Смешиваются на лице два потока

Миатара ваутосара тувами сауто тава тава.
Опять обнимаю мокрыми одеждами дождь,
как лучшего друга.
Сегодня он и ветер избавили
меня от рабства денег.
В дождь и ветер нельзя работать на высоте.
А работаем мы  чаще всего только из-за денег,
а иначе как объяснишь,
почему в переполненных вагонах  электричек
по утрам и вечерам,
так редко увидишь улыбку,
чаще печальные усталые лица...
Сегодня на крыше,
где я работал,
дождь заставил меня бездельничать.
А точнее,сделать то,
что никогда бы не сделал:
созерцать жизнь, которая меня окружает.
Словно впервые увидел внизу город.
У меня возникло ощущение,
что я смотрю на него
через длинную трубу времени,
через тысячу лет.
Одновременно из прошлого и будущего.
Меня уже не было,
но кто-то всё же смотрел.
Смотрел как-то по-особенному:
без вынесения каких-либо оценок, но очень внимательно,
словно на редкую диковинку.
Как  если бы мы  увидели то,чего не может быть и всё же существует...
С крыши двадцати этажного дома,
сквозь ветер,
мокрыми губами целую ветер.
Обильная с неба вода, кто бы подумал,
размыла невидимые путы рабства от  денег.
И не только,
ко мне вернулось Зрение Созерцателя Жизни.
Пусть сегодня  я почти ничего не заработал,
за то обрел утерянный смысл жизни...
Миатара ваутосара тувами сауто тава тава
Текут по лицу, смешиваясь два потока:
капли дождя и слёзы счастья...