Дом с лилиями или, Нетерпимость к терпимости

Ретро-истории

В Костроме можно услышать историю: в старину в особняке на Русиной улице (ныне ул. Советская, 30) был публичный дом. Об этом якобы свидетельствовала лилия, изображенная над дверью. Некоторые даже уверяли, что там висел и красный фонарь – опознавательный знак подобных заведений и призывной маячок для жаждущих продажной любви. Однако до сих пор не найдено никаких документальных подтверждений этому. А вот о том, как закрывали дом терпимости на Павловской,  и как протестовали на Смоленской против «непотребных девиц» - сохранились архивные свидетельства. Впрочем, обо всем – по порядку…


Леди Винтер Костромской губернии

Дом № 30 на ул. Советской в Костроме в списке объектов культурного наследия значится как "Дом жилой Е.А.Платонова (Михина), 1880-е г.г., нач. XX в." Строение считается  характерным примером городского особняка в застройке Костромы периода эклектики.  Первый этаж – кирпичный, по фасаду - метлахская плитка зеленого и коричневого цвета «в шашечку». Второй – деревянный, срублен из бревен и обшит тесом. Привлекает внимание еще и необычный граненый купол со шпилем с одной стороны дома. Впрочем, сейчас это здание на реконструкции, и как оно будет выглядеть после нее, сказать сложно…
Дом Платонова – Михина интересен еще и тем, что помещения в нем были облицованы кафельной плиткой с нарисованными на них лилиями на фоне голубовато-зеленоватой воды. На первом этаже декор в виде лилий был на каминах и потолке в голубом исполнении,  на втором - в зеленом. Те, кто бывал здесь, вспоминают: очень красивая была плитка.
Проходя мимо и видя лилию над одной из входных дверей, многие останавливались, удивленно рассматривали изображение. А когда включали свет, плитка с цветами была заметна  через окна и так же приковывала взоры. Ни одно здание в Костроме не имело подобного  декора. Некоторые предполагают, что как раз лилии и навели костромичей на мысль, что здесь был публичный дом. Ведь все мы читали «Трех мушкетеров» Дюма и помним: пресловутая Миледи – леди Винтер - носила на плече клеймо в виде этого цветка как раз за то, что занималась проституцией. Но где Франция, а где Россия, которая никогда такой символики не имела.
Хотя, как известно, дыма без огня не бывает. Знающие люди утверждают, этот особнячок на Русиной улице как раз и строился под дом терпимости. Однако хозяин умер, а его наследник деньгами распорядился неразумно – «все спустил на коней» (конюшня была рядом – в нынешнем Доме художника). Именно поэтому второй этаж – деревянный, а не каменный. У сына не хватило денег, чтоб воплотить изначальный замысел отца…  Кстати, еще одна любопытная деталь от людей, имевших отношение к этому строению: именно в этом доме появился первый телевизор в Костроме, а шпиль на куполе - антенна…

Безобразия нарушают!

А вот, где был в нашем городе самый первый публичный дом, известно доподлинно.  Костромская мещанка Варвара Ильина 17 сентября 1879 года получила в полиции документ, позволяющий ей открыть дом терпимости. Она и стала первой содержательницей притона. При этом мадам Ильина была строго предупреждена: в публичном доме запрещены азартные игры, пьянство, излишний шум и прочие безобразия, причиняющие беспокойство достопочтимым горожанам. Также нельзя было без разрешения полиции  переезжать на другое место, все должно было быть под контролем. В том числе полиция обязана была быть информирована о посетителях борделя. В случае нарушений  заведение закрывалось, а его владелица лишалась права повторно открыть «бордель» в Костроме. Находился сей дом терпимости на ул. Смоленской в двухэтажном деревянном доме.
Уже в следующем году жители жаловались, что заведение Варвары Ильиной мешает им спокойно жить, и просили перевести его куда-нибудь подальше, на окраину. Но полиция людям навстречу не пошла, представив в какие проблемы для нее самой это может вылиться: штат полицейских небольшой, значит, в отдаленном конце города следить за порядком будет архисложно. Потому горожанам пришлось как-то терпеть драки, шумные разборки и пьянство беспокойных соседей.
В областном архиве есть другой документ – прошение 1883 года от жительницы Костромы Ульяны Петровской об открытии недалеко от базара  еще одного публичного дома. Полиция нашла помещение вполне подходящим, хотя и отметила, что из-за близости к базару в дневное время здесь возможны скандалы…

"Нравственный и материальный вред соседним домовладельцам"

