64. Школа даосов о бесстрастном мудреце

64.

ШКОЛА ДАОСОВ О БЕССТРАСТНОМ МУДРЕЦЕ

Идеалом на Востоке издревле считался бесстрастный мудрец, который не позволил бы себе подчиниться порыву восторга. Душа такого мудреца постоянно пребывала в неподвижном покое, и никакие треволнения мира не могли поколебать его. Когда буддизм распространился в Китае, то таким идеалом стал сам Будда. Но на вопрос о том, испытывает ли мудрец человеческие чувства, нельзя сказать однозначно. В «Новом изложении рассказов, в свете ходящих» повествуется о следующем: «Когда Сэнъя обитал в храме Вагуань, Ван Сю зашёл, чтобы побеседовать с ним, и Сэнъя предложил ему тему: «Испытывает ли мудрец человеческие чувства»? Ван ответил: «Не испытывает». Тогда Сэнъя задал второй вопрос: «Что ж, мудрец в таком случае похож на бесчувственный столб»? Ван сказал: «Нет, он похож на счёты. Сами по себе они бесчувственны, но, когда на них считают, они начинают чувствовать». Среди мудрецом и даосов есть разные люди, но все они не лишены людских эмоций. Как сказал Ван Сю, настоящий мудрец действительно стоит выше людских треволнений, он полон величавого покоя и бесстрастия, но именно благодаря этому он чутко улавливает пульсацию мирового эфира, слышит то, чего не слышат другие. В этом случае показательна притча Чжуанцзы «Избрание царя», о том, кто из мудрецов и какое место должен занимать при дворе, то есть, сидеть «лицом к северу» - место, занимаемое царским советником, или же - «лицом к югу», то есть, место самого царя.

ИЗБРАНИЕ ЦАРЯ

Высочайшего учитель - даос был Без Стесненья,
Учителем же Без Стесненья был даос Беззубый,
Беззубого же вёл Наставник Юных обученье,
Учил того В Плаще Из Тростника в обличье грубом.

Раз Высочайший царь спросил даоса Без Стесненья:
- «Старею, о приемнике уже я размышляю,
Возможно ли Беззубому мне передать правленье»?
Ответил тот: «У Наставника Юных я узнаю».

- «Опасно! С ним грозит всем в Поднебесной разоренье,
На голову он выше нас, и всех нас превосходит,
Он с прозорливостью держать всех будет в подозренье,
Случись вдруг с нами что, ответ один скоро находит.

Природное человеческим всем он обретает,
Как преступленья искоренить в корне размышляет,
Естественное же искусственным всем заменяет,
Но от чего творятся преступления – не знает.

И как такого облекать вам властью Небу Равным?
Как человек он поступает, а не как природа,
Основываясь на самом себе, мнит себя главным,
Других всех отвергает, себя ставя над народом.

Притом, чтит знанья, как огонь их быстро применяет,
Как раб, он мелочен в душе, себя вяжет вещами,
Смотря по сторонам, он подтвержденья ожидает,
Согласен всегда с требованьем, что толпа вещает.

И, изменяясь с вещью, не бывает постоянным,
Чтоб сохраниться, он заискивает перед каждым,
И разве он достоин власти, чтоб стать Небу Равным?
Царём так став, возглавит сам же смуту он однажды.

Поставь к северу лицом – навлечёт беду на царство,
С ним тратить только всегда силы станем мы напрасно,
Поставь лицом к югу, то ввергнет в разбой государство,
Его отцом отцов всех выбрать – будет всем опасно».

Идеал бесстрастия противоречит формуле «Комментария Цзо» - «не поступай по велению сердца». Конечно же мудрец всегда должен жить по велению сердца, но поступать всегда осмотрительно и бесстрастно. Для этого нужно дисциплинировать свои эмоции, достигнув того чувства покоя, о котором говорится в «Новом изложении». Мудрец в своих действиях способен убеждать людей в правильности тех или иных действий. Способность применение его знаний в убеждении народа является сильным оружием, которое может оказывать влияние на развитие событий. Обычно мудрецы и даосы могут быть хорошими советниками при государях и приводить страну к процветанию. Таким советником во времена Троецарствия был Чжу Гэлян при дворе Лю Бэя. Вот что говорит об убеждении Лецзы:

УБЕЖДЕНЬЕ

Как-то Хой Ан посетил сунского царя Канвана,
Но отругал слуг тот за неуместное усердье:
- «Чему гость может научить меня кроме обмана?
Я знаю цену справедливости и милосердью.

Терпеть я не могу всех проповедников настырных,
Его ко мне вы пригласили - по какому праву?
Я – царь-воитель, мыслителей не потерплю мирных,
Мне в мире только силачи и храбрецы по нраву».

- «Моё ученье может интересом обернуться, -
Сказал Ан, - если б царь смог на него свой взор направить,
Оно в ударе сильного заставит промахнуться,
Не сметь колоть - храброго, сильного – не сметь ударить.

