Речка

Яшиной Анне Станиславовне

Она вошла в больничную палату. Поздоровалась со всеми молодо и звонко. Медсестра проводила ее к койке у окна. Она аккуратно сложила вещи. Огляделась. Палата была на шесть человек, занято всего три кровати. Да и Анне Станиславовне, как ветерану войны, была положена отдельная палата. Обещали завтра освободить. Лучи послеполуденного солнца подсветили шапку ее довольно коротко подстриженных волос. Некоторые пряди еще отливали золотом, а ведь ей под восемьдесят!

Анна Станиславовна обратилась к полной симпатичной женщине, лет пятидесяти, ее соседке. Что-то спросила, та ответила. И между ними пробежала какая-то искорка. И они почти не расставались все время, пока обе были в больнице.

Анне Станиславовне захотелось рассказать о себе. Она родилась на хуторе, близ Ворзеля, под Киевом. Семья была большая и дружная. Но она больше всех любила дедушку. Он был очень верующим. И в три года внучка попросила разрешения молиться вместе с ним. Дед разрешил. С тех пор утром и вечером Аня молилась, обстоятельно и грамотно. Происходило все на чистенькой летней кухне. В доме иконы не хранили. В те времена за это можно было поплатиться.

И сейчас по утрам и вечерам она молилась. Доставала складень, зажигала переносную лампаду. Молилась за всех людей, за всех православных, за родных и близких. Каждый день в свою молитву добавляла что-то новое: за сокращение озоновой дыры, за улучшение экологии, за мир... Молилась чуть в стороне от всех, тихо и ненавязчиво.

А еще она прекрасно пела. Ее великолепное сопрано звучало абсолютно молодо. Иногда она просила у всех разрешение попеть в палате. Все с удовольствием слушали. Народные русские и украинские песни, романсы, арии из оперетт.

А еще она рассказывала о своей первой любви. Парня звали Петр, он был ее земляк, на пару лет старше ее. Хлесткий, красивый, хулиганистый. И кличка у него была соответствующая - Малина.

Аня поступила в медучилище в Киеве. На все выходные приезжала домой. Их свидания, жаркие объятия кружили ей голову.

Но однажды, она приехала в субботу чуть позже обычного и видела, что ее Петр увлеченно выплясывает с Маней-Лолой, местной красавицей, высокой, стройной, с пышной грудью. Ее даже не портили оспинки на лице. Она была девушкой друга Петра. Но Петр к Ане даже не подошел. И она ушла на другие танцы. За деревней, остановилась танковая часть, они устроили там танцплощадку и по субботам и воскресеньям устраивали танцы под музыку собственного оркестра.

Был у нее там и поклонник, красавец Павел, сдержанный и внимательный. Ей было с ним уютно и интересно. Больше Аня на деревенские танцы не ходила. А Петр не подходил к ней. Прошло пару месяцев, солдаты собирались на зимние квартиры. Павел сделал ей предложение. Она согласилась. Когда слухи о свадьбе дошли до Петра, он встретил ее на улице и предупредил зло и коротко: Если она выйдет замуж, он ее убьет. Она ничего не ответила. А через неделю была свадьба, ей так нравился ее народный свадебный костюм: ленты, цветы. После ЗАГСа приехали домой.

Аня выходила с летней кухни, в стороне от застолья, увидела перед собой Петра с пистолетом. Он выстрелил, Аня упала, пуля попала в мякоть ноги, навылет. Петр сбежал. Младшая сестра появилась неподалеку и Аня попросила ее принести вилы и чистую простынку, макнула ее в кровь, испачкала вилы и сказала, что наткнулась на них случайно. Сама обработала рану. К счастью, никто не видел эту сцену, а Петр сбежал из деревни. И они больше никогда не встретились. Но ей передавали, что своим друзьям он грозился убить и ее, и мужа, и детей, если они появятся. А после войны тетка рассказала ей, что он покончил с собой.

С Павлом они жили дружно, весело. Она работала фельдшером в областной больнице, он в своей части. Жили они в малюсенькой квартире в военном городке, на улице Довнар-Запольского. До ее работы было недалеко. Часто она ходила туда пешком. А за год до начала войны, она родила сына, но мужа в это время уже дома не было: сказал, что их часть уходит на ученья. Ей было трудновато, но уже были подруги в Киеве, приезжала на помощь сестра, и война застала ее в своей квартире, с годовалым ребенком на руках, а от мужа приходили письма, военные треугольнички.

Семьи военных должны были эвакуировать. Но Аня снова решила все по-своему: она пошла в военкомат и попросилась в поезд-госпиталь с условием, что с ней едет и ее сын. И так уехала с поездом на фронт. Ей с сыном выделили двухместное купе. И был тяжелый труд. Отступление, раненые, им оказывали первую помощь и распределяли по госпиталям и снова направлялись к линии фронта, попадали под бомбежки и обстрелы, недосыпали, иногда паек становился совсем скудным, но ее никто и никогда не видел в унынии. Изредка, она даже пела для раненых и персонала.

