Леонида Подгорного… что опять же паспорт подтверждает… вот и селись в старом доме своей тетки!

Матвей изумленно смотрит на него, переспрашивает.

МАТВЕЙ
Моей тетки?

Семен утвердительно кивает.

СЕМЕН
Ну да! Она-то померла давно… А он сейчас пустой стоит – там раньше жили какие-то ее родственники, но они перебрались с год как на юг. Бережет старик этот дом, никому не продает… А ты бери и селись, имеешь право! Пойдем покажу где он стоит…

Они оглядываются на ворота и уходят по улице. Через некоторое время калитка слегка приоткрывается, и дед долго смотрит им вслед.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОЙ.

НАТ. ДВОР ДЕНЬ

Матвей и Семен стоят около закрытых ворот. Видно, что они давно не открывались. Семен убирает подпиравшую калитку доску и открывает ее. Они входят в заросший травой двор. Матвей с любопытством оглядывается. Крепкий бревенчатый дом, хозяйственные постройки – все несет отпечаток крепкой крестьянкой руки. И хотя все заброшено, но видно, что при отъезде все хозяйственные принадлежности были сложены аккуратно. Семен разводит руками.

СЕМЕН
Ну вот – располагайся. А я пойду домой – что-то задержался с тобой, дела опять же – то, сё… ты если не против – я позже зайду… пожрать принесу… выпить там… ты же не против?

Матвей рассеяно отвечает.

МАТВЕЙ
Конечно!

Семен некоторое время топчется нерешительно, затем решается.

СЕМЕН
Слушай… а у тебя денег не найдется? А то я на мели сейчас… а я тебе отдам! Сразу же, как пенсию дадут!

Матвей так же рассеяно лезет в карман, достает деньги – купюры и мелочь. Семен подставляет сложенные ладошки, и Матвей высыпает их.

МАТВЕЙ
Хватит?

Семен благодарно отвечает, запихивая деньги в карман пиджака.

СЕМЕН
Хватить! Ты не думай – я тебе правда отдам!

Матвей отмахивается, он кладет сумку на ступеньку крыльца, подходит к колодцу. Проводит рукой по доскам, закрывающим отверстие колодца. Семен смотрит не него, пожимает плечами и двигается к калитке. Матвей окликает его.

МАТВЕЙ
А ключ? Как я в дом попаду?

Семен непонимающе смотрит на него, затем на дверь дома. Потом до него доходит.

СЕМЕН
А-а-а… дык никто и не запирает у нас – полешко убери и заходи!

Он машет рукой. И говорит тихо.

СЕМЕН
Прям индийское кино… хех.

И выходит со двора. Матвей подходит к двери, берет полено в руки, рассматривает его и отбрасывает в сторону. Затем следуют картинки того как Матвей хозяйничает - в рубашке с засученными рукавами открывает ставни, набирает воду из колодца и через некоторое время выходит из дома и выплескивает грязную воду, взятой косой косит траву во дворе, набрав в поленнице дров несет в дом. Вечереет. Громче поют сверчки и квакают лягушки. В окнах дома загорается слабый свет, из трубы тянет дымом.


ЭПИЗОД ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЫЙ.

ИНТ. ДОМ ВЕЧЕР

Матвей, сжав кулаки, сидит за большим столом в комнате. В доме очень тихо, под потолком горит слабая лампочка, трещат дрова в печи. Перед ним стоит оловянная кружка с дымящимся чаем, лежат две конфетки. Он зачарованно смотрит на стену, на которой развешаны старые пожелтевшие фотографии. Матвей сокрушенно покачивает головой, горько улыбаясь. Он переводит взгляд в угол и видит прибитую к стене полочку, а на ней икону. Встает, подходит к ней, рассматривает. Иконка, изображающая Иисуса, распечатана на дешёвом глянцевом картоне, но он настолько стар и покрыт такой густой сетью трещинок, что суровый лик Сына Божьего смотрит на Матвея словно со старинной иконы. Рядом стоит небольшая плошка с оплывшей свечкой. Матвей берет спички и с трудом зажигает ее. Нехотя свеча разгорается и глаза Иисуса оживают на картинке. Они смотрят на Матвея с такой силой, что он потрясенно отступает на шаг назад. Затем склоняет голову, трижды крестится и начинает читать молитву, сначала спотыкаясь и останавливаясь, вспоминая слова, но заканчивает уверенно и сильно.

МАТВЕЙ
Отче наш, сущий на небесах!
Да святится имя Твое;
Да приидет Царствие Твое;
да будет воля Твоя и на земле, как на небе;
Хлеб наш насущный дай нам на сей день; 
И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;
И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. 
Ибо Твое есть Царство и сила и слава вовеки. Аминь.

Во время чтения свеча то разгорается, то почти гаснет. Но к концу молитвы горит ярко и ровно. Матвей заканчивает, вытирает выступившие слезы и обессиленно падает на лавку. Он закрывает лицо руками и тихо шепчет.

МАТВЕЙ
Господи, прости нам грехи наши, ибо не ведаем, что творим… и… Господи дай знак, что же мне делать дальше…

Он опускает голову на стол, кладя ее на сложенные руки, затихает. В комнате царит тишина. Вдруг раздается грохот открываемых ворот и шум множества людей, вошедших во двор. Дверь в комнату открывается и на пороге показываются группа людей во главе с крупной женщиной средних лет. Сурово нахмуря брови, она, сложив руки на груди, неодобрительно осматривает комнату. Матвей встает и держась рукой за стол молча смотрит на них. В комнату, с сумками в руках, боком протискивается Семен. Сконфужено произносит.

СЕМЕН
Слышь, только Зинке рассказал… пока за едой ходил – всей деревне растрезвонила… сорока!

Женщина презрительно смотрит на Семена, цедит сквозь зубы.

ЖЕНЩИНА
А ну цыц! Зинка все правильно сделала, а вот ты – балабол, рад привечать бродяг всяких…

Она поворачивается к Матвею и под одобрительные взгляды окружающих, спрашивает требовательно.

ЖЕНЩИНА
Паспорт покажите, гражданин!

Матвей поднимает брови и нарочито спокойно спрашивает.

МАТВЕЙ
А по какому праву, позвольте спросить!

Окружающие женщину люди теперь смотрят на нее. Она оглядывает их и говорит сердито нахмурившись.

ЖЕНЩИНА
А по такому праву, что я есть председатель местного самоуправления. И зовут меня Анастасия Ивановна Кондратьева… И вот нам всем, хотелось бы узнать – кто вы, гражданин, и почему распоряжаетесь в чужом доме?
 
Наступает пауза и теперь присутствующие смотрят с ожиданием на Матвея. Он несколько секунд внимательно рассматривает присутствующих, задержав взгляд на опустившем глаза Семене, потом лезет в карман и достает паспорт. Глядя прямо в глаза, вкладывает его в требовательно вытянутую руку женщины. Она, так же не отводя глаз, берет паспорт. Матвей тихо произносит.

МАТВЕЙ
Только внимательно читайте…

Женщина усмехается, открывая паспорт.

АНАСТАСИЯ
Да уж не беспокойтесь, как ни будь справлюсь…

Она листает страницы, и все группируются за ее спиной, разглядывая то, что написано в паспорте. Женщина сверяет фотографию и лицо Матвея, долистывает паспорт до конца. Матвей все так же спокойно смотрит на них. Женщина не отдает ему паспорт, говорит задумчиво, похлопывая им по ладошке.

АНАСТАСИЯ
Так… не соврал, значит Семка. Выходит, ты и прям – Матвей Леонидович Подгорный… И вроде все совпадает, но чует мое сердце, что-то здесь не так…

Встрепенувшийся Семен выхватывает у нее паспорт и с ворчанием возвращает Матвею.

СЕМЕН
Так, не так… а я тебе говорю – внук это Потапыча и точка!

Матвей расслабляется и садится на скамью. Люди начинают шуметь. Женщина немного растеряно бормочет.

АНАСТАСИЯ
Если он – его внук, то где он был все это время? И почему не объявлялся его отец? Почему именно сейчас появился здесь?

Семен по-хозяйски ставит пакеты на стол, берет одну конфетку, с удивлением рассматривает, нюхает и презрительно откладывает на стол. Просит Матвея.

СЕМЕН
Расскажи ты им все, Матвей! А то ведь не отстанут…

Матвей вздыхает и начинает.

МАТВЕЙ
Понимаете… Я ведь до сегодняшнего дня и сам не знал, что у меня есть родственники…

Он встает и начинает ходить перед людьми.

МАТВЕЙ
Это просто… сумасшествие какое-то… мне тридцать восемь лет, и я всю жизнь думал, что у отца нет близких родственников. Он отказывался обсуждать о своей юности… все его рассказы о прошлом, начинались с момента, когда он приехал в город и поступил в училище… и я и, наверное, мама думали, что он сирота… 

Он останавливается, задумчиво смотрит на горящую у иконы свечу. В комнате тихо, люди зачарованно слушают Матвея. Он отвлекается, смотрит на них.

