КИС и Штуцер. Трагедии истинные и мнимые

Константин Игоревич Стогов развалился так, как будто желал использовать всю эргономику кресла-полукачалки, названного так за отсутствие левого подлокотника и правой ножки. Штуцер, тем временем, усиленно тер лапой рыжую морду, предварительно нализав ее шершавым языком. КИС следил за этой операцией одним глазом, а другим контролировал подозрительно журчавшую лампочку под бумажным абажуром.

- Сегодня я, гмм, фланировал у продуктового магазина и подслушал забавный спор двух таких же, как и вы, уважаемый профессор-расстрига, пришельцев из мрачного доинтернетья, - прервал Штуцер сгущавшееся молчание.

- С вашей стороны, дорогой сокамерник, не очень-то благородно оскорблять человека, который держит на лбу компресс от головной боли.

- У кошек головы не болят, потому что они не ходят, как дураки, на задних лапах, искривляя позвоночник. Так что мне ваши страдания не чувствительны.

- Ладно, циник, о чем спор?

- Один говорил, что распад СССР был крупнейшей трагедией нашей с вами современности. А другой, в черном пальто, возражал, что самой ужасной катастрофой свежеисторического периода было изобретение ядерного оружия, способного, по мнению того же пальто, уничтожить всю вашу Землю, включая, как я понял, и наш двор.

- Согласен, уважаемый Кот, распад первой в мире страны без собственного имени, и атомные бомбы за каждым углом суть есть ужасные вещи. Однако, на мой взгляд, вскорости произойдет кое-что пострашнее вышеперечисленного.

- Заинтриговали, профессор, у меня шерсть дыбом!

- Думаю, что если мы с вами, Штуцер, будем хорошо питаться и регулярно протирать пыль в каморке, то доживем до закрытия последнего книжного магазина на этой самой Земле.

- Тоже мне трагедия! – кот расслабленно зевнул и растянулся на украденном им с клетки четвертого этажа коврике. – Книжный не рыбный, прожить можно!

- Во вселенском масштабе вы, лежебока, вероятно правы. Однако, для России сие может иметь непредвиденные последствия.
Гербом протестантской Европы я бы выбрал счеты. Для латинской, средиземноморской культуры в качестве символа подошли бы кастаньеты, либо один из предков нынешней гитары. Дальний Восток – гора и созерцание, в простонародье называемое медитацией. Ближний – базар и продолжение нескончаемого спора за чашкой щербета. Для русских – культура есть уединение с книгой.
Без книги мы ни одно, ни другое и не третье.

- Отсталый вы человек, КИС! – Штуцер еще раз зевнул, чтобы звучало по обиднее. – Интернет полон книг и всякой другой тягомотины без вкуса и запаха.

- Вы, дорогой родственник Шер Хана, Багиры и попавшего под самокат Васьки, путаете книги с текстами. Книга есть Джоконда маслом, электронный текст – та же дама, распечатанная на принтере. Внешность одна, содержимое разное. Для культуры счетов возможность бесконечного размножения Джоконд – путь прогресса. Их проповедники уже полвека вещают с телевизора. Достоевский же на айфоне не выживет.

- И чем это грозит… во все-еленском масштабе? – Штуцер клевал носом, поддаваясь чарам кошачьего морфея.

- А тем, - отозвался КИС как будто издалека, - Что хомо гаджетус запросто может перепутать ядерную войну со стрелялкой на приставке или с очередной серией Бэтмена. Что собственно мы уже и наблюдаем. И остановить его будет некому.
Впрочем, я вас утомил, мудрейший сожитель. Желаю удачной охоты на Большую мышиную тень. Выключаю свет.