Глава 1. В предчувствии чуда

Павел Иванович Чижиков, русский бизнесмен XXI века, был как две капли воды похож на своего без малого полного тезку, и как тот не отличался ничем выдающимся, разве что отдаленно напоминал Наполеона. Но если при Гоголе оно имело ключевое значение, в новые времена это сходство потеряло былой смысл, потому что на первый план выдвинулись иные герои, затмившие собой громкую славу корсиканца. Например, один настойчивый сибиряк, отомстивший за брата, другой — недоучившийся семинарист, взбудораживший не только Россию, но и всю Европу, да что там всю Европу — весь мир. Или третий — жандармский красный полковник, способный морочить голову без малого всему миру. Даром, что роста они были маловаты, что называется теперь, наполеоновского и именуются застрельщиками, но на том и кончается все их сходство. А дел они наваляли по масштабу значительнее, чем французский узурпатор, и удалось им то, что не удалось Наполеону, то есть трижды обуздать Россию, несмотря на морозы, бедственные дороги, и полностью подчинить себе дураков.
Наш Чижиков был тоже не высок, точнее, мелковат, поэтому носил туфли на внушительном и странном для мужской обуви каблуке, скошенном под углом приблизительно градусов под 45. Но они не только не увеличивали, а наоборот подчеркивали его малый рост. Всем известно, что такие каблуки в России носят одни коротышки и восточные молодящиеся ухажеры, красящие седину турецкой хной.
Он нажил небольшое упругое брюшко, то есть был, как сказано, не слишком толст и не то чтобы тонок, редкие волосы прикрывал картузом или, как сейчас говорят, бейсболкой, костюм носил аккуратный, преимущественно черный в мелкую полосочку, считая это сочетание практичным, непривлекательным для посторонних завистников и одновременно не выходящим из моды.
Принципиально желая оставаться неприметным, Чижиков вел скромный образ жизни, жил в трехкомнатной квартире в Беляево, оставшейся в наследство от родителей, сердечно не переживших распад СССР, и не улучшал жилищные условия, хотя средства ему позволяли, чтобы не привлекать к себе внимания и не заводить прислугу, которая по обыкновению выносит из дому с мусором всю подноготную.
Чижиков был всегда неукоснительно занят делом и последовательно не отвлекался по пустякам, полагая, что стоит только переключиться на скромную добродетель или, например, погладить меланхолично собачку, приласкать кота, или поиграть с ребенком, как мимо тебя со свистом пронесется незаработанный миллион.
Жениться ему не пришлось и по причине занятости и потому, что требования к спутнице жизни были у него непомерно высоки — ему нужна была такая сопроводительница бытия, которой он мог бы верить, как себе самому, в случае необходимости обратно развестись, предварительно записав на нее все недвижимое имущество и наличное состояние. Но такой спутницы он пока не встретил.
Впрочем, жениться ему все равно не пришлось бы из практических соображений. Что толку играть свадьбу — одни убытки — если имущество в любом случае должно сохраняться раздельным, если не приведи господь что.
Павел Иванович Чижиков с тех пор, как началась Перестройка, не мешкая ни минуты, задумался о том, как бы ему скопить капиталец, но таким способом, чтобы быстро и по возможности без особых для себя физических затрат. То есть нажить, ничего толком не производя.
Павел Иванович был относительно благородных кровей, его отец, Иван Александрович Чижиков, служил мелким чиновником при ЦК КПСС, — папаша одним из первых смог узнать и подсказать нашему герою, что грядут перемены, задолго до того, как их объявили народу.
- На диссертациях типа «О роли балалайки в процессе уничтожение лесов Среднерусской равнины» больше не проживешь, а к будущему разбазариванию не подступиться в силу незначительного чина, — сказал папенька в сердцах и надоумил сына пуститься в бизнес.
Обокрасть страну — он вполне допускал, ведь много в ней лесов, полей, и рек, и недр, хватило бы всем, но свести родину СССР к нулю, это было выше его понимания, оттого и помер от удара. Мать пошла за ним следом, не видя смысла в одинокой жизни. Сама по себе потихоньку зачахла.