В 1904 году дума Костромы рассматривала очередную жалобу.  Десять граждан потребовали запретить некой г-же Крюковой открыть во вновь построенном флигеле на Смоленской улице публичный дом – «в виду происходивших в прежнем ея помещении на этой же улице разных беспорядков, всегда приносивших нравственный и материальный вред всем соседним домовладельцам». Часть думцев готова была поддержать просьбу почтенных горожан. Но один из гласных напомнил коллегам: по закону дума не в праве запретить открытие такого дома, может лишь потребовать из одной местности перенести в другую. Но «ни в одной улице г. Костромы домовладельцы не будут согласны на открытие того дома и всегда будут жалобы и просьбы о закрытии его». Если же перенести дом терпимости на окраину – то полиции трудно будет контролировать порядок, а потому это будет «небезопасно для посетителей». Думцы отклонили просьбу домовладельцев, но ходатайствовали перед губернатором:  при открытии публичного дома учредить вблизи его полицейский пост.

Бойцы сексуального фронта

В начале 80-х годов 19 века, действительно, случился скандал. Да еще российского масштаба. Поскольку костромские проститутки заразили венерическими болезнями солдат Зарайского полка. За такое на девиц легкого поведения налагался штраф в 200 рублей (огромные по тем временам деньги) или арест сроком до двух месяцев. Известно, что тогда в Костроме на ниве секс-услуг трудились  62 «ночные бабочки».
В 1897 году в России прошла первая Всероссийская перепись населения. По Костромской губернии в разделе «Распределение населения по группам занятий и возрастов»  значится  44 человека, получающих доход от продажи своего тела. Лишь один из эти 44-х – мужчина. Причем, видимо, ветеран сексуального фронта, т.к. о его возрасте сказано  «от 60 и более лет». Из женщин юных (17-19 лет) лишь три,  38 – в возрасте от 20 до 39 лет, две - 40-59 лет. У всех в графе «Национальность» указано – «великороссы», родной язык – русский. Большинство проституток, как и мужчина-«проститут», жили в матушке-Костроме. В Галиче обитало лишь шесть девиц легкого поведения, в Кинешме – четыре,  в Юрьевецком уезде – две, в Макарьеве и Чухломе – по одной жрице любви. В остальных уездах борделей вообще не было. 
Известно также, что очередное заведение по оказанию сексуальных услуг было открыто в 1901 году на ул. Набережной в доме г-на Зимина. Держал его некий парфеньевский мещанин  Щербаков.

«Вежливые» люди начала ХХ века

О курьезном эпизоде рассказал в своих воспоминаниях потомок известных костромских предпринимателей Сергей Чумаков: «На обычных прогулках на Русиной улице стали появляться проститутки. Так как часов до шести гуляло много учащихся, то, дабы не было искушения, полицмейстер послал городового следить, чтобы эти барышни не появлялись раньше девяти часов. Городовой, узрев трех идущих девушек, подошел и вежливо сказал: «Ежели кто из вас будет проституткой (он выразился более употребительным названием), так будьте добры, уходите до вечера, так начальство велит». А барышни-то были благородные, потому вышел скандал»… В общем, не помогла этому городовому вежливость избежать наказания…

О надзоре за проституцией

На заседании Думы Костромы 26 апреля 1911 года гласные слушали отчет санитарно-технической комиссии об организации санитарного надзора за проституцией. В обсуждении принял участие губернский врачебный инспектор А.И.Орглерт.
В акте объясняется, что для эффективной борьбы с распространением венерических болезней помимо периодического осмотра проституток «важно еще лечить и мужчин -  распространителей заразы». Потому комиссия сочла необходимым устроить бесплатный амбулаторный прием мужчин и женщин, больных венерическими болезнями. Для чего предлагает устроить такую лечебницу в Фабричном районе города и «находит справедливым пригласить владельцев фабрик к участию в расходах по содержанию означенной лечебницы». Осмотр проституток необходимо производить в этой же лечебнице, а в исключительных случаях – в домах терпимости.
В документах подробно описано, какие расходы необходимы:  первоначальное оборудование для лечебницы 302 рублей, медикаменты - 205 рублей, освещение лечебницы - 150 рублей, годовое жалование врачу, заведующему лечебной частью  – 1500 рублей, фельдшеру-акушерке - 600 рублей, прислуге, сторожу - по 210 рублей каждому. Итого ежегодный расход по лечебнице 3300 рублей.
Комиссия предложила костромскому уездному земству, и господам фабрикантам, чтобы они наравне с городом приняли участие в расходах по содержанию больницы. Состав городского санитарного комитета по надзору за проституцией: председателем комитета состоит городской голова, а членами комитета – члены городской, губернской и уездной земской управ, по одному из каждой, затем полицмейстер и представитель Врачебного отделения Костромского губернского правления, плюс заведующий лечебницей, а также городской, губернский и уездные санитарные врачи. «Если фабриканты примут участие, то они также будут иметь своих представителей», - говорится в докладе комиссии.
Предлагалось, чтобы комитет имел бы еще и специальных агентов, которые бы исполняли поручения комитета, в том числе «выслеживали женщин, тайно промышляющих развратом». Комиссия по этому поводу не смогла высказаться в положительном смысле, поскольку не представляет объем  деятельности таких агентов. Инспектор Орглерт заявил, что видит недоразумение в акте комиссии – смотровой пункт предлагалось устроить только для лечения женщин-проституток, а не для мужчин. Такие смотровые пункты есть в разных городах.
Дума решила: обратиться в уездное земство и к фабрикантам за средствами на лечебницу.


