Погоня за призраком. часть четвертая

Серов открыл глаза и посмотрел на молоденькую девушку, которая делала ему укол в правую руку. За столом сидел врач, мужчина средних лет, в больших модных очках,  которые  постоянно сползали с его маленького носа. Он что-то  писал на листе бумаги, бросая свой взгляд  в сторону Александра. Закончив писать, он поднялся из-за стола и подошел к нему.
- Как вы себя чувствуете? Лучше?
- Да, доктор. Спасибо вам за помощь…
- Знаете ли, Серов, вот вам мой совет, вам нельзя жить одному. Здоровье у вас неважное и все может случиться в любой момент.
- Все мы, доктор под Богом ходим. Никто из нас не знает, когда она к нему постучится в дверь.
Медсестра уложила все свои принадлежности в саквояж и посмотрела на врача.
- И все же я вам советую прислушаться к моим словам.
- Спасибо, доктор
- Поправляйтесь. Если станет хуже, вызывайте «Скорую помощь», не стесняйтесь…
Врач развернулся и направился к двери. Вслед за ним, улыбнувшись на прощание, вышла и медсестра.
…. Прошло три месяца, как Серов уволился из органов внутренних дел. Никто из руководства Управления уголовного розыска не поблагодарил его за службу. Ушел он тихо, словно и никогда не работал. Рано утром его вызвал к себе Собин и молча протянул ему приказ об увольнении.
- Документы, оружие сдал? – спросил он Серова.
- Все сдал, - в тон ему ответил Александр и, взяв со стола приказ, вышел из кабинета.
Через три недели, как ему рассказал при встрече Шахов, из Москвы пришел приказ, в котором за проявленную оперативную смекалку при задержании опасного преступника Горохову Сергею Ивановичу было досрочно присвоено звание полковник милиции, а Собин и Миронов были награждены медалью «За отличие в охране общественного порядка». Фамилии Серова в приказе не было. Нет, он не обиделся на решение министра внутренних дел России, в принципе, как ему преподнесли это раскрытие, так он и подписал приказ. Такое в жизни оперативников бывает часто, когда одни раскрывают преступления, а другие за это получают награды. Наверное, было бы справедливо, если бы, вообще, подобного приказа не было бы, ведь все эти награжденные лица не только не участвовали в раскрытии этого преступления, а наоборот мешали этому процессу. Вечером, в программе городских  «Новостей» была показана церемония награждения. Он видел сияющие улыбки Горохова, Собина, которые, перебивая друг друга, рассказывали журналистам о том, как им удалось выйти на преступника, как они, рискуя своими жизнями, задерживали преступника. Он не стал досматривать этот сюжет и выключил телевизор.
«Молодцы, успели запрыгнуть в последний вагон славы. Кто сейчас им скажет, что это - не они раскрыли преступление. Впрочем, сейчас это уже не имеет никакого значения. Главное, что под давлением улик, показаний экспертиз, а особенно данных полиграфа, заставили этого человека признаться в совершенных убийствах» - размышлял Серов.
С этой минуты в душе Александра поселился какой-то ему неизвестный червячок, который врачи называют посттравматический синдром.  Водка не лечила, а давала лишь временное облегчение.  В какой-то момент, он понял, что жить дальше с этим грузом мыслей и боли просто  нельзя, и он решился обратиться к врачу, а вернее к психотерапевту. Он долго и подробно рассказывал молодой и красивой женщине о своей проблеме. Задав Александру несколько, как ему показалось не совсем понятных ему вопросов, она сделала вывод, что ему срочно нужно уехать из города и постараться немного отдохнуть.
- Знаете, Александр Константинович,  вы действительно правильно поступили, что обратились к психотерапевту. Вы больны и эта болезнь называется посттравматический синдром и вызвана  большими психологическими нагрузками, которые вы перенесли во время несения службы.
- Но я не замечал ранее в себе такого. Старался держать себя в руках, не конфликтовать с руководством.
- Все правильно,  вы всю жизнь проработали в коллективе, вы много общались с людьми, жили их проблемами и заботами, и вдруг в какой-то момент все это исчезло, вы стали никому не нужны. Этот червь, как вы его называете - ваша неудовлетворенность в этой жизни. Одиночество, в котором вы оказались, оказалось намного сильнее вас. Так часто встречается в жизни, вроде, все у человека есть и материальная составляющая, и хорошая и крепкая семья, но в душе он все равно одинок.
