Мы сидели на вершине холма

Мы сидели на вершине холма, вглядываясь во фьорды. Туман над гладью озер поглощал наши мысли.
 
Я почти не заметил, как этот пейзаж зародил во мне ощущение другой жизни. Как она забилась внутри меня, оплетая тугими ветвями собственную душу.
 
Я пытался нанести тебя на полотно, моя родная земля, я делал с вас сотни драгоценных списков, стройные стволы деревьев, почти нагие, лишь слегка закутанные в морось тумана. Но обретая себя, я уже утратил эту необходимость – изображать вас.
 
Я собрал себя по крупицам, чулкам и игривым виткам из женских волос на бледном, погруженном в раздумье лбу. Никогда еще я не улыбался так широко.
 
Не мчись сквозь пелену дождя, проклиная всё на свете, ты ни в чем не виновата. Я так счастлив держать твою руку.
 
Когда-нибудь у меня будет ребенок. Я расскажу ему, как прекрасно стоять на вершине холма, чувствуя, как развеваются твои волосы. И эти фьорды, в которых видишь отражение собственной души.
 
Что за агония, Господи! Не хочешь ли ты сказать, черт возьми, что я обманул сам себя? Я был уверен, что это отражение в зеркале врёт мне, несовершенное, не умея показать, кто я. Мои щеки пылали, когда в груди распускалась… Лили. Я же обрел себя и спас. Не хочешь ли ты сказать, черт возьми, что я обманул сам себя? Что потерял? И что… погубил?.. Кого же я вижу во фьордах моей Дании?
 
 И зачем в уме снова рисую то болото?