Муса Джалиль В дни испытаний. Первая часть

Публикуется очерк Мусы Джалиля «В дни испытаний», увидевший свет 18 и 20 апреля, 1-я и 2-я части, 1933 г. на страницах общесоюзной татарской газеты «Коммунист», издававшейся в Москве. Очерк был написан в селе Верхазовка (Илмин) Дергачевского района Нижне-Волжского края, куда молодой сотрудник газеты М. Джалиль был направлен во главе выездной редакции многотиражки, издававшейся для колхозников четырех татарских (мишерских) сел и выходцев из этих сел, живущих в других местах в районе. До сих пор этот очерк не переиздавался (в таком состоянии находится почти вся газетная публицистика поэта) и остается, по существу, неизвестным. Но он очень важен для понимания личностных и творческих характеристик Джалиля, так как в нем – неизвестный Джалиль.
Сегодня репрезентуется первая часть очерка, опубликованная 18 апреля. Транслитерация с латинско-татарского алфавита, перевод, комментарии и примечания Сагита Фаизова.


Муса Джалиль

В дни испытаний


На разрушенной дороге

Сафа-агай* выругался. Снег тоже, ведь, не подождал хотя бы малость! Тает и тает. Зачем снег будет ждать. Такое у него дело, Весна пришла, значит, нужно таять. А растает, дорога испортится. Дорогу вода зальет. Откроется черная земля. На дороге умножатся рытвины.
Колхозник Сафа-агай по этой порченой, покрытой ямами, черной дороге тащится на санях, везет семенное зерно из района. Район от колхоза в 35 километрах. На санях 30 пудов семян. И хотя в сани запряжены 3 лошади, тащат они груз из последних сил. Так как кое-где черная земля простирается на сотни саженей. А на черной земле хоть пустые сани, хоть телега вполне потянут на 40 пудов груза.
Скотинка вызывает жалость. Она похудела, устала, изработалась. – Да вот вчера в первой бригаде две лошади заболели и слегли, как не заболеть? Какая лошадь выдержит такие нагрузки? – говорит Сафа-агай.
3 лошади сдохли, как начали из района семена возить. А теперь еще две лошади заболели.
Итак в колхозе кормление лошадей накануне весны было так себе или хуже, чем так себе. Перевозка груза по весенней разбитой дороге их совсем обессилила.
Сафа-агай и с ним караван из 10-15 повозок с семенами говорят обо всем этом с горечью.

Своих семян нет, возить - мешков нет

Этот караван – колхоза «Кызыл маяк» Дергачевского района Нижне-Волжского края**.
По-большевистски работающий колхоз хорошо помнит об изложенных ниже правилах, которые следует соблюдать при дележе собранного урожая осенью: вначале выполнить задание государства по поставке зерна и вернуть государству ссуду, взятую в долг на семена. Затем отделить посевной фонд для будущей весны, определить общественный фонд, а затем разделить доход между колхозниками. Поскольку «Кызыл маяк» не выполнил государственного задания и не вернул долг по семенам, то сформировать фонды не удалось, хотя и попытались.
Между колхозниками доход поделили. Однако задание по зерну не выполнили. А семенной фонд и другие фонды остались пустыми.
Заготовка семян – для весенней пахоты самый боевой участок. Но «кызылмаяковцы» не начинали этого дела по-настоящему, пока не почувствовали за воротником первые капли весеннего дождя.
Вот закапали капли. На полях снега решетчато просели. Посевной сезон начал стучаться в дверь. Вот тогда и начал колхоз заготавливать семена – впопыхах.
Председатель на последнем собрании перед тем, как выехать на поля:
- По проблеме заготовки семян и высказываться-то стыдно.
Один из колхозников выкрикнул:
- Не стыдись, давай говори!
- Мы сами заготовили лишь 3 процента от запланированного. Нам нужно было 2340 центнеров семян, а заготовили 81 центнер.  Поскольку мы, живя за счет ударников, выстригывая колоски (на поле. – С.Ф.), воруя снопы, сделав немереные запасы пшеницы, не сумели всё это раскопать. Не стали искать запрятанное по ямам зерно.
Районные организации могут обеспечить колхоз семенами на 47 процентов. Когда это стало известно, тогда и начали возить из района семена. Каждая бригада должна была вывезти свою долю в кратчайший срок.
Но дело не пошло. Были лошади. Были и сани. И по зимней дороге общими усилиями семена  можно было быстро перевезти.  Но не оказалось мешков, не хватало. То есть помногу семян не перевезешь, пришлось возить помалу.
Поэтому перевозка затянулась до весенней грязи. До сих пор из-за вконец плохих дорог в районе лежат 130 центнеров семян.