МАТВЕЙ
Вы не думайте – у него в паспорте, в графе - место рождения стоит именно ваша деревня… я же не совсем дурак и выдавать себя за другого человека, мне, поверьте вообще нет интереса. Обстоятельства так сложились, что Бог привел меня сюда… а зачем – только ему ведомо…

Он встает перед людьми и склоняет голову.

МАТВЕЙ
Я действительно – Матвей Леонидович Подгорный, сын Леонида Подгорного и внук Алексея Подгорного… а вот, что с этим делать – я не знаю, люди добрые…

Наступившую тишину нарушают всхлипывания. Женщины утирают уголками платков мокрые глаза. Мужчины смущенно мнутся. Предводительница прокашливается, осматривает всех и нарочито громко говорит.

АНАСТАСИЯ
Ладно! Сопли распустили! Ну что же – бывает… нашелся родственник… кто ни будь остался, кроме Потапыча в деревне из его рода?

Из толпы выглядывает пожилая женщина.

ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА
В прошлом годе умерла Таисия - сестра Ляксея Потапыча, у ей только дочь была. Однако она на севере где-то живет… У Потапыча только и был один сын – Лёнька…

Женщина досадливо кряхтит.

АНАСТАСИЯ
Ну что же – по всему выходит, ты действительно наш Подгорный… тогда – живи, имеешь право…

Притихший Семен радостно подпрыгивает.

СЕМЕН
Вот, а я, что говорил?!? А вы – бродяга, жулик! А оно, вишь как получилось… ну, тогда это нужно отметить?

Он ставит на стол большую бутыль с мутной жидкостью. Нежно потирает горлышко.

СЕМЕН
Вот, как раз приготовил… как слеза!

Кричит присутствующим.

СЕМЕН
Чего стоите?!? Кажный день что ли родственники объявляются?

Все оживляются и, обтекая стоящую женщину, входят в комнату. Они подходят к Матвею, похлопывают по плечу, здороваются, представляются. Матвей молча и потерянно улыбается.


ЭПИЗОД ТРИДЦАТЫЙ.

НАТ. ДВОР НОЧЬ

Камера двигается вдоль стены дома, периодически попадая в проемы окон. В комнате идет пир горой. Гости пьют спиртное, закусывают. Камера двигается дальше, пока не упирается в сидящего в одиночестве на крыльце Матвея. Он, устало откинув голову на перила, смотрит в ночное небо, где россыпи ярких звезд создают волшебный узор. Открывается дверь и на крыльцо выходит предводительница. Она замечает Матвея, хочет уйти, но возвращается и садится рядом с ним. Проследив за взглядом Матвея, несколько секунд молча смотрит в небо. Тихо произносит.

АНАСТАСИЯ
Красиво…

Затем смотрит на Матвея и трогает его за плечо.

АНАСТАСИЯ
Ты прости меня… если грубо было… но с этими охламонами…

Она пожимает плечами и горько продолжает.

АНАСТАСИЯ
В деревне почти никого не осталось, хозяйства давно нет. Выживаем как можем – огород, скотина… а народ пьет… сильно пьет и если не держать всех в ежовых рукавицах – думаю деревня вымрет…

Матвей с любопытством смотрит на нее.

МАТВЕЙ
А вы не пьете?

Женщина усмехается.

АНАСТАСИЯ
Отпила свое, сынок… давно отпила… вместе с семьей и домом…

Матвей неловко ерзает. Женщина продолжает.

АНАСТАСИЯ
Не переживай – давно это было… я ведь не местная – в райцентре жила. Семья была - муж… дочурка… Светочка.

Она тяжело вздыхает и несколько секунд молчит. Затем ровным голосом продолжает.

АНАСТАСИЯ
Пили сильно мы… очень сильно. Я в магазине работала, деньги всегда были… Вот и допились однажды – дом сгорел… вместе с мужем и Светочкой… и моей жизнью. А меня соседи вытащили… выжила…

Она задирает рукав кофточки и показывает страшный шрам, тянувшийся по всей руке и теряющийся в складках одежды. Матвей сочувственно смотрит на нее. Женщина опускает рукав и продолжает.

АНАСТАСИЯ
Думала – свихнусь… да и свихнулась, в общем-то. Все пыталась вены себе перегрызть… представляешь – не перерезать, а непременно перегрызть. Не знаю… чем бы все это закончилось – совсем не в себе была, но каким-то образом, я и не помню, оказалась здесь, в этой деревне…

Она вдруг жестко смотрит на Матвея.

АНАСТАСИЯ
Очнулась под воротами дома твоего деда – Алексея Потаповича, или как его здесь называют, Ляксей Потапыч…

Она ласково улыбается своим мыслям.

АНАСТАСИЯ
Или и вовсе попросту – Леший… Подобрал и выходил меня дед… С Божьей помощью – вразумил и показал дорогу.
 
Она отряхивает юбку. Вздыхает, кивает на дверь.

АНАСТАСИЯ
И вот – я осталась здесь и присматриваю за этими людьми… таков мой Божий урок.

Матвей прислушивается к шуму, доносящемуся из дома. Показывает большим пальцем за спину.

МАТВЕЙ
А как же…?

Женщина мудро усмехается.

АНАСТАСИЯ
Иногда нужно давать послабления… человек слаб в своем грехе и, если держать его всегда в напряжении – рано или поздно взорвется. Пускай сегодня порадуются обретению своего родственника, главное не допустить перехода праздника в запой…

Дверь распахивается и появляется подвыпивший Семен. Он радостно гаркает.

СЕМЕН
Матвеюха! Вот ты где! А мы тебя потеряли – айда к нам!

Анастасия не поворачиваясь произносит тихо, но твердо.

АНАСТАСИЯ
Ну-ка, Семка – изыди…

Семен замечает Анастасию, корчит физиономию и прижимает палец к губам.

СЕМЕН
А-а-а… поял, Настасья Ванна…

Он пятясь скрывается в дверях, мягко закрыв дверь. Анастасия поворачивает лицо к Матвею и жестко произносит.

АНАСТАСИЯ
Ну, а тебя каким ветром занесло в наши края? Я же видела – ты то же так и не притронулся к выпивке…

Она требовательно смотрит на него. Матвей неловко улыбается, пытается пошутить.

МАТВЕЙ
Сеанс взаимной психотерапии?

Женщина, без тени улыбки кивает головой. Матвей ежится, потирает виски, решительно произносит.

МАТВЕЙ
Что же… справедливо…

Он усаживается удобней, прижимается спиной к перилам, опускает расслабленные кисти между колен.

МАТВЕЙ
Хм… представляете, не хочу больше пить… после последних событий – как отрезало. Странно это все, странно и… страшно. Все складывается в какую-то сюрреальную картину – все события, которые привели меня сюда… Еще вчера я и знать не знал, что у меня есть живой дед, деревня полная дальних родственников… Если честно – я случайно ввязался в какую-то грязную и непонятную мне, заварушку… хотел помочь другу, но в итоге его убили, а у меня оказалась вещь, за которой охотятся бандиты… Я запутался, устал и не знаю, что мне делать… а тут еще – хотел просто спрятаться, а нашел такое… странно, ведь?

Он с надеждой смотрит на Анастасию. Она рассудительно произносит, размышляя.

АНАСТАСИЯ
Не просто у людей пути складываются… Господь всех нас ведет дорогами правильными, только не всегда мы понимаем Его задумку…

Матвей безнадёжно машет рукой.

МАТВЕЙ
Бог… до нас ли Ему? Люди убивают и мучают друг друга и никакой бог им не указ…

Женщина ласково смотрит на него.

АНАСТАСИЯ
Нет, Матвей – ты не прав! Бог в каждом из нас, и мы все, рано или поздно придем к нему – в душу свою – и праведник и грешник… Как блудный сын, прижмемся к стопам Его, и Он примет нас и простит.

Матвей горько улыбается. Произносит тихо.

МАТВЕЙ
Да, это все прекрасно – будет всем нам царствие небесное… когда ни будь… ну а мне, что мне делать – здесь и сейчас?!?

Анастасия решительно поднимается. От неожиданности Матвей встает следом.

АНАСТАСИЯ
А здесь и сейчас – нужно разгонять весь этот шалман! А утром… утром я зайду за тобой, и мы пойдем к человеку, который ответит на все твои вопросы и скажет – что делать!

Матвей облизывает пересохшие губы, сглатывает и хрипло спрашивает.

МАТВЕЙ
И… и кто это?

Анастасия смотрит ему в глаза и произносит жестко.

АНАСТАСИЯ
Твой дед!


