285. Хуторская чертовщина. Соломенные кандалы

 
                Эх! молодость, молодость!
                Жизненного опыта с гулькин нос, но амбиций два амбара с верхом, сколько бы не отбирал, меньше не становилось. 

                Желание показать себя, выставиться эдаким удальцом, быть своим в доску, короче говоря, похвальбушки ещё ни кого не довели до добра.

           Иван с видом опытного потребителя различных спиртосодержащих жидкостей, с торжеством принял в свои руки бутыль.
                Как же не рисануться  перед дядей Толей, этим опытным дегустатором всех видов алкоголя местного производства, а то, что его недооценивали свои хуторские, так это там, а здесь на кошаре он был своим уважаемым человеком.

                С    довольной и расплывшейся улыбкой на лице   Иван   с достоинством поглядел на дядю Толю.
                Кивнул ему по - дружески и тут же приложился к горлышку, смачно большими глотками отпил сиводрала.

                Жидкость в бутили, явно была настояна на курином помёте для большего дурмана, имела неприятный запах и мутный вид.

                Не показывая явного отвращения, Иван, придерживая правой рукой за горлышко бутыль, поставил её себе на колени, глубоко вдыхая и медленно выдыхая, занюхивал рукавом, поднесённого к носу левой рукой.

                Анатолий не сидел сиднем в бездействии, дожидаясь, когда сиводрал из желудка попроситься назад.

                Он спешно свернул цигарку, это единственное средство, которое поможет перебить  дурной запах и отвратительный вкус из этой бутыли.

                С первой затяжки ему заметно полегчало, признаки тошноты прошли бесследно,  только редкая отрыжка отдавала дурнотой.

               Затянувшись несколько раз, Труха передал цигарку Ивану, у которого имелся солидный стаж курильщика.
                Иван ухватился за цигарку, покурить намного приятнее, чем занюхивать собственный рукав.

                Жадность ли владела мыслями Анатолия или тому алкогольная жажда причиной была, а чтоб её утолить вместе с желанием, он забирает бутыль у Ивана.
                Тут же прикладывается, затем,  оторвавшись от горлышка и вылупив из орбит глаза, совершенно  не дыша, показывал движением руки на цигарку, тут же заполучает её  в руки и делает глубокую затяжку, чтобы затем с наслаждением медленно тонкой струёй выпустить перед собой. 

                Иван, подражая старшему товарищу, забирает к себе бутыль, прикладывается, отпивает в меру своей возможности и тут же получает в руки остаток цигарки, делает затяжку и кивками головы благодарит сообразительного товарища.

                За распитием сиводрала и раскуриванием цигарки, очень приятного время проведения, чабаны и не заметили, как к ним сзади подкрался хуторской чёрт и забрался в бричку.

                Когда амплитуда хорошего настроения резко пошла вверх и достигла практически вертикального положения, к большому удивлению чабанов, за их спинами кто – то резко кашлянул, обращая их внимание к себе.

                С довольными хмельными лицами, ночные истребители спиртного, вначале посмотрели друг на друга, молча спрашивая друг у друга, кто же это может быть, а затем синхронно оглянулись назад.

           Маски полного довольства мгновенно сползли с их лиц и припрятались в ногах под лавкой, зарывшись глубоко в солому.

           Действие на организм спиртного в союзе  с проникшим в кровь  никотином отражалось медлительностью соображения мозга, но вот поверить в то, что видели в данный момент глаза, не поддавалось ни какому, даже трезвому осмыслению.

              Чабаны были готовы увидеть кого угодно, даже самого рогатого чёрта, с пьяных глаз всё может привидится, но такое даже придумать на трезвую голову не возможно, даже в дурном сне не присниться.
                Они, повернув головы и слегка провернувшись, насколько позволяла лавка, смотрели с удивлением и страхом.

                Придерживаясь руками за задний бортик брички, на нём сидел сам Кузьма Ильич.

               Наступила немая сцена, которую вскоре нарушил   бывший барин их поместья:
                - Вот значит как!
                - Не хорошо!
                - Ох, как не хорошо, выходит!
                - И чем это вы тут промышляете поганцы, а?
                - Моё нажитое добро пропиваете?

            Оно бы для начала, неплохо было бы наложить крестное знамение, глядишь и сгинуло бы видение, но руки отяжелели настолько, что не было сил даже приподнять их.

                Да и лошади, не ахти какие скакуны, а так бы врезал им кнутом по крупам, рванули бы лошадки с места, а барин бы и вывалился из брички, а там гони – скачи во всю их прыть.
                Но куда там этим бедолагам, с прогнутыми хребтами и обвислыми животами скакать, одно название худорба.

             Оставалась одна надежда на бегство, вспорхнуть как воробьям с лавки в разные стороны и ищи – свищи их в балке в густом тумане среди кустарников.

           Эта мысль только зарождалась в умах чабанов, а Кузьма Ильич им тут же пригрозил:
                - Сидеть у меня и не рыпаться!
                -А для надёжности посажу - ка я вас в кандалы.

              Что за чудо дивное, больше похожее на ночной кошмар, зашуршала, зашевелилась под ногами солома, стала скручиваться в жгуты, медленно поползла, обвивая у щиколоток ноги.

            Словно ползучие змеи крутились и вертелись жгуты соломы вокруг ног, чтоб в одно мгновение превратиться в настоящие железные кандалы.

                Ситуация я вам скажу гиблая, здесь любой смельчак спасует, чего же взять с этих обычных чабанов, струсили до озноба тел, покрываясь холодной испариной.

                -  Я бы ещё понял,
                продолжал говорить Кузьма Ильич,
                - если бы вы свезли корма для личных нужд.
               - А пропивать это негоже я вам скажу, последнее дело.
                -Крысы и те имеют соображения, если тащат так для личного потребления.
                - А вы всё на пропой, да на пропой.
                -Когда упьётесь окончательно, а?
                -Где скажите от вас польза?
                -Мало я видно вас бил, всё образумить хотел.
                - А вы что?
            - Почувствовали слабинку, да безнаказанность, давай наглеть.
                - Это вам так просто с рук не сойдёт!
                -Накажу по полной строгости.
                - И вас, и особенно тех, кто был поставлен на охрану моего имения.

         С перепугу или по старой привычке, вдруг у Анатолия Трухи прорезался  голос:
                -  Прости нас барин, Кузьма Ильич!
                - Ей богу не по злому умыслу вышло.
                - Это у нас излишки образовались, вот и решили не оставлять же их на осень, всё равно если не пропадут, то незаметно растащат.
                -Растащат и не сомневайтесь.
                - А так вот с хлопцами решили отметить напоследок, так сказать обмыть дальнюю дорожку, чтоб вашим овцам по ним шагалось легко.
                - Сами понимаете, на днях пройдёт стрижка, а там и в дальнюю дорогу собираться пора.
                - Как же без проводов, не по - христиански как – то получается.

          - Как там получается не знаю, но вот насчёт излишков врешь, ой врешь.
                - Мне то и не знать?
                -Да откуда им взяться?
                - На выдаче, вам же дуракам и недовешивают.
                -Тогда что ж получается?
         -  Вы моим овцам недодаёте кормов, держите их на голодном пайке?
                - А это, дурни тупоголовые,  грозит большим недобором по мясу и шерсти!
                -Да как же вас после этого не наказать?
                -Наказать так, чтоб неповадно было, всем!
                - Без исключения!

          Вдруг Кузьма Ильич поднялся во весь свой могучий рост и сделал шаг вперёд, в сторону чабанов, те в ужасе замерли в ожидании предстоящего наказания.



13 – 14 июля 2017 г.