- Что мне делать, доктор?  Дома мне плохо, на улице плохо, водка не лечит…
- Я вам посоветовала попытаться отвлечься от мыслей. Съездите куда-нибудь, отдохните, может, вам и станет лучше.
- Спасибо доктор. Я воспользуюсь вашим советом. Может мне действительно станет лучше.

***
Через неделю Серов уже гулял по набережной Сочи, вдыхая в себя морской воздух. Он чувствовал, что ему действительно стало лучше.  Мысли, ранее терзавшие его душу, стали исчезать. Он ходил в кино, на концерты, стараясь как можно больше находиться среди людей. Как-то утром он шел по узенькой улочке, которая вела его к морю.
- Серов! Саша, вот так встреча! – произнес, идущий ему навстречу мужчина. -  Не узнаешь? Да, это же я, Богомолов! Мы вместе с тобой учились в Елабужкской школе милиции.
Только после этих слов, он признал в этом располневшем розовощеком мужчине своего старого товарища по школе,  Кольку Богомолова.
- Колька! Вот здорово, сколько лет мы с тобой не встречались?
- Семнадцать годков, погоди-погоди, кажется, вру. Двадцать лет, это точно. Мы же с тобой после окончания школы встречались лишь раз, на курсах по повышению квалификации. Да, сколько времени утекло, Саша, - словно подводя черту под сказанным, произнес Богомолов. – Ты где сейчас, все оперишь?
- Нет, Коля, я - на пенсии. Здоровье подкачало, да и с руководством не сработался. Это, как у Грибоедова – «Служить бы рад,  прислуживаться тошно». Вот приехал сюда поправить здоровье. Нервы шалят, сердце…
- Да, брат, а я вот здесь по делам службы. Из органов я ушел давно, еще в начале девяностых. Не хотел работать на чужого дядю. Мы лезли под пули, а наши начальники рубили деньги вместе с теми же бандитами. Последним толчком к этому было то, что продал нас начальник отдела. Тогда во время захвата погибло двое моих товарищей. Бандиты знали каждый наш шаг, и умело устроили нам засаду. Впрочем, не хочу все это вспоминать. Давай, Саша встретимся сегодня вечером, посидим за столиком, поговорим.
Вечером они встретились в небольшом уютном ресторанчике. За открытым окном мирно шумел прибой, воздух был пропитан цветущей сиренью. Николай разлил водку по рюмкам и, улыбаясь своими белыми, словно столовый фарфор зубами, посмотрел на Серова.
- За встречу, - произнес Богомолов и поднял рюмку.
Они выпили и стали закусывать.
- Расскажи мне, что с тобой Саша. Я - не врач, но посоветовать могу.
Серов стал рассказывать ему о своей жизни, о том, что уже длительное время живет один. Рассказал и о своем последнем деле, как он вычислил преступника, как нашел его и задержал.
- Да, нерадостная у тебя жизнь, - качая головой, произнес Николай. – Ты мне скажи, Саша, ты веришь в Бога?
- Странный вопрос, Николай. Ты же знаешь, где и с кем я работал. Думаю, что если бы был Бог, он бы сам покарал этих людей, а не давал нам возможность искать их и судить.
- Я хочу тебя познакомить с удивительным человеком. Это - отец Григорий, который посвятил всю свою жизнь служению Бога. Когда я встретился с ним, я не поверил, что такие люди, вообще, существуют, что живут они рядом с нами, а мы, словно слепые, тычемся головой в стены, не видя открытой двери.
- Я даже не знаю, что тебе ответить, Николай. Я никогда не думал о Боге.
- Все мы рано или поздно приходим к творцу, кто-то это делает быстрее, другие путем размышлений и тернового пути. Я это к чему, я напишу отцу Григорию о тебе, он - настоятель небольшого монастыря в Кировской области и когда ты почувствуешь, что ты стоишь на грани жизни, езжай к нему. Я верю, что он тебе поможет найти себя, и ты снова будешь тем Александром, которого я помню по школе.
- Хорошо, Николай, напиши, правда, я его тоже знаю.  Если он готов исцелить мою душу, я приеду к нему.
Утром Богомолов улетел к себе в Карелию, где проживал последние пять лет. Серов забыл об этом разговоре, но два дня назад получил письмо от Николая. Он написал ему о том, что старец ждет его и готов помочь ему. Сейчас, когда от него уехала карета «Скорой помощи», он снова перечитал это письмо. Вечером, когда боль в сердце окончательно ушла, он встал с кровати и, достав свою спортивную сумку, начал складывать в нее носильные вещи.

