Бандероль. Новелла с комментариями

       Ещё до того, как Инг пошёл в школу, он влюбился в чернильницу, ручку и промокашку. Какое наслаждение, макая ручку в чернила и взбалтывая содержимое чернильницы, капать чернила на промокашку. Учительница находила его неподдающимся воспитанию и говорила об этом его отцу. Отец посыпал пол поваренной солью и заставлял сына стоять голыми коленями на острых кристаллических зёрнах. Сын при этом терпеливо стискивал зубы, зажмуривал глаза и представлял себе плывущие в небесах чернильные пятна, придающие солнечным лучам волшебный фиолетовый цвет.

       Комментарий №1

       Реплика: Здесь явное преувеличение. Разве не достаточно просто поставить
                в угол и показать ему этим самым, что родителей надо
                уважать и почитать?

       *
       Отцовские экзекуции закалили сына в упрямстве и возбудили в нём ненависть к школьным диктантам. Но благоговейное отношение к чернильным кляксам  переросла в страсть вытягивать их в линию воображаемо организованных печатных букв. И, очевидно, не случайно Ингу на городской свалке попалась искорёженная пишущая машинка, которую ему удалось отремонтировать и приступить к священнодействию ударов пальцами по клавишам. Каким образом неизвестно, но на глаза всеведущим стражам попалось несколько принадлежащих ему печатных опусов: «Долой школьную программу», «Учёба высушивает мозги», «От учихи до учихи, кейф гриппозничать – ап-чихи!».

        Комментарий №2

       Реплика: Совершенно безобидные опусы.
          Ответ: Мы согласны. но безобидность эта настолько абсурдная, что
                вызвала у всеведущих стражей законное подозрение.

       *
       «Единственное чего я от тебя хотел, – сказал ему отец незадолго до своей смерти и повторил со слезами на глазах, – я хотел, чтобы ты был таким, как все». И, как раз в этот период всеведущие вызвали Инга на собеседование и посоветовали ему подать документы на выезд за рубеж. «Даём на сборы 12 дней и ни одного дня больше. Если не успеешь, сгном!» – пообещали ему.

       *
       Наиболее из прошлых времен ему запомнилась поездка в Нурск. Занимался он тогда набором фотографий. Производством портретов руководили другие люди. Короче, в Нурске он был задержан и содержался под стражей. Но в итоге фотографии вернули с условием, что Нурск он покинет немедленно. К неожиданной свободе он отнёсся с подозрением. И, действительно, ощутил в плацкартном вагоне неусыпную слежку. Так продолжалось до конечной остановки в Руанске, где ожидая попутную электричку, он почувствовал продолжение слежки. Но удалось слинять. При голосе внимание двери закрываются успел запрыгнуть в вагон.

       *   
       В доме была маленькая библиотека. Знакомство с этими книгами привело в читальный зал. Можно было бы об этом и не упоминать, если бы не один завсегдатай, учившийся в той же школе, что и он,  по фамилии Печорин, озадачивший его тем, что время от времени в процессе чтения заразительно смеялся. В последующие годы редкие воспоминания о Печорине ассоциировались у него с теми предполагаемыми местами в пьесах Шекспира, которые вызывали у Печорина взрывы гомерического хохота.

       *
       И, конечно же, не только самиздат, но и другие факты привели его к столкновению с всеведущими стражами. Поступил он в военное училище. Через месяц-два после начала учебы понял, что путь командира не для него. Пришёл на приём к начальнику училища. Доложил. Всё по форме – в рамках устава. Но его отчислили по статье «за недисциплинированность».

       Комментарий №3

       Реплика: Отчислили незаконно – почему бы это?!
           Ответ: А что тут удивительного. Человек присягнул на верность
                системе и, вдруг, заявляет, что  служба в армии – не его
                стезя. В таких случаях отчисление по причине
                дисциплинарного нарушения – самая удобная форма отчета.


     *
       Инг понимал, всеведущие не шутят и на самом деле сгноят, если он не покинет родные пенаты в отпущенные ему две недели. И тут же поспешил встретиться с консулом. Показал самиздатовские произведения и попросил переслать по адресу своего будущего места жительства. Посол перелистал отпечатанное  и, улыбнувшись, дал понять, что такого рода фолианты материальной ценности не имеют, но рукопись всё же принял и пообещал просьбу исполнить.   
 