Потеря за потерей

Район может выделить колхозу 1100 центнеров семян. Это 47 процентов от того, что должны были засеять по плану. Значит, в этом году колхоз из 3382 га засеет лишь половину.
Агроном же пояснил, что в семенах 15 процентов сора, соответственно, в каждых 100 центнерах засеянных семян 15 центнеров пропадут. Таким образом, к тем 50 процентам нужно добавить еще 15 процентов недостачи.

Если не есть, как работать!

На последнем пред выходом в поле собрании докладчик четко разъяснил, какие у посевной кампании обязательства и какая будет ударная работа.
- Поработаем, все вместе поработаем, от дела уклоняться не будем, - сказали колхозники. Как сказать иначе? На весенней посевной количество и качество работы придают новую жизнь всему колхозу – ясно, как день! Если на весенней посевной дело организовать по-большевистски твердо, полно и правильно, то можно обеспечить победы на весь год!
И в этот момент средних лет колхозник, с козлиной бородой, сероватыми глазами, встает и говорит, осторожно подбирая слова, как бы вытаскивая их из кармана:
- Работать-то работаем, да не покушав не поработаешь!!
Откуда это?                Оттуда: колхозное правление не заготовило фонд общественного питания во время весенне-полевых работ. Колхозникам есть нужно.
На докладчика сыплются вопросы:
- Есть питание-то? Будет какая еда?..
- Думаем, думаем, уважаемое собрание, но муки нет.
- Да… А как же работать-то? – говорит один.
Намекает он на то, чтобы кто-то ему еду приготовил, принес, иначе как работать!.. (1) Не покушав, нельзя работать, верно. Но и не поработав, можно ли есть? То, что общественный фонд не заготовлен и то, что питание колхозников на плохом уровне, разве не связано с качеством работ в прошлом году? (2)

И скотина голодная...

 28 марта провели смотр готовности бригад к севу.  Из выводов комиссии по отдельным бригадам о состоянии животных:
«Очень плохое состояние дел с кормлением рабочей скотины во 2-й бригаде. Корм для скотины из района не доставлен»; «во 7-й бригаде нет сена. Кормят мякиной». Состояние дел с кормами во всех бригадах далеко от похвал. Концентратов нет. Сена не хватает во многих бригадах. Из-за волочения грузов по весенней грязи животные калечатся, худеют. Случается падеж лошадей.               

Корова не для упряжи, для еды…

В этом же акте о 4-й бригаде: «Об использовании коров колхозников во время сева на легких работах (доставка воды, пищи или кормов) договор не заключен». Если перенести эти слова к практике, и во 2-й бригаде, и в 1-й, и в 3-й очень мало договоров. Облегчение нагрузки на рабочих животных, когда корова с легкой повозкой будет перевозить зерно, было бы новым шагом в выполнении планов. Ведь по плану посевной этого года на каждую лошадь приходится около 9 гектаров нагрузки. Срок небольшой, короткий. Поэтому коровы должны сыграть здесь решающую роль. Однако среди колхозников есть такие, которые не считают посевную «свои делом» и сегодняшнее «один раз покушать» предпочитают будущему высокому как гора урожаю.
- Я лучше зарежу и съем, чем отдам корову в упряжку!.. – говорят они. Только за март забили 10 голов коров. За год забили 75 коров. В прошлом году в колхозе было коров 285 голов. В этом насчитывается 211 голов.  Даже если приблизительно оценить вред этого дела, то, считая, что на корову, допустим, приходится 110 литров молока, получим потерянные 8140 литров молока и полтонны масла. А сколько телят не родится. Сколько пропало дохода для государства и из фонда питания колхозников, который служит улучшению их положения. (3)   

