Частички бытия

 КАК ВСЁ МЕНЯЕТСЯ
 - …Да я сам водитель, - повторял сбитый нами пешеход, когда я пытался его, поначалу показавшегося вовсе бездыханным, поднять со льда. – Сам шофёр… - Будто профессия его была оберегом от всех бед и несчастий.
   Я успел поменяться местами с беременной женой за мгновенье до приезда гаишников: Елена только получила водительское удостоверение, после перекрёстка Ломоносовского проспекта с Ленинским, у Черёмушкинского рынка, на гололёде не рассчитала скорость, сбила выбежавшего вдруг появившегося из-за троллейбуса на остановке пешехода, изрядно поддатого, который влетел нам головой прямо в лобовое стекло.
   Я сидел и думал о том, как всё меняется: ещё полчаса назад мы отмечали с отцом (потому я и не сел за руль) выход моей первой книжки «Мечтаю быть…» и вся будущая жизнь представлялась сплошным воплощением мечты, ярким разноцветным праздником: новые публикации, книги, тысячи поклонников и поклонниц, выступления, поездки на книжные ярмарки во Франкфурт-на-Майне, в Париж, в Оттаву… А теперь впереди – годы за решёткой или колючей проволокой, сплошная чернота.
 - Я сам водитель, - упрямо твердил сбитый, - сам шофёр…
 - Убили, убили! – кричала его спутница, не решавшаяся даже подойти. – Они ехали, а мой выбежал из-за троллейбуса спиной, понесло его, очень пьяный был, на ногах не стоял,  говорила ж я, не пей так много, сволочь, бац – и под ихние «Жигули»!..
   Потом, выйдя из шокового состояния, она от своих слов отказалась, стала обвинять во всём нас, но гаишники, замерявшие тормозной путь, её первоначальные показания запротоколировали, дай им бог здоровья. Кончилось тем, что сам же пострадавший, вылечившись в больнице от ушибов, и выплачивал нам ущерб за разбитое лобовое стекло.

                ТЕЛЯЧИЙ ВОСТОРГ
   Животное начало в человеке порой преобладает. Это когда хочется лишь орать от восторга - как резаному. Такое бывает, когда со справкой об освобождении выходишь за ворота зоны или воинской части, где оттрубил годы; ранним майским утром в поле; на серебрящейся, окутанной морозной дымкой лыжне; когда после безрезультатного трёхдневного поиска в океанский шторм на утлом судёнышке вдруг из поднятого с глубины снюрревода выплёскивается на корму тонна палтуса, трески, камбалы, минтая, морских звёзд, в которых бродишь по колено; когда выходишь из самолёта и впервые ступаешь ногой на землю чужого континента; в полёте с парашютом; с жестокого похмелья перед кружкой холодного пенистого пива с горячими дымящимися раками; с женщиной; в тот момент, когда впервые берёшь на руки своего ребёнка… Редко, но бывает.

                УРОДЫ
- Уроды! – донеслось вслед юным, сложенным, как олимпийские боги, чернокожим атлетам, пробежавшим ранним летним утром трусцой мимо ограды московского интерната для детей с явными психическими и физическими отклонениями. – Черножопые уроды!..
 