Не упустить своего — стало основным мотивом существования Чижикова. Прежний же наказ папеньки советской закалки учиться и учиться отменился папенькой и сам собой, потому что мог, по актуальным понятиям, привести исключительно к нищете. А потому время на учебу Павел Иванович зря тратить не стал, а начал самозабвенно, неукоснительно и с упоением зашибать копейку точно также, как недавно читал прогрессивный по тем временам журнал «Огонек».
С тех пор, как и многие его современники из бывших партийцев комсомольцев, Чижиков не гнушался ничем, справедливо полагая, что в смутные времена за это ничего не будет, потому что всех не перевешаешь — веревки не хватит, тем более, что ее вообще перестали производить.
Он торговал, перепродавал, завозил, растамаживал, спекулировал, наживал, менял, посредничал, кидал, сдавал в аренду, выигрывал, проигрывал, заламывал, впаривал, от новых веяний не отставал, обналичивал, покупал и продавал новомодные электронику и компьютеры, и даже валюту.
Больше всего он мечтал присосаться к нефтяной или газовой трубе, но не вышло, не хватило папиных связей из высшего партийного звена, и тогда молодой Чижиков понял, что надо что-то предпринять грандиозное, крупномасштабное, но другое, иначе годы проходят, а крупного капитала как не было, так и нет, и жизнь, получается, проживается как будто бы зря.
Стало быть, прежняя жизнь мелкого грызуна в колесе истории ему со временем порядком надоела, особенно потому, что усилия не приносили желаемого внушительного капитала, да такого, чтобы на его базисе можно было сходитъ за орденом в Кремль или, на худой конец, стать депутатом  Госдумы.
Глядя на то, как все вокруг мучаются, работают с вечера до зари и обратно, он обратился умом в другую сторону. Например, стал исследовать опыт известных авторитетов, а еще больше опыт раскассированных большевиков, снова поднимающейся в полный рост церкви, возникших на пустом месте сект и самого государства, не помнящего коммунистического родства, то есть решил опереться на опыт всех, кто беззастенчиво торговал идеями светлого будущего.  Он обратил внимание на то обстоятельство, что большевики так ловко сформулировали теорию светлого завтра, что заставили практически задарма и с увлечением на нее работать все население необъятной страны, за исключением воров в законе, некоторых представителей умственниго труда, отдельных интеллигентов и отпетых тунеядцев.
Церковь же, в свою очередь, записывала младенцев в свои ряды не спросясь их желания и по воле родителей, что подразумевало в последствии обязаловку платить подать до конца своих дней. А государство, со своей стороны, придумало налог на добавленную стоимость — бестыжие поборы с граждан по географическому месту проживания — по сути дела ни за что и форменный грабеж.
Короче, свой новый, правильный бизнес он решил построить на светлейшей вере человека, точнее, на прозрачной доверчивости простака, и одновременно, по возможности, ни на чем, по примеру большевиков, церкви и государства. Последнее тоже только и делает, что дурит простой народ, постепенно превращая наивных граждан в отъявленных пройдох, отвечающих в отместку на происки державы, хоть и не всегда симметрично, но тем же.
Например, государство тратит налоги граждан на грандиозные показательные мероприятия или на мост через океан. В отместку  гражданин, если не дурак, вместо того, чтобы платить в казну, покупает себе яхту и ставит ее на прикол в зарубежном порту, расходует средства себе на самолет, чтобы летать к яхте, и пьет шампанское за 1600 у.е., потому что лучше в себя, чем на державный ветер. И вообще проживает каждый новый день, как последний.
Таковы, собственно, были высочайшие намерения Чижикова. Но покамест нашему герою на ум ничего достойного не приходило. Однако, как это часто бывает, стоит человеку о чем-то крепко подумать и помечтать, как подворачивается случай — это ли не чудо — который, если к нему должным образом отнестись и не прозевать, может повернуть жизнь из эфимерно-мечтательного в материально-продуктивное русло. Надо только уметь вовремя распознать удачу.

Следующая глава: http://www.proza.ru/2017/07/13/941