Объективные условия

Как колхоз «Кызыл маяк» подошел к весеннему сезону видно из описанного выше. Если коротко: нет семенного фонда, заготовка семян идет плохо, семян не хватает, что есть – с сором; общественный фонд не заготовлен; скотина накормлена плохо; корм для рабочей скотины плохой. Распространяется забой коров.
В чем причины такого состояния дел? Или здесь есть то, что нельзя изменить, не зависящие от человеческих рук обстоятельства? Или в Дергачевском крае все колхозы такие?
На последний вопрос ответ короткий: возьмем для примера колхоз «Карл Маркс» этого же района (татарский колхоз). Он подготовился к севу на 100 процентов. Семена заготовил на 100 процентов, всё перевез. Его лошади не тащились с мучениями по раскисшей дороге за семенами. У себя колхоз заготовил 1350 центнеров семян. Корма для скотины заготовлены, скотина сыта. Фонд общественного питания заранее отделён. Общественное питание во время посевной отлажено. Коров не забивают.
- Если так, то, видимо, у этих двух колхозов разные условия существования? Разные по качеству земли, разный потенциал?
Посмотрим с этой стороны.
В Дергачевском районе 4 татарских колхоза. По показателям качества земли, тягловых мощностей и людских резервов характеристики следующие:
В колхозе «Карл Маркс» (Узень) 284 хозяйств колхозников, 182 рабочих животных, 2 двигателя. Хорошей земли 65 процентов.
В колхозе «Ленин юлы» (Алтата)  430 хозяйств колхозников, 156 голов рабочего скота, один трактор, один двигатель. Хорошей земли 40 процентов.
В колхозе «Прожектор» (Сафаровка) 256 хозяйств колхозников, 161 голова рабочего скота, один трактор, один двигатель, 2 локомобиля, хорошей земли 58 процентов.
В колхозе «Кызыл маяк» (Илмин) 497 хозяйств колхозников, 331 голова рабочего скота, один трактор, один двигатель, 2 локомобиля, хорошей земли 61 процент.
Эти цифры ясно показывают, на каком высоком уровне находится потенциал колхоза «Кызыл маяк». У него рабочего скота в два раза больше, чем у каждого из соседей. Хорошей земли больше, чем у двух колхозов, в сравнении с Узенем лишь немного уступает.
Есть трактор, 2 локомобиля, двигатель.
В «Кызыл маяк»е сенокосных машин 90. А в «Карл Маркс»е только 44. К тому же у «Кызыл маяк»а есть плотина, из которой можно орошать 800 гектаров земли. (4) Очень хорошую землю «кызылмаяковцы» орошают при помощи каналов.
А в других колхозах этого нет.

В чем же дело?

Дело не в объективных условиях. Дело в колхозном руководстве, в том, как дело поставлено, в незнании того, как организовать хозяйствование и руководить по-большевистски.
- Как же так получилось, что вы в прошлом году не заложили достаточно хлеба и кормов для скота? – спрашиваешь и получаешь такой ответ:
- Да сколько нас работало в прошлом году… Как весна пришла, все бросились – кто на завод, кто в совхоз. А когда зерновые поспели, вернулись делить урожай. Поделили урожай и ушли опять. Вот и работай тут…
В прошлом году весна тоже была тяжелой. Многие колхозники эти трудности по-большевистски твердо и в здоровой работе не смогли преодолеть. Без разрешения правления по своей воле ушли на сторону. В самую горячую пору весенних работ в некоторых бригадах вместо 40-50 осталось шесть-семь. К примеру, в первой бригаде рабочих животных насчитывалось 71 единица, а на работу вышли только 7 человек, управлялись с 71 головой скота.
Самовольно ушедшие вернулись к уборке урожая и его дележу. Некоторые через ругань взяли доход. Показали малость свою активность. Некоторые колоски собирали, стригли (колоски. – С.Ф.), снопы прятали. Наступила пахота, и они опять ушли, всё бросили. Поэтому ныне, когда шла сверхранняя посевная, колхозник Мотый-абзий***, приставив ладонь ко лбу, глядя на широкое засеваемое поле, высказался так:
- Эх, эти проклятые «холодные ноги», если бы они не ушли осенью от пахоты, разве мы так бы пахали. Мы по плану осенью должны были вспахать 1002 гектара пара, а мы только 500 гектаров вспахали. (5) Насколько мы вспахали осенью, настолько это было бы хорошо для урожая.
Один конюх говорит:
- Мы ведь 1000 гектаров сена в копнах оставили гнить, к сожалению, не собирали. Некому было собирать.
Вот куда корма подевались.
У колхоза и зерна мало, и корма для скота намного поубавилось, а пропустившие уборку «холодные ноги», вернувшись в осень, «поактивничав», умудряются себе заготовить на еду. Вот таким образом благодаря заготовке семян некоторые очень мало поработавшие убавляют зернохранилища у тех, кто хорошо работал.
Поэтому колхозники сейчас на них смотрят по-другому.
- Хватит, - сказал один колхозник, - хватит…  Накушались они; как работать – их нет, а как кушать – они, смотришь, во главе стола… Этот в карман положил, тот поджарил и съел, и мешками таскали… хватит, теперь поставим… теперь кто уйдет на сторону по своей только воле – ша! В колхозе ему не быть… (6)
Вот поэтому весной этого года, в горячую пору, когда на стороне числились около 106 человек, их стали считать выбывшими - без споров.
Поэтому в договоре о социалистическом соревновании между 2-й бригадой и 3-й бригадой (и между другими тоже) такой пункт прописан:
«Покончить с уходом из колхоза по своей воле, без разрешения. Никому согласия на отпуск не давать, пока идут полевые работы».
М. Джалиль


