Светкина война

Светлана Чарная

- Светка, хочешь сняться в кино?
- В кино?
- Да, в настоящем кино.
Светка любила позировать, любила улыбаться, и очень огорчалась, если вдруг не попадала в объектив фотоаппарата. А тут папа предложил ей сниматься в настоящем кино.
- Но, во-первых, ты будешь сниматься в  небольшом эпизодике, а во-вторых, тебе придётся поучаствовать в войне.
- В какой войне?
Светкиной мечтой было на то время, хоть на один день очутиться в машине времени. Она бы обязательно покаталась бы в сказочном лесу, например. Но, чтобы участвовать в войне?..
- Ты ведь хочешь стать звездой? А звёздам приходится светить глухой ночью, чтобы случайный путник не сбился с пути. Да и, наверное, тяжело, будучи на небе, освещать землю:  расстояние от неба до земли велико. И вообще, кто сказал, что быть звездой легко?
Но Светка смотрела военные фильмы. Она знала, что в них обязательно погибают люди. И она тоже может не вернуться к маме, папе, к бабушкам? Не расскажет стихотворений, стоя на старенькой табуретке, как на пьедестале?!
- Да не бойся ты так! Ты вернёшься живой. Ты будешь видеть пожары, слышать взрывы. Но ты должна при этом молчать и, согласно сценарию просто идти со своей мамой в эвакуацию.
- Ой, и мама будет сниматься? Тогда не страшно.
- Да не твоя мама. А ты представь себе, напряги всё воображение, что вот, ты уходишь, неведомо, куда из того места, где родилась и играла с ребятами. Да ещё где-то рядом – взрывы. А ещё представь, что у тебя было два брата. Один из них подался в партизаны, а другой подорвался на мине. Светка, это будет твоя война.
Светкин папа работал киномехаником на киностудии «Беларусьфильм». Он часто рассказывал ей о том, как снимаются мультики и детские фильмы, об актёрах. А тут Светке самой выпала возможность стать актрисой.
Целый вечер отец «разжёвывал» дочери  нюансы её небольшой, но такой ответственной роли. А назавтра настал Светкин час.
Начиналось всё со съемочной площадки. Там Светка познакомилась с молодым актёром, которого звали Толик. Но для пятилетнего ребёнка он был дядей Толей.
Дядя Толя умел гримасничать и корчить рожицы, а ещё лихо озвучивал Винни-пуха. Но в данном фильме ему выпала тяжёлая роль партизана, которого вели на расстрел.
Придирчиво оглядев Светку, режиссёр распорядился выдать ей эвакуационный костюм, а именно – старую трикотажную бабью юбку до пят, такую же линялую блузу и деревянные башмаки, очень похожие на кандалы, да ещё и больше на добрых два размера. Да ещё – линялую ситцевую косынку. Хороша актриса! Да в таком наряде её бы днем испугались, не то, что ночью… Но самое страшное было ходить в деревянных кандалах, которые всё время выскакивали с ног. Но одно дело – ходить по площадке, а другое дело – выехать на место съёмки в лес ранним утром.
Полусонную Светку долго смешил в автобусе  дядя Толя. Потом Светка  бодро декламировала ему стихи. И вот началась съемка.
Светка вместе с «мамой», одетой соответственно, топает в эвакуацию из своего хуторка. На лицах обеих печаль, перемешанная с ужасом. Светка пыталась уронить слезу. Лес скрылся в дымовой завесе. Светка с мамой уже не содрогались от взрывов, она знала, что это работают профессионалы-пиротехники. И она не боялась далёкого пожара. Не боялась немецкой речи, которая  слышалась из тумана-невидимки. Они с мамой уходили, неведомо – куда. Светка представляла, как плакал им вслед уютный старый дом и родной двор.
И вдруг дочка с мамой видят группу избитых и окровавленных партизан. Впереди идет откормленный полицай, рядом с ним – немец с овчаркой, а сзади – ещё два немца в добротных плащ-палатках. И среди партизан идёт дядя Толя – такой же избитый и окровавленный…
- Дядя Толя! – раздаётся громкий Светкин крик.
Светка  вырывает свою руку из маминой, пытается бежать к своему партизану, но подворачивает ногу  и падает на землю.
- Гады, гады! Дядя Толя, дядя Толя! – девочка просто ползает в истерике по земле, не замечая разбитых коленок и такой же разбитой губы.
А потом всё смешалось: лай собаки, взрывы, крик людей. Светка помнит, как к ней подбежал дядя Толя – такой же избитый и окровавленный, но смеющийся:
- Светочка, ты чего! Вот он я, живой! Это моя роль. Твоя роль – идти с мамой, а я – партизан.
- Но меня не убьют, - икая и размазывая слезы, прошептала Светка.
- А меня убьют только в кино. А завтра я тебе притащу большой пакет вкуснейших пряников.
- И конфет,- прошептала Светка.
- И конфет, конечно.
А Светка трогала «кровь» на лице партизана, хотела её вытереть своими пальчиками, и, вдобавок ко всему, хорошо измазалась.
- Ефим, вы бы рассказали своей дочери о том, что мы – не изверги, никого не убиваем, - донёсся недовольный голос режиссёра. Она у вас всё буквально понимает.
В общем, хоть ты новое кино снимай... Повтор съёмок был назначен на послезавтра. А в этот вечер родители и бабушка с дедушкой старательно отмывали Светку, залечивали её первые раны, перебинтовали подвёрнутую ногу, поили вкусным чаем с ещё более вкусным пирогом. А потом позвонил дядя Толя и голосом Карлсона пожелал ей спокойной ночи.
На следующий вечер Светкин папа вновь посвящал её в киносъемку.
А на следующий, после этого вечер в том же лесу повторилась съемка. На сей раз девочке хотелось улыбнуться дяде Толе.
- Светочка, ты не должна показывать вида, что знаешь этого человека – сказал ей режиссер. Ты ведь этим самым его предаешь. А  ведь их всех предали…
- Кто? – спросила Светка.
- Он, - указал режиссер на откормленного полицая.
Съёмки происходили не единожды. После каждого съёмочного дня  Светка получала по большому мешку шоколадных пряников, конфет от дяди Толи. Попытался её «подсолодить» полицай Василий, но Светка бросила огромную шоколадную «Селену» ему в лицо.
И здесь напрасно её было убеждать, что Василий – очень хороший и работящий парень, просто ему досталось такая роль. Увы, не помогало!
А Светка долго носила купленное за съёмочные деньги красное платье, которое напоминало о пройденной ЕЁ ВОЙНЕ!