Не сметь – не означает не хотеть, как говорится,
С ученьем вовсе исчезнет подобное желанье,
А возникает с ним хотенье выгоды добиться,
Все семьи Поднебесной в выгоде найдут призванье».

- «Но это то, чего я с юности мечтал добиться! –
Воскликнул государь, к тому вниманье проявляя.
- «Мо Ди с Конфуцием всех призывают обратиться
К ученью этому, пример жизнью своей являя.

Они стали царями, государства не имея,
Начальниками стали, не имея подчинённых,
В стране ученье каждый славит их, чувств не жалея,
Любовь им дарит, что имеет царь от приближённых.

И если хочет государь, тьмы колесниц властитель,
То выгоду все обретут в стране с его уменьем,
Он превзойдёт умом Конфуция с Моцзы ученьем,
И имя сохранит в веках, как счастья всех хранитель».

Услышав эти доводы, царь в думы погрузился,
Придворные высказывать боялись ему мненья,
Хой Ан тем временем из зала молча удалился,
- «Вот – красноречье! – сказал царь. – Силён гость в убежденье».

Даосы являются людьми с богатым эмоциональным миром, но они всегда способны обуздать свои эмоции, но при этом не терпят ни малейшего принуждения над собой. Даже сам Конфуций признавался, что он «обрёл мудрость, но не до конца». Истинному мудрецу присуща бесхитростная детскость. Истинный и бесстрастный мудрец никогда не станет никому навязывать свою мудрость, так как знает, что, наделяя силой своей мудрости других, он ослабляет силу их собственной мудрости, и этим наносит вред созреванию их сознания. Об этом говорится в притче Лецзы.


ПУТЬ К СОЗРЕВАНИЮ СОЗНАНИЯ

Однажды в царство Ци Лецзы с поклажей направлялся,
Вернулся с полдороги, передумав, раньше срока,
Когда домой шёл, то даос случайно повстречался,
Его учитель с именем Темнеющее Око.

- «Ты почему вернулся»? – спросил тот. – «Я испугался».
- «Чего ты испугался»?! – он воскликнул с удивленьем.
- «В пути моём я в десяти харчевнях появлялся,
В пяти же подавали мне еду без промедленья».

- «Но почему в душе твоей тревога появилась»? –
Спросил даос, - ты продолжал идти вперёд бы смело».
- «Ещё внутри меня чистота не освободилась,
Вовне лучом ещё всё пробивается из тела.

Воздействовать считаю я на всех внешним постыдным,
После похвал толпа, придя в себя, всегда злословит,
Спокойнее, когда тебя не слышно и не видно,
Кто старшим пренебрегает – себе беду готовит.

Доходов лишних хозяин харчевни не имеет,
Меня только увидев, отдаёт мне предпочтенье,
Властитель спросит что с меня, если завлечь сумеет?
Стране он силы отдаёт, а знанья – управленью.

Вот испугался я, меня царь если повстречает,
Обременит делами и ждать будет исполненья».
От этих слов Темнеющее Око рассмеялся,
Воскликнул с похвалой: «Прекраснейшее наблюденье!

Но если будешь ты один, люди начнут тянуться
К тебе, станут просить защиты, помощи, советов,
Гордыню усмирить ли сможешь, от них отвернуться,
Скромнее сделавшись, чтоб людям не давать ответов»?

Раз в гости Темнеющее Око к Лецзы явился,
Но перед дверью его обуви ряды стояли,
Мудрец, увидев их, нахмурился и удалился,
К Лецзы чтобы попасть, все люди в очереди ждали.

Один гость, всё увидавший, сказал Лецзы об этом,
Всех бросив, устремившись за учителем мгновенно,
Лецзы бежал босой в руках с туфлями за ним следом,
И только у ворот, догнав, спросил его смиренно:

- «Учитель, раз пришли, то не дадите ли советов»?
- «Предупреждал же, что люди станут искать защиты,
В решеньях личных, я учил, нельзя давать ответов,
Как вижу, не способен ты прожить без своей свиты.

Других к себе привлечь способный, должен отказаться,
К нему чтоб не стекались все решать свои задачи,
Рабами став, всегда на других будут полагаться,
Без самостоятельности, не будет им удачи.

И если с результатом предвиденье в расхожденье,
То примененья должного в развитье не бывает,
И непременно выйдет из всего лишь огорченье,
Бессмысленно то, что себя само с пути сбивает.

Нельзя в жизни отдаваться чьему-либо влиянью,
Никто из друзей твоих тебе этого не скажет,
Их болтовня – яд, а лесть их тебя только накажет.
Не быть без пробужденья, без сознанья созреванью»!