Примечания и сноски.


*Агай – уважительное обращение к старшим у казанских татар, у мишер “агай” не употребляется, они к старшим обращаются со словами “абый” или “абзий” (в 20 в. редко и в третьем лице вводили в речь "ага"). Верхазовское “агаеннар” (“старшие”) Джалиль в оригинальном тексте также передает на казанский манер – “ага-энелар”, но смысл “ага-энелар” другой – “старшие и младшие”. Здесь любопытно, что фамилия Мусы Джалиля в его паспорте была написана как мишерская: Залилов; Джалиль и Джалилов – казанская форма той же фамилии; в оригинале очерка встречаются правильно написанные мишерские слова. Сафа-агай, - вероятно, Сафа Айнетдинов, находился на различных руководящих должностях в колхозе “Кызыл маяк”. Пожалуй, именно его как бригадира С.Х. Гайнитдинова упоминает Рафаэль Мустафин в книге “Муса Джалиль. Жизнь и творчество : Довоен. Период” (Казань, 1986. С. 146). Сафа Айнетдинов упоминается в главке “Частушки Верхазовки” моей книги “Краткий очерк истории и записи устного народного творчества села Верхазовка”. Казань, 2006 (на татарском языке). Адрес перевода главки в сети: http://sagitfaizov.livejournal.com/5130.html
** Колхоз “Кызыл маяк” (“Красный маяк”) объединял жителей Верхазовка, в речевом обиходе жителей Верхазовки и татарского населения района село примущественно называли и называют “Илмин”. “Кызыл маяк”, учрежденный в Верхазовке (вначале без названия) позже включил в себя и другие небольшие населенные пункты.
***Известен Мотый, который вез Джалиля “по весенней дороге” (стихотворение); во второй части очерка иронически упоминается Мотый Батраев.

