Рыбацкий рай

Пристрастился я с недавних пор к рыбалке. И такое это увлекательное занятие,  что и описать невозможно! Рыбных мест я не знал и поэтому ходил, отвести душу, на небольшую ламбину к старой водокачке. Вот и в этот раз возвращался я с рыбалки, гордо неся в руках удочку и садок с десятком окушков.
- Ну, ничего себе улов! - услышал я за спиной голос местного выпивохи и бездельника   Андрюхи Сафохина. - Это же целую кружку ухи наварить можно!
- Ты и таких не ловил, – Огрызнулся я не оборачиваясь.
- Это я-то не ловил?! – возмутился Сафоха. – Да я такие места знаю!...
И Сафоха поведал мне настолько удивительные истории о своих рыбацких подвигах, что я загорелся идеей попытать настоящей, рыбацкой удачи.
- Может и мне с тобой разок сгонять? – с деланным равнодушием спросил я Сафоху.
- Не, не… и не проси! – замотал он патлатой головой. – Сейчас необловленных мест – раз, два и обчелся.
Я скорчил удивленную гримасу.
- Тебе две бутылки водки лишние?
- Н-ну не могу я, – простонал Сафоха и шумно сглотнул. – Ну, никак нельзя.
- Как знаешь.
 Я пожал плечами и, скрывая раздражение, произнес безразличным тоном:
- За две литрухи с закусью - проводники ко мне в очередь выстроятся!
Я сделал вид, что собрался уходить, но Сафоха вцепился мне в руку и быстро заговорил:
- Зачем нам чужие проводники? Ты мне на поллитры авансируй, а завтра такая рыбалка будет – век не забудешь! Но уговор: с меня рыбное место, а с тебя – все для рыбалки.
Я ликовал: Облапошил этого простофилю и за какие-то две-три тысячи купил путевку в рыбацкий рай!
Мы ударили по рукам. Я дал Андрюхе пятьсот рублей аванса и он засеменил к ближайшему магазину.

Утром мне пришлось остограммить умирающего Сафоху. Тот немедленно ожил и начал припоминать, кто я такой и зачем пришел. Приняв еще сто граммов, он окончательно пришел в форму и решительно подтянув спортивки полез в захламленную кладовку за сапогами. Увидев в его руках коротенькие, малинового цвета сапожки на каблучке я слегка насторожился, но тут же, успокоил себя тем, что поездка готовилась спонтанно и Андрюха, просто-напросто, не успел подготовиться.   

Загрузившись в мою старенькую «Ниву» мы тронулись в путь.
Путь  к Сафохинскому заветному озеру был не близкий: пятьдесят километров с гаком по трассе, еще два часа по убитой грунтовке, а дальше пешкодралом по старой, лесовозной дороге.

Сафоха бодро шел  налегке, а я следом с огромным рюкзаком за спиной и рыболовными снастями и веслами для «резинки» в руках. День был жаркий. Я взмок от пота, а идти по разбитой, заросшей осинником дороге было совершенно невозможно. Сафоха остановился, почесал пятерней затылок и со словами: «Здесь срежем» свернул на еле заметную тропинку, которая вскоре потерялась в сухом болоте. Мы шли, утопая во мху и поднимая тучи мошки и комарья. Сафоха обмахивался березовой веточкой, а я стойко терпел укусы комаров, гнуса, слепней и всевозможной  оголодавшей дряни... Наконец он скомандовал: «Привал»,  уселся на поваленное дерево и добавил:
"Надо бы перекусить и принять для сугреву".
Чего-чего, а уж греться мне точно не хотелось! Я разложил продукты и плеснув в кружки водки убрал бутылку обратно в рюкзак. Водка была теплой, какой-то вязкой и от этого невероятно противной.  Сафоха выпил свою дозу, допил мою и хорошенько закусив – закурил папиросу.
«Можешь оправиться, пока я курю» - Милостиво дозволил новоиспеченный барин.

Мы продирались через чащобу и по лицу мне хлестали ветки, которые не придерживал впередиидущий Сафоха, он поставил мне фингал каблуком, когда мы лезли в гору… я молчал и терпел. Вместе с усталостью нарастала тревога: Что-то здесь было не так.
- Только что солнце пекло затылок, а теперь светит в глаза.
- Мы идем… земля вертится… солнце тоже… - он развел руками, икнул и подозрительно петляя, продолжил путь.
Я смертельно устал, страшно хотелось пить, соленый пот заливал глаза, и от этого идти приходилось практически вслепую. И тут я увидел поваленное дерево! То самое поваленное дерево возле которого, три часа назад, у нас был привал! Я схватил Сафоху за грудки и заорал: «Ты водишь нас по кругу! Как отсюда выйти?!» Его большая голова безвольно болталась на тонкой шее, а в мутных пьяных глазах читался вопрос: «Хто ты?»
После пары затрещин он вернулся в реальность и взгляд его прояснился.
- Отвечай сволочь: Как ты нажрался? Где обещанное озеро?
- Н-не знаю... я здесь в детстве... с дедом.
- Ты все врал? Зачем?! - я отвесил ему еще одну оплеуху и пендаль.
- Ты меня справ...справцировал.
- Чем? Тем, что дал денег, напоил, накормил, похмелил?
- За две литры... за две литры я бы... я бы тебя в Мозамбик взялся провести... 

Выбиваясь из сил я шел наугад. Сафоха плелся за мной требуя, заплетающимся языком, опохмелки и полного расчета. И вдруг сквозь комариный гул мне послышался звук автомобиля. Я замер. Да… где-то там была дорога! Рядом что-то забулькало. Я резко обернулся: Этот… бездвижно лежал на земле держа в руке бутылку из-под водки, украденную у меня из рюкзака во время перекура . Я попытался приподнять его за шиворот, но Сафоха выскользнул из куртки и шлепнулся на землю. Передо мной встал выбор, что оставить в лесу: рюкзак и снасти или это, негодное туловище? "Не-е-ет, просто так, я тебя здесь не брошу! Я сниму с тебя штаны, посажу голой задницей на муравейник и уйду...и нечего тут сомневаться! Око за око!"   

Я тащил мертвецки пьяное тело. Иногда тело оживало, материлось и мешало себя нести...
Мы лежали на обочине шоссе. Километровый столб показывал, что до отворотки на грунтовку, где осталась моя «Нива», нужно было пройти двадцать семь километров. Надежда на то, что нас подберет попутка - была равной нулю…