Только бесстрастный даос может освоить искусство проникновения. Согласно свидетельству Чжуанцзы, который записал это в своих трактатах, Лаоцзы беседовал с Наньюй Чу и задал ему такие вопросы: «Способен ли оставить всех людей и искать только себя самого? Способен ли парить? Способен ли быть безыскусственным? Способен ли стать младенцем? Ведь младенец целыми днями кричит и не охрипнет? – это высшая гармония; целыми днями сжимает кулачки, но ничего не хватает – это общее в его свойствах; целый день смотрит и не мигает – ни к чему внешнему не склоняется. Ходить, не ведая куда; останавливаться, не ведая зачем; сжиматься и разжиматься вместе со всеми вещами, плыть с ними на одной волне – таково главное для сохранения жизни. Младенческая радость безыскусна. Она не в обладании, ни в достижении цели – она проистекает как бы из самой себя. Она – «самоестественна» («цзы жань»). Её испытывает человек, не противоречащий своей природе, человек слившийся с природой, проникнувший во все её свойства. О таком Лецзы говорил, как о Всепроникающем.

ВСЕПРОНИКАЮЩИЙ

Чжао Сянцзы, правитель царства Чжао, в Горах Срединных
Охоту огненную с множеством людей устроил,
Повсюду запылал лес в столбах огненных и дымных,
Возникший призрак вдруг в огне их всех обеспокоил.

Он вышел из скалы, будто сама скала открылась,
И шёл с огнём и дымом, поднимался, опускался,
Все думали, душа покойника там появилась,
Шагал через огонь спокойно и не загорался.

Царь, удержав его, осматривать стал незаметно -
Фигура, голос, плоть в нём человека выдавали,
Спросил: «Как вы сквозь камень только что прошли безвредно,
И с помощью чего вы огонь преодолевали»?

Тот вопрошал: «Что камнем и огнём ты называешь»?
- «Откуда вышел – камнем, огнём – жар что вызывает».
- «Не ведаю», - ответил тот. – «Ты их разве не знаешь»? –
Смотрел царь с удивленьем, как вдали тот исчезает.

Узнав об этом вэйский царь, по прозвищу Прекрасный -
Вэнь хоу, советника к себе с вопросом вызывает
По имени Цзыся, который ум имеет ясный:
- «Кто человек тот был, который всюду проникает»?

- «Я слышал, он с гармонией во всём вещам подобен,
Ничто поранить, иль остановить его не сможет,
Он проходить сквозь камень, лёд, металл, огонь способен,
Ожоги не остаются на его тельной коже».

- «Но почему же ты не учишься его науке?
Спросил царь, - ты ж можешь этому тоже научиться».
- «Я не способен открыть сердце и освободиться
От знаний, но я занимаюсь этим на досуге».

- «Но почему учитель твой не практикует это?
Иль это совершать учитель твой не в состоянье»?
- «Он может делать это, но у него нет желанья», -
Сказал советник. Царь был удовлетворён ответом.


Конечно же, даосы, обладающие такими знаниями, встречаются редко в жизни, это – мастера высокого ранга, и уже при жизни они приближаются к небожителям. Но даосы попроще, стоящие на пути совершенствования, почти все обладают искусством словесного воздействия на человека, и способны подчинить его сознание. Мне вспоминается один текст Учителя из цикла "Великое в малом", который он дал мне для перевода. Вот он:

 
ЗАКЛИНАНИЯ

Был арендатор у Юй Дуня, некий Сунь, который
Искусно птиц стрелял, не мог ни разу промахнуться,
Как-то хозяин попросил его во время спора,
Увидев иволгу, добыть её, тот обернулся,

Спросил: «Добыть живой иль мёртвой? Как её желаешь»?
Юй Дунь, вопрос услышав, удивился: «Ты ж стреляешь! -
Спросил, - «стрелять ведь ты в неё свинцовой пулей станешь,
Но как узнаешь ты, убьёшь её иль только ранишь»?

- «Чтоб мёртвой взять, ей целиться необходимо в тело, -
Сказал, - а чтоб живой, то целится ей в крылья надо,
Вспугнёшь, и улетит, стрельба ведь - с тонкостями дело».
Он выстрелил, и пала в глубине та птица сада.

Юй Дунь взглянул, крыло, впрямь, перебитым оказалось.
Воскликнул он: «Вот это настоящее искусство»!
А мимо часто мудрецу там проходить случалось,
Питавшему ко всем убийствам отвращенья чувство.

Он заклинанья знал, которые часто читают
Во время совершения благодеяний разных,
Когда животных в праздники на волю выпускают,
Что помогает избегать последствий всех ужасных.

Мудрец сказал: «Три раза прочитаю заклинанья,
То из ста выстрелов не попадёшь ты в цель ни разу».
Те не поверили, мудрец устроил испытанье,
Попробовал Сунь выстрелить и промахнулся сразу.

- «Ну, как»? – спросил тут меткого стрелка мудрец со смехом.
Как ни стрелял по птицам тот, но мазал постоянно,
Старался целиться, но было с тем же всё успехом,
Охотникам за птицами казалось это странным.

В деревне слышат «запретительные заклинанья»,
Которые на них влияют всех неодолимо,
Как видно, сильными являются даосов знанья,
А почему всё происходит так - необъяснимо.

(продолжение следует)

Власов Владимир Фёдорович