Синдром Единорога

Посвящается девушке из реинкарнационного сна

Как же ему нравилось наблюдать за своей девочкой в подобные мгновения... Она сидела и слушала какаю-ту шнягу 90-х годов про Барби и беззаботно улыбалась. Словно перед ним была вовсе не жена, а приёмный ребёнок. Затем она морщила и без того напряжённый лоб и подпевала задушевные песни для прожженных мужчин его возраста. А кончалось все искренними слезами из ясных, но затуманенных правдой, очей. Кажется пел Бутусов. После этого он подходил и забирал её с балкона. Возможно боялся, что спрыгнет, но не показывал вида. В дали зиял серпантин и размеренный соленый воздух оседал на карнизе.
- Все совсем не как у нас - печально вздыхала она, поворачиваясь к нему лицом. Его она никогда не боялась целовать первой в отличии от того, кто так и не вернулся. Она часто плакала, что он так и не забрал её. Все твердили, что он умер, но она свято верила, что нет. А её верный спутник молчал и любил свой подарок судьбы пуще прежнего. Она не могла не любить его в ответ. Но её любовь к нему была иной. Завтра они ехали в Тоскану. Он собирался прикупить для них домик с прудиком, а она часто думала о побеге. Но ей было боязно его оставлять. Куда и к кому ей было идти?.. Он пытался протолкнуть её на телеэкран, даже закрывал глаза на то, что она любит писать по ночам. У него сердце останавливалось, когда она вздыхала словно ей последний день жить оставалось. Он бежал в объятия своего "медвежонка" и с ума сходил от взглядов, изображающих неловкость.
- Он же твой брат - пытался он вывести её на разговор о нем. Она смотрела на него из-за краешка подушки, молчала и ухмылялась. У него в голове не укладывалось, что рядом с ним лежит девушка, которая за двадцать один год успела пройти огонь, воду, медные трубы и по-прежнему ухитрялась выглядеть на пятнадцать. Ей хотелось тусоваться с друзьями. Он понимал, как она скучает по ним и своему брату. Старшему брату. Насколько я понял он был самым молодым из её мужчин, ему было немного за тридцать. И самым близким. Она даже называла его своим внебрачным мужем. Говорила, что они венчались, но все это было неофициально и в шутку. Его одновременно смущало и волновало то, что она никогда не спала со сверстниками. Результат был налицо. Везде она привыкла ощущать себя малолеткой. "Возможно из-за того, что ей не хватало детства" - думал он. Все таки наркотики и рок-н-ролл сделали своё дело... А может она вообще все выдумала, но то как он умер и при каких тяжёлых обстоятельствах они тогда с ним жили, он знал хорошо. И опекал её, как мог. Ей даже иногда казалось, что брат и он - одно и тоже лицо. Но все же она не любила его так маниакально сильно. Следовательно он был скорее именно мужем (ну или папашей), нежели братом. Когда они ссорились, она надевала вызывающий наряд в обтяжку и ярко-ярко малевала губы - ну я пошла...
- Куда? - изображая удивление спрашивал он.
- На панель.
- Ну - он рассмеялся - кому ты там нужна с такой мордашкой и чистотой взгляда? Педофилам и извращенцам?
- Я все равно тебе не нужна, негодяй. У меня есть душа, я не твоя собственность.
- Душа идёт на панель? - расхохотался он пуще прежнего.
- Тело можно сдавать, а душу нельзя продавать не при каких обстоятельствах - сказала она абсолютно серьёзно и записала свою мысль в блокнот, торчащий из кармана коцаной юбки.
- Брось, я тебя по крайней мере не обижу. Ты меня знаешь... - она делала ему все о чем он просил. Все, как брат учил - "Мол, вот не будет меня, будешь знать, как со своим мужем правильно по ночам обращаться", приговаривая - "выступает ещё, надо слушаться старших. Марш в постель" После таких моментов она думала: а, что если он на самом деле вернётся?.. Что тогда? Она ведь все бросит и пойдёт за ним хоть на край свет. Потому как он всегда был её напарником, а не жертвой. Они бы могли уйти в монастырь. И жить там монахами на служении Будде. А её нынешний больше чем любовник выследил бы их и убил собственными руками. Наконец-то бы они умерли в один день, а он бы плакал над цветуще-бледным телом своей принцессы. И страдал бы весь остаток жизни и скорбел бы по ней.. Но так опять карма засориться, размышляла она, наматывая на пальчики локоны.
- До тридцати я точно не доживу - внезапно выпалила она, завернув нагое тело в одеяло.
- Это ещё почему, волчонок? Ты же была их музой. Очередной приступ единорога?
- Просто в моей жизни слишком много любви. И вся эта любовь такая разная, но сильная... А от её избытка рано или поздно умирают. В моем случае это будет рано. Сразу после того, как он вернётся.