       *
       Провожание, прощание... Щемящее чувство человека, кровно сросшегося с родными местами.

       *
       О прибытии нового эмигранта уже было известно.  Выделили комнату. Окно выходило на зелёный, огороженный забором участок. Узкий коридор, ведущий  к этому участку, позволял, постелив маленький коврик, с утра начинать день с упражнений типа йоги. В этом смысле распорядок дня не изменился. Но все дело в том, что общежитие наводнила масса праздно любопытствующих. Они набросились на вновь прибывших с доброжелательными советами, исходящими из их богатого, якобы, собственного опыта, как жить и поступать в незнакомой обстановке. Некоторые посетители занимали в административной структуре ближайших районов руководящие должности. Надо было видеть с какой явно показной значимостью они беседовали, насыщая свои речи тщеславными полунамеками на светлое будущее, обещая содействие в устройстве на работу и прочие чуть ли не запредельные блага.

       *   
       Летняя жара местных абсолютно не смущала. Они и в полдень не потели. Появлялись с началом рассвета, ходили по коридору молча. Прислушивались. Выясняли религиозность новоприбывших. Понятия, что такое йога, они не имели. Упражнения вызывали в них раздражение, что выражалось на их лицах недоуменной мимикой. Время от времени в коридоре появлялись какие-то люди, подававшие себя посланниками предприятий, но ему показалось, что эти люди приходили по особому заданию.

       *
       И что же конкретного выяснили эти посланники?.. Всё, ибо он заранее решил о себе ничего не утаивать. И в первую очередь тот период, когда по негласному указанию его принуждали наблюдаться у психиатра, где, так называемый лечащий врач, старательно навязывал ему признаки шизофрении. При этом власть предержащие использовали Инга, как специалиста, без каких-либо ограничений и он продолжал работать на ответственных должностях. И конечно же он потребовал медицинского переосвидетельствования. Оно состоялась с запомнившейся ему формулировкой: «Психопатические свойства характера». «Ну и прекрасно, – подумалось ему, – спасибо, что не шиз»!

         *
       Ох уж эти посланники!.. Не без их помощи поползли слухи, что у него  не все дома и что он на протяжении ряда лет состоял на учёте в психдиспансере. «Передайте, – сказал он, – что необоснованный интерес к моей персоне оскорбителен. Я не против обследования и даже лечения, если понадобится». Но прямота его не возымела воздействия. Как-то он вышел в город. Хотелось посмотреть чем живут люди за пределами учебного комбината. И встретилась ему неожиданно группа посетителей, выдававшая себя за административных работников. Они его заметили и он направился к ним, но натолкнулся на враждебное неприятие. Один из этих людей начал отскакивать и отстраняться от него, как от прокажённого. Лицо этого человека исказилось в таком испуге, будто у Инга было намерение ударить его или пырнуть ножом. Инг постарался, как суровый и ко всему готовый индеец, воспринять происшедшее с восковой невозмутимостью и, оставшись наедине с собой, попытался дать хоть какое-то вразумительное объяснение их поведению.

       Комментарий №4

       Реплика: Слухи подобного рода для человека попавшего в такой переплёт,
                необратимы.   
 
       *
       Среди постоянных посетителей, навещавших его не менее одного раза в неделю особенно выделялся Кирпич – не кличка, а реальная фамилия. Беня Кирпич привлекал внимание тем, что, живя в другом городе, раз в неделю обязательно его посещал. С чего бы это?  Приглашал в кафе распить бутылочку вина и попутно поболтать. За компанию прихватывал некоего Сегала, зубного врача, настолько богатого, что Сегал сужал лицам, которым он доверял, деньги с возвратом под сносные проценты. Об этих встречах можно было бы и не упоминать, но неожиданно на имя Инга пришла посылка. Оказалось, что в консульстве о нём не забыли и выслали бандероль. И тут же, по получении пакета, он загорелся желанием издать книгу. Но где достать деньги, ему, живущему на мизерное пособие? Обратиться к Сегалу. «Хорошо, – сказал тот, –  одолжу, но при условии, что Беня не возражает». На следующей неделе Сегал сказал: «Беня не рекомендует и объясняет это тем, что знаком с тобой поверхностно».