ЭПИЗОД ТРИДЦАТЬ ПЕРВЫЙ.

НАТ. ДВОР ДЕНЬ

Слышится громкий возмущенный голос деда.

ДЕД
Да ты что, Настька – сдурела?!? Два афериста придумали историю, чтобы на водку денег раздобыть, а ты и повелась как последняя дура! Представляешь – мой потерянный внук! Это же кино, Настька! Как там… здравствуйте, я ваша тетя?

Матвей сидит под окном дедовского дома, неловко примостившись на старенькой скамейке. На земле, у его ног стоит изрядно потрепанная сумка. Светит утреннее солнце, дует слабый ветерок. Матвей сидит в одной рубахе, ему жарко, и он обмахивается раскрытым паспортом. Слышится спокойный, немного усталый голос Анастасии.

АНАСТАСИЯ
Алексей Потапович! Вы хоть поговорите с ним! Не по-человечески это – не разобравшись от ворот поворот человеку давать! Нужно разобраться – не просто так же он к вам пришел?!?

Дед недовольно бурчит.

ДЕД
Говорил я уже с ним… вчера…

Анастасия заинтересовавшись.

АНАСТАСИЯ
И – что?

Дед продолжает, слегка повысив голос.

ДЕД
Такой же алкаш, как Семка…


ЭПИЗОД ТРИДЦАТЬ ВТОРОЙ.

ИНТ. КОМНАТА ДЕНЬ

Камера показывает находящихся в чистой и светлой комнате Анастасию и деда. Дед сидит на табурете, опираясь двумя руками на клюку. Анастасия стоит перед ним. Она говорит твердо, глядя ему в глаза.

АНАСТАСИЯ
Ох, не хитрите со мной Алексей Потапыч… я же вижу – в сомнении Вы… а раз сомневаетесь, то просто обязаны поговорить с парнем! А вдруг?!? Вы же знаете – пути Господни неисповедимы и…

Дед с болью в голосе, опустив глаза, перебивает ее.

ДЕД
Как ты не поймешь, Настька… Ленька для меня умер уже давно… и даже если этот парень - мой внук, для чего все это? Теребить память? Пусть лучше идет туда откуда пришел!

Анастасия подходит к нему ближе и кладет руку на плечо. Говорит мягко, заглядывая ему в глаза.

АНАСТАСИЯ
Ты сам меня учил, Леший – рано или поздно, но долги возвращать нужно… себе, людям, Богу… можно бежать от этого, попробовать спрятаться, но сила Господня – неумолима! Ты должен пройти этот урок… иного пути нет!

После долгого колебания, дед прижимается щекой к ее руке, поднимает глаза. Ворчит примирительно.

ДЕД
Что бы я делал без тебя, Настька… давай уж – веди его… посмотрим какой он мне внук…

Анастасия усмехается и говорит, не поднимая голоса.

АНАСТАСИЯ
Да здесь он уже… входи, Матвей!

В окне показывается всклокоченная голова Матвея. Дед сердито сбрасывает руку Анастасии с плеча. Матвей пытается влезть прямо в окно, но дед прикрикивает на него.

ДЕД
В дверь, вахлак! Все уже решили, хитрованы?

Матвей спрыгивает и уже через несколько секунд стоит в проеме двери. Он смущен и неловко ставит сумку у двери. Анастасия стоит рядом с сидящим дедом и устало улыбается. Дед в изумлении хлопает себя по колену.

ДЕД
Ты, что - уже и с вещами?!?

Матвей непонимающее смотрит на него, переводит взгляд на сумку. Качает головой.

МАТВЕЙ
Н-нет! Нет… это… просто… просто инструмент!

Дед хмурится, смотрит на Анастасию.

ДЕД
Какой еще инструмент?

Анастасия пожимает плечами, недовольно ворчит.

АНАСТАСИЯ
Не знаю… от самого дома тащит.

Она отходит от деда, встает между ними. Говорит решительно.

АНАСТАСИЯ
Ну что ж… вам нужно о многом поговорить, а я пошла – дел много еще…

Дед жалобно смотрит на нее.

ДЕД
Как же… а это… мы, что ли…

Анастасия заглядывает ему в глаза. Говорит твердо.

АНАСТАСИЯ
Да! Вы должны вдвоем решить это дело!

Она мягко улыбается, поворачивается, подмигивает Матвею, хлопает его по плечу и выходит за дверь. Воцаряется неловкая тишина. Матвей мнется у двери, дед сердито жует губу. Наконец, они оба набирают воздух и одновременно пытаются сказать. Оба замолкают, с ожиданием глядя друг на друга. Опять возникает пауза. Первым не выдерживает дед. Не глядя на Матвея, он сердито кивает.

ДЕД
Как дети, ей богу… давай – садись вон на лавку… и рассказывай давай, чай ты ко мне пришел, а не наоборот!

Матвей боком передвигается и садится на краешек лавки. Дед исподлобья следит за ним. Матвей прочищает горло и несмело произносит.

МАТВЕЙ
Не знаю с чего начать…

Дед фыркает.

ДЕД
А ты с начала начини, мил человек… а там, глядишь и покатится по наезженной…

Матвей смотрит на деда, пытаясь понять шутит он или нет, затем кивает.

МАТВЕЙ
Ага… значит… мне – тридцать восемь лет… родился… вырос… блин, как все это глупо!

Он резко встает с лавки, морщится и берет сумку.

МАТВЕЙ
Знаете, зря я сюда пришел – глупая это была идея! Ни вам это не надо, ни мне… нужно заканчивать этот цирк! В общем, рад был знакомству, надеюсь еще встретимся! А я поехал домой… и будь, что будет! До свидания…

Он разворачивается и собирается выходить. На пороге его останавливает окрик деда.

ДЕД
Стой! Ершистый какой…

Он с кряхтением поднимается и подходит к Матвею. Смотрит на него снизу-вверх, вглядываясь в лицо.

ДЕД
Горячий… наша кровь – Подгорновская!

Неожиданно резко спрашивает.

ДЕД
Православный?!? В Бога веруешь?!?

Матвей прижимает руку к груди, говорит немного сердито.

МАТВЕЙ
Э-э-э… да!

Дед берет Матвея за плечо и ведет в красный угол. Матвей не сопротивляется. Дед подводит его к иконе. Разворачивает лицом к лику Спасителя. Говорит властно.

ДЕД
Пред ликом божьим, клянись, что не задумал плохого!

Матвей испуганно трижды крестится на икону. Бормочет.

МАТВЕЙ
Ей, богу!

Затем поворачивается к деду и еще больше удивляется – лицо деда, обрамленное седой бородой сияет в ласковой улыбке. Он берет, все еще непонимающего Матвея за руку и ведет к столу. Усаживает и начинает суетится, доставая посуду – маленький фарфоровый чайничек, граненые стаканы в серебряных подстаканниках, чашки, блюдца. Включает пузатый электрический чайник. И все это время говорит.

ДЕД
Эх, мальчик мой… сердце ведь не обманешь – я сразу почувствовал родную кровь! Твое лицо… оно так напоминает мне лицо твоего отца…

Он замирает с чашкой в руке. Спрашивает тихо.

ДЕД
Он… он жив?

На глаза Матвея наворачиваются слезы. Он так же тихо отвечает.

МАТВЕЙ
Жив… только болеет…

Закрывает лицо руками и шепчет.

МАТВЕЙ
Господи… что же вы сделали со своей жизнью? Боже мой…

Рука деда с чашкой безвольно опускается. Он часто моргает. Жалко улыбнувшись, вздыхает.

ДЕД
Я не знаю, внучек… я часто задаю себе этот вопрос…
 
Матвей взрывается, бьет кулаком по столу. Посуда дребезжит и подпрыгивает.

МАТВЕЙ
Да, вашу мать! Как! Как вы могли жить все эти годы и ни разу не встретиться! Я не понимаю!!! Вы же не на разных планетах жили!!! Вы же отец и сын! Родная кровь!

Он хватает со стола чашку и со всего размаха швыряет ее в стену. Чашка разбивается в дребезги. Дед хмурит брови и то же повышает голос.

ДЕД
Ты у отца своего спроси! Пусть он тебе расскажет, как ушел из родного дома прокляв всех! Спроси!

Матвей кричит, размахивая руками.

МАТВЕЙ
Да, какая разница! Сорок лет прошло! Что! Что могло случится такого, что развело людей на сорок лет?!?

Дед стоит сердито блестя глазами под сурово сведенными бровями. Затем успокаивается, удивленно крутит в руках чашку. Затем швыряет ее, не глядя в сторону и садится на стул. Говорит спокойно, но жестко.

ДЕД
Сядь! Видит Бог, не хотел я ворошить прошлое, хоть и терзало оно мое сердце все это время… но видимо пришла пора. Больше… больше сорока лет… если точнее – пятьдесят…

Матвей изумленно поднимает брови, шепчет за дедом. Тот смотрит на осколки от чашки на полу. Поморщившись, ворчит.