***
Дорога до храма заняла менее суток. Вечером, измученный и усталый, Серов переступил порог монастыря.
- Служба закончилась час назад, - произнес инок. – Отец Григорий еще в храме.
- Передайте ему, приехал Серов по его приглашению.
- Как вас зовут, - спросил его инок.
- Скажите, что приехал Александр Серов. Он должен меня помнить.
Александр достал из пачки сигарету и хотел закурить, но инок рукой ему указал на ворота.
- Курите за воротами, здесь курить нельзя.
Серов вышел за ворота и закурил.
«Может, не стоило приезжать сюда, - подумал он. – Здесь все по-другому, это нельзя, другое нельзя».
Заметив инока, который вышел храма, Александр, загасил сигарету и направился  ему навстречу.
- Отец Григорий занят и не может вас сейчас принять. Он  примет вас завтра. А, сейчас, пройдемте со мной, я провожу вас в келью, где вы отдохнете после дороги. В девятнадцать часов братия будет ужинать. Если хотите есть, то присоединяйтесь к нам. Я зайду за вами.
Келья, в которую поселили Серова, была небольшой. Вдоль стены стояла койка, заправленная серым солдатским одеялом. В углу, под узким окном стояла самодельная тумба, на которой стояло несколько икон с горящей лампадой. Взгляд Серова упал на «Псалтырь» и Евангелие. Бросив сумку в угол, Александр снял обувь и лег на койку, которая оказалось довольно жесткой.
«Да, не сладко здесь живут монахи, – подумал он. – Никаких излишеств».
Серов проснулся утром от звона колоколов. Он не сразу понял, где он находится. Александр вышел из кельи и, найдя умывальник, начал приводить себя в порядок. Вернувшись обратно, он увидел в келье уже знакомого ему инока.
- Пойдемте в трапезную, вам нужно позавтракать.
- Как мне тебя называть, - обратился к нему Серов. – А то неудобно обращаться без имени.
- Называйте меня Никифором, так действительно будет лучше и проще.
- Расскажи мне, Никифор, о настоятеле. Не хочу врать, но я не впервые в монастыре, но впервые среди братии. Мне трудно ориентироваться в вашем мире. Мне кажется, что здесь за все это время ничего не изменилось. Вера как была, так и осталось верой.
- Неправильно вы говорите.  Всё изменилось в этом мире – верующие, духовенство. Дух мира сего довлеет. А Господь что нам говорит? «Не любите мира, ни того, что в мире. Кто любит мир, в том нет любви Отчей». А мир пленяет, смущает людей всяческими земными удобствами, наслаждениями, колеблет слабую человеческую душу. Нельзя ничего этого любить, если мы любим Бога.
- Кто тебе все это сказал? – удивленно спросил его Серов. – Уж больно мудры твои слова.
- Отец Григорий. Это ему Господь Бог открывает  тайны нашего жития. Страдания даровали ему совсем другое духовное состояние, чем нам, это все потому, что они верили, что так их испытывает Господь.

***
Они вышли из трапезной и остановились на крыльце. Рука Серова потянулась к карману, в котором находилась пачка сигарет. Однако, взглянув на Никифора, он моментально все понял.
- Пока я добирался до вас, я наслушался много невероятных историй о настоятеле. Правда, что он из числа репрессированных, работал на лесоповале?
- Нет, люди не врут. Так оно и было. Это произошло, когда он работал на лесоповале. Была Пасха, а их бригаду погнали на работу. Нарезали им делянку, а там оказалось болото. Ноги уходят в воду, весна на дворе. Он и еще трое его товарищей из числа священников стали читать и петь Пасху. Комаров - страшное количество ни петь, ни работать не дают.
- А ну, чернохвостые, выходите из болота, а то сейчас вас всех перестреляем – кричат им конвоиры.
А, они словно не слышат их, продолжают петь. И, пока пасхальный канон не пропели, не вышли к конвою. Вылезли они из болота, грязные, синие от холода, с расплывшимися от укусов комарами лицами и подумали, что сейчас их прямо тут расстреляют. Но сошло с рук, просто их троих посадили на голодный паек. Не померли, Бог не дал.
