Водило

- Зря ты так про лес, Алёшка! – возмутился Митрич - низкорослый усатый мужичок. – Мы все из него вышли: и деревенские, и городские. Лес он как родительский дом.
Алёша лишь недовольно хмыкнул и незаметно выкинул в чащу окурок, а следом опустевшую пачку сигарет. Митрич ловко перепрыгнул овражек, неожиданно появившийся под хрустящими еловыми ветками. Он был лет пятидесяти от роду, местный лесник, один из немногих оставшихся в деревне после развала колхоза. За ним грузно плёлся молодой племянник Алёша, городской житель до мозга костей, испытывающий к природе в основном опасливо-брезгливые чувства. Митрич рассказывал небылицы, которые должны были развлечь Алёшу, но того мог порадовать разве что чистый асфальтированный бульвар в центре города. Увернувшись от густой хвойной ветки, лесник неожиданно остановился. Алёша в это время угодил лицом прямиком в паутину и, отплёвываясь, врезался в Митрича.
- Тьфу! Пуф! Дядь Мить, ты чего? – проворчал Алёша, вытаскивая из носа остатки паутины.
Митрич не отвечал, словно не слыша вопроса. Его глаза бегали в разные стороны, в поисках какого-то ответа. Впереди, скрываясь под тенью густых вековых елей, находилась поляна.
 - Дядь Мить!
 - Алёшка, Алёшенька… – запричитал Митрич.
- Случилось чего, говорю? – недоумевал парень.
 - Угодили мы, сына! Ох, как это я…где же это я… – дядька, недоговаривая слова и хватаясь за голову, взял племянника за руку и побежал вперёд.
– Не оглядывайся!
 Ступив на поляну, Алёша почувствовал под ногами треск высохшей травы. Это удивило парня, ведь было только начало июня, а трава пожухла, будто глубокой осенью: пожелтевшие стебли на кончике совсем почернели. Митрич не переставал что-то бубнить под нос, повысив голос особенно сильно, когда они пробегали мимо странно иссохшего в форме буквы «Г» дерева, стоящего аккурат в центре поляны. Оно было трухлявое, болезненное, но при этом источало мощь уходящих глубоко под землю корней. Воздух на поляне был совсем не как в лесу и напоминал по запаху гашёную соду. Быстро преодолев поляну, Митрич немного успокоился и, отпустив Алёшу, задыхаясь, начал говорить:
- Я думал всё! Это Водило был, это ведь он был, сынок!
- Какой ещё водила? – удивился парень.
- Как какой? Не знаешь что ли? Леший!
- Леший? – хихикнул Алёша. – Где же это? Что-то я его не видел.
- Палец его торчал из земли.
Алёша рассмеялся.
- Зря ты так, Алёша! Здесь в 90-х предприниматель землю купил и начал леса вырубать, а Леший ему пальцем пригрозил из земли. Никто не придал тому значения. А затем лесорубы с этой поляны выбраться не могли, плутали по ней денно и нощно, а, отчаявшись, на этом пальце и вешались.
- Брось, дядь Мить! Не смешно! – буркнул Алёша.
 - Напугался что ли? – рассмеялся Митрич. – Как я тебя подловил, а? Меня ещё дед пугал байкой про Лешего, который в войну немцев здесь водил. Алёша хотел толкнуть дядьку и сказать, мол, не напугался, но угодил лицом прямиком в паутину и, отплёвываясь, врезался в Митрича. Впереди, скрываясь под тенью густых вековых елей, находилась поляна.