ДЕД
Это был любимый набор Таисии… бабки твоей между прочим…

Матвей успокаивается, как подкошенный падает на стул, конфузливо извиняется.

МАТВЕЙ
Прости… те… накатило… навалилось все в одночасье…

Дед вздыхает.

ДЕД
Да уж… сошлись пути-дорожки… не удивлюсь если… а, впрочем, Бог с ними, с надеждами. В общем садись, мне нужно много тебе рассказать…

Он собирается с мыслями, положив руки на стол. Вздыхает и начинает решительно.

ДЕД
Здесь не всегда было такое запустение, когда-то тут стоял известный колхоз…


ЭПИЗОД ТРИДЦАТЬ ТРЕТИЙ.

НАТ. УЛИЦА ВЕЧЕР

Камера крупно показывает трепещущий на ветру транспарант из красной ткани, с написанными белой краской буквами: «Решения XXII съезда КПСС – в жизнь!». Камера отъезжает - транспарант висит на стене здания, около которого Матвей встретился с Семеном. Только это здание сияет новизной. Желто-белые бревна стен, свежевыкрашенные рамы окон. Над входом свежая вывеска: «Знаменский сельский совет колхоза имени В.И. Ленина».  Вытоптанная площадка перед зданием заполнена пустыми, но запряженными подводами. Сбоку притулился одинокий мотоцикл с коляской. Около жующих лошадей крутятся маленькие мальчишки, подкармливая их сеном, вытаскиваемым из телег. Ко двору торопливо подходит запоздавший селянин. Пучком соломы вытирает сапоги, поправляет пиджак и входит в здание. Смеркается, вдали слышится шум вечерней деревни.


ЭПИЗОД ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТЫЙ.

ИНТ. КОМНАТА ВЕЧЕР

Панорама большой шумной комнаты, заполненной людьми, сидящими на стульях и составленных скамейках. За застеленным белой скатертью длинным столом, стоящим у развернутого на стене красного знамени, сидят несколько мужчин и женщина. За трибуной стоит крепкий мужчина в выцветшей гимнастерке с несколькими медалями и орденской планкой на груди. Он выглядит устало – покрасневшие глаза, темные круги под глазами. Это тридцативосьмилетний Алексей Подгорный. Он перебирает бумаги, пережидая шум. Один из мужчин за столом, с депутатским значком на лацкане пиджака, громко стучит авторучкой по стакану, до тех пор, пока не восстанавливается тишина. Немного раздраженно он произносит громко.

ДЕПУТАТ
Тихо, товарищи! Мы уже обсудили много текущих вопросов, все устали – я понимаю! Но мы не часто собираем Бюро, поэтому прошу еще немного терпения!

Он поворачивается к Подгорному.

ДЕПУТАТ
Вы готовы, Алексей Потапыч?

Подгорный кивает, мужчина продолжает.

ДЕПУТАТ
Итак, слово предоставляется председателю колхоза имени В.И. Ленина Подгорному Алексею Потаповичу! Прошу Вас…

Подгорный прочищает горло и начинает читать по бумажке.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Товарищи! Как вы знаете, в свете, провозглашенной Коммунистической партией, борьбы за преодоление религиозных пережитков капитализма в сознании советских людей, от нас требуется повсеместно прикладывать свои усилия для этого! Мы должны, как один, встать плечом к плечу и дать отпор оболваниванию нашей молодежи!

Во время этой речи в зале воцаряется тишина. Подгорный поднимает голову и осматривает всех присутствующих. Возникает долгая пауза, мужчина со значком недоуменно смотрит на него. Подгорный хлопает ладонью по бумагам и громко говорит.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
В общем так, товарищи! Не будем ходит вокруг да около – на сегодняшней повестке стоит вопрос о закрытии Знаменской церкви и передачи помещения под нужды колхоза!

Люди в зале переглядываются и поднимается возмущенный гвалт. Раздается крик.

КРИК ИЗ ЗАЛА
Церковь-то вам зачем?!?

Депутат поднимается, опираясь руками в стол. Громко кричит.

ДЕПУТАТ
Тихо, товарищи! Мы все здесь – советские люди и понимаем, что советское правительство и народ ставит во главу угла интенсификацию сельского хозяйства, а она не может быть осуществлена без постоянного развития. Помещения церкви будут использованы для хранения семенного фонда. Вы же понимаете, что нужды колхоза стоят выше рассадника мракобесия! Так говорит Партия и так думаем мы – коммунисты!

Люди продолжают возмущенно кричать. Из зала раздается крик.

КРИК ИЗ ЗАЛА
А специальное помещение нельзя построить?!?

Подгорный хмурится и перекрикивает людей.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Нельзя!!! Решение носит идеологический характер! Да и кому она нужна эта церковь? Кроме нескольких бабок и сумасшедших стариков в нее никто и не ходит!

Один из пожилых людей, сидящих в первом ряду кричит.

ДЕД
А ведь тебя в ей крестили, забыл Ляксей Потапыч? И деда твово…

Подгорный сердито хмурится. Так же сердито отвечает

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Не забыл, Пётр Силантьич, не забыл… да только кто меня спрашивал – мальца сопливого?

Неугомонный дед, под одобрительные выкрики продолжает.

ДЕД
А жинка твоя – Таиська, рази не ходит туда?

Подгорный свирепеет на глазах.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Ты к чему ведешь, дед?!?

Дед поднимается и обводит всех тяжелым взглядом из-под насупленных бровей. Люди замолкают. В тишине дед сурово говорит.

ДЕД
А я к тому веду, что не след нам решать того, чего не вправе делать! Церковь эту наши деды строили – она вперед деревни встала! И деревня вкруг нее строилась! И из церкви нашей, помолясь воины наши шли и на первую, и на отечественную! И твой дед тоже, Лешка! И стоит земля русская только потому, что с нами Бог! А Богу храм нужен!

Депутат багровеет и натужно кричит.

ДЕПУТАТ
Это что за суеверная агитация?!? Бога – нет! Это наши ученые доказали! А церковь – оплот мракобесия и рассадник суеверий!

В углу, из группы отдельно сидящих молодых людей, поднимается крупный парень, со значком комсомола на рубахе. Громко кричит.

КОМСОМОЛЕЦ
Правильно! Заморочили людям головы! Пора закрыть эту богадельню! Развалить ее к чертям собачьим! А на ее месте построить клуб, а не этот сарай!

Молодые люди одобрительно кричат. Ободренный комсомолец продолжает.

КОМСОМОЛЕЦ
И вообще! Мы ставим вопрос ребром - когда правление денег выделит на настоящий киноаппарат?!? Мы хотим настоящее кино смотреть! Вона - у Зареченцев уже есть!

Депутат возмущенно машет на него руками.

ДЕПУТАТ
Не об этом сейчас речь, Потапов! Сядь!

Комсомолец, махнув рукой, садится. Дед поворачивается к Подгорному и, не обращая внимания на депутата, смотрит на него в упор.

ДЕД
Неразумные люди… а ты, Алексей? Это же твоя земля!

Подгорный через трибуну наклоняется к деду, цедит сквозь зубы.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Нет дед! Это не моя земля! Это советская земля и принадлежит она всему народу!

Он выпрямляется и, обведя взглядом притихших людей, громко провозглашает.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
И только народ может распоряжаться ею! А голос народа - Коммунистическая партия! И тот, кто против нее – враг!

Депутат одобрительно хлопает. Через несколько секунд его поддерживают люди, сидящие в президиуме. Люди в зале молча смотрят на них. Подгорный хлопает ладонью по столу.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
В общем так! Ставлю данное решение на голосование! Ввиду сложности вопроса голосуют только коммунисты!

Дед презрительно сплевывает на пол и, опираясь на клюку идет к выходу. Возле входа останавливается и громко говорит. 

ДЕД
Ты будешь проклят, Алексей! И не замолить тебе греха ни пред Богом, ни пред людьми!

Он выходит, громко хлопнув дверью. Повисает неловкая пауза, все молча смотрят на дверь. Депутат откашливается, произносит миролюбиво.

ДЕПУТАТ
Ну что же, товарищи! Предлагаю вынести данный вопрос на голосование…

ЗТМ.


ЭПИЗОД ТРИДЦАТЬ ПЯТЫЙ.

ИНТ. КОМНАТА ДЕНЬ

Дед Алексей Потапыч и Матвей сидят друг против друга. Матвей потрясен.

МАТВЕЙ
Ты… ты был таким, дед?

Дед прикрывает глаза и, не меняя позы произносит.

ДЕД
Не спеши, внучек… «не судите, и не будете судимы, не осуждайте, и не будете осуждены…». Мы все были такими… ну, или почти все…

После паузы Матвей меняет позу. Заглядывает в глаза деду.