- Да, сильны верой были люди, - невольно восхищаясь, мужеству этих людей, произнес Серов.  – Сейчас таких людей, к сожалению, наверное, нет.
- И сейчас есть уважаемые отцы, которые посвятили всю свою жизнь служению Бога. Возьми, к примеру, тех, кто по доброй воле ушел в пустынь. Живут Затворняками, отказавшись от всех благ современного мира.
Отец Григорий принял Серова во второй половине. Встреча произошла в келье. Инок открыл дверь и, отойдя в сторону, пропустил Александра вперед себя. В небольшой по размеру келье на стуле сидел батюшка. Его длинные волосы были сплетены в косичку, а большая окладистая борода была аккуратно расчесана костяным гребешком, который лежал на тумбочке. В помещении стоял запах ладана и каких-то других запахов, неизвестных Серову трав и благовоний.
- Проходи, мил человек – произнес старец и указал ему на табурет. - Я не забыл тебя, Александр. Вот видишь, пришло время и ты самостоятельно пришел к Богу. Видимо, пришло время собирать камни, которые ты разбросал в своей жизни.
Александр, по совету Никифора наложил на себя крестное знамение, поклонился иконам и, поцеловав руку настоятеля, сел на указанное ему место.
- Скажи, что тебя привело сюда? Какая беда, какая проблема?
Александр посмотрел на отца Григория и неожиданно для себя почувствовал необычайное и неподвластное ему доверие к этому человеку. Он не давил на него, не требовал от него чего не возможно и Серов начал рассказывать. Он говорил долго, описывая свою жизнь в тончайших подробностях. Наконец он замолчал и посмотрел на сидевшего перед ним человека. В келье было тихо, еле слышно потрескивала лампада, горевшая перед иконой Владимирской Божьей Матери.
- Да, сложная у тебя жизнь, Александр. Она словно колючая проволока опутала твою душу, впиваясь своими остриями тебе в сердце. Вот поэтому оно и болит у тебя. Оно и будет болеть до тех пор, пока ты не обретешь душевный покой.
Настоятель замолчал. Серов, не отрывая своего взгляда, смотрел на отца Григория. Он никак не мог понять, что произошло с ним и с настоятелем. Сейчас он видел перед собой совершенно другого человека, который лишь своей внешностью напоминал ему старого знакомого. Поймав его взгляд, отец Григорий задал ему вопрос:
- Так. Что тебя привело в монастырь? Я смотрю на Александра и вижу на твоем лице удивление.
- Что я должен сделать, чтобы обрести этот покой, батюшка? Удивление мое велико, раньше я вас таким еще не видел.
Отец Григорий улыбнулся.
- Ты должен научиться прощать людей за их грехи, как и Бог, прощает их нам. Займись очисткой души, уйди в мир, где нет злости, зависти и разной скверны. Поживи у нас здесь, посещай службу и постарайся впустить в свою душу Бога. Я помолюсь за тебя, может, он и простит все твои грехи. Раньше ты приезжал сюда, не имея в душе Бога, вот ты и видел все это другими глазами.
Он приподнял руку, давая понять Серову, что аудиенция закончена. Александр поднялся и, поцеловав руку старцу, почувствовал, как его левая рука легла ему на голову.
- Ступай с Богом.
Серов вышел из кельи и увидел Никифора, который сидел на лавке и ожидал его выхода. Он молча встал и направился навстречу Александру.

***
Прошла неделя. Серов стал потихоньку втягиваться в жизнь обители. Он безропотно исполнял все возлагаемые на него послушания – пилил и колол дрова, кормил и убирал свинарник. За всем этим нелегким трудом, его душевные страсти стали покидать его мысли. Каждое утро, вставая под крики местных петухов, он начинал читать молитвы, еще плохо понимая, о чем они. Он быстро сошелся с Никифором, и они часто встречались вечерами,  тот как мог, объяснял ему смысл молитв и поступков тех или иных святых. Он много рассказывал Александру об отце Григории и эти рассказы невольно заставляли Серова смотреть на этого при жизни святого человека.
Как он узнал от Никифора и других монахов, отец Григорий был необыкновенно скромным человеком. Будучи архимандритом, он даже не носил креста с украшениями, довольствуясь простым, потемневшим от времени, медным крестом. Он почему-то до сих пор считал себя самым грешным и простым человеком. Он нес людям любовь, которая превосходила всякое человеческое понимание этого слова. Многие монахи и верующие, посещавшие его, сравнивали эту любовь с любовью самого Христа. Ни одного человека, который бы обращался к нему с вопросом, он не отверг от себя. Десятки бомжей, наркоманов, пьяниц, те, кто не мог задержаться ни в одном монастыре, почему-то оставались здесь. Он молился за всех и часто именно таким людям он уделял больше своего личного времени, чем казалось, внешне вполне более достойному человеку, что удивляло многих, и было им не совсем понятно.