«Немедленно закрыть навсегда»

Наиболее полно дошла до нас история закрытия публичного дома на ул. Павловской в Костроме весной 1917 года. Тогда, на волне Февральской революции, вместо полиции была создана милиция, которой и пришлось заниматься этим вопросом. В Государственном архиве Костромской области имеются подлинные документы того периода. В одном из них Костромской губернский Объединенный комитет просит заведующего милицией немедленно закрыть притон на Павловской ул. в д. № 105 (ныне пр. Мира; дом не сохранился).
В ответ начальник костромской городской милиции пишет: «Доношу, что я, со своей стороны, всецело присоединяюсь к этому заключению». Сохранилось и заявление в милицию от «домовладельцев окраины Павловской» (орфография сохранена): «Собравшимся домовладельцами постановлено: просить господина начальника милиции немедленно закрыть навсегда публичный дом терпимости, находящийся в доме Арсения Иванова Королева № 105, в виду участившихся в окраине краж и всяких притонов и безобразий, как со стороны солдат, так и частных темных лиц. И просим выселить обителей сего дома на том основании, чтобы они не функционировали подпольным образом. Также просим добавить до окраины еще двоих постоянных постовых, которые бы неотлучно были на посту. Так как у нас улица центральная, а находится без охраны. В чем и подписываемся 6 апреля 1917 года. Домовладельцы:  Геннадий Дмитриевич Поспелов, Василий Димитров Рыбаков, И.А.Павлов, Михаил Косогоров, Е.Панова, Ширяев, Симеон Николаевич Басыров, Осип Иванович Камисаров, Мария Дмитриевна Дружинина, Алексей Валерьянович Сергеев, Татьяна Кузьминишна Забелина, Александра Кирилловна Екимова, Прасковья Ивановна Смирнова, Емельян Иокимов Давыдов, Иван Андреевич Андреев, настоятель церкви нового кладбища священник Димитрий Успенский и другие…» 
А ниже приписка: «И еще добавляем и просим воспрепятствовать в нашем районе открытию сих заведений и в других домах».

«Никакой пользы, а лишь одни неприятности»

Комиссар, занимавшийся в 1917-м разбором этой жалобы, сообщил, что публичный дом содержит Варвара Осиповна Тимофеева: «Заведение это имеет лишь трех девиц, и в виду происходящих там скандалов и бывшего в конце марта месяца грабежа, служит местом сборища для неблагонамеренных лиц, и закрытие его, в отношении охранения порядка и спокойствия принесет безусловную пользу. Тем более, что сама содержательница Тимофеева ничего не имеет против закрытия, т.к. оно, по ея словам, не приносит ей никакой пользы, а лишь одни неприятности, и не закрывает лично только потому, что не окончился срок аренды»…
Революция досрочно «окончила» эту аренду, и не продляла ее публичным домам до тех пор, пока самой Советской власти не указали на дверь. Тут-то и оказалось, что «пятна капитализма», вроде той же проституции, - родимые…


Зинаида НИКОЛАЕВА.
(опубликовано в сокращенном варианте в "Костромской народной газете" в 2017 г)

Фото из открытых источников (опубл. на личной странице Александра Апатова на сайте Одноклассники.ру).

Использованные источники:

1. Всероссийская перепись населения 1897 года. Костромская губерния, раздел «Распределение населения по группам занятий и возрастов».
2. ГАКО, ф. оп.
3. Журнал Костромской городской думы за 1904 г. Кострома, 1905.