МАТВЕЙ
А что было дальше?

Дед долго смотрит на него, затем опять прикрывает глаза. Говорит так тихо, что Матвею приходится прислушиваться.

ДЕД
А дальше… а дальше, я пришел домой… в этот самый дом…


ЭПИЗОД ТРИДЦАТЬ ШЕСТОЙ.

ИНТ. КОМНАТА НОЧЬ

Подгорный сидит устало на скамейке у входной двери. Один сапог у него снят, второй ему помогает снять молодой, двадцатилетний Леонид Подгорный – отец Матвея. Подгорный устало улыбается ему.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Спасибо, сынок… устал я сегодня… как вы тут без меня?

Леонид встает и, хромая на правую ногу идет в комнату. Оттуда доносится голос ТАИСИИ – жены Подгорного и матери Леонида.

ТАИСИЯ
Да по хозяйству все, Леша! Умывайся и проходи – вечерять будем!

Подгорный моет руки и умывает лицо подставляя руки под струю из умывальника. Берет полотенце и входит в горницу. Под круглым абажуром, в котором горит слабая лампочка стоит круглый стол, на котором парит кастрюля и разложены столовые приборы,посуда. Таисия серьезно смотрит на Алексея.

ТАИСИЯ
Все порешали?

Алексей молча вешает полотенце на спинку стула, усаживается и смотрит на сидящего в углу Леонида. Тот что-то пишет карандашом в тетради, заглядывая в учебник.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Ты с ними поешь, сынок?

Леонид поднимает голову, отвечает несколько рассеяно.

ЛЕОНИД
Не, пап! Я уже…

Таисия наливает в тарелку борщ, ставит перед Алексеем. Пододвигает тарелку с крупно нарезанным хлебом. Присаживается на стул. Алексей берет ложку.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Ну ладно, как хошь…

Начинает есть и только тогда отвечает жене.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Порешали… только с Пётром Силантьичем шибко поругались…

Таисия поднимает брови.

ТАИСИЯ
А что так? Никогда ведь не ругались…

Алексей откладывает ложку и, опустив глаза в стол тихо говорит.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Понимаешь… Таисия… тут такое дело… из района письмо пришло – о создании специальных хранилищ для семенного фонда… обозначили деревни для этого – и наша попала в разнарядку…

Он замолкает. Таисия после паузы подгоняет его.

ТАИСИЯ
Ну и?

Алексей смотрит на нее и неожиданно раздражается.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Ну! Вот тебе и ну! В общем дали нам месяц на подготовку помещения… а где его взять? За такой срок не построить…

Он опять замолкает и заканчивает решительно, не глядя Таисии в глаза.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Короче – нам настоятельно рекомендовали забрать помещения церкви… хорошие деревянные здания… все равно у них сокращения.

Он поднимает глаза на Таисию – она сидит побледневшая, прикусив тыльную сторону кисти. Широко открытыми глазами смотрит на Алексея. Тот пугается.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Тая! Ты чего?!?
 
Она облизывает пересохшие губы, тихо произносит.

ТАИСИЯ
Ты же знаешь, Леша что для нас значит эта церковь…

Алексей опускает голову, говорит с болю в голосе.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
А что я мог сделать, Тая? Распоряжение райкома… вынесли на Бюро – принято единогласно… завтра нужно решать с батюшкой…

Таисия порывисто встает, делает несколько шагов по комнате. Леонид, чувствуя напряжение, откладывает учебник, следит за матерью. Таисия останавливается напротив Алексея. Говорит требовательно.

ТАИСИЯ
Алексей! Ты должен что-то сделать! Нельзя допустить, что бы церковь закрыли! Не по-христиански это!

Подгорный вскакивает, набирает воздуха, чтобы закричать, затем встречается взглядом с глазами Таисии и обессилено падает назад на стул. Закрывает руками лицо.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Все уже решено, Тая… бумаги подписаны…

Таисия делает несколько неуверенных движений, затем резко берет с полки платок, с кровати жакет. С вещами в руках останавливается около сидящего Алексея. Говорит торопливо и жестко.

ТАИСИЯ
Ты знаешь, Алексей Потапович, что для нас сделал отец Иов! Ты знаешь, что только Бог вернул нам сына! И ты спокойно позволяешь твориться такому непотребству! Это не только не по-христиански, Леша – это и не по-человечески!

Она идет к выходу. Подгорный слабо окрикивает ее.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Ты… ты куда, Тая?

Она оборачивается и жёстко отвечает.

ТАИСИЯ
Я – в храм, Леша! Предупредить отца Иова о предательстве!

Таисия выходит, громко хлопнув дверью. Подгорный переводит беспомощный взгляд на сына. Тот стоит тяжело дыша и сжав кулаки. Подгорный тихо спрашивает его.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Что же это, сын? Как так? Какое предательство?

Леонид на секунду прикрывает глаза, затем произносит требовательно.

ЛЕОНИД
Скажи, отец… ты бы мог помешать этому решению?

Подгорный поднимает на него глаза. Спрашивает удивленно.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
То есть как помешать, Лёня? Ты же сам комсомолец, и знаешь, что такое решение облисполкома…

Леонид нахмурясь продолжает с еще большей силой.

ЛЕОНИД
Ты – лично, ты, как председатель колхоза! Мог бы не принимать этого решения?

Подгорный вскакивает, уронив стул. Кричит на сына.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Ты, что не понимаешь?!? Это – решение облисполкома! Я только выполняю указания Партии!

Леонид то же кричит в ответ.

ЛЕОНИД
Ты знаешь, что для мамы эта церковь! И для многих людей в деревне! И я ведь не дурак, отец – я знаю эту историю, вся деревня знает! Я еще раз спрашиваю, отец – ты мог помешать этому?!?

Несколько секунд они сверлят друг друга взглядами. Затем Подгорный горбится и тихо шепчет.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Мог…

Леонид смотрит на него и произносит презрительно.

ЛЕОНИД
Вот это и есть предательство… отец!

Он хватает пиджак и быстро выбегает из комнаты. Подгорный несколько секунд стоит в полной тишине, затем медленно поднимает стул, садится и бездумно мнет кусок хлеба, не замечая, что крошки сыплются на его колени. ЗТМ.


ЭПИЗОД ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ.

ИНТ. КОМНАТА ДЕНЬ

Та же комната, наши дни. Полуденное солнце заливает комнату ярким светом. Дед Алексей Потапыч, все так же сидит за столом. Матвей стоит у этажерки, крутя в руках маленькую детскую игрушку. Искоса глядя на деда, серьезно спрашивает.

МАТВЕЙ
А вы и вправду могли помешать?

Дед тяжело смотрит на него, морщится и нехотя отвечает.

ДЕД
Мог… были помещения… но политически и идеологически, было важно забрать именно здание церкви – линия Партии была такая. Это же был 64 год… После Сталинского послабления, когда православная церковь помогла победить в Великой Отечественной, пришла пора Никиты Сергеевича и религия вновь была признана вредной… по всей стране закрывали храмы под разными предлогами, да и сама церковь менялась – уходили старые проповедники, а новые были уже советские… так вот…

Он горько усмехается.

ДЕД
Не одна только наша деревня попала под жернова… и деваться мне, в общем-то было некуда… хотя это не снимает мою вину… не знал я, что все так закончится…

Матвей осторожно ставит игрушку на полку, обходит стол и садится напротив деда. Подставив ладошку под подбородок, спрашивает.

МАТВЕЙ
А что это за история про церковь, которую все знают?

Дед вздрагивает и отчаянно смотрит на Матвея. Затем расслабляется, вздыхает и говорит в сторону.

ДЕД
Ох… велика моя вина… но видимо так сложилось – не уйти мне от ответа…

Он решительно поворачивается к Матвею и твердо говорит.

ДЕД
Когда Лёньке было пять лет, он попал под комбайн… играли шпанята в прятки, а тут пьяный комбайнер гнал машину в МТС, уснул за рулем… И как только малышня его не услышала… только результат – моего мальчика в районной больнице по частям сшивали. Еще повезло, что семинар какой-то был и приехал хирург из области…

Он неожиданно крестится на образа. Продолжает.

ДЕД
Да только и этот кудесник не давал гарантии, что Лёнька выживет – слишком много было травм. Вот тогда мы, с Таисией и пошли в храм к отцу Иову… Почти месяц молились, не переставая! И чудо свершилось – Лёнька встал на ноги. Только одна нога так и осталась хромой… его поэтому и в армию не взяли…

Матвей зачарованно шепчет.

МАТВЕЙ
Вот откуда у отца все эти шрамы…

Дед хмурится, переспрашивает сердито.

ДЕД
Чего ты там бормочешь? Старый я уже – плохо слышу…

Матвей встряхивает головой.

