по Европе. Глава вторая. Первые опыты

Глава вторая. Первые опыты.

Пробег по Парижу был скоростным. Как в калейдоскопе промелькнули: Сена, мосты, тюрьма: дворец Консьержери, мерно покачивающиеся баржи, обжитые как дома, площадь перед Лувром с дурацкой стеклянной пирамидой, Елисейские поля, скульптуры Родена, оживающие на фоне молодой зелени. Погружение в бежевый Париж было стремительным и если бы все эти достопримечательности уже не гнездились в моей голове, собранные из романов, открыток, истории искусств, то пожалуй я бы ничего и не запомнила, но зрительные образы наложились на прошлые знания и картинка Парижа в моем представлении приобрела объемную живость. Доскакали мы: я, крестная моего сына и ее милая годовалая дочка, ехавшая в авангарде в маленькой складной коляске, до самой Эфелевой башни, точнее до смотровой площадки с видом на Эфелеву башню, и даже успели посидеть в кафе за маленьким, столь характерным, столиком, локтями почти касаясь соседей и съесть с огромных тарелок свежие нарезанные но не перемешанные овощи, которые имели почему то весьма поэтичное салатное название. Правда булочки были восхитительны.  Крестная моего сына не самая улыбчивая барышня, в кафе расцветала улыбкой при разговоре с официантам, чем меня удивила. Она объяснила, что даже несколько излишняя вежливость во Франции считается признаком хорошего тона, так что моя вечная улыбчивость оказалась очень кстати. Эта привычка часто улыбаться, которую критиковали подруги дома, служила мне верно все путешествие.
 В аэропорт я вернулась уже без приключений.

Самолет доставивший меня в Венецию оказался куда более чистым и привлекательным, чем тот которым я летела из Киева в Париж. Я страшно запереживала, когда стали разносить напитки и легкий обед. Лихорадочно вспоминая как будет чай и названия фруктов на английском я с ужасом ждала приближения тележки и вопроса стюардессы, но по мере того как приближался момент выбора, я заметила, что чинно сидящая рядом со мной немецкая пара, озабочена не меньше меня. В итоге после того как я гордо произнесла « блэк тии», они повторили мой выбор с точностью до интонации и я поняла, что не одна я такая безъязыкая. Мне сразу стало легче. И уже выбравшись из аэропорта в Венеции, разыскивая нужный автобус, покупая на него билеты, я так бойко управлялась  с теми несколькими знакомыми мне английскими словами, активно приправляя их нужными жестами, что достаточно легко добралась до автостанции на острове.
 Когда я вышла из автобуса уже начало смеркаться.
Вечерняя Венеция встретила меня пустынными гулкими улицами, тянущимися вдоль каналов будто застывших в вечном сне. За все десять минут пока я , следуя за стрелкой на планшете, добиралась до своего отеля, муж бронировал номера на сайте «Букин», мне повстречался только один человек. Это была взлохмаченная туристка с грохотом волокущая за собой огромный чемодан, следующая одним курсом со мной. Когда я её обгоняла, мы понимающе переглянулись, обе явно довольные , что встретили хоть кого-нибудь.
 Волшебная стрелочка моего «айгоу» привела меня к старинной двери маленького дома , фасада которого только и хватило на то, чтобы разместить входную дверь. Учтивая молодая девушка проводила меня в комнату на третьем этаже. Окно было плотно закрыто классическими древними внешними ставнями. Я жестом попросила раскрыть окно. Девушка, заметно замешкавшись, и явно нехотя выполнила мою просьбу. Ставни распахнулись и в метре от окна я увидела верх внушительной кирпичной стены украшенной многократными наворотами спиралей колючей проволоки. Пока я стояла, застыв от удивления, глядя в окно, девушка что-то невнятно пролепетав, поспешила скрыться. Я же продолжала с удивлением рассматривать вид из окна. За забором примерно в десяти метрах от окна, перекрывая все пространство царило строение неприступного вида. Окна здания закрывали решетки из тяжеловесных прутьев, проходящих сквозь друг друга через узкие отверстия. Точно такие решетки я потом увидела в подвалах дворца Дожей. Перед моим окном несомненно была тюрьма.