А осенью, их отправили за Урал: по дороге они получали новых раненых, оперировали, лечили. А у нее началась странная полоса: однажды, они прибыли на маленькую станцию, где только-только окончился налет немецкой авиации, на перроне, неподалеку от станции лежала убитая женщина, а рядом с ней стоял серьезный мальчик лет 4-5, она сказала, что возьмет его себе. Собрала все документы, что были при его маме. Справку ей выписал представитель военной комендатуры. Их в купе стало трое. Потом появились еще три мальчика, мать одного из них была еще жива, просила не бросать ее сына, а последней сняли девочку, с крыши поезда. где она лежала в объятиях убитой матери. Девочке было 1,5 года, у нее была открытая форма туберкулеза. Главврач госпиталя предложил отправить девочку в спецсанаторий, но Анна сказала, что сама выходит ее. Уже за Уралом, когда они прибыли на станцию назначения, главврач сказал, что вынужден оставить ее здесь, у него все-таки госпиталь, а не детдом. Оформили все справки, кто-то делился с ней своим пайком и поезд ушел, а она осталась со "своими" детьми.

Поселили ее в каморке при школе, обещали дать квартиру, да что-то не спешили. Но ей повезло - в соседней каморке жил старый школьный сторож Иван Кузьмич. Он как-то сразу взял ее под свою опеку, помогал готовиться к зиме. Привлек еще нескольких женщин. А через пару недель сказал, что она должна пойти на прием к председателю поселкового совета: ему кто-то наплел, что в школе поселилась цыганка с кучей детей. На следующий день с утра Анна Станиславовна со всеми документами вошла в кабинет председателя. И одним махом сорвала платочек: ее золотые кудри почти до пояса рассыпались по плечам, по спине. Председатель онемел. Потом у них был серьезный разговор, в их больнице была хроническая нехватка специалистов, да и квартира при больнице пустовала. Ее сразу же оформили на работу, выписали дрова и уголь для отопления квартиры. А Кузьмич привез кое-какие запасы овощей и солений и бросил клич среди жителей поселка. Короче, жизнь у нее постепенно налаживалась. А в последующие годы, Кузьмич помогал ей выращивать овощи, на выделенной ей делянке. При первом же сборе урожая, она была поражена обилием и величиной овощей продолговатые картофелины были величиной с хорошее полено.

А через год приехал муж: он был ранен, из госпиталя его выписали на поправку на целых полторы недели.

Павел похудел, на висках появилась проседь. Он стоял на пороге и растерянно смотрел на детей, а они на него.

На вопрос, - "Чьи это дети?" - Аня ответила: "Мои. Но если захочешь, они станут и твоими". И он задал еще один вопрос: "А мой здесь есть?" И она указала ему на самого маленького и он безоговорочно принял ее решение.

После войны они вернулись в Киев, мужа направили преподавателем в танковое училище. она снова работала в областной больнице. Закончила вечернее отделение мединститута. Стала гинекологом. Защитила диссертацию. Они воспитывали своих детей. И девочку она вылечила.

Как-то к ее мужу зашел в гости его друг детства Яша. Он был главврачом где-то в Крыму. Его жена была тяжело больна. Анна Станиславовна сразу поняла, что она ему нравится, но вел он себя корректно. А она думала о нем только, как о друге мужа.
Однажды Яша приехал в Киев и остался на выходные. Как всегда, привез всяких южных вкусностей. А на выходные они поехали к бабушке. Муж дежурил по училищу и поехать не смог. Старший мальчик Коля, ему уже было одиннадцать лет на электричку опоздал. Но он уже сюда ездил сам и они все уехали. А когда он не появился с очередной электричкой, Аня запаниковала. Она знала, что мальчик очень любит реку. И пошла его искать. Ее сопровождал Яков. Они обошли все его места, но его нигде не было. Аня устала, расплакалась, не могла идти, Яша нес ее на руках. Отдохнув, она снова пошла. А дома ее уже ждал Коля, он приехал следующей электричкой. За ужином было вкусно и весело, Яша ушел раньше всех, сослался на усталость. Аня с мамой помыли посуду, поговорили. Аня пришла в свою спальню, а в постели ее уже ждал Яша. Они стали любовниками. Аня переживала. Это грех. Но встретились ей удивительные слова Марины Цветаевой: "Бог, не суди, Ты не был Женщиной на Земле" и она успокоилась. Они очень подходили друг другу по темпераменту. Она просто познала настоящую близость. Через два года жена Яши умерла и он сделал ей предложение: выйти за него замуж и со всеми детьми переехать в Крым. Но Аня ему отказала, оставила все, как было. А еще через пару лет Яша предложил ей оставить всех и уехать с ним куда-то очень далеко. Что это за прекрасное далеко не сказал. Она снова ему отказала. Прощались они со слезами и больше никогда не встретились.

А дети подросли. Анна Станиславовна переговорила с ними, рассказала их истории, сказала, что они с Павлом только их опекуны, поэтому дети ничего им не должны. И под совершеннолетие она каждому вручала их документы, оставшиеся от родителей. Но ни один из них так и не нашел никого из родных.

Они все получили высшее образование. Обзавелись семьями. И все помогали своим приемным родителям.

Сама Анна Станиславовна иногда вспоминала странное видение, посетившее ее в поселке за Уралом. Она увидела, что течет рекой, выбираясь из лесу тоненьким ручейком. Потом принимает другие потоки, становится полноводной и судоходной, чувствует единство со всеми водами, морями, океанами. И питает корни растений, рыб, животных свежей студеною водой. Утоляет их жажду. Какое-то странное видение.

А Вы утолили чью-то жажду?

2017 г.