***

Бутылка с протухшей водой, куча фантиков, бумажка с номером, драные джинсы, красно-фиолетовые мозоли на ногах. Вот, что остаётся после всего. В конце. Вот, что представляет собой исход.

Бутылка с протухшей водой – вся жидкость, путешествующая по твоим розовым трубочкам.
 
Куча фантиков – все твои осколочные успехи, провонявшие терпким запахом бумаги.
 
Номер – память о человеке, которому ты был готов облизать всё тело или повязать на душу свой тёплый шарф.

Мозоли набиты на каменистом пути от начала к концу в неудобных туфлях на босу ногу.
 
И больше ничего.

Бутылка, фантики, номер, мозоли.

Ах да! Ещё драные джинсы – твоё измотавшееся к исходу тело.

Ты идёшь по дороге. Какая она будет – дело везения или судьбы (для фаталистов). Кому-то достаётся асфальтированное шоссе, а кому-то опасный горный серпантин. Ты идёшь и насвистываешь себе под нос песенку. Или плачешь. Или хрипишь. Или смеёшься. Поплёвываешь на свою обувку или прилично сглатываешь слюну. Жмуришься от яркого солнца или от кусачей метели. Облизываешь надтреснуто-сухие или приторно-солёные губы. Жуёшь свой фантик и пьёшь воду из бутылки.

Иногда кто-то идёт рядом с тобой. Женщина с усталым морщинистым лицом, готовая отдать все свои фантики тебе – твоя мать. Или веснушчатая девушка с самой красивой улыбкой, какую ты когда-либо видеть – это ведь твоя девушка. Или надёжный парень, у которого в глазах застыла добрая усмешка цвета нефильтрованного пива – твой лучший друг. Или твоя тень. И такое бывает.

Твоё сознание белое, как чистый лист бумаги. Оно впитывает в себя весь мир, начиная жёлтым диском солнца и заканчивая таким же жёлтым, но совсем не таким, а слишком фальшивым и противным, столом в твоей конторе. Ты знаешь всё. Знаешь, что люди произошли от обезьян, что Священная Америка лучшая страна в мире, что консервированные томаты вкуснее настоящих и что Гарри спит с твоей сестрой. А большего знать не нужно, ведь большего нет. Тупик и глупость. Можно сказать, так заложено природой…

Ты счастлив. Или нет. Может быть, тебе очень плохо. Но всё-таки по сравнению с тем-что-за-большим, ты счастлив, ибо крепко стоишь на ногах. Или на голове. Или на невидимой ниточке, вращающей тебя в пространстве. Ты не думаешь об исходе. Точнее, ты знаешь, что после попадёшь в Ад за то, что курил травку на вечеринке у Миранды, но это всего лишь жалкая картинка жалкого будущего. Глупая, размазанная и чёрно-белая. Как глобальное потепление. Вещь вроде бы серьёзная, её пытаются предотвратить, обсуждают её, занудные дикторы выдавливают камни-слова о ней, но никто, даже сами учёные, не представляют себе, как эта серьёзная вещь может случиться на самом деле. И ты тоже не представляешь, как попадёшь в Ад и будешь жарить свои яйца на костре. Это ведь миф. Фигня. В глубине души ты уверен, что будешь жить вечно. Конечно, ведь фантики реальнее смерти (ты считаешь их конфетами). Их можно коснуться пальцем и почувствовать хрустящую фольгу на коже. Ещё и золотистый след останется на подушечке. На фантиках основано всё. Целый фантичный мир. Тебе кажется, что ради фантиков, а не ради смерти, ты шагаешь по этой чёртовой дороге, улыбаешься своим спутникам и насвистываешь под нос песенку. Или плетёшься угрюмый под влажным ветром.

День и ночь. В жару и в стужу. В мягком пиджаке от Dior или в грязной куртке от Секонд-хенда. Набиваешь крупные, размером с засос, мозоли, и с каждым годом ноги в неудобных туфлях режет всё больше. С каждым годом картинка твоего попадания в Ад перестаёт казаться такой уж нереальной, наоборот, до кома в горле настоящей, чёткой, цветной. Каждый год детали вплоть до ожога в виде мотылька на твоей распухшей ягодице прибавляются, пока картинка не врезается тебе в мозг с последним глотком пыльной дороги.

Бутылка с протухшей водой, куча фантиков, бумажка с номером, драные джинсы, красно-фиолетовые мозоли на ногах. Это исход. У всех. У каждого. Ну кроме номера. Тут фифти-фифти.

В конце концов оказывается, что фантики остаются фантиками – и это самая бесполезная вещь в твоём конечном скарбе. А вот бумажка с номером – самое ценное, что у тебя теперь есть. Хотя по правде говоря, самое ценное – это летящие ноги – свободный дух – но они вообще редкость.

Твоё сознание чёрное. Грустно, когда всё, ради чего ты жил, всего лишь фантики. Зато теперь ты понимаешь. Поздно, но понимаешь. Всё, что до большего – нереально. Реальны только рождение и смерть. Ну и ещё любовь. Возможно. Не зря же с ней столько носятся и не зря же бумажка лечит кровавые ожоги. Впрочем, может, и эти понятия нереальны. Может, ничего нереально. Или реально всё. Или тебе кажется…

Всем нам что-то кажется.