МАТВЕЙ
Да не – ничего! Это я так… про себя. А что дальше было?

Дед вздыхает.

ДЕД
Дальше… как будто этого мало… не успела моя Таисия - кто-то раньше уже рассказал все отцу Иову…


ЭПИЗОД ТРИДЦАТЬ ВОСЬМОЙ.

ИНТ. КОМНАТА НОЧЬ

Молодой Подгорный сидит в пустой комнате. Тихо тикают настенные часы. Вдруг издалека доносится колокольный звон, а следом – звук набата. Встрепенувшись, Подгорный подходит к окну, всматривается в темноту. Затем до него доходит и он, роняя стулья бежит к выходу. Хлопает дверь и от сквозняка падает иконка в красном углу.


ЭПИЗОД ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЫЙ.

НАТ. ЦЕРКОВЬ НОЧЬ

Подгорный, задыхаясь бежит по темной улице. По мере приближения становится светлей – разливается зарево пожара. Слышатся крики людей, треск пожара и через все это пробивается слабое пение псалма. Подгорный выбегает на небольшую площадь перед храмом. Его стены охвачены огнем, вокруг суетятся люди, пытаясь ведрами потушить пожар. Слышится звук колокольчиков и к храму подъезжает запряженная телега с большой бочкой и пожарным насосом. Сидящий на колке мужчина в пожарной каске, спрыгивает и начинает разматывать рукав. Несколько человек тотчас же становятся к ручкам насоса и ждут сигнала брандмейстера. Подгорный, в одной исподней рубахе пытается определится в творящемся хаосе. Он ловит за рукав пробегающего мужчину с ведром в руках. Кричит.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Микола! Что здесь творится?!?

Запыхавшийся Микола, переводя дыхание так же кричит.

МИКОЛА
Отец Иов и несколько людей - в храме! И мы никак не можем попасть внутрь!

Подгорный приближает свое лицо к лицу Миколы.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Кто внутри?!?

Микола отводит глаза. Подгорный отпускает его и тот сразу же убегает. Подгорный разворачивается к храму и страшно кричит.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
Таисия!!!

Он срывается с места и бежит к горящим стенам. Пытается сквозь огонь пробиться к воротам храма, но ступени завалены горящими бревнами. Изнутри все громче слышны песнопения. Подгорный голыми руками пытается оттащить одно бревно. Вокруг суетятся люди, пытаясь помочь ему. Но это не удается. Пламя разгорается все сильней. Его оттаскивают несколько рук. Он сопротивляется, но его тащат все дальше от горящих стен. Наконец его оставляют в покое, он остается сидеть на земле, глядя безумными глазами на огонь. К нему подбегает, покрытый копотью Леонид, трясет его за грудки. Громко кричит.

ЛЕОНИД
Что ты наделал?!? Отец!!! Что ты наделал?!?

Подгорный переводит на него невидящий взгляд. Фокусируется и шепчет потрескавшимися губами.

АЛЕКСЕЙ ПОДГОРНЫЙ
С-сынок…

Леонид сплевывает, отпускает его и убегает. В какой-то момент времени свозь треск огня и шум бегающих людей слышится наполненная болью громкая молитва отца Иова.

ОТЕЦ ИОВ
Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца, небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, Иже от Отца рождённого прежде всех век. Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рождена, несотворенна, единосущна Отцу, Им же вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения, сошедшего с небес…

Все на секунду останавливаются. Наступает тишина, затем все горящее здание рушится внутрь, рассыпая ворохи искр. Пламя победно охватывает остатки бревен. В огне трещит и сморщивается металлический купол храма.  Подгорный, размазывая слезы по закопченным щекам, смотрит на все это дикими глазами. Вокруг него суетятся люди, что-то спрашивают, тормошат. Но он застывшей скульптурой, освещенный красным пламенем стоит недвижно среди людей. ЗТМ.


ЭПИЗОД СОРОКОВОЙ.

ИНТ. КОМНАТА ДЕНЬ

В комнате повисает тишина. Потрясенный Матвей с совершенно круглыми глазами сидит, прижавшись спиной к стене. Бледный дед тяжело дышит. На его глазах блестят слезы. Слышится тихое всхлипывание. Дед и Матвей медленно поворачивают головы – у входа, на маленькой табуретке сидит Анастасия и вытирает уголком платка мокрые глаза. Она смотрит на них, кривя заплаканное лицо. Тихо, едва слышно поясняет.

АНАСТАСИЯ
Я уже давно пришла… не хотела только мешать…

Дед пожимает плечами, переводит взгляд на Матвея. Продолжает сухим голосом, глядя ему в глаза.

ДЕД
Вот так и все и произошло… твой отец проклял меня и ушел из дома. Мне, после следствия, дали пять лет за несоблюдение правил пожарной безопасности связанных с гибелью людей… Никто так и не узнал, что там приключилось на самом деле, хотя поговаривали, что это – поджог… Но никто особенно и не стал разбираться… а мне было все равно. Отсидев, я попал в психушку… там то же пятерик. Так и прошли десять лет… и еще десять… и еще…

Он кряхтя поднимается, подходит к красному углу, тихо молится. Трижды крестится. Выпрямляется и говорит, не поворачивая головы.

ДЕД
Прав был Пётр Силантьич… не простил меня Бог… и люди не простили… вот – молюсь ежедневно, и людям, страждущим приходящим ко мне, пытаюсь помочь… да только в сердце – пустота. Даже смерть меня не берет… пятьдесят лет уже ношу в сердце эту боль… устал…

Он поворачивается к Матвею, смотрит на него, грустно усмехается.

ДЕД
Вот, Бог внука послал. Наверно пришло мое время. Тебе вот передал эту историю и на покой пора… Ибо для чего я столько лет живу, а, внучек?

Матвей сидит за столом, спрятав лицо в руки. Он поднимает глаза и обводит комнату. Взгляд его останавливается на фотографиях на стене. На них члены большой семьи – поодиночке, парами и группами. И почти на каждой – его отец, молодой и веселый, дед Алексей Потапыч, гораздо моложе теперешнего возраста, какие-то женщины, дети и мужчины. На одной фотографии изображена статная молодая женщина с перекинутой через плечо русой косой. Матвей встает и подходит к стене. Пристально всматривается к фотографии, нежно касается пальцами. Говорит глухо, не поворачиваясь.

МАТВЕЙ
Знаешь, дед… я не хочу, и не буду судить тебя… ты и сам себя уже осудил. Только все это не спроста…  и моя жизнь – через пень колоду, и у отца то же – не все в порядке… и Бог не просто так меня сюда привел…

Он замолкает, глубоко задумавшись. Притихшая Анастасия и дед зачарованно слушают его. Матвей поворачивается к ним. Смотрит в глаза деда.

МАТВЕЙ
Знаешь – та вина которая на тебе, она и на весь наш род пала… Нужно сделать что-то такое, что избавит тебя от этого… а заодно и нас с отцом освободит от проклятия…

Он хмурится, глядя на ожидающих его слов деда и Анастасию. Задумчиво спрашивает.

МАТВЕЙ
А та церковь… что с ней сейчас?

Дед переглядывается с Анастасией, пожимает плечами.

ДЕД
А ничего там нет… сначала, после того пожара - пустырь был, потом пробовали какие-то постройки поставить, фундамент-то целый остался, только без толку… то пожар, то еще что… так и стоит участок, травой заросший…

Матвей задумывается, сжав губы. Его лицо проясняется. Он поднимает палец и торжественно произносит.

МАТВЕЙ
Вот – все срослось! И деньги эти, и встречи все и мой путь сюда! Я знаю, что нужно делать!

Он обводит всех торжествующим взглядом.

МАТВЕЙ
Мы должны построить новую церковь на месте старой! Отдать долг всем погибшим!

Дед пораженно замирает. Тихо бормочет.

ДЕД
Так как же это? Это же такой труд… деньги, материалы…

Анастасия подходит к Матвею и целует его трижды в щеки. Она поворачивается к деду и говорит твердо.

АНАСТАСИЯ
Его послал нам Бог! Это самое лучшее дело, которое мы можем сделать для людей… а при церкви приют нужен – для страждущих, веру в себя потерявших! А за деньги не беспокойся, Ляксей Потапыч! Преподобный Сергий Радонежский, тоже вон со скита начал… Бог дает замысел, даст сил и на его реализацию!

Матвей хлопает в ладоши, привлекая внимание, затем с заговорщицким видом идет к выходу. Достает из-под лавки сумку и торжественно ставит на край стола. Широким жестом указывает на нее.

МАТВЕЙ
Вот!

Дед и Анастасия недоуменно смотрят на него. Он усмехается, открывает сумку и достает пачки денег. Трясет ими и ссыпает назад. Поясняет.