- Многие считали, что он специально собирает подобный сброд за стенами монастыря, но отца Григория это мнение людей никогда не пугало. Он почему-то всегда вспоминал жизнь Спасителя во время его земной жизни, что тот тоже  ел и  пил с блудницами и мытарями. Помните, что говорил Христос – «Приходящего ко мне, не изгоню вон», а вы хотите, чтобы я изгнал этих людей, никогда. Пусть приходят. Вот какой  у нас старец Григорий, он рад каждому, кто приходит сюда и готов любому из них оказать помощь. Он и тебе не отказал, встретил, выслушал и дал совет, как ты можешь спасти свою заблудившую в светском мире душу.
- Мы были с ним знакомы ранее, - ответил Серов. – Я здесь уже бывал, но никогда не ощущал того, что ощущаю сейчас – теплоту и свет, исходящий от ликов святых.
- Это хорошо, Александр. Наверное, твоя душа успокоилась и наполняется блаженством.
Они долго молчали, наблюдая за тем, как за лесом садится солнце. Тишина и лишь стрекот цикад, словно природный оркестр, выводил свою симфонию жизни. На душе Серова было так легко, как никогда. Звон колоколов известил о начале службы. Александр и Никифор поднялись с земли и направились в храм.

***
Серов шел по улице родного города. Шум  большого города просто оглушил его. Терпкий запах отработанного бензина кружил голову и вызывал у него приступы удушливого кашля. Он быстро поднялся на свой этаж и открыл входную дверь. Бросив сумку у порога, он прошел в комнату. После его небольшой кельи в монастыре квартира показалась ему огромной. Он сел в кресло и достав из кармана куртки нераскрытую пачку сигарет, вытащил одну. Он размял ее пальцами и преподнес к носу. Он втянул в себя запах табака, который напомнил ему о прежней его жизни. В последнее время он не курил.
Сняв трубку, он набрал номер телефона дочери. В трубке зазвучала, какая современная мелодия, но дочь трубку не поднимала. Положив трубку, он прошел на кухню и налив в чайник воду, поставил его на газовую плиту. В зале раздался телефонный звонок. Он был таким длинным и настойчивым, что он сразу же догадался, кто ему звонит.
- Здравствуй, Саша. Мне сейчас позвонила твоя соседка и сообщила, что ты вернулся домой. Скажи мне, где ты пропадал все это время? Я уже хотела подавать заявление в милицию о твоем розыске.
- Где я был? Далеко, там, где нет лжи, и живет Бог.
- Ты, что попал в какую-то секту? - с испугом спросила она его.
- Ты не отгадала, Лена, да и зачем это тебе. Ты, почему мне позвонила? Тебе что-то от меня нужно? - поинтересовался он у нее.
Этот прямой вопрос вогнал супругу в ступор. Она замолчала, и в трубке отчетливо слышалось, как она тяжело дышит.
- Мне нужны деньги на операцию, - произнесла она. – Мне срочно нужно сделать операцию, но у меня нет денег.
- Когда тебе предложили сделать эту операцию? Не думаю, что вопрос о ее необходимости тебе сообщили только вчера?
- Мне об операции сказали месяц назад, но я тебя найти нигде не могла. Все телефоны молчали, и я просто терялась в загадках, где ты находишься.
- Понятно, в связи с чем, ты разыскивала меня, тебе просто нужны были мои деньги.
В трубке послышались всхлипы.
- Не плачь, я помогу тебе деньгами. Эти бумажки - не самое главное в человеческой жизни. Дочка тебе завтра передаст нужную тебе сумму.
- Ты что, снова куда-то собрался?
- Да. Вот приехал в город и чувствую, что просто задыхаюсь от всего этого. Вернусь туда, где был. Там легко, там нет денег, и люди живут как птахи.
Он положил трубку и направился в туалет. Посмотрев на свою густую с проседью бороду, он остался доволен своей внешностью. Приняв душ, он поехал к дочери. Солнце таяло за высотными домами, обещая хороший день на завтра.