                АДАМ И ЕВА, ИЛИ ЯРМАРКА ТЩЕСЛАВИЯ
   Память человеческая избирательна. Она сохраняет с течением времени красоту, лишь самую красивую женскую  (и мужскую) наготу, а уродство, посредственность, серость сбрасывающую, как шелуху… Итак, Коверсада – всемирно известный, старейший центр  натуризма, нудизма. Золотисто-зелёная Адриатика вокруг. Пять или десять тысяч обнажённых, без купальных костюмов загорающих, играющих в волейбол и крокет, катающихся на велосипедах людей. Общие туалеты, где порой оказываешься перед писсуаром по соседству с присевшей дамой, с любопытством взирающей на то, как ты справляешь малую нужду, стараясь её не обрызгать («Мужчина! – восклицает рыжая ирландка из Дублина. – У меня сын когда был маленький, писал мимо горшка, вы не возражаете, если я подержу, направлю, только не смущайтесь, писайте спокойно – ну, вот, совсем другое дело!»). И даже в кафе и ресторанах большинство отдыхающих наги… Как-то под вечер по сосновому острову навстречу в солнце шла молодая женщина, еще не обсохшая после купания, вся в изумрудных капельках Адриатики, с аккуратно подбритым лобком с оставленной вокруг половых губ полосочкой, с распущенные по плечам волнистые волосами. Шоколадные груди её, широкие в основании, подобные спелым дыням, увесисто покачивались из стороны в сторону на шагу. В руке с тонким смуглым запястьем было яблоко, она его ела, сочился сок по губам, капелька стекала по подбородку. Протяни она мне плод, вкусил бы, соблазнился, не задумываясь над тем, что изгонят из сада Эдемского.Мы осмотрели друг друга с головы до ног, на некоторых частях тела непроизвольно задержав взгляды чуть дольше. И клянусь, в какой-то момент прочитали в глазах одно единственное желание: тут же, под соснами начать делать детей… Солнце – и казалось, на всём острове, в целом мире до нас не было никого, мы первые и только мы вдвоем, абсолютно голые, в шлепанцах… Но прошли друг мимо друга, она, длинноногая, широкобедрая, со складочками над поясницей под тяжестью грудей, с высокими тугими полушариями загорелых ягодиц, едва заметно улыбнулась, но не обернулась… И, глядя ей вслед, я подумал: а что было бы, если б Ева с такой же улыбкой прошествовала мимо Адама?..               
   Там же, в натуристском центре, я убедился в том, что мужчины, между прочим, более тщеславны и завистливы, чем женщины – на какие только хитрости не пускаются они, дабы казалось, что у них длиннее и толще, чем на самом деле, а главное, чем у соседей по пляжу, с которыми сравнивает, естественно, спутница – жена или подруга! Впрочем, и женщины, конечно, честолюбивы несказанно! Сколько надменности, гордыни было во взгляде средних лет немки из Любека (что там Клеопатра, царица Тамара, императрица Екатерина Великая!), у спутника коей был просто нереального размера прибор, который она, дразня окружающих, умудрялась ещё исподволь и поддрачивать, касаясь то бедром, то ягодицей, то пальцами ноги, а то и рукой, заслонившись газетой!..
   Стройная молоденькая итальянка в кудряшках бродит между загорающими, набирает команду из мужчин с потрясающими воображение мужскими достоинствами, похожими на хоботы слонов или греющихся на солнышке толстых змей, с большими тяжёлыми ядрами, и ближе к вечеру происходит волейбольный матч этой сборной против сборной всего курорта – стекается масса зрителей, обнажённая кудрявая волейболистка прыгает одна среди обнажённых мужчин, и вот что знаменательно: её сборная побеждает, в очередной раз доказывая, что...
   Там, в Коверсаде на Истре подумалось: а чем же именно искусил дьявол, обратившись в змея-искусителя,  доверчивую жену первого человека, если сонники и по сей день утверждают, что видеть змея во сне – это мысли, переживания, беспокойства, страхи, мечты, связанные с мужским органом любви? А искушаются  женщины легко: бывало, совершая променад по дорожкам, мосткам или набережной и узрев внушительный орган, какая-нибудь женщина, порой, кажется, и непроизвольно, без какой-либо конкретной цели, будто под воздействием гипноза, изменяла направление движения, а то и разворачивалась на 180 градусов и некоторое время, пока не спохватывалась, следовала за его обладателем…
 
                ЕВТУШЕНКО В ШЕРЕМЕТЬЕВЕ
   Как-то в 90-х увидел в международном аэропорту «Шереметьево-II» знаменитого поэта Евгения Евтушенко. Высокий, худой, морщинистый, в клетчатом пиджаке, он стоял посреди зала и так смотрел на клубящихся вокруг с тюками и баулами, чемоданами и сумками «челноков», пассажиров многочисленных чертерных рейсов, отправляющихся в Турцию и на Кипр, в Израиль и на Мальту, в Париж и на Мальдивы, в Таиланд и на Сейшелы, в Нью-Йорк и на Кубу, что стало его жалко. Его, некогда одного из единиц избранных, допущенных советской властью к Её Величеству Загранице!
 «Я объездил сто пятьдесят три страны!» - восклицал он на своем творческом вечере в Политехническом. Он в Америку ездил едва ли реже, чем другие на свои дачные участочки, ему сама Жаклин Кеннеди-Онассис что-то говорила!.. Он был одним из немногих посвященных – тогда как простые смертные…
   Он, совершеннейший простолюдин по роду, стоял средь шумной толпы в Шереметьеве, брезгливо и скорбно озирая суетящихся вокруг. Смотрел, точно убывающий навсегда в эмиграцию граф Шереметев, у которого революция отняла всё, что имел - Россию.