МАТВЕЙ
Здесь деньги! Много денег! Хватит на все! Думаю, человек, из-за которого я здесь, и который пострадал из-за них был бы не против такого их применения! И знаете, еще что…

Матвей широко разводит руки, как бы охватывая пространство вокруг.

МАТВЕЙ
Я подумал, и понял – никуда я отсюда не поеду! Вся моя жизнь – череда суетливых кривляний, а здесь мой дом…

Он подходит к деду и Анастасии, обнимает их. Говорит с нежностью.

МАТВЕЙ
И здесь мои родичи, дальние и близкие – я теперь не одинок! И церковь мы построим и деревню поднимем!

Они стоят прижавшись друг к другу. Растроганные дед и Анастасия вытирают мокрые глаза. В это время, с улицы слышится сигнал автомобиля.


ЭПИЗОД СОРОК ПЕРВЫЙ.

НАТ. УЛИЦА ДЕНЬ

Открывается калитка и на улицу настороженно выходят дед, Анастасия и Матвей. Они смотрят на улицу и видят стоящий около ворот большой черный внедорожник. Его окна отражают небо сплошной тонировкой. И столько в нем хищной, злой силы, что даже дед с Анастасией понимают, что не с добром приехал он к ним. Матвей бледнеет, играет желваками. В этот момент пассажирская дверь распахивается и на землю спрыгивает довольный Семен. С улыбкой во все лицо он радостно кричит.

СЕМЕН
Дед! Матвей! Я вам еще родственников привел!!! Искали дорогу – и нате вам, со мной встретились!

Матвей, не отрывая взгляда от машины тихо цедит.

МАТВЕЙ
Вот, болван…

Водительская дверь медленно открывается и на землю ступает Молчаливый. Он жестко усмехается и подходит к сияющему Семену. Кладет руку на плечо и в упор смотрит на Матвея.  Матвей, насупившись делает шаг веред, сгребая деда и Анастасию за свою спину. Стоит, сжав кулаки. Анастасия, выглянув из-за спины Матвея, нахмуривается и, взяв подпирающую ворота лесину встает рядом с ним. Матвей, коротко взглянув на нее, тяжело смотрит в глаза Молчаливого. Семен, видя, что настроение присутствующих не совпадает с его ожиданиями серьезнеет. Он крутит головой, поникает и бормочет.

СЕМЕН
Н-да… что-то я опять не то сделал…

Молчаливый наклоняется к его уху и, не отводя взгляда от Матвея неожиданно хриплым голосом говорит.

МОЛЧАЛИВЫЙ
Все правильно ты сделал…

Выпрямляется, разворачивает Семена, легко толкает его в спину и говорит со скрытой угрозой.

МОЛЧАЛИВЫЙ
Ты иди, иди … а нам нужно поговорить…

И уже обращаясь к Матвею.

МОЛЧАЛИВЫЙ
Нам ведь давно нужно было встретиться, да? И ты знаешь, что нужно сделать…

Семен, поникнув уходит вдоль забора. Сначала идет медленно, затем оглянувшись – припускает со всех ног. Матвей, нахмурившись, лихорадочно раздумывает. Из-за его спины выглядывает напуганный дед. Он кладет руку на плечо Матвея и тихо спрашивает.

ДЕД
Кто это, внучек?

Матвей тихо, одними губами произносит, не отводя глаз от кривящего рот Молчаливого.

МАТВЕЙ
Враги, дед… враги.

Дед испуганно охает. Матвей успокаивающе хлопает ему по руке и решительно говорит, обращаясь к Молчаливому.

МАТВЕЙ
Я не отдам вам сумку! Из-за этих денег погиб мой друг!

Молчаливый понимает брови, кривится. Матвей продолжает.

МАТВЕЙ
Попробуйте забрать ее! Я уже сообщил в полицию, и скоро они будут здесь! А пока…

Он оглядывается и забирает лесину у Анастасии. Похлопывает ею по ладошке. Анастасия и дед становятся рядом, плечом к плечу с Матвеем. Тот говорит с угрозой.

МАТВЕЙ
Ну… давай, пробуй!

Молчаливый, оглядывает их с усмешкой, презрительно улыбается.

МОЛЧАЛИВЫЙ
Аника-воин… сам с усами, да воинство хромое… Хорошо, не хочешь по-хорошему, будем по-плохому… да? Матвей Подгорный…

Матвей вздрагивает словно от удара. В глазах появляется страх. Молчаливый, прищурившись продолжает.

МОЛЧАЛИВЫЙ
Да, Матвей… я знаю кто ты. И более того, я знаю и твоих родителей, и всю твою историю…

Матвей делает шаг вперед. Молчаливый делает шаг назад и спокойно достает пистолет. Анастасия тихо охает. Молчаливый с угрозой произносит.

МОЛЧАЛИВЫЙ
Спокойно, братан! Не делай глупостей… с тобой поговорить хотят…

Он поднимает руку и машет ею, делая знак кому-то. Раздается звук заведенного мотора и из-за пригорка выезжает второй черный внедорожник. Он останавливается рядом с первым, и из-за руля выходит Картавый. Он обходит машину и открывает пассажирскую дверь. После небольшой паузы из нее выходит, блестя лакированными туфлями начальник Матвея. Он презрительно оглядывает всю компанию, затем глубоко вдыхает воздух, прикрыв глаза. Блаженно шепчет.

НАЧАЛЬНИК
Господи… хорошо-то как… как в детстве…

Он серьезнеет и подходит к стоящим. Картавый следует за ним и становится за его спиной. Внимательно оглядев всех, начальник поворачивается к Молчаливому, смотрит на пистолет и поднимает глаза.

НАЧАЛЬНИК
Я так понимаю переговоры по-хорошему не увенчались успехом?

Молчаливый молча кивает. Начальник вздыхает и горько произносит.

НАЧАЛЬНИК
Эх, Матвей, Матвей… что же ты заводишь ситуацию в тупик?

Матвей начинает горячо говорить, размахивая лесиной.

МАТВЕЙ
Эти бандиты убили Серегу, и вы с ними заодно! Сумку я отдам только полиции – вы ее там и забирайте!

Начальник морщится, говорит размерено.

НАЧАЛЬНИК
Тихо, тихо, сынок… не части. Серега жив твой… в больнице сейчас… так же, как и наш Петр, кстати. Так, что счет один – один. К тому же не бандиты они, а сотрудники охранного отделения нашей фирмы. И выполняли они свое служебное предписание – нужно было деньги перенаправить по другому адресу… а Серега твой начал играть в героя, вот и поплатился…

Он пристально смотрит на Матвея, говорит с нажимом.

НАЧАЛЬНИК
Тебе, когда ты устраивался, Сергей ведь рассказал специфику нашей работы?

Матвей беспомощно пожимает плечами.

МАТВЕЙ
Ну рассказал…

Начальник удовлетворенно хмыкает.

НАЧАЛЬНИК
Ну вот видишь? У нас работа такая – тусовать деньги туда-сюда… большие деньги… больших людей. Но иногда происходят, так сказать и такие эксцессы… Клиенты волнуются, бизнес страдает… так, что давай, Матвей – возвращай «посылку» и мы закроем глаза на то, что ты потратил некоторое количество… а может…

Он смотрит на Молчаливого и подмигивает Матвею.

НАЧАЛЬНИК
Может еще и премию выпишем – как сотруднику спасшему, так сказать имущество фирмы. Ну?

Матвей беспомощно оглядывается, пытаясь принять решение. В это время, пристально рассматривающий начальника дед, делает шаг вперед.

ДЕД
А ты, мил человек, чай не Петьки ли Потапова сын?

Начальник медленно поворачивает голову, хмурится.

НАЧАЛЬНИК
Правильно, дедушка – Потапов я… и отца моего звали Петр… а?

Дед всплескивает руками.

ДЕД
То-то я гляжу повадки-то все Потаповские… а куды он делся-то? Петька? Как исчез в шестидесятом – так и не слухом не духом… с этих мест он.

Начальник по-новому оглядывает окрестности, пожимает плечами.

НАЧАЛЬНИК
Х-м… Возможно… только не рассказывал он ничего про эту деревню… а я вырос деревне маминого отца…

Дед грустно хмыкает, почесывая бороду.

ДЕД
Еще один беглец… прости Господи заблудшие души… а как его судьба сложилась?

Начальник пожимает плечами.

НАЧАЛЬНИК
Да не очень… долго его в молодости таскали – все раскручивали по делу поджога какой-то церкви… он и отсидеть успел, пока не закрыли дело… потом пошел работать на завод - так и проработал до пенсии… кстати с его отцом и работал… умер два года назад…

Дед, побледнев, приближает лицо к лицу начальника.

ДЕД
Пожог церкви?!?

Начальник недоуменно пожимает плечами.