1. Странный комментарий. В целом проблему питания людей на поле М. Джалиль здесь не показывает в должной мере. Этой же весной руководство Дергачевского района приняло решение о “дифференцированном питании” на полевых работах (вероятно, и в других районах были приняты аналогичные решения). “Д. питание” означало, что не выполняющие дневную норму выработки колхозники получают пищи меньше, чем выполнившие. В Верхазовке ввести этот принцип в практику не удавалось, и выехавшая в село специальная комиссия приняла решение об исключении из ВКПб и из колхоза секретаря партийного комитета колхоза Исхака Мухамеджанова за провал работы по этой линии, учли также, что брат Мухамеджанова зарезал свою корову (было это решение, об исключении И.М., утверждено райкомом или нет, мне сегодня неизвестно) Источник: газета “Социалистическая стройка”, 1933, 13 мая. Приезд комиссии имел место тогда, когда Джалиль уже жил и работал в Верхазовке.
2. “Качество работ в прошлом году” – понять, как работали в прошлом году, трудно без учета того, что в 1932 г. (и в 1933) многие регионы СССР, включая Поволжье, оказались во власти голода, который наиболее сильно проявился в Украине (“голодомор”) и на Северном Кавказе. См.: https://ru.wikipedia.org/wiki/Голод_в_СССР_(1932—1933).
3. И здесь речь идет о сопротивлении крестьян спущенной сверху беззаконной директиве (которая, видимо, действовала также в 1932 г.). Директива предусматривала заключение с колхозниками договора о предоставлении крестьянами колхозу своей коровы, своего последнего богатства, для использования ее как тягловой силы. Колхозники не верили и не могли поверить ни в использование коровы, чужими людьми, без ущерба ее здоровью, ни в возмещение ущерба, если бы она пала (у колхозов не было денежных средств). Они не могли также понять, когда она будет пастись, кто будет возмещать ущерб от потери молока.
4. “Казенный” пруд, устроенный при царизме. Из других источников видно, что канал от так называемого “жулаба” (желоба на опорах, по которому вода из пруда пересекала русло реки Красненькая), и который шел вдоль северной окраины Верхазовки в сторону сельца Ташмара, рыли в 1931-1933 гг. (г-та “Ялкын”, №№ 44, 45 за 1933 год, апрель). Мне однажды довелось видеть выпущенную большим тиражом открытку с фотографией работ на верхазовском канале. 800 га орошения, видимо, исчислены как площадь полей, куда может подаваться вода, то есть не по запасам воды, которые находились в зависимости от интенсивности дождей.
5. Устав сельхозартели 1930 г., цитируемый Джалилем без ссылки в начале главки “Своих семян нет, возить - мешков нет”, предусматривал уход колхозников на предприятия и на отхожие промыслы. Колхозники-рабочие, возмещая свой уход, вносили в кассу колхоза единовременно 3 процента от годовой зарплаты, а занятые на промыслах – от 3 до 10 процентов заработка (видимо, постоянно). В том же 1930 году правительством было установлено, что колхоз не имеет права препятствовать уходу крестьян на заработки – под страхом уголовного преследования руководителя колхоза за такое деяние (чем и объясняются “самовольные” уходы колхозников в 1931 и 1932 гг.; М. Джалиль, конечно, знал об этой правовой ситуации). См.: https://ru.wikipedia.org/wiki/Колхоз; прим. 10. В марте 1933 г. ситуация изменится, см. следующее, 6-е, примечание. Незаконное получение какой-либо части урожая мало работавшим или не работавшим в колхозе членом артели возможно было лишь по сговору с руководством колхоза, - поскольку трудодни, позволявшие учитывать труд колхозников, были введены еще в 1930 г. (Постановление ЦИК и СНК СССР от 13 апреля 1930 года и постановление Колхозцентра СССР от 7 июня 1930 года). См.: https://ru.wikipedia.org/wiki/Трудодень
6. “Поэтому колхозники сейчас на них смотрят по-другому”. “Сейчас” – после 17 марта 1933 г., о чем М. Джалиль умалчивает. В этот день было принято постановление ЦИК и СНК СССР “О порядке отходничества из колхозов”, которым устанавливалось “что колхозник, самовольно, без зарегистрированного в правлении колхоза договора с “хозорганом” – предприятием, куда он устраивался на работу, покинувший колхоз, подлежит исключению из колхоза” (https://ru.wikipedia.org/wiki/Колхоз). М. Джалиль выехал из Москвы в Верхазовку 20 марта. См.: Муса Джалиль. Жизнь и творчество : Довоен. Период. Казань, 1986. С. 145. Р. Мустафин об очерке: “В другом материале “В дни испытаний”, опубликованном в газете “Коммунист”, резко критикуется обезличка в оценке и оплате труда, несвоевременный подвоз семян, частые простои в страдную пору (“страдная пора” – уборка. – С.Ф.; в очерке говорится о простоях на посевной). Характерны подзаголовки статьи (здесь явно не статья. – С.Ф.), показывающие круг затронутых проблем: “На разбитой дороге”, “Своих семян нет, а возить со стороны – нет мешков”, “Потери за потерями”,  “Нельзя работать голодным”, “Скот тоже голодный”. В корреспонденции названы имена конкретных виновников. А через некоторое время редакция сообщила о принятых мерах” (С. 149). Ни о каких мерах Джалиль вопросов не ставит. Он пишет о принятых – партией, государством, райкомом (безусловно) и колхозниками (что было с колхозниками?).


См. о поездке Мусы Джалиля в Верхазовку в главке из моей книги о Верхазовке*: sagitfaizov.livejournal.com/5521.html
* В сети представлен перевод книги на русский язык (была издана на татарском в 2006 г.): Сагит Фаизов Краткий очерк истории и записи устного народного творчества села Верхазовка. (Перевод репрезентован в виде отдельных статей ЖЖ sagitfaizov). С публикуемым сегодня очерком я в период написания своей книги не был знаком.
См. татарский текст очерка (в моей транслитерации): https://ok.ru/profile/559973415668/statuses/67106001423348

Иллюстрация

Казимир Малевич Сложное предчувствие. 1931
By Kazimir Malevich - PaintingDb, Object 8038, Public Domain, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=3718019

 14 июля 2017