       *      
       Довелось как-то Ингу побывать в городе, в котором жил Беня Кирпич. Поездка запомнилась. Как раз в этот период Кирпич затеял голодную забастовку по причине каких-то недоразумений квартирного характера, возникших у него в противостоянии городскому жилуправлению. До этого момента Инг не имел ни малейшего представления о том, что такое забастовка. Оказывается Кирпич получил разрешение со стороны городской полиции на её проведение. Запомнилась одноместная палатка, которую Кирпич установил под деревом в тени. Такую предусмотрительность можно было понять, потому что жара стояла невыносимая. Кирпич встретил его появление довольно приветливо. «Понимаешь, – сказал он, – вес у меня избыточный... Похудеть не мешает». И тут же сказал, что проголодался. «Сбегаю, – признался он, – в ближайшую столовую раздобыть пару кусочков хлеба, а то чувствую, что от голода загибаюсь»... Вскоре на глаза Ингу попалась газета со статьёй Бени Кирпича. Беня сообщал, что к его чуть ли не всемирной забастовке присоединился некий Инг – только что сошедший с трапа самолёта. «Ну вот, – подумалось Ингу, – прямиком с аэропорта, не зная чужой страны и её традиций, присоединился к забастовке. Как отнесутся к этому здравомыслящие люди? Да-а, – подумают они , – в наших краях появился ещё один сумасшедший!»

       *
       Полугодичная учёба завершилась переездом в другой город. При обжигающей жаре без холодильника обойтись невозможно и он приобрел самый дешевенький, рассчитанный на одного пользователя. А на работу устроится не удавалось. Куда бы он не обращался, с ним говорили как с человеком второго сорта, а зачастую, как с умственно неполноценным. Так, например, один из принимавших спросил: «Сколько квартир будет в 12-ти этажном доме, если на каждом этаже имеется по четыре квартиры». Секретарша после приёма назвала причину отказа. «Вы, – сказала она с иронической усмешкой, – неправильно назвали суммарное количество квартир». После хождения по сизифовым мукам понял, что правильность ответов значения не имела. А один из доброжелателей, пытавшийся составить протекцию, сказал что на государственную работу его нигде и никогда не примут. 

       Комментарий №5

       Реплика: В повествуемом нет интриги. Для полноты сюжета должна быть
                женщина, в которую герой беспросветно влюблен.
           Ответ: Такая женщина была. Он мечтал о ней и они встретились.
                Пригласила к застолью – он и она и никого больше!
                Уселись они. А Инг, как раз, за пару месяцев до этого
                прошел операцию по резекции желудка. Она возьми и
                ляпнула: У тебя изо рта дурной запах, но ничего
                страшного. Буду прикрывать твой рот платочком.

       *
       Несмотря на отсутствие какого-либо заработка, он решил издать текст, присланный из консульства, но денег было в обрез с учетом возможности жить впроголодь. Подумав, решился на крайние меры – продал холодильник. «Главное – не покупать скоропортящиеся продукты, чтобы успевать их съесть до того, как они в такую жару начнут сморщиваться от потери  влаги». Задумано – сделано!.. И вот книга у него в руках. Но в книжные магазины её принимали с неохотой.  Возвращался он как-то с несколькими книгами после очередной попытки их сбыть. У входа в подъезд проходил мимо детворы. И один из пацанов, заметив у него подмышкой пару книг, сказал: «Дай посмотреть!» Он протянул книгу: «Можешь взять её себе на память». Оглянувшись, заметил, что пацана привлекла обложка, на которой был изображён сам Инг, как автор этой книги. Пацан вырвал из книги обложку. Искалеченную книгу бросил в мусорный ящик, а портрет с обложкой разорвал на мелкие кусочки.

       Завершающий комментарий

       Реплика: Уничтожение книги на глазах у автора психологически ничем не
                оправдано.
          Ответ: В основном тексте упущено, что вокруг мусорного ящика
                громоздилась куча использованных газет с портретами наших
                разного рода политических деятелей. Портрет автора на
                обложке был воспринят пацаном, как одно из таких
                изображений.