НАЧАЛЬНИК
Ну да… только этого доказать никто не смог. Так, что… что было – то быльем поросло… заболтались мы. Давай, Матвей сумку и будем считать инцидент оконченным…

Дед молча оседает на скамейку, полузакрыв глаза. К нему бросаются Матвей и Анастасия. Начальник непонимающе переглядывается с Молчаливым и Картавым. Те пожимают плечами. Дед тихо шепчет.

ДЕД
Вот оно как, значит… Петька… и сбежал поскудник… Тая, моя Тая…

Начальник нервно смотрит на часы и твердо произносит.

НАЧАЛЬНИК
Матвей! Я жду…

Матвей встает и глядя на начальника говорит презрительно.

МАТВЕЙ
Сумку я вам отдам! Сейчас же… только я хочу, чтобы вы знали – ваш отец убил мою бабку и еще нескольких людей… будьте прокляты вы и ваши деньги!

Начальник неожиданно взрывается, сгребает пиджак на груди Матвея. Приближает свое лицо к его и громко шипит.

НАЧАЛЬНИК
Мне плевать кто, кого, когда убил! Ты испытываешь мое терпение, сучонок! Неси деньги, иначе мы сейчас вас всех тут уложим!

Молчаливый с Картавым, после секундного замешательства взводят пистолеты. Начальник отшвыривает Матвея. Презрительно протирает ладошки, кривя рот.

НАЧАЛЬНИК
Мой отец был сильным человеком, и всегда делал правильные вещи! И если когда-то решил сделать это – значит был прав! И не вам говнюкам судить его!

Он смотрит на Молчаливого, затем переводит взгляд на Анастасию.

НАЧАЛЬНИК
Если через две минуты сумки не будет – мы пристрелим сначала ее, а потом деда! Ну?

Дед слабо взмахивает рукой. Тихо произносит.

ДЕД
Матвей… отдай ты им эти деньги! На них кровь многих людей… не принесут они нам счастья… а эти… эти пусть сами несут свой крест…

Матвей молча встает, глядя исподлобья на начальника, отряхивает колени. Глядя ему в глаза цедит сквозь зубы.

МАТВЕЙ
Хорошо, дед…

Затем уходит и через несколько секунд выходит с сумкой в руках. Держит ее в руках не отдавая начальнику. А тот, не сводя от нее глаз, сглатывает. Матвей жестко усмехается.

МАТВЕЙ
А я наконец-то понял… вы хотели забрать себе эти деньги, а Серегу подставить… так ведь? Не получилось и теперь их возвращать надо… а? А то ведь самих поджарят… большие люди.

Они долго смотрят друг другу в глаза, пока начальник не отводит своего взгляда. Матвей презрительно улыбается и демонстративно швыряет сумку под ноги начальника. Тот смотрит на него, цедит злобно.

НАЧАЛЬНИК
Щенок… больше не попадайся мне на дороге…

Матвей плюет под ноги начальнику. Тот не выдерживает и с размаху бьет Матвея в лицо. Все замирают. Матвей вытирает тыльной стороной ладони разбитую губу и прищурившись, бьет начальника в ответ. Начальник отшатывается и ему на помощь бросается Молчаливый. Он хватает Матвея за грудь и размахивается. Но в этот момент ему на голову опускается лесина, которую держит Анастасия. Ее лицо перекошено. Молчаливый оседает, и тут в драку вмешивается Картавый. Завязывается потасовка. Сквозь дерущихся виден сидящий дед, спокойно и грустно глядящий на них. Неожиданно для всех раздается выстрел. Все недоуменно оглядываются. У машины стоит бледный Семен с двустволкой в руках – стволы еще дымятся после выстрела. Он спокойно переламывает его и вставляет патроны. Затем хрипло произносит.

СЕМЕН
Всем разойтись! Иначе порешу…

Взъерошенные начальник и Картавый оттаскивают стонущего и держащегося за голову Молчаливого. Матвей и Анастасия, вытирая кровь с лица отходят к деду. Семен хмуро следит за ними. Затем удовлетворенно хмыкает.

СЕМЕН
Так-то лучше…

Стволом указывает на начальника.

СЕМЕН
Значит так – ты забирай своих бойцов, и валите отсюда на все четыре стороны…

Начальник злобно улыбается, поправляет полуоторванный ворот пиджака. Презрительно усмехается. Одной рукой берет сумку и кивает Картавому. Тот подхватывает Молчаливого, и они идут к машинам. Подойдя к Семену, начальник долго смотрит ему в глаза, сплевывает и проходит мимо. Семен сторонится и отвлекается на Картавого с Молчаливым. В это время начальник разворачивается и бьет Семена сумкой по голове. Семен падает и остается лежать на земле. Начальник подходит, берет ружье, переламывает его и достает патроны. Покрутив их в руках, отбрасывает за машины, а ружье бросает под ноги Матвея.

НАЧАЛЬНИК
Еще один герой… колхозный. Наказать бы вас, да только руки марать неохота. Бараны и есть бараны, только в стаде вам и ходить…

Он разворачивается и помогает Картавому положить Молчаливого в машину, краем глаза следя за Матвеем и Анастасией. Те, молча поднимают бессознательного Семена и переносят его к воротам. Начальник закрывает дверь и поворачивается к Матвею. Говорит с усмешкой.

НАЧАЛЬНИК
Вот так, Матвей в нашей жизни – один быдло, стоящее в стаде, а другой – пастух, следящий за ними… и никогда баран не станет волком… никогда. Оставайся с ними и паси их – ты ведь волк, хотя и не хочешь в этом признаться… а нам пора. Но знай, я не прощаю обид, и, если наши дороги когда-нибудь пересекутся – пеняй на себя.

Матвей поднимается и встает прямо, Анастасия встает рядом. Матвей говорит твердо, глядя в глаза начальника.

МАТВЕЙ
Ты ошибаешься… как сильно ты ошибаешься… не стадо, а народ! Народ, который воспитал не только таких как ты, или твой отец, но и тех, кто кровью защищал ее от врагов и строил свою страну. И сила народе не в твоих грязных деньгах, а в вере – в Бога и свою силу! А вы – вы все рано или поздно вымрете… сожрете друг друга… волки… не волки вы, а шакалы – жадные и глупые звери!

В это время слышится шум многих голосов и к дому деда подходят сельчане. В их руках косы и колья. Неровной толпой они окружают деда, враждебно глядя на стоящих у машины начальника с Картавым. Картавый начинает доставать пистолет, но начальник едва заметно отрицательно качает головой. Картавый не убирая руки, прислоняется к машине. Начальник презрительно оглядывает толпу. Усмехается.

НАЧАЛЬНИК
Вот это – народ?!? Не надо, Кожух… ничего они не сделают – кишка тонка… бараны же. Поехали, а то навозом завоняло…

Он сплевывает под ноги и садится за руль одного из джипов. Картавый садится в другой. Мощные моторы взревывают и машины в клубах пыли уезжают вдоль по улице. Люди шумят расслабляясь, окружают Матвея, Анастасию и деда, задавая вопросы. Бледный дед тихо сидит на скамье, держась за сердце. Матвей присаживается возле него, сочувственно заглядывает в старческие глаза.

МАТВЕЙ
Как ты, дед?

Дед тихо вздыхает, глядя в небо.

ДЕД
Время мое пришло, внучек… стар я уже – приберет меня Господь, чувствую… жаль только с сыном так и не повидался… и церковь не построил… уведи меня в дом – негоже без образов отходить…

Под сочувственный шум людей Матвей подхватывает деда и ведет его в дом. Оставшаяся Анастасия начинает разгонять толпу. Возле ворот дед останавливается и смотрит на Матвея.

ДЕД
Матвей! Ты должен исполнить мой урок – дострой церковь, чего бы тебе не стоило… это нужно не только мне – это нужно народу. Без веры – мы слабое стадо, этот упырь прав…

Матвей участливо усмехается и достает из карманов несколько пачек банковских упаковок.

МАТВЕЙ
Вот, дед! Экспроприировал у жуликов… Не переживай! Нам хватит! А ты еще - ничего, не прибедняйся вместе построим!

Он обнимает его и подошедшую Анастасию. Они начинают входить в ворота, но неожиданно, издалека доносится звук автомобильного сигнала и слышится звук мотора приближающейся машины. Они нервно оглядываются и видят едущие по пыльной дороге старенькие «Жигули». Матвей приглядывается и тихо шепчет.

МАТВЕЙ
Папа…

Машина подъезжает к ним, из нее выскакивает мама Матвея, бежит с криком к нему.

МАМА МАТВЕЯ
Матюша! Сынок!

Она подбегает к нему, обнимает и целует, плача и смеясь одновременно. Из машины медленно входит отец Матвея и, держась за открытую дверь, смотрит на деда.  Дед медленно делает шаг вперед и тихо произносит.

ДЕД
Здравствуй, сынок…


КОНЕЦ.